Эта история приключилась со мной несколько лет назад. Я тогда был достаточно известен, в определенных местах. Мне не нужно было признание, деньги сами шли ко мне в руки, если я вовремя их подставлю… Вокруг меня был довольно странный мир, который я не понимал, по крайней мере так, как понимали его остальные. Тогда я знал многое, но не понимал, откуда эти знания. Но все меняется, и это время было временем перемен, не только для меня, но и для всего мира.

- Вы когда-нибудь видели то, что не стоило видеть, то, за что определенно заберут вашу жизнь, а возможно и душу? Нет? Тогда вам повезло…в некотором роде.

- «…мы совершенно разучились отличать добро от зла...»

1.

- Утро. Все куда-то спешат. Как суетлива жизнь, и среди этой суеты мы совершенно разучились отличать добро от зла, черное от белого, необходимость и потребность к совершенно ненужной вещи, которую желаем больше всего на свете, но, получив ее, закидываем в самый дальний уголок своего жилища. В этой суете, мы привыкли видеть только себя и только свою дорогу, и свой путь, следуя которому мы сбиваем остальных с ног и уничтожаем их мечты. Город стал похож на огромный муравейник, в котором все давно уже ходят друг другу по голове. И именно в этом муравейнике мы видим порядок, среди хаоса мы видим идиллию… - рассуждал мужчина, стоявший у окна, держа руки за спиной. Его взгляд скользил по улицам города, а голос был спокойным и уравновешенным. Позади него стоял небольшой стол, за которым сидел репортер.

- Вы видите все, что хотите видеть, - продолжил стоявший у окна, - а я же, вижу все. Я вижу правду. Как вы опишите повседневную жизнь? – с этими словами он повернулся к репортеру. Он посмотрел на своего собеседника и решительным шагом подошел к столу, и сел рядом. Все это время репортер молчал, следя за уверенными движениями человека, которого видел всего раз в жизни, но слышал о нем столько, что можно было представить о его мифичности.

- Как вы представляете себе обыденную жизнь?

- Я..- начал, запинаясь, репортер, - я думаю, что это что-то вроде: встал, заварил себе кофе, умылся, позавтракал, побежал на работу, где вымотал все свои нервы, и вернулся домой, что бы поиграть в счастливую семью.

- Весьма сухо, да и грубовато для репортера, не находите?

- Я… - начал, было, репортер, но в этот момент перед ним ни кого не оказалось. Только что стоявший у окна человек исчез, но зато возле горла репортера появилось лезвие, а плечо пронзила сильная боль.

- Пожалуй, наше интервью подходит к концу, - услышал репортер возле своего уха. – Нам пора попрощаться, но мы еще увидимся, возможно, не в этой жизни, но…

- Да уж, прощай.

После этих слов входная дверь, находившаяся напротив разговаривающих, разлетелась в щепки, в комнату с криками вбежало огромное число людей с оружием, и по их форме можно было понять, что они – служители закона.

Но на обычное «всем стоять», «руки вверх» и многое другое ответ был один: хрипение сидящего за столом репортера, по шее которого струей лилась кровь. В комнате больше никого не было.

2.

«Амбрелла» - самая могущественная корпорация в мире. Члены ее управления давно забыли о страхе, о приличиях, о законе…. Таким корпорациям законом служит лишь наука, и только наука.

- Доброе утро. – Раздавалось со всех сторон от работников «Амбрелла». Молодая, красивая девушка: брюнетка с красивыми глазами, шикарными волосами, обаятельная с наружи и просто ангел в душе, но все эти качества давно были ею спрятаны, да так далеко, что и сама не может отыскать. Да и зачем ей? Ведь она – глава самой могущественной корпорации в мире. Да, она глава «Амбрелла», и ради этого поста она прошла через многое. Доброй и скромной ее могли назвать очень давно, теперь все не так. Строгость, недоверие – то, что характеризует ее теперь.

На каждую фразу «доброе утро» она отвечала безмолвным кивком головы, который можно было охарактеризовать двояко, и как «и вам того же» - что не было характерно для нее сейчас, и «почему не работаете?» - так характеризовали этот кивок практически все работники корпорации. Но, несмотря на всю ее строгость и прямолинейность сотрудники любили своего директора, видя в ее лице справедливость, которой не было во всем мире. Если кто-то был уволен, то за дело, а не ради свободного места для одного из своих «родственников».

Уверенным шагом девушка прошла в лифт с блестящими металлическими дверями, за которыми и скрылась. Этот лифт вел в ее кабинет, где мало кому довелось побывать.

Но директор еще не успела сесть за свой стол, как раздался телефонный звонок. У звонившего был взволнованный голос, постоянно прерывавшийся. Девушке была сообщена новость, заставившая ее резко положить телефонную трубку и стремительно выйти из своего кабинета.

3.

- Доктор Муратти, вы уверены, что положили документ сюда? Именно в этот шкаф?

- Да, уверен, и уверен абсолютно, - ответил доктор, закуривая уже четвертую сигарету за последние пятнадцать минут.

В кабинете доктора Муратти стояла тишина, необычная для такого времени. Клацанье рабочего инструмента, гудение куллеров четырех компьютеров, шум настольных вентиляторов, повышенные тона лаборантов и самого доктора наук сменились тишиной, которая позволила услышать стук открывающейся двери лифта и частые удары каблуков о бетонный пол. Эти звуки услышаны были всеми, кроме Муратти, который уже в третий, а то и в четвертый раз, перекидывал все документы с места на места в поисках утраченного предмета. Резкими движениями он скидывал часть бума на пол и что-то бормотал себе под нос.

- Доктор, вы перепутаете все документы, нам потребуются месяцы, что бы собрать их снова, - успокаивающим голосом сказал один из лаборантов, подходя к Муратти с целью остановить того. Лаборант взял доктора под локоть, что бы повернуть того к себе лицом и попробовать остановить его. Резким движением Муратти оттолкнул нахального лаборанта, в глазах которого явно читался испуг, сильнейший испуг. Он испугался не странного поведения доктора, не пропажи какого то документа, а взгляда Муратти, злого, готового разорвать лаборанта на мелкие кусочки за такое поведение.

Лишь скрип двери смог вывести доктора Муратти из транса. Он резко повернулся и направился к вошедшему в его кабинет директору, при этом, стараясь выпроводить, довольно грубо, своих лаборантов. Как только за их спинами захлопнулась, дверь доктор произнес:

- Он потерялся, его украли. Я п.. первым делом, как всегда проверяю его наличие в шкафу каждый день, но…но сегодня его не оказалось. – Нервно, с заиканием произнес доктор.

- Чего не оказалось? – невозмутимо спросила директор. – Вам лучше успокоиться и все рассказать как есть.

Ее невозмутимость сыграла положительную роль и немного успокоила доктора. Тот перевел дыхание, выкинул сигарету в урну, закурил новую и только тогда произнес то, что заставило непоколебимость директора исчезнуть, как исчезает все в паутине вечности.

- Мисс Виза, украден манускрипт… - словно гром прозвучало для директора. Эта фраза заставила ее на некоторое время потерять дар речи.

С побелевшим лицом Виза подошла к ближайшему стулу и села на него.

- Как они прошли через нашу охрану? – Спросила Виза.

- Не знаю, дверь была заперта, а значит… это кто-то из наших. – С этими словами, ученый пристально посмотрел на директора, которая, встав со стула, дала несколько распоряжений по телефону. Через несколько минут все здание было закрыто. Так же была закрыта вся площадь, на которой располагалась компания, представляя собой небольшой городок.

4.

Каждый из нас в этом городе хотя бы раз был в церкви. У нас церковь – это место, где каждый находит то, что ищет, где каждый понимает свою цель в жизни и свое место в обществе. Где каждый обретает себя и получает совет. Но истинным счастьем для всех было понимание цены собственной души, настоящей цены, не той, что мы банально озвучиваем каждый день, не то, что мы якобы понимаем из страниц священного писания.

Каково мое участие во всем этом? Не знаю, почему все так вышло и даже не могу представить, почему именно меня пригласили тогда в то место, которое не любил.

Да, в любом городе есть так называемые «белые вороны», но мне больше по душе название «отшельник».

Я не любил ходить в церковь, нет, не то, что бы у меня вызывали отвращение обряды, или демоны в моей душе начинали разрывать ее она части. Нет, я просто не любил слышать поучения и указания, как мне жить, особенно, если этот человек не всегда сам выполнял то, что говорил…

Ранним утром, в воскресение, в моей квартире раздался телефонный звонок. Приятный мужской голос возвестил мне о том, что я немедленно должен прийти в церковь святого Петра, находившуюся неподалеку от меня. Этот звонок сильно меня раздражал, и несмотря на успокаивающий тон человека с другой стороны трубки, я все же попытался пошутить. Шутка не была оценена звонившим, который сообщил, что через несколько минут меня проводят. На этот наш телефонный разговор и прервался.

Как и было обещано, за мной пришли, и пришли даже быстрее, чем я рассчитывал. Я не любил заставлять ждать себя, но у меня не было выбора.

Дорога в церковь прошла в полном молчании, все попытки завести разговор не увенчались успехом, мой спутник постоянно хранил молчание.

В церкви меня встретили два монаха. Они вежливо поздоровались и провели меня за алтарь. Через несколько минут я все же очутился на месте. В комнате, освещенной сиянием нескольких десятков свечей (возможно, их было и сотня) меня ждала женщина, красивая, красивая настолько, что я сразу понял, что недостоин быть рядом с ней…хотя нет, вру, я почувствовал позже, и гораздо позже. Но, несомненно, я влюбился. Я не мог оторвать от нее взгляд, меня тянул к себе каждый сантиметр ее тела, я проваливался в ее бездонных зеленых глазах. Я с трудом удерживался, что бы не подойти к ней, не припасть к ее волосам и постоянно вдыхать этот сладковатый запах, прелестный, пьянящий…это было второе мое посещение церкви, за всю мою жизнь, и оно единственное, принесшее мне такое удовлетворение.

