Олег неспешно прохаживался вдоль белых крестов на мостовой перед Староместской ратушей. На площади кроме него и страстно целующейся парочки тинэйджеров никого не было. Длинноволосый парень с модно разорванной на спине футболкой, запустив под блузку девушки левую руку, ласкал ее грудь. Олег отвернулся, достал из кармана джинс памятую пачку «Кента», вытряхнул сигарету и с наслаждением закурил. Чтобы не смотреть на влюбленных он зашел с южной стороны ратуши и, подняв голову, взглянул на астрономические часы Орлой. Их он знал до мельчайших подробностей: в верхней части два окошка за которыми ежечасно проходят фигурки двенадцати апостолов, чуть ниже скелет одной рукой переворачивает песочные часы, а другой трясет колокольчик. Стоящие неподалеку фигурки гордеца, турка и купца – его не интересовали, Олег как зачарованный всматривался в пустые глазницы символа смерти, будто пытаясь там найти ответы на какие-то свои вопросы. Пачка сигарет пустела с небывалой скоростью. Олег обернулся: блузка тряпкой валялась в ногах влюбленных, патлатый с безумной страстью целовал оголенное тело девушки. Опускаясь все ниже и ниже, он расстегнул пуговицу на джинсовых шортиках своей второй половинки… - Чертовы малолетки! – Олег скривился и уже было пошел в их сторону, чтобы проверить лицензию, но в этот момент из-за поворота, постукивая каблучками, вывернула Линда. Как всегда с распущенными волосами, в кожаной куртке и юбке, она, бросив один единственный взгляд, оценила ситуацию, издалека крикнула: - Оставь их! У нас есть дело поважнее. - Опаздываешь, дорогуша. Я надеюсь, это дело стоит того чтобы вытаскивать меня из постели посреди ночи? – Олег шагнул на встречу женщине, не ожидавшая такого маневра Линда уткнулась носом в его грудь, отступила и посмотрела в его черные, с обманчивой грустинкой глаза. - А поцеловать? – Она привстала на носочки и подставила левую щеку. - У нас на это нет лицензии. Не дуркуй! - Сноб. - Нет, реалист. – Олег повернулся и неспешно, прогулочным шагом пошел к площади Мале. – Ну ты идешь или как? Я конечно и без тебя могу справиться, что бы там ни было, но я сегодня без колес, так что придется потерпеть. Не хочешь работать, оставайся в машине и пили свои ногти, сколько твоей душе угодно. Все равно с твоим нытьем от тебя толку - ноль. Балласт хренов! - Сука неблагодарная, - прошипела под нос Линда и побежала догонять напарника. В молчании обогнув дом «У минуты», расписанный в стиле сграффито, они перешли площадь Мале. Через улочку стояла повидавшая виды, старая машина, некогда гордо носившая на своем кузове эмблему «форда», которую в незапамятные времена для своей коллекции уперли какие-то мальчишки. - Я поведу! – тоном, не терпящим возражений, приказал Олег. Линда, обогнув машину, молча достала из сумочки ключи с прицепленным брелком в виде маленького плюшевого мишки и швырнула в напарника. Связка больно ударила того в грудь, и упала на мостовую. Олег поднял, нажал кнопку - двери разблокировались: - Садись, чокнутая! – Сам не дожидаясь реакции сел в машину, завел. – Куда? - Королевские сады. Там Натаныч ждет… - Лично?! - Нет, он клона пошлет! – съязвила Линда. – Конечно же, лично. А как еще? Что-то серьезное назревает… Он группу Торопова и Кельна вызвал – эти маньяки родных мать с отцом укокошат, если застанут их трахающимися в постели родного дома в неположенное время. - А у них есть родители? – удивился Олег. - Здесь поверни, срежем… У Кельна есть вроде, а Торопов из детдома. Борис Натаныч его оттуда забрал, когда тому было лет семнадцать, и отправил в учебку нашей службы. Агрессивный малец быстро завоевал авторитет среди сокурсников и уже ко второму курсу командовал собственной учебной группой, отобрав в нее таких же уродов, как и он сам. - Откуда такие подробности? - Я одно время в архиве порядок наводила, вот и наткнулась. - А-а… помню-помню! Ты тогда