Ну вот, моё время и пришло. Я прожил недолгую, но не такую уж плохую жизнь. Мне есть за что сказать Небесам спасибо, нет причин просить прощения за свое существование у близких. Я ухожу просто потому, что чувствую,- так надо. Так будет лучше…И легче…

Я никогда не претендовал на звание сильного, и перед лицом Вечности не боюсь признаться: «Я слаб! Слаб и беспомощен!» Может поэтому я и прощаюсь с жизнью. Стою на крыше городской девятиэтажки и жду восхода солнца. Хочу напоследок увидеть его огненный лик. Пусть во тьму меня проводит свет.

А там, внизу, моё тело ждет твердость асфальта, крушение и гибель, зато душе предстоит освобождение и покой. Ни к этому ли она всегда рвалась? Ни этого ли от века мучительно желала?

Ещё есть время подумать… Вспомнить былое, найти согласие с самим собой. Может быть еще не поздно шагнуть назад? Но нет! я все уже для себя решил! Нет больше сил просыпаться по утрам и стонать от ощущения полной пустоты и бессмысленности своего бытия.

Я всегда тщетно пытался увидеть смысл в этой жизни, какую-нибудь, пусть незначительную зацепку, ради которой стоило бы продолжать… жить? существовать? быть? Я даже не знаю, какое слово доподлинно опишет суть сего безрадостного явления. Безрадостного для меня еще и потому, что каждый день я видел несчастных, которые обманывали себя, тщились найти утешение и радость в мелочах. Я жалел их… И завидовал им… Наверное, это легко – жить как все, ощущать себя частью стада, стричься под чужую мерку и улыбаться, обманываясь иллюзией сомнительной полноты жизни. Я так не мог…

Я видел вокруг себя улыбающиеся лица, сам улыбался в ответ. Иногда совершенно искренне, но чаще просто по инерции, рефлекторно. Я никогда не радовался жизни по-настоящему. Даже светлые ее мгновения были всегда чем-нибудь омрачены. Недаром ведь говорят, «Чем выше взлетишь, тем больнее падать». Рутина, грязь, бессмысленность и безысходность никогда не оставят человека надолго. Они истинные и самые верные его спутники, с человеком им всегда по пути.

Небо уже светлеет. Времени остается мало. Почему-то мне одновременно радостно и страшно. Радостно, потому что я наконец решился на этот шаг, а страшно, потому что, признаюсь честно, это было не так-то легко. По-моему, мы все коптим небо в этом мире лишь потому, что не знаем – что же ждет нас за чертой. Никто оттуда не возвращался и писем не слал (по крайней мере, в обратное я не верю). Вот мы все и боимся смерти. Не из-за самой смерти, а из-за того, что может за ней последовать. Для меня всегда было страшно даже подумать о том, что физическое умирание не есть конец всему. Что после жизни будет ещё одна жизнь, полная тех же горьких раздумий, потерь и полной бесцельности, а потом еще одна, и еще, и еще… Не это ли можно назвать адом? Тысячи жизней сродни вечности в огне преисподней, если не стократ хуже. Да и с чертями общаться было бы получше, поинтереснее и поприятнее, чем со многими представителями рода людского.

Себя я не считал безгрешным, вот и боялся, что проживу ад сотен и сотен жизней. И зачем только родители воспитали во мне веру в Бога? Я не ходил в церковь, не молился, не постился, но верил в то, что над нами властвует высшая сила! Вот по этой причине я и жил так долго. Не мог убедить себя, что умерев кану в небытие. Теперь мне все равно. Пускай еще одна жизнь – я должен узнать сам!

Часы на руке так громко тикают! Надо было обзавестись электронными, но это уже не важно. Пускай тикают! Эти звуки меня подбадривают. Словно биение чьего-то чужого сердца. Сердца без души и разума, - идеального существа: страстного, чувственного, отзывчивого, но не обремененного проклятием мысли.

Уже светает. Людишки начинают просыпаться и вливаться в каждодневную, ни к чему не ведущую, кутерьму. Отсюда сверху их так хорошо видно. Вон из подъезда выползла хромая дворничиха баба Зоя со своей неразлучной метлой и мусорным мешком. Сейчас примется убирать чужие огрехи, чтобы уже к вечеру на их место набросали целую кучу новых. К чему все это?