Смотря на нее, я не заметил, как меня уже трижды пригласил присесть за стол священник, находившийся в комнате. Это озарение продолжалось несколько секунд, но мне показалось, что время длилось вечно, вечно, но слишком недолго…

Все же я сумел выйти из транса, что, по-честному, мне не понравилось, я сел за стол, и стал ждать, пока незнакомцы не заговорят первыми.

- Меня зовут Петр, я пригласил вас, что бы расследовать одно важное для церкви и всего человечества дела. – Начал священник.

- Интересное начало. – Саркастически ответил я. – Чем же такой, как я, человек, который ни разу не посещал церковь, который, не совсем любим среди вас, может быть полезен?

- Да, но сейчас это не имеет значения, никакого. – Проговорил он. – Что же, я оставлю вас наедине, мисс Виза вам все объяснит.

С этими словами священник удалился.

До сих пор я считаю это странным, но когда я оказался с ней наедине, меня словно что-то подтолкнуло, словно невидимая сила, таившаяся во мне, о которой я даже не подозревал пробудилась и подтолкнула меня начать разговор первым.

- Итак, зачем меня пригласили?

- Я бы не хотела, что бы информация, которая будет открыта вам, осталась тайной для других. – Ее голос, словно божественная музыка, разливался по комнате. Строгий, но прекрасный.

- Безусловно, - ответил я.

- Тогда, я могу вас попросить подписать некий контракт, - с этими словами она подвинула мне бумагу, на которой говорилось о неразглашении мной тайн, которых я еще не знал в то время, и то, что должно со мной произойти, если тайны все-таки раскроются.

- Я бы с удовольствием принял то, что вы хотите мне сказать, но я не подписываю контракты, никакие. – Эти слова разрывали всякую надежду снова увидеть ее, девушку со строгим голосом, по которому можно было понять, что Виза занимала какой-нибудь из высоких постов, например в «Амбрелла».

- Что ж, тогда мы обратимся к другому специалисту.

- Всего хорошего, - произнес я, вставая со стула и направляясь к выходу.

- Хм…а вас мне именно так и описывали. Что бы не стояло перед вами, вы всегда верны своим принципам.

- Это плохо? – Спросил я, поворачиваясь к ней. Не знаю, но почему-то я мог разговаривать с этой женщиной на равных.

- Да, возможно в некоторых случаях это может быть именно так, но не сейчас. Прошу вас, присаживайтесь.

Я сделал так, как она сказала.

- Я не подписываю никакие контракты, но мо слово всегда имело вес, я вам гарантирую, что от меня никто не узнает о том, что вы хотите мне сообщить. – Да, я начал говорить с ней, словно с равным, ну или хотя бы как с клиентом.

Нет, мы не были на равных, она явно превосходила меня, не знаю, как по уму, но по умению управлять людьми – это точно. Виза давала возможность быть собой, находясь рядом с ней, я мог спокойно говорить, давать ей, хоть насколько достойные ответы, но при этом, я чувствовал себя на втором месте рядом с ней. Что ж, это замечательная черта, которою практически невозможно найти среди женщин.

- Что ж, я слышала о вас, и приму ваши слова. Я верю вам. Итак, вы узнаете это? – спросила она, протягивая мне какие то распечатки.

Мне не надо было много времени, что бы узнать, какой значимости документы я держал в руках. Я долго мечтал об это минуте, но был немного разочарован – все, что я слышал об этом документе, казалось ложью. Никаких узоров по краям листов, ни неведомой тайны, познаваемой при взгляде страницы этого документа, ничего. Только голые буквы, словно их нанесли на бумагу несколько тысяч лет назад, но какой-нибудь Корнелл или кто-нибудь еще, чьи книги видели только глаза самого писателя.

- Да, но я не совсем уверен насчет подлинности оригинала, с которого были сняты эти копии.

- Да? И с чего же ты это решил?

- Я долгое время занимался поисками Апокрифа, и пришел к выводу, что документ был утерян, возможно, он и существовал, но не думаю, что этому документу удалось продержаться до наших дней.

- В ваших руках копия документа, называемого Апокрифом, я держала оригинал в своих руках, так что в подлинности не сомневайтесь. И он существует.

Меня эти слова привели в недоумение. Больше половин моей жизни ушло на поиски Апокрифа, документа, который мог дать власть любому, кто им владеет. И вот, в моих руках находится копия этого документа, а меня убеждают в том, что документ дожил до нашего времени.

- И в каком состоянии этот документ? – Спросил я.

- До сегодняшнего дня – практически идеальное.

- До сегодняшнего дня? А что случилось сегодня?

- Документ был украден. – Словно гром прогремело в моих ушах, мое дыхание остановилось, как и сердце, помутилось в глазах, а руки затряслись. Я посмотрел на свою собеседницу, и в глазах моих можно было прочитать страх, страх катастрофы, которая может произойти, если документ попадет в неправильные руки.

- Все остальное я расскажу вам в моем офисе.

5.

Весь путь к офису я провел словно во сне. Я не мог думать, не мог дышать, мои мышцы не слушались. Все время, пока мы ехали в машине, я бессмысленно смотрел в окно. Не помню, как оказался в офисе, ото сна меня разбудил спокойный голос Визы.

- Пропажа документа обнаружена была сегодня утром. Один из наших сотрудников расшифровывал манускрипт и, как всегда, положил его в сейф, который невозможно вскрыть.

- Да, но его все же вскрыли. – Ее голос снова привел мои мысли в порядок, и я мог спокойно разговаривать с ней, спокойно, даже пытаясь пошутить иногда.

- Излишняя ирония. Сейф был закрыт.

- Да, действительно лишняя, извиняюсь. Манускрипт был в сейфе, потом его оттуда украли, а сейф закрыли, верно? Больше похоже на работу кого-то из сотрудников.

- Да, охрана проверяет эту версию, но никто из сотрудников не знает о манускрипте. Вы сами знаете, какой соблазн этот манускрипт пробуждает у людей.

- Верно. Вы говорили, что ваш сотрудник занимался расшифровкой манускрипта, можно я взгляну? Он ведь записывал перевод?

- Записывал, но это не имеет никакого отношения к причине, по корой вы здесь.

- Кстати о причине… - сказал я, посмотрев на Визу.

- Вы должны отыскать апокриф, вот ваша задача.

- Тогда вам следует нанять сыщика, а не меня.

- Но все же, я настаиваю, что бы вы занимались поисками документа. Вы согласны? – В этот момент она протянула мне руку.

Пожалуй, мой собеседник умеет разговаривать с людьми, и, хотя я был заинтересован в поисках апокрифа, мне не хотелось руководить поисками, но как можно не согласиться, когда тебя просит такая очаровательная особа…

6.

Привязанный к стулу мужчина едва мог дышать, его ноздри заливала кровь, а во рту стоял привкус металла. Кисти болели – леска, которой они были связаны, разрезала их до самых костей.

- Не стоит пытаться вырваться, - промолвил мужчина в черном балахоне, ходивший вокруг привязанного священника, словно коршун.- Мне интересно лишь одно, где она? Где спрятанная страница Апокрифа? Где она?

- Я ничего не скажу вам, - с трудом пробормотал священник, - вы не сможете ее найти.

- Ты уверен? А может ты, все-таки, расскажешь мне? – В этот момент левую руку священника пронзила ужасная боль, как будто в нее вонзили нож, а затем провернули несколько раз…

- Ты скажешь, или мне придется отрезать тебе руку вот этим. – Перед лицом священника возник средних размеров нож, с красивой, выполненной из красного дерева, рукоятью, на лезвие которого были выгравированы странные символы. – Этот нож повидал множество людей, и почти все они были обласканы им. Но у тебя есть шанс, который мало кому предоставляется, дай мне то, что я хочу, и можешь идти с миром.

- Я ничего не знаю, - простонал священник, - я правда ничего не знаю о том, что вы говорите.

- Что ж, по-плохому, так по-плохому, - с некоторой жалостью проговорил мужчина в черном балахоне… - и в этот момент правую ногу священника пронзила ужасная боль. В ноге священника торчало шило.

- За что? – простонал священник.

- Верный вопрос. Теперь мы поговорим. Мне всегда был интересен место, или как бы правильно это назвать, мир, который вы скрываете, имя которому вы боитесь дать, что бы о нем никто не узнал. Но я здесь, и я знаю об этом мире, и я хочу узнать, где проход туда.

- Я не знаю, о чем вы говорите.

- Не знаешь? Может тогда это пробудит твою память. – С этими словами незнакомец достал свой нож.

7.

Осмотр лаборатории доктора Муратти не дал ничего хорошего. Не было ничего постороннего, ничего, что дало бы наводку на похитителей. Ничего не дали и рассказы самого профессора и его лаборантов. Сильно расстроенный я, сидя в кабинете Визы, просторном и красиво обставленным, смотрел в потолок. Виза сидела на своем привычном месте и смотрела на меня, потом на потолок, в то место, куда я устремил свой взгляд, как будто она пыталась найти то невидимое, прельстившее меня. Никто не хотел прерывать молчание, или просто не думал об этом, я не знаю, но мои мысли были устремлены к Апокрифу, тайному писанию, смысл которого еще никому не удавалось понять.

Наше молчание все-таки рано или поздно должно было прерваться, и это произошло: телефонный звонок, после которого Виза пригласила меня проехаться. Не известно куда, и неизвестно на сколько, так же неизвестно зачем…не известно для меня.

