Осень. Пора желтых листьев… Нелюбовь к желтому цвету прочно засела у меня в подсознании со времен уроков литературы, на которых любезнейшая Анна Александровна старательно вбивала в неустойчивую детскую психику стойкую ассоциацию с сумасшествием. Школа давно осталась в прошлом, где-то там же осталась и Анна Александровна, а вот желтый цвет и по сей день неизменно напоминает Достоевского с его «Преступлением и наказанием» и лицо учительницы, вдохновенно вещающей об этом… А еще осенью начинается учеба. И наперекор временным рамкам думаешь о белых фартучках-бантиках, которые даже в мое время были забыты, что уж говорить о современности… С мыслью об учебе в моем мозгу, вне зависимости от количества и качества его извилин, вспыхивает неоновая табличка «Долги!» Да, я разгильдяйка. С моей везучестью нужно ходить в казино, а не метаться между работой и институтом, так и норовя где-нибудь да не успеть и прошляпить все к чертовой бабушке. Вечно пролетаю мимо сроков, мои заявления-контрольные-курсовые-зачетки с завидным постоянством теряются и находятся за день до подписания приказа об отчислении вместе в сотней слов извинения от сотрудников деканата. Мое имя стало нарицательным не только среди студентов, но и среди преподавателей. Знакомый однажды пересказал мне ситуацию когда один его неугомонный однокурсник Мясоедов с компанией устроили на лекции настоящий балаган, а препод сверкнул глазами поверх очков и изрек: - Зря вы рассчитываете, что у вас будет хоть капля Черницкого везения… Да, зовут меня так. Ольга Черницкая. …А еще осенью всегда приходил он… Как всегда с гитарой и гордым взглядом, с небрежно откинутыми за спину длинными черными волосами и в расстегнутой до середины черной рубашке. Его называли Драуг. Он едва заметно улыбался, когда приходилось объяснять, что прозвище взято из эльфийского языка и переводилось как «волк». Три года назад я не могла подобрать слово, способное описать его взгляд. После того, как узнала, как переводится его имя, поняла – волчий. Он не любил город. Когда вечерами мы прогуливались по проспекту, он затравленно озирался по сторонам и лишь в лесах или парке, вдалеке от шумного центра города, он вскидывал голову и смотрел на небо. С улыбкой произносил: - Таких девушек как ты нужно носить на руках, - а потом садился на пенек или поваленное дерево, бросал на землю чехол от гитары и пел… Он жил в одном из краевых пригородов, но никому и никогда не говорил – в каком именно. Когда я улыбалась и ехидничала:- Чтобы не вычислили?Он как-то снисходительно улыбался и уточнял: - Чтобы не нашли. Он странный. Действительно странный, чем одновременно и притягивал, и отталкивал. Его нельзя было узнать полностью, словно каждый день в его теле поселялась новая душа с новым характером, вот только взгляд всегда был один. - Черт возьми, Драуг! Сколько тебе лет? – иногда не выдерживала я. Он никогда и ничего не рассказывал о себе. И даже на этот вопрос я получала поразительный по изворотливости ответ: - Я предпочитаю измерять время зимами… После чего он тут же переводил тему. Благодаря этому, я убедилась, что он никогда не лжет. Он просто постоянно не договаривает. Единственное, что я знала наверняка – это то, что он любил крепкий чай, как и я. И я часто бегала по нашей репетиционной, извлекая спрятанные нашим добрым барабанщиком за аппаратуру чашки, под звуки его голоса… Я лишь хотел научить расстаться без слез, А научил много не значить… Я уходил, оставляя аромат роз, Словно нельзя было иначе…** Иногда я приходила на репетиции совершенно разбитой, уставшей, готовой просто лечь на коврик у двери да так и уснуть. Старалась улыбаться, но даже улыбка получалась вымученной. Тогда он махал рукой Саше и Игорю, они уходили на перекур, а сам он садился напротив меня, брал гитару и пел мою любимую… Дружною братией рать собирали мы, Чтобы идти в поход. Вечер молились мы, ночью прощались мы, Утром ушли на восток…*** С ним столько всего связано в моей жизни. Он спасал меня, ничего не требуя взамен. Однажды мы по счастливой случайности попали на концерт одной из наших любимых групп. Играла моя любимая песня, нетрезвая толпа начала бесноваться. Тогда Драуг встал за моей спиной и я поняла, что никогда не чувствовала себя в большей безопасности. Я хотел тебе помочь, от беды спасти… Я хотел тебе помочь… опоздал. Прощай. Прости…**** Он подпевал вокалисту и я улыбалась своим мыслям, что эта песня точно не про нас.…После концерта буйная толпа раскидала нас в разные стороны, и я оказалась одна в темном переулке в окружении бритоголовых парней. Кричать бесполезно – вокруг и без того слишком много шума. Бежать некуда. Что-то произошло. Совсем рядом я услышала несколько вскриков – и всего за несколько секунд я осталась совсем одна. А потом услышала родной голос: - Чуть не опоздал… Он удивлял меня всегда. Сейчас я уже воспринимаю это как данность, но все еще зачем-то силюсь понять его. Он читал по глазам. Чувствовал настроение и мог подстроиться. Завести нужный разговор безо всяких предпосылок, спеть то, что так хотелось услышать именно сейчас. Для этого не нужно было ничего ему говорить… «Волчье чутье», смеялась тогда я про себя. Иногда жизненные обстоятельства складывались так, что опускались руки. Да, и такое бывало, хоть и редко. Проблемы давили многотонным прессом, и я чувствовала себя такой бессильной рядом с ними. И тогда в голове звучал его голос… Водят хороводы осенние звезды, А на твоем окне пламень свечи… Я вернусь, когда будет поздно В ледяной ночи… Я взойду на твой порог, Когда во мне умрет волк…***** Хотя конечно – может быть, я просто внушила себе, что он может спасать меня, от того мне и вправду это помогало…
Этой осенью он не пришел. Его ничего не держало в этом городе. Одна причина никогда не перевесит сотни других, какой бы она ни была. Я никогда не знала, как он относится ко мне. Скажете, что глупая, не понимаю, что он явно неравнодушен, раз так заботится… И это будет не верно. Он вел себя со мной так потому, что не умел иначе. А я… Нет, не любила. Просто всегда очень ждала осени, когда снова вернется он и спасет меня от всего. Не вернется. Недавно мне позвонил наш общий знакомый и сказал, что Драуг пропал. Исчез. Испарился. А вчера я шла по тому самому парку, который зачем-то именовала про себя не иначе как «нашим». За спиной услышала шелест листвы. Но не такой, какой звучит в ветре, а – звук шагов по осенним листьям. Я обернулась, и мне показалось – на жалкую долю секунды – что в зарослях сверкнул чей-то взгляд. Я забежала за кустарники, посветила сотовым на землю и увидела четыре отпечатка лап. Не собачьих, не каких либо еще. А волчьих. И цепочка из капель крови, ведущая в сторону окраины… Теперь его действительно ничего не держит в этом городе. Ему здесь тесно.И этой осенью Волк пришел в последний раз. Чтобы попрощаться.
Postscriptum:*ну не знаю я, чья… но чья-то, так что – не присебекиваю, ни в коем разе :)
**наша песня с Ялиным А.
***Своеобразный гимн моих знакомых баталистов. Автора не знаю, каюсь…
****Мастер – «Еще раз ночь»
*****автор слов и музыки - Зарва Максим :)
| 
Библиотека // Объявления
