Современный поэт, вдохновляющийся Майковым, вызывает удивление. Даже не потому, что банально, даже не потому, что «леса», «весна», «ветерок» и т. п. превратились нынче в тропы, в строительный материал для накручивания новых смыслов другого уровня. Самое большое недоумение вызывает, если можно так коряво выразиться, «низкое допущение требований» к самому себе как к автору (или, на взгляд со стороны, допущение низкой требовательности текстов к их слагателю) во всех аспектах стихотворчества – смысловом, формальном, эстетическом. Говоря проще – что может требовать Майков от современного поэта и читателя (а вдохновляющийся чужим творчеством стихослагатель является, прежде всего, читателем, усваивающим, подпускающим к себе близко текст другого автора)? Работы в ключе «описания природы, а через нее и психоэмоционального состояния лир. героя»? Данная скважина разработана до дна. Одушевления понятий «тоска», «грусть», «надежда» и тому подобных? Но такой подход на данном этапе представляется довольно примитивным. Глагольных и падежных рифм? Моветон и графомания. В общем, надеюсь, мысль ясна.

Вот и получается, что конечный результат, при таких условиях его генерирования и при таком изначальном посыле, является ни чем иным как запротоколированными «как есть» картинками природы («опять весна, безоблачный рассвет; и по утрам уже капель поёт», «вот первый луч, а вот и первый дождь» и др.), замешанный с уже упоминавшимися одушевлениями «тоски/грусти/надежды», с добавлением нехитрых штампов-метафор вроде «весенний ветерок напрягся и разбил моё окно», «весна победно ворвалась в мой дом» и «воспоминания из чёрно-белых снов закопошились где-то в темноте».

Технически тоже далеко не все гладко. Рифмы «объяснять/возражать», «окно/легко», «лесах/мечтах», «темноте/тишине» (???) обычно придумываются без какого-либо напряжения мозга. Строки типа «ей очень трудно было возражать» и «а вот теперь живу в немом кино» изобилуют ненужными, заполняющими размер словечками.

О скудном смысловом наполнении говорить вообще не хочется. Можно только заметить, что для такого малого количества сути, стихотворение слишком велико, во многих местах возникает впечатление, что автор бесконечно пережевывает одну и ту же мысль.