Двадцать минут езды и все мои вопросы «что произошло» и «в чем дело»

отпали автоматически. Я предполагал увидеть что-то не совсем приятное, что-то, что для меня не будет обыденным. Это предвещало все: грязные стены коридоров, ужасный запах, и самое главное – предчувствие чего-то нехорошего, предчувствие, которое никогда меня не подводило. И не подвело сейчас. Я это понял сразу же, как оказался в маленькой однокомнатной квартирке, пропитанной ужасным запахом, запахом крови, пота, и смерти. Вся комната была заклеена фотографиями разных людей, всех классов, от бездомных, до вполне состоятельных людей. Посреди комнаты стоял стул, весь пропитанный кровью, вокруг него были расставлены емкости наполненные чем-то. Один из охранников «Амбреллы» подошел к ним, и открыв, отшатнулся. Сразу же, закрыв рот руками, он побежал на кухню, сбив дверь, находившуюся на его пути плечом. Мы слышали, как его рвало. Мы с Визой подошли поближе к этим емкостям. Я не хотел видеть то, что находилось внутри, ведь охранники «Амбреллы» - самые выносливые, и повидали достаточно на своем веку, не думаю, что мои нервы были сильнее, чем у них. Я шел не из-за своего любопытства, а скорее, за Визой…

От увиденного у меня потемнело в глазах, и почти потерял сознание, как внезапный крик из кухни, привел меня в чувства. Я поспешил за остальными, и моему взору открылось то, что я не забуду никогда: к люстре, посреди кухни, был привязан человек, он висел вниз головой, а его руки были связаны за спиной, левая нога согнута в колене, а правая…а вот правая была привязана к люстре кишечником мертвого священника.

Я не помню, что было потом, меня поглотила темнота. Это длилось достаточно недолго, около пятнадцати минут, и привести меня в нормальное состояние смогла лишь вода, оросившая мое лицо. Перед глазами стояла самая ожидаемая мною картина – лицо Визы, держащей в руке пустой стакан, в котором раньше была вода. В другой ее руке была баночка с газированной водой. Я потянулся за баночкой, и одновременно попробовал подняться. Не удобно было бы пить воду в лежачем состоянии, да к тому же, я лежал на грязном диване, неподалеку от злополучной квартиры.

- Интересно, как вы достали это в такой дыре? – Спросил я, открывая банку.

- Ну, магазин неподалеку и я решила, что вам это пригодиться. – С улыбкой сказала она.

- Спасибо за беспокойство.

- Да что вы, мне совсем нетрудно было дойти до магазина, пока охрана снимает нашего священника.

- Нашего? – удивленно вдвойне переспросил я. Я удивлен тем, что убитый священник был сотрудником корпорации, но особенно я удивлен тем, что Виза сама принесла мне воды.

- Да, этот священник проповедует в нашей церкви.

- У корпорации есть собственная церковь? – Я снова и снова удивлялся.

- Да, у нас есть церковь, свои квартиры, свои лаборатории и многое другое. Наша корпорация не распространяется вширь, а скорее она вкапывается в глубь. Наши постройки в основном расположены под землей.

В этот момент из открытой двери квартиры вынесли носилки, на которых покоился священник, тело которого было закрыто черной материей. За носилками вынесли емкости с органами священника.

- Теперь, я думаю, мы можем войти. – Сказала Виза, посмотрев на дверь.

- И что мы там можем найти? – спросил я.

- Какие-нибудь улики, то-то, что укажет нам на убийцу, и на цель наших поисков.

Я с удивлением посмотрел на свою собеседницу.

Мы вошли в квартиру. Запах смерти еще сильнее ударил мне в голову, и перед глазами появилась фигура мертвого священника, но он еще не был мертв…. Я отшатнулся назад и схватился за руку своей спутницы.

Священник сидел на стуле, весь залитый кровью, он что-то бормотал, но я не мог понять, что. В мгновение ока видение исчезло, но оставило неприятное ощущение.

- Конечно, это убийство имеет прямое отношение к апокрифу. – Сказала Виза, казалось, она не заметила ничего. Что ж, возможно, это к лучшему.

- Да, возможно, но почему именно я должен вести это расследование, я же не оперативный работник.

- Вот именно. У вас свежий ум, который не обременен локальностью нашего закона, не тяготеет над ним и прямолинейность мышления. Вы, надеюсь, найдете то, что мы ищем.

Вся комната, где ранее сидел священник, еще при жизни, была заклеена фотографиями разных людей.

- Может, начнем с фотографий? – Предложил я. – Их очень много, но каждая не висит здесь просто так, они что-то означают.

- Что? Не ужели, что это следующие жертвы?

- Надеюсь, это не так. Их слишком много, и не думаю, что один человек способен убить столько.

- Да, один не может, а если их несколько?

Я посмотрел на Визу. А ведь она была права, я совершенно ничего не знал, один или несколько, а может быть их сотня, не известно. Но они причастны к убийству священника, а это всегда имеет смысл.

- Верно, смысл таких деяний есть всегда и у всех, но не всегда он становится явным. – Сказала Виза. А в ответ на мой удивленный взгляд она добавила, что я размышлял вслух.

- Но это не дает нам ничего. – Я направился к стулу.

Осмотр стула, как и остальных частей комнаты ничего не дал, не было ничего. Никаких улик или зацепок. Мы проверили каждый сантиметр квартиры на наличие отпечатков пальцев, и снова ничего не нашли.

- Странно, - сказал я, когда мы с Визой снова осматривали кухню.

- Что?

- Там, под люстрой, где… мы нашли священника, там нет крови, ни капли. Это не кажется странным, ведь хотя бы капля, но должны быть, когда его… вешали.

- Преступник мог убрать следы крови.

- Верно. Но он не сделал этого возле стула, так почему он убрался здесь?

- Вы слишком много задаете вопросов, они не дают нам разгадку. – Сказала мне Виза

- Давайте преступим к изучению фотографий. Может это даст нам зацепку.

8.

Был уже почти вечер, я ужасно хотел спать. Виза все же дала мне записи доктора Муратти, и я словно наркоман погрузился в них. Я пытался разобраться в каждом слове, каждом предложении, переведенном с Апокрифа. Но все это не имело смысла. Как будто Муратти сделал из перевода некую головоломку, или же сам текст Апокрифа был головоломкой, но тогда мне нужен был оригинал.

Прочитав все очередной раз, я решил обсудить перевод документа с самим доктором, но разговор ничего не дал. И я убедился, что мне необходим оригинал, который был украден.

Мы сидели с Визой в ее просторном кабинете. Я снова принялся рассматривать потолок, перебирая в голове разные варианты, а моя путница наблюдала. Виза смотрела за мной, за каждым моим движением, которых было очень мало.

- Фотографии, - прервал я тишину, - что с ними? Ну, найдем мы этих людей, и что? Кто-то из них уже будет мертв, кого-то мы просто не сможем найти, а тех, кого найдем, что они скажут нам? Что? Я уверен, что они мало, что знают.

- Мало что, но что-то знают…это ваши слова.

- Возможно.

В этот момент в кабинет зашел человек, державший в руке несколько фотографий. Он подошел к Визе и положил эти фотографии перед ней на стол.

- Эти трое все еще живы. Остальные умерли.

Моему удивлению не было предела, столько фотографий, на некоторых из них были целые семьи, столько людей, и только трое живы.

- Это невозможно, - проговорил я.

- Возможно, - сказал мужчина, - вот, например, фотография человека, жившего в 1888 году - не очень приятный человек, в свое время он убил пять или семь, не помню точно, женщин. – В этот момент он показывал нам фотографию. – Или человека, жившего в 300 году до нашей эры.

- Подожди… во-первых, как можно было сделать фото человека, жившего до нашей эры, и как вы узнали, что это именно то время? – Я снова был удивлен.

- Наша корпорация очень могущественна, - ответила Виза, и жестом указала мужчине, принесшему фотографии, удалиться.- мы можем очень многое, и даже это.

- А что еще вы можете?

- А это имеет отношение к нашим поискам?

- Еще не знаю.

Мы снова погрузились в молчание. Виза стала рассматривать принесенные фотографии, а я стал наблюдать за ней. За ее грациозными движениями, даже то, как она брала в руки фото, меня не оставляло равнодушным, это было так красива, размеренно и прельстительно. Меня так и тянуло к ней. Но все мои мысли прервались, как только я увидел на одной из фотографий, на ее обороте кровь. Эта кровь была частью какого-то символа.

- Посмотри на оборот фото.- Сказал я Визе.

Она удивленно посмотрела на меня. – Мы уже перешли на ты?

- Ну…я решил, что было бы неплохо после сегодняшнего утра…в той квартире.

- Да, ты прав. – Сказала она, поворачивая фото обратной стороной к себе. – Это кровь. И похоже…

- Нам надо посмотреть остальные фото. – прервал я ее, вставая с кресла.

Мы направились в лабораторию. Там на столе лежало много фотографий, которые, приказом Визы, стали раскладывать на полу оборотными сторонами. На некоторых из них были пятна крови. Отобрав эти фотографии, мы попытались собрать тот символ, который они могли составить, но ничего не вышло. Даже через час наши труды не увенчались успехом.

- Думаю, нам стоит отдохнуть. – Произнесла Виза, подойдя ко мне. – Мы устали, надо отдохнуть, пойдем. Я дам тебе комнату в одном из наших общежитий, а вторая смена продолжат работу.