только пришла и умудрилась в первый же день задеть рукой задницу шефа… - Олег захлебнулся смехом. – Это ж надо – в первый день так залететь! И как он тебя тогда не уволил? До сих пор помню, как он орал: похотливая дрянь… - Лучше заткнись! – Линда отвернулась. Приоткрыв окно со своей стороны, Олег закурил и посмотрел на напарницу: та, вцепившись в ручку на двери, прислонилась лбом к холодному стеклу и тихо всхлипнула. - Ты меня любишь? – спросила она. Он боялся этого вопроса. Боялся с тех пор, как они получили лицензию на занятие сексом по воскресеньям. За эту чертову бумажку они выслуживались, вылизывая задницу своего шефа до блеска, и когда она, наконец, засияла, все что сделал Натаныч, это выписал разрешение на разовый еженедельный секс. Похоронив мечту Линды родить ребенка. О любви тоже речь не шла. Это сопливым, расхлябанным юнцам позволялось находить и с обожанием смотреть на вторую половинку. И, если повезет - заводить детей. А им с Линдой, перевалившим рубеж в тридцать пять лет не на что рассчитывать. - Нет, не люблю. – Олег сбавил скорость, посмотрел на Линду: она все также сидела, прислонившись к стеклу, и даже не шелохнулась. - То есть, если у тебя нет клочка бумаги, где тебе укажут какие чувства испытывать, ты никогда и никого не полюбишь? – Повернувшись к нему, она всматривалась в его глаза. – Будешь тупо следовать инструкции и никогда не приступишь черту закона? Ради любимой, мечты… себя, в конце-то концов?! - А, по-твоему, должен был бы? – Олег сунул за ворот рубашки два пальца и повертел головой. – Я в Евросоюзе живу с девяти лет. Как ты помнишь, уже в то время Конституция обязывала гражданина, вне зависимости от занимаемой должности, регламентировать свои взаимоотношения и чувства с другими особями... Ради нашего же блага! А вот тех людей, что могут или уже переступили ту невидимую черту - необходимо изолировать. А еще лучше – расстреливать. Прям на месте! Наплевав на нас, на своих собратьев, соседей, родных, они, прикрываясь эфемерными понятиями, рожают маленьких ублюдков, которых наша экономика не может: ни прокормить, ни выучить! Что им остается? – Он бросил на нее короткий взгляд и отвернулся. - Правильно! Бежать от справедливого правосудия, скрываться в коллекторах, землянках, в подвалах своих жалостливых родственников, которые чем-нибудь, но подкормят. А если нет таких родственников? Они грабят и убивают! Ведь где-то там их ждут желторотые сопляки, которые всегда хотят жрать! И этих любвеобильных тварей приходится ловить нам с тобой… - И всяким Тороповым с Кельнами, - тихо, но твердо сказала Линда. Она неотрывно смотрела на своего напарника и не узнавала. Ее Олег не был таким, каким он сейчас предстал перед ней. Все те же выпирающие скулы, нос с горбинкой, сильные с большими ладонями руки. Тот человек никогда бы не предал ее и уж точно не нес бы эту пропагандистскую чушь, без конца изливающуюся на беззащитных граждан с экрана телевизора, радио и рекламных плакатов. - Приехали. Старенький форд припарковался у обочины за мерсом, на капоте которого уже была расстелена карта подземных коммуникаций этого района и, во главе с Натанычем, две карательные команды в рабочем порядке переругиваясь между собой, обсуждали план операции. - Явились?! – оторвавшись от созерцания карты, громогласно спросил Борис. – Что-то вы у меня совсем распустились. Надо бы вас под землю загнать на пару неделек. Глядишь и пунктуальности научитесь у крысок. – Он смерил похохатывающего Кельна холодным взглядом, старший опер заткнулся и попытался сделать серьезную рожу насупив брови – вышло не очень. - Разрешите вопрос? – спросил Олег, вытянувшись во фрунт. - Валяй, только коротко и по существу. - Борис Натаныч, для чего нас с Линдой вызвали? - Как это для чего? Работать я вас вызвал. Разве непонятно? – произнес спокойным, вкрадчивым голосом начальник спецотдела, что