На самом закате "империи зла" - компартия ещё пыталась рулить, не обращая внимания на то, что сама же демонтировала рулевые тяги - я сдал свой партийный билет и с лёгким сердцем отправился в увлекательное путешествие по волнам и ухабам перестроечного бардака. Бог ты мой, как легко зарабатывались деньги на этом "поле чудес" Страны Дураков, населённой доверчивыми, бесхитростными кандидатами в "светлое будущее", в просторечии - "совками"! Моя беда была в том, что я кинулся в эту "кипучую гущу" с полным набором тех же стойких "совковых" принципов, среди которых "презрение к деньгам" было чуть ли не на первом месте. Мне казалось, что главное - "дело делать", и что я вполне успешно могу вписаться в среду, где главным было - "делать деньги". Вполне естественно, я был всегда готовым к употреблению "лохом", первым кандидатом на "кидалово". Удивительно, что я смог продержаться "наплаву" целое десятилетие, будучи богатым разве что в глазах пенсионеров и непритязательных работяг. Зато все финансовые бури десятилетия пронеслись над моей головой, нимало меня не затронув: в Павловскую реформу я со спокойствием сфинкса наблюдал за взмыленными "коллегами", не знающими, как обменять чемоданы денег, а в дефолт - не носился по районам, скупая бытовую технику. В конце концов я оказался один на один со стаканом в этой забегаловке, где никому не приходило в голову искать меня: в некотором смысле, я сильно оторвался от своих преследователей, - я уже три года знал, что я - алкоголик, а они - нет. Обычно всё бывает наоборот. Когда я увидел этих троих обормотов, одетых, как нищие, но с ещё светившимся на лицах апломбом премьеров сцены, бесконечно далёких от всего того, что окружало меня на протяжении лет, я безотчётно потянулся к ним, тем самым увеличив разрыв между собой и преследователями ещё больше: это был совершенно непредсказуемый ход, на уровне импровизации, неожиданный для меня самого - немыслимый для тех, кто шёл следом. Впрочем, очнувшись утром, как потом выяснилось, в Тимкиной квартире, я ничего ещё об этом не знал: в последние недели мне частенько случалось просыпаться у случайных собутыльников. Ознакомившись с местом своего ночлега, я выяснил, что квартира - трёхкомнатная, в обычной панельной девятиэтажке. Обставлена она была довольно бедно - пустоватая квартира. Я спал в зале на диване, ребята - Тимка с Илюхой - в спальне на одной кровати, третья комната была заперта. Смутно помнилось, что Андрюха покинул нас ещё вчера - спешил к семье. Я не стал будить ребят и, осторожно прикрыв дверь, чтобы не захлопнулась, слетал в магазин неподалёку. Когда они очнулись: сначала - Илюха, следом - Тимка, я уже по-хозяйски расположился за накрытым столом, употребив немногочисленную разнокалиберную посуду, найденную мной на книжных полках в зале. Лица у ребят были помятые и смущённые, они, как и я, смутно помнили вчерашнее, возможно, и меня вспоминали с трудом, но представшая их взорам картина вкупе с моей приветливой физиономией мигом разрушила возникшую было неловкость. После первой же рюмки мы восстановили вчерашние события, выяснили, что сегодня они не работают, но вот на завтра - нужно бы сходить тут в один детсад неподалёку, уточнить. Я посмотрел на них, как на идиотов: - И вы что, похмелившись, попрётесь в детский сад? - Да мы же по чуть-чуть, - сказал Тимоха. - Нас там знают уже, не в первый раз. - Не, ребята, извините, но это - детский сад. Я думаю, там даже недельный перегар учуют. - Да нормально к нам там относятся, что с нас взять - клоуны, - усмехнулся Тимка. Я припомнил наше вчерашнее общение: я спрашивал, где они базируются, и они мне рассказывали, при каких ДК они существовали, и какая там была обязаловка без денег, и какие сволочи всякие там дамы от культуры. - Тимоха, у тебя же есть телефон. Есть номер этого детсада? - Илюха где-то записывал... Общими усилиями отыскали в Илюхином бауле потёртый клочок бумаги с номером, Илюха, сладким голосом, поговорил с заведующей, выяснилось, что их ждут, и счастливые клоуны разлили ещё по одной. - Илюха, - с нескрываемым изумлением сказал Тимоха, - а чего мы сами-то не додумались? - Лучше всё-таки лицом к лицу с людьми разговаривать. По телефону же не поймёшь, с кем говоришь. - Ну, не знаю, ребята, - вступил я. - Сейчас многое решается по телефону. Люди документы по факсу подписывают. "Век коммуникации и связи." Но было видно: они не очень-то верят, что большинство вопросов запросто можно решить не утруждая своих ног. - Тимоха, у тебя телефонный справочник есть? - Есть, но он старый уже. Я посмотрел - пятилетней давности. - Сойдёт. В детсадах десятилетиями номера не меняются. У вас ещё на какие числа спектакли есть, в каких детсадах? Оказалось, ничего конкретного в обозримом будущем нет, а далее - тем более. Тоже мне, птички божьи. Я успел соскучиться по осмысленной деятельности и потому с удовольствием засел за обзванивание "дошкольных учреждений". Иногда ребята встревали: "Это какой? Где? - Не-ет, нас туда не пустят, там Андрюха пьяный за ширмой лежал." - Ерунда, - отвечал я. - Уверен, они даже вашего названия толком не помнят. Вы, наверное, приходите: "Здравствуйте... Вот, мы - клоуны... А можно?.." Меня Бог наградил довольно приятным и достаточно мужественным баритоном, силу его воздействия на женщин я знал, поэтому, через головы любых "педагогов", я вызывал к телефону заведующую, чем бы она ни занималась, и, почти Левитановским тембром, представлялся: "Здравствуйте.(пауза для ответного приветствия) Я - Максимов, (небольшая пауза для фиксации фамилии) администратор клоун-театра "Бандероль". В тот день мой кпд был порядка 90%: ещё до обеда я заделал работу на две недели вперёд, один-два, в иные дни - по три спектакля, несколько выступлений - на третью-четвёртую недели. Ребята были ошарашены. Их снедала ревность. Их переполнял восторг: почти целый месяц не нужно было гадать о завтрашнем дне. Я, наконец-то, со спокойной совестью смог присоединиться к застолью. Мы дружно чокнулись, выпили, после чего Тимоха, сморщившись и закусив, сказал: "А пошли к нам администратором. Будешь получать 20% от сбора, при больших сборах - 25." Я с лёгкостью согласился. |
Администрация // Объявления