Это была довольна просторная комната, на самом деле их было даже три, отдельная кухня, раздельные туалет и ванна, просторно, шикарно и со вкусом, хотя весь шик укладывался в простоту, элегантную простоту. Я принял душ две чашки чая с медом, но не смог заснуть на мягкой и просторной кровати. Не знаю, сколько прошло времени, час или два, но мне удалось лишь задремать. Но моя дрема прошла, как только зазвонил телефон. На другой стороне трубки был приятный женский голос, в котором я узнал Визу, сообщившую, что работникам удалось собрать картинку.

Я мигом оделся и уже через несколько минут бы в лаборатории. Перед моими глазами, на полу, лежали две картинки. Одна из них представляла собой символ, непонятный, но очень знакомый, он показался мне до боли знакомым.

Перед моими глазами возникли образы. Голгофа, среди них я узнал ее, еще один человек, несший свой крест. Он упал, римляне, римские солдаты стали над ним издеваться. Били его ногами, плевали в лицо, их плетки стегали его плоть, разрывали ее, на толпу летела кровь вместе с небольшими кусочками плоти. Его крик заглушал все звуки, силы покинули этого человека, он не мог подняться. Кто-то выбежал из толпы, пытаясь отогнать римских солдат, пытаясь прекратить эти издевательства, и ему удалось это. Вот уже этот человек несет крест вместе с приговоренным к смерти, они разделяют страдания на двоих. Его лицо закрывал капюшон. После каждого удара римских солдат мужчина резко запрокидывал голову назад и капюшон сползал. Его лицо уже было почти видно…

От этого видения меня избавил успокаивающий голос Визы, ее рука лежала на моем плече.

- Все хорошо. Спасибо. – Полушепотом произнес я, и посмотрел в сторону разложенных на полу фотографий. – Этот символ, я знаю его.

Виза посмотрела на меня. – Наши компьютеры не смогла расшифровать его, или хотя бы найти аналогию с другими символами, наши ученые так же не узнают этот символ.

- Этот символ, он появился в нулевом году нашей эры, в день, когда Его распяли. Кто-то назвал себя так, это имя. Оно является запретным, нельзя произносить это имя безнаказанно. По крайней мере так считалось первое время, но это миф. А само имя, его дал себе тот, кто видел Его казнь, был на ней, и пытался искусить Его. Это имя Левиафан.

- Постой. Ты говоришь о Боге?

- Да, о Его казни.

- То есть имя дьявола?

- Нет. Он не сам искушал Бога, на это был послан один из лучших демонов, который не смог справиться со своей задачей, насколько ты знаешь.

- Да уж. От куда такие познания? Такое ощущения, что ты сам был там…

- Ну…я просто знаю это. Один из моих предков был свидетелем этих событий, и история передавалась из поколения в поколение.

- Удачно я выбрала следователя. – С иронией произнесла Виза. Эти слова были адресованы не мне, и, слетев с уст, они потерялись в бесконечности пространства вокруг нас.

- Хорошо, - сказал я, - а что с остальными фото? Они не все вошли в символ, насколько я вижу. – На столе лежали около десяти фотографий, помеченных кровью.

- Да, они не подходят к символу, как мы не старались, но ничего не получилось. – Скзал один из сотрудников «Амбреллы».

- А может они составляют какой то другой символ?

- Возможно, мы об этом не подумали. – Ответила Виза, подходя к столу, на котором лежали оставшиеся фото.

Почти все пространство между нами и столом было усеяно фотографиями, дающими нам имя Левиафан, поэтому нам пришлось идти по очереди и медленно, что бы не разбить рисунок. Оказавшись возле стола, мы разложили фото, помеченные кровью, отдельно друг от друга, а остальные попросили убрать. Потребовалось много времени, что бы понять, какого рода символ составляют эти метки. Сложив несколько фотографий рядом, Виза заметила в получившемся рисунке букву «З». Уже через десять минут перед нашим взором распростерлось слово «Знание», выведенное кровью на оборотах фотографий.

- Знание, - произнесла Виза. – Эти люди, что-то знали, и теперь они мертвы. Интересно, они передали эти знания убийце.

- Мы это не узнаем, как и не получим эти знания из первых уст, - сказал я, - но у нас есть трое выживших, может нам стоит их навестить?

- Верно, я о том же подумала, но это сделаем уже завтра, а сейчас нам надо отдохнуть. Возвращайся к себе в комнату, завтра нам предстоит сложный день.

Я попрощался с Визой и со всеми сотрудниками «Амбреллы», находившимися в комнате. Выйдя из лаборатории, я слышал, как Виза дала распоряжения проверить завтра получше фотографии людей, помеченные словом «Знание», и отправила всех отдыхать, попрощавшись с ними. Я долго думал, что именно хотел сказать священник в том видении. Я снова и снова прогонял в голове то видение, но прошли немало времени, что бы я смог вспомнить. «Эмили знает» - произнес я шепотом. Да, это были именно те слова, что говорил священник в моем видении. Неразгаданные ранее головоломки с фотографиями и моим видением оставили меня, и я спокойно заснул.

9.

Прозвонивший будильник, как всегда не во время, известил спящую на небольшой кровати женщину о том, что пора вставать и готовить завтрак своей любимой дочери в школу. Встав с кровати, она выключила надоедливый будильник, потянулась, надела свои любимые мягкие тапочки в виде пушистеньких котят. Еще пребывая в легкой дреме, она прошла медленным шагом в ванную комнату. Закончив с утренним туалетом, женщина с легкостью пошла на кухню. Бодрым шагом она спустилась на первый этаж и остановилась в проходе на кухню. Она радовалась, ведь совсем недавно был сделан ремонт, и кухня из обыкновенной превратилась в сверкающую белую комнату, в которой хотелось проводить время даже больше, чем в спальне. Женщина с улыбкой смотрела на кухню, ее настроение с хорошего поднялось до прекрасного; белый цвет кухни успокаивал глаза.

Принявшись за свое обычное утреннее дело, а именно приготовление завтрака для своей «умнички» - именно так она называла свою дочь. Вот уже почти все было готово, и заботливая мать накрывала на стол. Она посмотрела на большой белый стол, и женщина почувствовала грусть. Совсем небольшую, но грусть. Ей не хватало мужа, который был в командировке. В этот момент зазвонил телефон. Женщина поспешила поднять трубку, что бы не звонок не разбудил еще спящую дочь.

- Да? – беззаботно спросила она в трубку. – Привет, малыш! – Улыбнулась она. На другой стороне трубки был ее муж. Его голос был веселым. Мужчина шутил, затем спросил про свою дочь. Женщина с улыбкой отвечала на его вопросы. – Я только тебя вспоминала. Да. А когда ты вернешься? Так поздно? Мы будем с нетерпением тебя ждать. Да. И я тебя люблю. Хорошо, я передам ей. Пока. – Она положила рубку и с сияющей улыбкой направилась к столу.

- Доброе утро, мама. – Прозвучал тоненький голосочек маленькой девочки. Она еще не проснулась и потирала свои глазки. – Кто звонил?

- Тебя разбудил телефонный звонок?

- Нет, мама.

- Это папа. Он передавал тебе привет, и хотел, что бы я тебе еще кое-что передала.

- Что? – С интересом спросила девочка. Ее глазки засверкали детской радостью, которая озаряет взор родителей, когда те начинают интриговать своих детей. – Что он просил передать мне?

- А ты подойди и узнаешь. – Женщина отодвинула стул от стола. Девочка медленно шла к своей маме, еще сонная, ее движения были неторопливыми, она улыбалась в ответ улыбке матери. Когда девочка подошла достаточно близко, мама обняла свою дочь, и осыпала ее несколькими поцелуями.

Девочка отодвинулась от мамы. Для нее это был самый лучший подарок – забота матери и отца, девочка смотрела на свою мать. Они обе улыбались и были счастливы, и это счастье рассеивалось по кухне, делая ее более светлой.

- А еще папа просил передать тебе привет. – Сказала мама.

- Да, мамочка, ты уже мне его передала.

- Верно. А ты уже умылась?

- Еще нет.

- Тогда поспеши и приходи кушать. – С этими словами женщина дотронулась до маленького носика своей дочери, потом поцеловала ее и отправила в ванную.

Прибыв на работу, Эмили, а именно так звали заботливую маму семилетнего ребенка, сразу же была вызвана в кабинет директора. В кабинете ее ждали сам директор, бизнесмен, считающий целью жизни любого человека – деньги, девушка, сидевшая в кресле и мужчина, стоявший у окна, посматривая на директора с некоторым презрением.

- Вы вызывали меня? – Спросила Эмили, входя в кабинет директора.

- Да, заходи. – Сказал директор. – Эти люди хотели бы с тобой поговорить.

- Мы бы хотели поговорить с Эмили наедине, - сказала девушка.

- Хорошо. У вас десять минут, я не хотел бы, чтоб мои работники…

- Сотрудники, - поправил его мужчина, стоявший у окна. – Мы рады, что вы желаете нам помочь, и думаю, двадцати минут нам хватит. – с этими словами мужчина в буквальном смысле этого слова выпроводил директора за дверь, и запер ее на замок.

Он пригласил Эмили сесть во второе кресло, стоявшее напротив стола.

- Здравствуйте, я Виза, а это мой сотрудник…

- Мы хотели бы поговорить с вами кое о чем. – Перебил ее мужчина.

Это было некрасиво, перебивать собеседника, но я посчитал нужным даже не извиниться. Я не любил имена, и мало кто знал мое имя, тому были свои причины, может быть суеверия, а может та толика шизофрении, скрывающаяся в глубине души каждого человека. Я не любил имена, но приходилось их использовать, что бы понятно было, к кому я обращаюсь. Все, с кем доводилось мне работать, или хоть как-то пересекаться, не знали моего имени, да им и не это нужно было, не это они искали, а зачем перегружать их мозг лишней информацией. Виза умна, я успел убедиться в этом при утреннем разговоре, пока мы ехали на работу к Эмили. Виза не задумывалась ранее, что не знает моего имени, но, думаю, теперь мне придется очень долго выкручиваться, что бы не забивать ее светлую голову ненужной информацией. Тем более, что я не помню своего настоящего имени.