в скором времени могло вылиться в сносящую все на своем пути бурю. - По-моему работа карательной группы отличается от нашей. Мы находим, они производят арест или карают на месте… По обстоятельствам. - А ты, что, мудак хренов, решил всегда чистеньким будешь?! Показал пальчиком, где плохим дядям гнойник вскрыть и в сторону! Думаешь вон те ребятки мечтают лезть в дерьмище и стрелять тварей из него выныривающих?! – Борис махнул в сторону шестерых оперативников. Пятеро пирамидкой встали под деревом, а шестой отойдя на пару метров, сфотографировал их на мобильный. – Нет! Они мечтают о семье, о детях, о домике загородом! И нечего из себя строить черт знает кого. Сказал надо - значит надо, и точка… Может у меня людей не хватает. А может, я вас во главе какой-нибудь карательной группы хочу поставить… Как вам? Линда мгновенно побледнела, представив себя старшей опергруппы, покачнулась, Олег мягко придержал ее за талию. Борис, вскинув голову к небу, захохотал, а Торопов и Кельн с улыбками на лицах перемигнулись. Если бы у Олега за пазухой лежало огнестрельное, он бы непременно перестрелял этих великих деятелей правосудия. И плевать на последствия, плевать на резвившихся на газоне оперативников – это все после. Линда, заметив в каком состоянии находился напарник, больно ущипнула того чуть ниже спины. Олег дернулся, но не издал ни звука. Никто ничего не заметил. Линду с Олегом начальник отдела приписал к группе Торопова. - Ну что, крысы штабные, готовы к труду и обороне? – не скрывая призрения, спросил Торопов, и, повернувшись к лужайке, сунув два пальца в рот, свистнул; трое оперативников подхватили свои Хеклеры и выстроились перед начальством. – Итак, засранцы, наша задача: проникнуть в подземелье, найти и обезвредить нарушителей закона. Если преступники окажут сопротивление, разрешаю открывать огонь на поражение. Мы блокируем южный туннель и продвигаемся навстречу Кельну. В общем, все как обычно. За единственным исключением… С нашей группой пойдут вот эти двое. – Небрежный взмах в сторону детективов. – Так что кроме основных задач вам еще придется прикрывать и их задницы. Поставим их в хвост, а то ненароком обкезаются при виде лохматых «общественников»… - Ты бы лучше так за задницей своей бывшей следил, чтоб не шлялась, где ни попадя. Глядишь, может, и не пришлось бы ей остаток жизни на каторге провести. - Ах ты… - Отставить! – гаркнул Натаныч, удерживая Торопова за плечо. – Олег ну ты-то… Как дети малые… Все! Опергруппы, приступить к выполнению задачи! - Есть, сэр! – Кельн повернулся к своей тройке. – Кру-гом… Макс, я тебе эту сигарету в одно место сейчас запихну! Бего-ом… аарш! Торопов посмотрел на Олега и сквозь зубы выдавил: – Вставай в хвост, бумагомаратель, и молись… Бего-оом… аарш! Пробежав пару сотен метров, Тороповская группа остановилась у коммуникационного колодца, один из оперативников снял металлический крючок с пояса и ловко подцепил крышку люка. - Милости прошу, - пригласил он характерным жестом свою команду. Первыми спустились, как две капли воды похожие друг на друга, лопоухие каратели. Следом за ними нырнули сам Торопов и Олег с Линдой. Непереносимое зловоние сбивало с ног и вышибало слезу. Линда двумя пальцами зажала нос и, включив наплечные фонари, вытащила из напоясной кобуры парализатор. Хоть какое-то, но оружие! Сорок минут безмятежного сна агрессору, как и суточной, а то и больше, головной боли – обеспеченно. А за это время к месту происшествия подтянутся: и дежурная опергруппа, и репортеры, и вездесущая ССО – служба по связям с общественностью. Вот кто сказки умеет сочинять! И даже если где-то не дай бог лапухнется какой-нибудь опер, случайно съездив кованым сапогом по безвинной роже прохожего раз так с десять – чтоб неповадно было. Опытные «сэсовцы» всегда найдут в биографии бедняги припрятанного «скелета» и потом оказывается, что