Подкатило такси – желтая «Волга». Стало прямо подо мной. Если спрыгну сейчас, упаду аккурат на крышу, разбив вдребезги оранжевый колпачок с черными шашечками. Будет не так уж плохо! Последний мятеж, так сказать! Но нет. солнце еще не взошло, а значит рано. Я решил дождаться восхода – и я его дождусь!

Таксист выходит из машины, достает сигареты, закуривает, присаживается на капот с видом весьма удовлетворенным. Тоже наивный идиот в розовых очках. А, может быть, раз курит, значит пытается сократить свой земной срок! Хотя, навряд ли, он это осознает. Просто курит, вдыхает дым и получает от всего этого призрачное удовольствие. Может таким как я стоит позавидовать таким как он?

Бр-р! холодновато! Ветер просто сносит меня, - еще немного, и мой добровольный уход перерастет в несчастный случай. Представляю газетный заголовок: «СТУДЕНТА СДУЛО ВЕТРОМ С КРЫШИ МНОГОЭТАЖКИ! ПОВЫСИТ ЛИ ПРАВИТЕЛЬСТВО СТИПЕНДИИ?» Только, скорее всего, не будет никаких заголовков. Даже если ветер поможет мне упасть, люди все поймут правильно. А может и не поймут! Но какое мне теперь до всего этого дело?!

Здесь крышу по периметру опоясывает невысокий карниз. Сантиметров 30-35 в высоту – не более. Присяду-ка я «на дорожку». Вот так! Задницей на холодную крышу, а ноги вниз – в «свободное плавание» (пускай привыкают).

Таксист все еще курит, или просто заснул с сигаретой в зубах. Эй, друг! Подними-ка глазки повыше! Увидишь нечто поинтереснее выбоин в асфальте. Ну, не хочешь – не надо! Всё равно тебя ждет сюрприз, если не уедешь вовремя. Ха-ха-ха! Я и не думал, что у черты смогу еще и повеселиться! Давай же, солнце, всходи! Я уже устал ждать и замерз неимоверно!

Из подъезда выходит женщина и волочит за собой ребенка. Подходит к таксисту. О чем-то переговариваются, он кивает и достает еще одну сигарету. Женщина огибает такси и тащит свою разодетую в цветные тряпки игрушку в находящийся напротив дома детский сад.

Никогда не понимал людей, утверждающих, что смысл нашей жизни заключается в продолжении рода! Ну зачем, скажите, впускать в этот мир еще кого-то, обрекать свою плоть и кровь на бессмысленное существование в окружении грязи, несправедливости и боли. Да к тому же, мало кто из ныне живущих умеет с пониманием воспитывать детей. Многие их заводят потому что так получилось, потому что супруг «захотел» или просто, как говаривала моя мать, «чтобы отдать дань обществу»! Ну не идиотизм?! И никто, я более чем уверен, что никто из этих горе-родителей не осознает, что они дают жизнь совершенно независимому человеку, а не своей собственности и игрушке или, что еще хуже, рабу. Детям всегда навязывают свое мнение, порой, оно в них просто-напросто вбивается! И что же мы все в итоге получаем? – сотни и тысячи изуродованных душ, воспитанных из прогнивших до основания чужих надежд и чаяний, забитых вечными упреками и бесконечными нравоучениями. И я такой же!.. С болью вспоминаю каждое несправедливое вымещение моими родителями на мне своих личных неудач, проблем на работе и просто плохого настроения. Им, казалось, доставляло удовольствие выпускать пар на беззащитном, полностью от них физически зависимом существе! И даже в глубинах подсознания у них не возникало и тени мысли, какую невыносимую боль они причиняют своему ребенку. Порою их слова просто выбивали почву у меня из-под ног, убивали все мои порывы, стремления и надежды. А ведь это были слова, всего лишь бесплотные звуки! Но, не дай кому-то Бог, узнать, каким ядом могут наполнять слова произносящие их родные голоса, какую уничтожающую силу они способны им придавать! А ведь, если подумать, каждый, в той или иной мере, прошел через это! Ну так зачем производить на свет себе подобных?! Живите, сколько вам отмеряно, издевайтесь над собой, если уж вам так будет угодно, и сдохните, как и все остальные! Ибо настоящий смысл жизни состоит в ее неизбежном логическом завершении.

Что-то дал я разгуляться мыслям! Небо уже пылает. Восход так близко, а с ним – свобода!