- Вы знали этих людей? – на стол перед глазами девушки я разложил три фотографии, на одной из которых была фотография убитого священника. Эмили не подала внешнего вида, но по глазам было видно, что кого-то на фотографиях она узнала. Она перевела взгляд с фото на меня, затем посмотрела на Визу и снова на фотографии.

- Что происходит и кто вы? – спросила она, не отрывая взгляд от фото.

- Мы расследуем серию убийств и у нас есть некоторые вопросы к вам.

- Да, я поняла. Но какое я имею отношение к этим убийствам. – Слегка задыхаясь, сказала Эмили.

- Я принесу вам воды, - сказала Виза. Когда она вышла, я, закрыв дверь, продолжил разговор.

- Вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях?

- Вы сказали про убийства, эти люди, они все мертвы? – Эмили указала на лежащие перед ней фото.

- Не все, и надеюсь с вашей помощью предотвратить смерти остальных.

- Да, вот этот человек, - Эмили взяла фотографию священника, - я его знаю. Это отец Никодим, из церкви…

- Эта церковь находится на территории корпорации «Амбрелла», верно? – перебил я ее.

- Да.

- Но я думал, что она только для сотрудников корпорации, для тех, кто живет на территории корпорации.

- Да, верно. Я когда-то работала на корпорацию.

- Странно, но я не заметил, что бы вы узнали друг друга.

- Кого? – Удивленно спросила Эмили.

- Своего бывшего директора.

- Директора? Я никогда не видела его, да никто из сотрудников корпорации не видел директора.

- И она никогда не занималась делами лично?

- Она? А может это он? Никто не знает даже какого пола директор корпорации. Каждые три года, в корпорацию нанимают подставное лицо, которое играет роль директора, для общественности.

- Откуда вы это знаете? И почему вы мне рассказываете это? Я уверен, что это секретная информация.

- А почему нет? Тем более, что вы связались с корпорацией, и вас теперь не отпустят. Вы теперь работаете на них, и вы теперь у них на крючке. Будьте осторожнее.

В этот момент в дверь постучали. Это была Виза, принесшая стакан воды.

- Не говорите ей про фото. – Сказал я тихо, открывая дверь.

В этот момент Эмили положила фотографию на свое прежне место.

Виза вошла в кабинет, и я закрыл за ней дверь. Когда я повернулся, она сидела на своем прежнем месте, а Эмили держала в руке стакан с водой.

- Эмили не узнала никого на фотографиях. – Сказал я.

- Вы знаете что-нибудь о документе, называемом Апокрифом?

Вопрос вызвал у Эмили дрожь в коленках, которую трудно было не заметить.

- Убийства. Они имеют какое-то отношение к убийствам?

- Самое прямое. – Ответил я. – Апокриф был украден.

Я не знал, как еще, более мягко, сказать ей о краже Апокрифа. Если учесть, какую реакцию у Эмили вызвало лишь упоминание о документе, я ожидал, что женщина упадет в обморок, но этого не произошло, она стойко приняла полученную информацию.

- Значит, его украли. – На удивление спокойно произнесла Эмили.

- Да, вчера утром мы обнаружили пропажу. – Сказала Виза. – Мы бы хотели узнать, какое отношение вы имеете к Апокрифу, и к тем людям на фотографии.

- Я не знаю никого на этих фото. А зачем вам искать Апокриф?

- Это ценная реликвия, и мы не можем потерять ее. Нам необходимо вернуть документ, по возможности в прежнем состоянии и попробовать расшифровать его.

- Я ничего...

- Нам необходимо, что бы документ был в максимально хорошем состоянии, но не должны соединять все страницы воедино. Нам необходимо спрятать документ. А сейчас, нужно вернуть документ, что бы с помощью него не натворили чего-нибудь плохого. – Перебил я Эмили.

Она посмотрела на меня, словно решила оценить, насколько я был честен с ней. Эмили пристально смотрела на меня, прямо в глаза. Это продолжалось несколько секунд, Виза, словно художник, решила запечатлеть эту картину, но не на полотне, а в своей памяти. Как будто кто-то из нас был ее знакомым, которого она отчаянно не могла вспомнить.

- Я вас знаю. – Вдруг произнесла Эмили. – Я вас знаю. Вы исследователь, да. Точно, вы ищете артефакты, скупаете их у кого бы то ни было. Но вы их и продаете. – Эти слова Эмили произнесла протяжно, словно старалась до конца осмыслить то, что было сказано ей только что. – Вы торговец артефактами.

- Не совсем так, - возразил я, - я же их еще и покупаю.

- Зачем вам этот документ? – С подозрением произнесла Эмили.

- За тем, что я знаю практически все про него, и знаю потенциал этого артефакта, иначе этот документ не назовешь, и знаю, что можно с помощью него сделать, и сейчас этот артефакт в руках преступника, убийцы, и не думаю, что этот человек захочет цветочки в саду выращивать.

После некоторой паузы Эмили набрала воздух в легкие, и уже готова была что-то сказать, как ее прервал стук в дверь и мерзкий, для меня, голос директора, хотевшего вернуть себе свой кабинет, а сотрудницу на рабочее место.

- Когда мы можем с вами снова увидеться? – Спросила Виза уже возле рабочего места Эмили.

- Думаю, сегодня вечером, часов в семь. У меня дома, только не опаздывайте, у меня маленькая дочь…

- Мы понимаем.

- Вот мой адрес.

10.

- Что ж. Сегодня в семь мы кое-что узнаем. – Сказала Виза. Мы уже ехали в автомобиле по городу. Мы проезжали мимо различных ресторанов и кафе, и мне сильно захотелось перекусить, ведь я еще не завтракал, да и вчера поужинать мне не удалось.

- Думаю, не кое-что, а уже почти все. До этого момента мы уже посетим еще двоих, и, надеюсь, они что-то расскажут нам. Но давай сначала поедим, вон в том кафе.

- А может нам все таки заняться делом.

- Да. Безусловно. Но на голодный желудок я плохо соображаю, так что поехали. Тем более у нас еще целый день впереди, ведь еще только девять утра.

- Ну, хорошо.

Виза припарковалась возле кафе. Мы зашли в него, заказали кофе и по кусочку торта.

Она сидела напротив меня. Эти глаза, эти волосы. Они призывали меня, я хотел коснуться их, почувствовать запах ее волос, но не мог, я боялся, как она отреагирует на это, ведь мы так мало знакомы. Но меня так сильно тянуло к Визе.

- Так как твое имя? – Эти слова вывели меня из размышлений.

- Что? – переспросил я.

- Как тебя зовут? Это странно, но я до сих пор не знаю твоего имени.

- А я думал, что священник, который порекомендовал мен тебе, назвал его.

- Нет.

- А это так важно? Мое имя? – Как странно, я сам себе противоречу. Столько лет я строил вокруг себя привычки и принципы. Столько лет я возносил вокруг себя стену, через которую никто еще не мог пробраться. И вот, я сижу перед самой, по моему мнению, красивой девушкой, к которой меня сильно тянет, словно магнитом. И я пытаюсь снова показать воздвигнутую мной стену.

- Так как твое имя? – Повторила Виза.

- Я не знаю. – С небольшой грустью произнес я. В этот момент нам подали наш заказ, и мы принялись за кофе, одновременно.

- В каком смысле?

- Я действительно не знаю его. Я вырос в приюте. У меня никогда не было родителей. И меня уж точно они не нарекали, не вешали на меня этот ярлык.

- Ярлык?

- Да, ведь что такое имя? Это то, что якобы предопределяет нашу судьбу, это то, с помощью чего нас могут найти, это первая из привязанностей человека к чему-либо. Мы привязываемся к этому ярлыку и не можем без него, повсюду его используем, мы делаем себя частью этого ярлыка.

- Интересно, тогда представь. Все люди на земле, которых уже около восьми миллиардов, потеряли свои имена. И что тогда? Как они смогут обращаться друг к другу? Например, я хочу что-то сказать тебе, или позвать, а на мой зов откликается еще десять человек. Это непрактично.

- А если предположить, что человек сам себя лишил дара, с помощью которого мы спокойно могли бы обходиться без ярлыков. Даре с помощью которого мы могли бы, понимать все душей, а не разумом. Давать процветание своей душе, а не плоти.

- Такое ощущение, что я на воскресной проповеди.

- Да. Люди часто мои слова путают с проповедями священника. Но, заметь, между ними разница. И большая разница. Разница в том, что мы сами удаляем себя от своей сущности, от своего я, мы ищем в жизни ее смысл, который на самом деле потеряли, и заменяем его ложными.

- Интересная теория. Ну, а в приюте тебя никак не назвали?

- Мне давали какое-то имя, но я не совсем помню его. В возрасте десяти лет, может раньше, я решил не отзываться на него, я понял, смысл нашей жизни, смысл своей жизни. И понял, как жить без ярлыков. Но, если тебе так необходимо повесить на меня этот ярлык, но можешь придумать для меня сама имя. Кстати, приятного аппетита.

- Спасибо, и тебе того же. Значит придумать имя, да? А ты не будешь против?

- Нет.

- Что ж. Может быть Бил? Или Боб? Хотя, ты не похож на Боба. Помоги мне.

И мы оба погрузились в поиск имени для меня. Это было так увлекательно, и весело. Мы шутили, она улыбалась, так мило, ее улыбка пленила меня полностью, я больше не мог сопротивляться.