блюститель порядка задержал опаснейшего преступника, за что ему необходимо дать как минимум премию или внеочередной отпуск. - Не растягиваемся, - подал голос старший группы. – Идем кучно. Метров через пятьдесят наблюдательный пункт. Лопоухие без шума снимают горе-дежурных и с этого момента сидим не высовываемся, ждем сигнала от Кельна. Как и обещал Торопов, через полсотни метров они увидели импровизированный блокпост из наваленных мешков с песком и восседавших на них, ушедших вперед, близнецов. - Орлы! Сидите-сидите… Где трупы? – Один из братьев неопределенно махнул в сторону стоящего у стены ящика. – Яша, пройди вперед и займи позицию на углу. – Торопов пальцем на карте указал, где должен стоять опер. Угрюмый Яша кивнул и скрылся в темноте. – Все сели и ждем. Ждать пришлось недолго. Через минут десять шарахнуло так, что затрясся свод, и на людей посыпалась красно-коричневая крошка. - Вперед! Преодолев пару поворотов, они выскочили в просторный зал, по бокам которого маяком горели полоски света из приоткрытых стальных дверей. Олег не сразу заметил валявшегося по середине зала Яшу. Неестественно вывернутая голова смотрела на него размозженным затылком. Детектива передернуло и как-то сразу поплохело. В сознании Олега всплыли полузабытые картины пятнадцатилетней давности. Тогда при подавлении бунта, на весь мир транслировали смерти тысяч и тысяч людей. И никто уже не разбирал, где опер, а где взбешенный обыватель. Простой люд вышел на улицы защищать свои права. Обычные, среднестатистические: мент, коп, опер, - также вышли защищать. Оберегать людей от них же, сдержать, успокоить. Но это в идеале, а в жизни… - Олег и Линда, - жесткий, с хрипотцой, голос старшего вырвал детектива из глубоких раздумий. - Проверить каждую дверь, залезть в каждую щель, чтоб ни одна тварь не ушла! Остальные за мной! Торопов и близнецы рысью бросились к тоннелю на подмогу Кельну. - Ты возьми правую, а я левую. У тебя парализатор полный? – спросил Олег напарницу, сам сунул руку за пазуху, достал табельное, проверил заряд и, убавив яркость в наплечных фонарях, шагнул в полумглу. – Если что - зови. Переступая через пустые коробки и кучи старого тряпья, Линда пробиралась к приоткрытой двери. Ее уже не мучил запах этих мест. Человек привыкает ко всему, даже если поначалу его от этого тошнило. Что не смертельно, то переносимо. И через какое-то время забываешь о той «норме» и успешно заменяешь ее новым эталоном, – каким бы страшным, неприемлемым и уродливым, поначалу, он ни казался. Линда, осторожно приоткрыв дверь, заглянула внутрь небольшой комнатки, где уместился топчан, заваленный старыми телогрейками, да старая детская кроватка, над которой висели на веревочке разноцветные пластиковые бутылочки из-под лимонада. Держа наготове парализатор, она бочком протиснулась в помещение. Заглянула под импровизированную кровать, приподняла картонку, служившую крышкой плохо сколоченному деревянному ящику, на дне которого валялись потрепанный плюшевый заяц с оторванным ухом и что-то похожее на резинового утенка… Сильно поджаренного утенка. Линда взяв двумя пальцами зайца за единственное ухо, поднесла к глазам. Позади нее, что-то чавкнуло. Резко обернувшись, она направила оружие в сторону звуков. Никого! В два шага детектив преодолела расстояние до кроватки. В ней, тихо посапывая и иногда причмокивая соской, мирно спал ребенок. Жиденькие русые волосюшки сосульками смотрели в разные стороны. Линда занесла руку над головой младенца и почти не касаясь, пригладила редкую шевелюру. - Что у тебя здесь? – раздался от двери голос Олега. На нее словно ушат холодной воды вылили. Она все уже решила. Повернувшись, Линда направила ствол парализатора на напарника. - Ты чего это?.. Головой ударилась? Опусти! - Не позволю! Слышишь? – Линду душили слезы. – Не позво-олю! Решив, что надо действовать, а потом уже разбираться, чем