Вон женщина, успевшая уже сбыть ребенка на руки детсадовских воспитателей, возвращается к таксисту. Тот уже досмолил свою вторую сигарету и растер ее по асфальту носком ботинка.

Жаль, что из-за домов мне не видно горизонта, но первые лучи дневного светила я увижу и так. Небо горит золотом ярко до такой степени, что больно глазам. Это приятная боль, для меня в ней таится надежда. Надежда на окончательный и бесповоротный уход в небытие.

Пора! Поднимаю отмерзший зад с карниза и взбираюсь на него с ногами. Теперь стою в полный рост и готовлюсь сделать последний, решающий шаг в пустоту. Равновесие сохранять на удивление легко, боязни высоты нет и в помине, я словно стою на бордюре и при желании могу дотронуться рукой до земли.

Таксист внезапно поднимает глаза и встречается со мной взглядом. Я не удерживаюсь от соблазна и машу ему рукой. Боже, как комично он вытаращил глаза – они увеличились, чуть ли не вдвое, а нижняя его челюсть почти подметает мостовую. Подошедшая пассажирка с минуту в недоумении смотрит на таксиста. Потом, проследив направление его взгляда, обращает свое лицо ко мне. Подо мной на земле, будто разыгрывается первый акт какой-то новомодной комедии. Руки женщины, вдруг, взлетают и впиваются в ее раскрасневшиеся на утреннем морозце щеки. В следующую секунду из ее горла извергается такой пронзительный визг, что даже мне, на такой высоте, больно бьет по барабанным перепонкам. На этот вскрик обращает внимание дворничиха, до сей поры деловито собиравшая по двору бумажки и бутылки. Теперь за мной напряженно следят три пары глаз. Дворничиха ковыляет в сторону кричащей женщины, забыв про свои мешки и мусор.

Боже, когда же эта сука прекратит вопить! Весь дом на ноги поднимет, и мой тихий непритязательный уход превратится в настоящее, ныне модное, реалити-шоу. Даже если бы я просто дышал здесь воздухом (странновато, но вполне возможно), единожды услышав такой душераздирающий визг, я бы сиганул вниз, лишь бы его не слышать.

Ну, наконец-то, перестала орать. Теперь накинулась на таксиста. Видимо требует, чтобы тот, как единственный находящийся в зоне досягаемости мужчина, снял меня с крыши и провел сеанс психотерапии. Дура! Одна из многих, коптящих небо! Но ничего у них не выйдет! Я не занимаюсь благотворительностью и не намерен щадить чужие нервы в ущерб собственным интересам.

Таксист что-то кричит мне. Руками машет. Господи, этот идиот спрашивает, всё ли у меня в порядке и не нужна ли мне помощь? А что? Может попросить его подняться сюда и дать мне хорошего пинка? Прямо таки аттракцион: «Запусти самоубийцу»!

«У меня все здорово! Эй, там, внизу! Готовьте посадочную полосу!» - кричу ему в ответ, но прыгать, пожалуй, пока не стану. Любопытно посмотреть еще один акт этой комедии. Все-таки странное существо человек, пока он дышит, любопытство всегда витает где-то рядом с ним.

Женщина-сирена издает очередную серию высоких, сводящих с ума звуков. Я замечаю, что из некоторых окон уже высовываются головы потревоженных жильцов. Скоро у меня появятся новые зрители!

Таксист просит меня не дурить. Предлагает спуститься с карниза и поговорить с ним, убеждает меня, что любые проблемы в нашей жизни решаемы. Глупец! Решаемы все проблемы, кроме самой жизни! И вот эту-то проблему я как раз и намерен сейчас решить!

Дворничиха уже присоединилась к взволнованному дуэту, и теперь целое трио поет мне снизу «Песнь жизни».

«Идите к черту!» - кричу я им. - «Ползайте, плодитесь и страдайте, если вам это нравится, а я – пас!»

Наконец-то моя нога сама делает шаг в пустоту. Я успеваю заметить как вылезают из орбит глаза у моих невольных свидетелей. «Сирена», кажется, упала в обморок, прямо в объятия к бабке Зое. Мне уже наплевать на них, наплевать на всё!!! Внутри все сжимается от блаженного ощущения полета. Холодный ветер наполняет одежду и раздувает ее, словно парус. Парус на корабле, везущем меня к блаженству небытия! Я закрываю глаза. Я свободен! Я НАДЕЮСЬ…

Январь, 2006.