- Райдер. – Сказал я.

- Райдер? Странное имя. А что оно означает?

- Не знаю, мне только что пришло это сочетание букв в голову, и я думаю, это неплохое имя. Наверно. Как считаешь?

- Что ж, Райдер, значит Райдер.

- А в каком, если не секрет, приюте ты вырос? Не обижайся, я спрашиваю, потому что сама выросла в приюте

- Я в Карнати. Странное название, знаю. – Сказал я. – Это на севере…

- Города, - закончила Виза за меня. – Странно, я тоже выросла там. – Ее удивление было искренним. Это видно было по глазам моей собеседницы. – А с какого года? Я там была с 1986, меня принесли туда еще ребенком. Я там росла, старалась быть примерной девочкой. Тебя я только не помню.

- Не мудрено, я там был самым тихим и незаметным.

Она выслушала меня, потом хотела что-то сказать. Ее глаза слегка заблестели, и в них я увидел маленькую слезинку, готовую пройти свой недолгий путь по щеке к подбородку, упасть на стол и превратиться только в мокрое пятнышко на салфетке, которое вскоре высохнет. Я перегнулся через стол и стер слезу.

- Что такое? – Спросил я.

- У меня в приюте был один друг, с ним связана такая грустная история.

- Ну же. Прекрати. Давай сменим тему.

- Мне было лет десять, когда я познакомилась с ним. Его звали, Мартин. Мы подружились сразу же. Все время мы проводили вместе, Вместе обедали, вместе ходили в кино, сидели за одной партой. Когда меня обижали, он всегда заступался за меня. Он был очень добрый, и мне нравилось с ним, но однажды, когда нам было по шестнадцать лет, тогда ко мне приставал один парень, местный хулиган. Его все боялись. За меня заступился Мартин, он проучил этого парня, и мы, радостные, пошли гулять в город. Забрались на крышу одного из домов, и всю ночь провели вместе, смотря на звезды. Нам было так хорошо.

Виза остановила свой рассказ. Я снова стер с ее лица слезу, а затем положил свою руку на ее. Как будто, получив невидимую энергию, давшую Визе сил рассказать историю до конца, она продолжила.

- Знаешь, Мартин меня постоянно будил по утрам. Однажды, он пролез в комнату девчонок и оставил на моей кровати, у ног, букет цветов. Его поймали и он неделю был наказан. Остался без прогулок по городу. Так вот, однажды, он не пришел. Я пошла к нему в комнату, и Мартина там не было. Я пошла на крышу, это наше тайное место, но на крыше его не оказалось, я обошла всю крышу, но не нашла его. А потом, я случайно посмотрела вниз, и среди цветов, за которыми я ухаживала, лежал он. Мартина отправили в больницу, и я больше никогда о нем не слышала. Я надеюсь, он еще жив.

Я сжал руку Визы, так сильно, что бы она смогла почувствовать мою поддержку, но не сильно, что бы не причинить ей боль.

Я не знал, как мог бы помочь ей. Я словно переживал потерю друга своей собеседницы.

Мы некоторое время молчали. Моя рука лежала на руке Визы слегка сжимая ее. Затем Виза перевела взгляд на меня.

- Прости. – Сказала она. – Я не должна была…извини.

- Все в порядке, - ответил я. Все хорошо.

- Да. – Она слегка улыбнулась. – Прости. Ты тоже рос в «Карнати»?

- Может нам лучше переключиться на другую тему? – Предложил я.

- Нет, все в порядке.

Мы сделали еще один заказ, небольшой, даже больше символический, что бы, Виза смогла прийти в чувства, я надеялся не вдаваться в такие подробности личной жизни каждого, но, вопреки многим причинам, одна из которых – моя безудержная страсть и тяга к этому человеку. Думаю, именно этот момент сломал некоторые мои принципы, которые столько лет сохраняли мне жизнь. Но в тот момент я не думал об этом.

- Так ты рос в «Карнати»? – повторила свой вопрос Виза. Ее голос снова стал равномерным, успокаивающим. Он словно подталкивал меня рассказать о себе, о своем прошлом, хотя бы о том, что помню.

- Да. – ответил я.

- Что-то я тебя не помню. Мы с тобой вроде бы одного возраста, а значит, и вместе должны были расти. Я знала всех, кто был там с нами. Но тебя не помню. Это странно, не правда ли?

- Странно. Странно с твоей стороны, но с моей – вполне приемлемо. Я был настолько тихим, что не обо мне мало кто знал.

- Я знала всех.

- И это верно. Ты единственная, кто может так сказать. Помнишь, комнаты, в которые вас запирали на время, когда вы провинитесь?

- Да. – С интересом сказала Виза.

- Так вот. Однажды тебя заперли в одной из комнат, а когда тебя выпустили от туда, кстати, ты продержалась дольше всех – целую неделю, да еще и свое мнение отстояла, итак, когда ты вышла от туда, то что-то изменилось. Помнишь? Когда кто-то тебя обидел, то он был наказан на следующий день. А если посмотреть чуть повнимательнее, то этот человек наказывался дважды. То есть, когда Мартин хотел поговорить с твоим обидчиком, то тот пугался, когда только увидел тебя.

- Да, я помню это. Мы не раз обсуждали это с Мартином. Но от куда ты это знаешь? Я никому не рассказывала, думаю, что Мартин тоже.

- Я отвечу на твой вопрос, только ты ответь на мой, хорошо?

- Хорошо.

- Что произошло там, в той комнате?

- За стенкой от меня сидел в такой же комнате парень. Он смог проковырять отверстие в стене, что бы можно было разговаривать. Странный парень, если честно, у него были странные мысли, иногда даже пугающие.

- Какие?

- Это уже второй вопрос. – Улыбаясь, иронией сказала Виза. – Но я не помню. Помню только, что иногда он пугал меня, не специально, а когда делился своими мыслями.

- И ты даже не запомнила его имя?

Виза слегка задумалась, затем сморщила лоб, словно пыталась вспомнить что-то очень важное, но не могла, и будто это доставляло ей некоторое неудобство, или даже муку.

- Неужели его имя так важно для тебя. Такое ощущение, словно оно важно для тебя.

- Да. Этот парень мне немного помог.

- Этот парень сидел там не неделю, или месяц. – Начал я, придвинувшись слегка к ней. Наши руки до сих пор еще соприкасались, я смотрел ей прямо в глаза и чувствовал, что разговор наш не просто болтовня, не воспоминания, которые ты можешь излить кому-либо, кто хоть как-то близок тебе. Нет. Сейчас я почувствовал ее так близко, словно не было между нами никакого стола, ничего, словно через мою ладонь, я отдавал Визе частичку себя, а взамен получал то же самое, словно наши души сливались воедино. – Нет. Это не так. Ты слышала про инцидент с убийством в ванной у нас в приюте? Помнишь? – В ответ я получил удовлетворительный жест головой от Визы. – Тогда посадили нашего водопроводчика. Этот парень видел убийцу, он видел саму сцену убийства. Работники Приюта решили не отдавать парня в другие учреждения и поселили его отдельно ото всех, а потом полностью изолировали. Тебе было около десяти лет, как и мне. Я отрекся в этом возрасте от своего имени. Ты не помнишь имени этого парня, потому что он не назвал тебе его. Помнишь, что он тебе сказал?

- Имя – это ярлык, который мы закрепляем за собой, что бы часть нашей судьбы становилась без нашего ведома, а смерть могла записать дату кончины человека напротив этого имени. Что-то такое. Кстати, его слова очень похожи на твои.

- И?

- И? – с удивлением переспросила Виза.

- Я мог бы знать столько много по двум причинам. Первая - я был другом того парня, но, уверен, он говорил тебе, что друзей у него нет. И вторая, - я слегка помедлил с ответом. В глазах Визы я увидел какой-то блеск, словно она стала понимать, что я хочу сказать. – Да. Да, Виза, тот парень – это я.

Эти слова застряли в воздухе. Виза не могла поверить в услышанное.

- Спасибо тебе, что иногда устраивала какие-нибудь инциденты, что бы подлиться со мной хоть чем-то отличным от манки, сомнительного происхождения, и хлеба. – Лишь эти слова заставили Визу поверить в то, что она сейчас слышит. Немного помолчав, я сказал, что нам пора. Мы вышли из кафе, и направились к машине. Виза постоянно бросала свой взгляд на меня. Решив, что девушке стоит отдохнуть немного, я предложил ей место пассажира, а сам сел за руль.

- Куда едем? – с улыбкой на устах обратился я к Визе. – К Томасу, или тому священнику?

- Думаю к Томасу. К священнику нам еще рано. – Улыбнулась Виза.

- Да, точно, как-то рановато. Ну, поехали.

11.

- Парень, к которому мы едем – немного странный. – Сказала Виза. – Он богат, и привык выгонять всех из своего дома. Не думаю, что долго задержимся у него.

- Я знаю этого парня.

- Знаешь?

- Да. Я продал этому парню несколько вещиц, которые, я надеюсь, он до сих пор считает подлинными.

- А чем ты занимаешься?

- Я ищу артефакты…

- И продаешь их? – Прервала меня Виза.

- Да, но это не совсем так.

- В каком смысле?

- В том смысле, что я получал артефакт, проверял его подлинность, создавал подделку, а потом, я продавал эту подделку, выдавая ее за оригинал.

- И никто не заподозрил?

- Представь себе, никто, насколько я знаю.

- А сами артефакты, что с ними? Куда ты их девал?

- Какие-то артефакты я оставлял себе, а какие-то просто уничтожал, подобающим образом.

- Подобающим образом?

- Да. На каждый артефакт есть легенда. А если хорошо покопаться, то в каждой легенде можно найти способ уничтожения того, что она описывает. Я это находил и использовал.

