Попробую подойти к написанию рецензии на данное произведение максимально серьезно, так как все возможные издевательства оно и так на себе уже испытало :)

Такова уж моя особенность как читателя, что при первом ознакомлении с поэтич. текстом я цепляюсь за так называемые "фишки", нестандартные авторские ходы, которые позволяют назвать стихотворение оригинальным. Глаз наметан до такой степени, что восприятие таких вещей идет даже впереди понимания смысла и тут уж ничего нельзя поделать. В стихотворении "Осень" "фишками" можно назвать "мякоть" в третьей строфе и повторяющееся в конце стиха первое пятистишие. Но прежде чем обсудить эти явления, попробую порассуждать о тексте в целом.

На мой взгляд, "Осень" представляет собой все-таки зарисовку (другими словами - этюд). Для повествовательного стиха здесь маловато action, а все действия лир. героев работают на раскрытие образа Осени (персонажи "просят чая" - тут, видимо идет ассоциация с долгими осенними вечерами, которые лучше коротать за чаепитием; готовятся "прожить скучая" - и это тоже раскрывает протекание их Осени и т.п.) Для рефлексии поле тоже не расчищено - единственный шажок в ту сторону, строчка "Осень в голове у моей соседки" носит скорее констатационный, нежели самокопательный характер. Итак, зарисовка. Образ Осени и существования героев в ней (с метафорой старости или без нее - не суть важно).

При прочтении стихотворения также возникает ощущение, что героев - трое (некто, соседка и Осень). Да-да, Осень здесь одушевлена - это подтверждается написанием слова с заглавной буквы и, тем самым возведением его в ранг имени собственного. Кроме того, в направлении Осени герои осуществляют действия, похожие на взаимоотношения с живым существом - " Осень пригласим на грибы, на слякоть" и, опять же "что попросим?" Одушевление сезонов, скорее всего, характерно для языческого мировосприятия. Таким образом можно предположить, что данный текст перекликается с традицией проводов и встреч времен года в древности, но его нужно произносить не в поле, среди толпы воодушевленных соплеменников, а, например, в квартире, пригласив соседку :)

Теперь вернемся к замеченным мной в стихе "фишкам". Если повторение первой строфы в конце текста еще можно объяснить желанием автора четче обозначить ту самую ноту "зазывания" времени года (в таком случае, кстати, лучше было бы не закольцевать композицию этой строфой, а просто повторять ее перед каждым новым пятистишием), то
вышеозначенная "мякоть" так и осталась для меня загадкой. Вот как выглядит фрагмент текста, в котором она возникает:

"Осень, Осень
пригласим
на грибы, на слякоть
Осень, Осень
отдадим
домовому мякоть"

Самый очевидные вопросы: мякоть чего? как мякоть соотносится с образом Осени? Без авторского комментария сложно разобраться и,
следовательно, у въедливого критика может возникнуть подозрение, что пресловутая "мякоть" добавлена для рифмы к слову "слякоть". В остальном, смысловая и композиционная составляющая текста ясны.

Переходим к технике. Здесь не очень понятными показались системы рифмовки и построения строф. Стихотворение состоит из трех пятистиший и одного шестистишия (ох, какое слово! похоже на "сошишие" - соцветие из шишек:) В каждом пятистишии идет некий зачин, который всегда один и тот же - "Осень, Осень", и после него - рифмованная часть. И тут возникают некоторые неполадки. Если первой строфе мы видим abab ("попросим/осень", "чая/скучая"), то во второй "сизым" уже никак не рифмуется с "в голове", более того, меняется ритм, так как ударение на "в голове" переходит на последний слог. Далее рифмы снова входят в заданное русло abab("пригласим/отдадим", "слякоть/мякоть") и поэтому незарифмованные части второй строфы кажутся авторской недоработкой. Кроме того, третья строфа представляет собой шесть строк из-за того, что "Осень, Осень" повторяется в ней 2 раза. Мне понятно, почему автор прибегнул к такому приему, ведь

"Осень, Осень
пригласим
на грибы, на слякоть,
отдадим
домовому мякоть"

смотрелось бы хуже (тут уж "мякоть" вылезла бы во всей свой невразумительной широте :)

В контексте обсуждения наверняка возникнет вопрос о том, почему я не рекомендовал данный текст в Альманах. Предвосхищая его, попробую
ответить. Если быть внимательным, то в процессе чтения текста в большинстве случаев (исключая творчество мастеров стихосложения) можно проследить работу, которую автор совершал при создании текста. Понятие "авторский труд", кстати подразумевает не только и не столько само корпение над стихом. В него входит и так называемое "вынашивание", обдумывание, переживание вещи. Я уверен, что писаться легко и быстро может только то, к чему автор внутренне готов, то, что стало самой его сутью. В данном случае работа показалась мне ненапряжной и местами топорной, я заметил смысловые и технические несуразицы в стихе. Кроме того, стихотворение могло бы быть еще на 3-4 строфы больше, и от этого ничего бы не изменилось. Тут получился, как я его называю, "эффект полностью закрывающей, но необязательной точки". Это значит, что, во-первых, где бы эта точка ни была поставлена, стихотворение кажется вобравшим в себя весь вложенный смысл (что не оставляет читателю возможности додумывать - ну если не брать в расчет размышления над "мякотью" и "чаво же они там с ентой соседкой делали?" :), а, во-вторых, в подобном построении совершенно необоснованно оконченным (если не считать единственным основанием для окончания текста желание автора побыстрее перейти к следующему :)

Вот, в общем-то и все. Скорее "нет",чем "да". Спасибо автору за небывалую в наших широтах настойчивость :))