это так съездило по мозгам его напарницы, Олег, кувыркнувшись по полу, почувствовал, как что-то со свистом пролетело над головой, вскочил возле Линды и, выбив оружие, скрутил ей руки. Та, брыкаясь и извиваясь, обматерила его последними словами, оттоптала все ноги и в довершении ко всему прокусила ему руку. - Да чтоб тебя… - Олег нажал точку на ее запястье; Линда взвыла и обмякла. – Сначала целоваться лезет, потом стреляет… Сумасшедшая! Переступив через напарницу, он подошел к кроватке. Оттуда на него смотрели голубые улыбающиеся глаза. - Ого! – Олег взял валяющуюся на подушке соску и попытался вернуть на положенное место; малыш, взмахнув рукой, выбил ее и ухватился за его большой палец, детектив улыбнулся. – Да ты у нас боец! Линда вцепилась в штанину напарника и, стоная, как по лестнице карабкаясь по нему, встала. Ноги не слушались и подкашивались, она хотела что-то сказать, но у нее ничего не получалось. Только какой-то несвязный лепет. - Молчи. У тебя все равно ничего не выйдет, - мягко посоветовал Олег. – Лучше послушай… Все что я тебе говорил в машине - неправда. Я был вынужден нести всю эту чушь. Я вчера установил в машину систему «Шпион». Сволочи! Эй… эй ты чего?! Глаза Линды начали закатываться, Олег дал ей ощутимую затрещину – взгляд медленно прояснился. - Так-то лучше! - З-за… за… - Чего? - З-зза… З-зай-ца возьми! - Какого зайца? - В ящике… заяц. - Сама стоять сможешь? Получив в ответ утвердительный кивок головой, Олег осторожно отпустил Линду и шагнул к ящику. Заяц лежал на дне и таращился на детектива черно-белыми глазами. Напарница нагнулась к кроватке, чтобы взять ребенка. - Стой! Я сам… Лучше одноухого подержи. Олег осторожно взял малыша на руки и вышел в зал. В отдалении еще слышались короткие очереди. То и дело оглядываясь и каждый раз боясь увидеть за спиной погоню, они добежали до лестницы. Первой выбралась Линда, следом Олег с ребенком. Предстояло пробежать еще пару сотню метров. Но сейчас они промчались бы и километры. Теперь свободные от многотонного груза, довившего на них много лет, напарники были способны на все, лишь бы удержать это чувство невообразимой легкости. - Это чё еще за цирк?! – вылезая из машины, только и успел спросить Натаныч. Линда на бегу всадила в пузо начальника двойную дозу препарата. - Умница! Держи ребенка. – Олег передал малыша Линде, помог сесть в машину, сам, перепорхнув через капот, сел за руль, с корнем выдрал зеркало заднего вида, выбросил на дорогу и дал газу. – Ты смотри-ка, даже не заплакал… Может он больной? А? В таких условиях и я бы заболел… Тут же, будто обидевшись на Олега за его слова, дитя выплюнув соску, наполнило небольшое пространство машины своим криком. Линда неумело пыталась укачать ребенка, бормотала какие-то утешительные слова, но он не унимался. Неожиданно для нее, напарник затянул «Колыбельную медведицы». Малыш прислушался, похлопал глазками, одобрительно гукнул и уснул. - Так-то лучше. – Олег достал мобильник, набрал номер. – Гена, привет. Узнал?.. Ладно-ладно, Генрих так Генрих. Мне нужна твоя помощь… Нет, убивать никого не надо. Ты плохо обо мне думаешь. Нужны документы на женщину и мужчину средних лет. И еще шестимесячного ребенка… Да, на нас с Линдой… Не спрашивай. Просто сделай и я тебя больше никогда не побеспокою. Паспорта должны быть Российскими, ну и соответственно Линда тоже должна быть русской. И еще, пока все это делаешь нам нужно убежище… Любое… Сойдет. Спасибо, век помнить буду… Как хочешь – забуду. Отбой. - Куда мы? – спросила Линда. - Сейчас, в немецкое посольство. - А потом? - Домой… В Россию. – Олег посмотрел на любимую, на ребенка. – Вам там понравится. У деда дом на берегу озера. Ты знаешь, какая там красота? Особенно по утрам… в августе. Зеркальная водная гладь с проплывающим над ней туманом, хвойный лес. И полная свобода… |
Администрация // Объявления