- А зачем уничтожать артефакты? Они несут собой огромную ценность, научную ценность.

- Несомненно, но есть и другая ценность. Например, тот, кто похитил наш Апокриф, видит в нем возможность свершения древнего пророчества. Как странно, столько раз такое слышал в фильмах, но не предполагал, что сам скажу это, всерьез.

- Да уж. А о каком пророчестве идет речь?

- Как всегда – неправильное использование документа может привести к аду на Земле.

- А правильное? – С иронией спросила Виза.

- Тоже не даст ничего хорошего.

- В смысле? – С этими словами Виза посмотрела на меня.

Автомобиль резко рванулся влево, и выскочил на встречную полосу. Прямо на машину неслась на большой скорости фура, водитель которой отчаянно жал на клаксон и постоянно включал-выключал фары. Автомобиль снова рванулся влево и слетел с дороги, проехав несколько метров, он врезался в дерево.

Мы вышли из автомобиля, хотя я не вышел, а выпал из него, когда открыл дверь. Моя голова раскалывалась. Лежа на траве, я держался за голову, я не мог понять, я кричал, или это был пронзительный звук в моей голове, который слышал только я. Через какое-то время головная боль прошла. Возле меня сидела Виза, она держала меня за плечи.

- Что происходит? – Спрашивала Виза.

- Все в порядке, - сказал я. Я сел на траву, у меня была одышка, словно я пробежал несколько километров, не сбавляя темп.

- Что происходит? – Еще раз спросила Виза..

- Видения.

- Что?

- Да, видения. Они посещают меня, как только я взялся за эту работу.

- Что за видения?

- Самое первое из них было в квартире, где мы нашли мертвого священника. Я видел его сидящем на стуле, он был весь в крови и что-то говорил.

- Говорил? Что?

- Я, я не помню. Его слова были тихими, я не смог разобрать, что он говорил. Потом, сцена из распятия Иисуса, когда Он нес свой крест к Голгофе. И треть е видение, сейчас, на дороге. Я увидел человека, он шел прямо на нас, под машину. В его правой руке был нож, весь в крови, очень знакомый, но я не могу вспомнить, где я видел этот нож. Его лицо было закрыто капюшоном.

- Эти видения. Думаю, они связаны между собой. – Сказала Виза.

- Возможно, но я не знаю как.

- Ладно, пойдем. Нам надо выбираться отсюда.

12.

Большой загородный дом. Такой может позволить себе лишь очень богатый человек, очень богатый. Система охраны была организована по последнему слову техники. Охрана, была вооружена до зубов. Дом располагался в тихом, красивом месте, среди леса, и пройти к главным воротам можно было только по одной дороге. Любой, кто пытался подойти к забору через лес, рисковал жизнью. Человек, живший в таком доме явно

чего-то боялся. Но никто не знал, чего именно боялся этот человек. Так обороняют свой дом лишь в военное время. Томас понимал поговорку «Мой дом – моя крепость» слишком прямолинейно, как и все вокруг. Для него все было просто: что-то принадлежало ему, а что-то еще не привлекало его интересов, что бы стать собственность. Томаса.

Возле калитки висел звонок, а над ним видео камера, с переговорным устройством. Я позвонил. Никто не ответил. Я повторил звонок два или три раза, но по-прежнему ответа не дождался.

- Может, его нет дома? – предположила Виза.

- Странно, - сказал я, как будто не слышал слов своей спутницы.

- Что?

- Посмотри. Здесь нет охраны. Я думал, что мне показалось, но эта камера, - я указал на камеру, висевшую возле ворот, - не работает. Я уже не раз был здесь, и все время встречал на себе взгляды как минимум пяти снайперов, и не меньше сотни автоматического и полуавтоматического оружия по всему дому. Но сейчас никого нет, а система охраны, как мне кажется, не работает. И я не удивлюсь, если… - не закончив фразы, я толкнул ворота, которые податливо начали открываться. Мы вошли. Вокруг не было никого. Я знал каждый пост охраны, и никого не было.

- Все посты пусты. Нет ни одного охранника. – сказал я. – Это плохо.

- Откуда ты знаешь? Может они прячутся, и мы зря вошли. Может нам лучше у ворот подождать?

- Будь уверена, что ничего ты не дождешься. Я знаю их схему патрулирования, я знаю все посты охраны, я знаю всю систему сигнализации, и ничего из этого не работает.

- Откуда ты все это знаешь?

- Если скажу, обещаешь никому не рассказывать?

- Конечно.

- Как-то, я продал Томасу один артефакт, который не представлял для меня никакого интереса. Я считал его безвредным, ну и решил не уничтожать, и не сделал на него копию. Я продал оригинал, но, как оказалось, я допустил ошибку. Мне пришлось уничтожить артефакт, и я создал копию, по памяти. Но что бы исправить ошибку, я должен был пробраться в дом Томаса незаметно, и я почти год изучал систему охраны. Поверь, мне удалось исправить то, что я сделал. Кстати, за этот год, пути патрулирования не изменились, как и последующие три года. У него меняется только оснащение.

- А что это был за артефакт?

- Это не важно. Пойдем. – сказал я, открывая входную дверь.

Внутри здания было прохладно, не смотря на жару, стоявшую на улице. Темно и прохладно.

- Пойдем наверх. Там его комната.

- А может не стоит?

- Если бы охрана была в здании, то мы уже были бы мертвы, так что, не беспокойся об этом. Лучше задумайся, что могло отключить систему охраны, и почему нет охранников? Почему дом пуст? Здесь никого нет. Что могло испугать Томаса на столько, что он уехал? Или же, что побывало здесь до нас? Мне последний вопрос не нравится, а тебе?

- Не думаю, что убийца смог пройти через охрану, он же один, а ты сам говорил, что охрана здесь мощная.

- Мощная, но не идеальная. Я же сумел пройти через охрану, когда мне это понадобилось. Ну что? Нам наверх.

Мы медленными, осторожными шагами прошли по лестнице, стараясь не делать лишнего шума. На втором этаже располагалось несколько спальных комнат, спортивная комната, ванная, и все остальные прелести богатой жизни. Медленно, мы открывали каждую дверь и просматривали все комнаты, но каждая нам давала лишь неудачу. Мы ничего не находили. А что мы хотели найти? Я не знаю, как Виза, но я, почему-то, был уверен, что Томас уже мертв. Каждая комната приближала нас к разгадке пустого дома, но и тянуло время, которое было нам необходимо. Через два часа мы должны были быть у Эмили, но такими темпами мы могли и не успеть.

- Ты не заметила. Все становится более странным. – Сказал я, когда мы осматривали очередную комнату.

- Что ты имеешь в виду?

- На Томаса это совсем не похоже, посмотри: одежда в шкафу, картины, вещи, все на своих местах. Если бы Он переезжал, то оставил бы дом пустым, и продал бы его, но этого не произойдет. Томас любит этот дом, здесь прошло его детство.

- И что? Хочешь сказать, что мы, возможно опоздали?

- Будем надеяться, что я не прав.

Выйдя в коридор, Виза предложила разделиться. Эта идея не понравилась мне, но иного выбора не было, если мы хотели выиграть время. В здании царила мертвая тишина, и я мог слышать только шаги Визы, мерные, легкие. Я обходил комнату за комнатой, но ничего не было. Тут я услышал крик Визы. Она меня звала. Побежав на зов, я словно бешеный влетел в тренажерный зал, и остолбенел, так же быстро, как и рванулся с места на зов моей напарницы.

- Похоже, ты был прав. – Сказала она.

Я не верил своим глазам, но передо мной находились все мои опасения, а точнее, мертвый мужчина, лежавший посередине тренажерного зала. Он лежал на полу, а его лицо было закрыто «блином» от штанги, так же два «блина» от штанги лежали на его груди. Мы подошли к телу. Не было никаких видимых способов, что бы понять, кто лежит перед нами. Да, я привык сомневаться всегда, и даже в такой, казалось бы, очевидной ситуации, я предполагал, что человек перед нами не Томас.

Виза позвонила по телефону в корпорацию и вызвала отдел охраны. Я не раз удивлялся, что отдел охраны, так же занимается и убийствами, по крайней мере, в данный момент, но снова это мимолетное сомнение отошло на второй план. Нам надо было немедленно опознать тело.

- Виза, я осмотрю тело, а ты осмотри помещение. Насколько я понимаю, убийца должен был оставить нам подсказку.

- С чего ты решил?

- Если он не хотел этого, то не оставил бы те фотографии в квартире.

- Возможно. А ты уверен, что сможешь осмотреть тело, а то…

- Думаю, что смогу. – Перебил я Визу. Я прекрасно понимал, что она хотела вспомнить ту потерю сознания в квартире, где мы нашли священника. – Тем более, у нас нет выбора. Нам необходимо как можно быстрее найти подсказку.

- Что ж. Преступим. – Сказала Виза.

Немного поседев возле тела, я собрался с силами и решил взглянуть на его лицо, то есть на то, что осталось от его лица.

- Кстати, - сказала Виза, - не советую тебе трогать эти «блины».

- Да? Я как раз собирался снять один с его лица. – Что было правдой. Но, с другой стороны, я мог уничтожить какие-нибудь улики.

Я стал тщательно рассматривать тело погибшего, в надежде найти что-нибудь, что даст личность убитого. Ничего. Я не находил совершенно ничего. Тут я вспомнил одну характерную черту Томаса.

- Виза, подойди, пожалуйста, мне нужна твоя помощь.

- Что ты хотел. – Спросила она, когда подошла ко мне.

- Послушай, у Томаса на голове, в затылочной области есть шрам, он достаточно большой, так что ты легко найдешь его.

- Я? – удивилась Виза.

- Да. А я пока подержу «блин».

- Не стоит трогать тело.

- Пойми, у нас нет времени. Пока приедут твои люди, мы будем знать, насколько преступник осведомлен. Мы аккуратненько, ничего не будет.

- Хорошо.

- Да, постарайся не смотреть на его лицо, когда будешь приподнимать голову.

- Мог бы не говорить. Давай уже.

Я взялся за «блин», потянул его на себя. Он оказался гораздо тяжелее, чем я предполагал, около пятидесяти килограмм, так что лица у Томаса теперь и быть не могло. Поднимая «блин» я заметил, что голова Томаса поднимается вместе с ним. Когда расстояние между головой покойного и полом было достаточным, то рука Визы быстро проскользнула под голову. Тут я заметил еще одну странность, ни я, ни Томас, ни один из его охранников, да никто в доме Томаса не курил, он запрещал это, но сейчас я отчетливо чувствовал запах сигарет.

- Ну, что там? – Спросил я.

- Не могу понять, это шрам, или черепная коробка.

- Кстати, Виза, ты куришь?

- Нет, а что? – Спросила она, высовывая руку.

- Не чувствуешь? Здесь сигаретами пахнет. – Я медленно опускал «блин» с головой покойного на свое прежнее место, что бы больше не повредить ее.

Тут я услышал хлопанье в ладоши с другой стороны тренажерной. Я поднял глаза, голова мертвого все еще находилась в воздухе. Там, куда я смотрел, стоял высокий человек в черном балахоне, с капюшоном на голове и курил. «Блин» выскочил из моих рук. Я услышал, как ломалась черепная коробка покойного под весом тяжелого груза.

- Браво. Браво. – Сказал человек, аплодируя. – Какая находчивость, поднять голову жертвы, что бы узнать ее личность. Заметьте, теперь и ваши отпечатки на орудии убийства «человек без имени».

- Откуда вы знаете меня.

- О. Я знаю много о вас, даже больше, чем вы можете представить себе.

- Кто вы? – Спросила Виза.

- Я? Мне казалось, вас интересует личность убитого. Могу избавить вас от сомнений – это Томас.

Я посмотрел на тело. Мне было немного жаль этого человека, хоть он и был резко отрицательной личностью, но даже он не заслуживал смерти, по крайней мере, такой.

- О. Вы жалеете его. Напрасно. Томас продавал оружие террористам, финансировал разработки в области бактериологического оружия, и многое другое. Такие, как он, загрязняют этот мир, стараются разрушить его, не думаю, что их надо жалеть.

- А священник? Он тоже загрязнял мир? – Дерзко кинул я в его сторону.

- Нет. Но в какой то мере и да. Он скрывал то, что должны знать миллионы, то, что должны ощутить миллионы. Весь мир должен узнать о потенциале Апокрифа, все должны будут поклониться ему.

-Ему?

- Не делай вид, что ты не понимаешь.

- Так ты хочешь «свершить пророчество»?

- Не надо иронии. Я вполне серьезно. Разве две смерти не дали вам понять это? Кстати, я удивлен вашему появлению. Я рассчитывал пробыть здесь еще двадцать минут, завершить свое дело. Но, поскольку вы здесь, то думаю, сами найдете то, что ищите. – С этими словами преступник развернулся и направился к выходу.

- Оставайся здесь. – Сказал я и быстро побежал за преступником.

Я выбежал в коридор. В этой части здания я не был, я не был знаком с планировкой и не знал, куда бежать дальше, но топот по лестнице развеял мои сомнения. Я стремительно рванулся вперед. Спустившись на первый этаж, я побежал в первую открытую дверь. Забегая в комнату, я услышал звон стекла и побежал на этот звук. Выпрыгнув за преступником в окно, я я мог видеть его. Парень направлялся в сторону леса.

- Стой! – Прокричал я. – Стоять!

Я бежал и кричал, приказывая ему остановиться. Возле леса преступник послушал меня. Он остановился и повернулся в мою сторону.

- Я вижу, ты не любишь сдаваться. – Сказал он.

В этот момент я был нескольких метрах от своей цели. Еще мгновение, и я уже совсем близко. Но моя попытка схватить преступника была мгновенно пресечена. Он схватил меня за руку, и как перышко, бросил в сторону леса, как раз куда мы и бежали. Пролетев несколько метров, я приземлился на траву, и еще немного проехался по ней. Не дав мне опомниться, преступник обрушил на меня сильный удар ногой в живот, от чего я отлетел и ударился в дерево спиной. Преступник подошел ко мне, взял за шиворот и, приблизив мое лицо к своему сказал,: «умей проигрывать, что бы выиграть войну. Умей распознавать, с кем можно связываться, а с кем нельзя».

- Я всегда прекрасно осознаю это. – С трудом проговорил я. Мое тело превратилось в вату, оно было непослушным, и по нему разлилась только боль, как будто оно и состояло только из боли.

- Прекрасно. Тогда тебе стоит узнать. Узнать побольше, узнать, Апокриф. – Сказал он.

Преступник достал из кармана иглу, резким движением перевернул меня лицом вниз и вонзил иглу в позвоночник. Мое тело пронзила сильнейшая боль, а через мгновение я потерял сознание.

13. Апокриф.

Ад. Это то, чего не стоит бояться, если ты истинный верующий. Ад – это место, где каждый, кто предпочел в жизни плотские утешения, получает их снова. Но уже не в виде наслаждения для себя, а в виде наслаждения для того, кто тебя мучает.

- Надеюсь, что в этот раз получится. – сказал один из демонов другому.

- Я тоже. Мы устали ждать.

Двое жителей ада, которые никогда не были похожи на людей, зашли в большой зал, по середине которого стоял огромный механизм. Возле механизма суетились другие представители ада. Они что-то налаживали в работе механизма.

Как вы представляете себе демонов? Копыта, рога, хвост. Верно? Если вы боитесь именно такого, то к вам он придет в таком обличие. То, чего вы боитесь сосредоточено здесь, и лишь ваш разум материализует их, придавая им некий облик, облик, которого вы боитесь. Но не стоит думать, что справившись со своим страхом, вы справитесь и с демоном, которого создали.

- Все готово? – крикнул один из вошедших.

- Да, - ответили ему. – Мы лишь ждем господина.

- Начинайте. – Раздался устрашающий голос, распространившийся по всему залу.

- Да, мой господин. – Промолвили все, наклонив голову.

В мгновение ока, огромный механизм заработал. В этот момент в зал ввели тридцать демонов.

- Всех до единого - в машину! – приказал грозный голос.

- Всех? Но хозяин, они лучшие. Мы же модем потерять…

Этим словам так и не суждено было прозвучать до конца. Говоривший, он пришел совершенно недавно со своим другом, рисковал, и риск этот был не оправдан. Еще никто безнаказанно не прерывал или противоречил хозяину ада. Рискнувший был убит, да, это звучит глупо, ведь бессмертная душа не может умереть, но это так, есть способ стереть и ее с лица вселенной, и это произошло. Цепи с крюками на концах пронзили эту душу, причиняя ей невероятную боль. Одно мгновение, и душа была разорвана на части.

Этот пример послужил отличным толчком для остальных, и в машину были введены тридцать душ. Машина загремела, и через несколько мгновений, с другой стороны, из нее выпал кокон.

- Обучите его! – прогремел снова голос и хозяин удалился.

Миллионы лет, находясь в заточении, этот новый воин ада тренировался. Он прошел семь кругов ада, ощутил всю боль этого мира, все возможные страдания. Новое существо должно было стать лучшим воином ада, самым лучшим. Его тренировал сам хозяин, весь ад был в распоряжении этого воина, и когда пришло время, он показал себя, убив сотни людей, представившись чумой, войнами, мятежами, заговорами, кровавыми монархами. Везде, где была смерть, присутствовал и он, этот воин ада.

Но каждого когда-нибудь посещали сомнения, сомнения о своем предназначении.

В мире ада и рая время не имеет значения, и ты можешь появиться в любой момент, в любое время, когда захочешь и где захочешь. И вот однажды, обуреваемый сомнениями, навеянными воину ангелом, с которым ему пришлось повстречаться, воин решил отправиться в закрытый город под названием Арка. Там его никто не мог найти, и воин написал документ, который давал тому, кто расшифрует его, неведомую силу. Всю силу ада. Воину было дано имя – Апокриф, такое же имя получил и документ.

Позже, через полвека о документе узнали многие, и его искали, одни,, что бы получить невиданную силу, другие – что бы уничтожить его. Но все, что было известно о документе – что он был написан в городе Арка. Город был опустошен, все жители были убиты, а город стал запретным для всех, даже его название было запрещено, стерто из всех документов. Город потерял свое имя и никто не мог найти его, как и документ.

Такая оплошность была непростительна для воина, ведь его хозяин тоже узнал о документе, но ад всегда жаждал получить новые души, и документ именно для этого был предназначен.

Воин совершенствовал свое мастерство, он становился все более кровожадным и сильным, никто не мог с ним сравниться. Хозяин решил осуществить пророчество, он захотел ада на земле, и послал своего воина на землю, дал ему тело. «Рождение» воина должно было состояться в момент распятия сына Бога. Но воин больше не желал работать на ад и решил стать другим. В момент рождения он объединил в себе миллионы заблудших душ.

Несколько десятилетий о нем не было ничего слышно, но однажды он показался миру с новым документом, названным «кодекс чести», а сам стал его хранителем. Без разбора, воин убивал всех нарушивших кодекс. Прошли еще около двух тысяч лет, и воин снова исчез…

14.

- Райдер, очнись. Очнись! – услышал я. Мое сознание постепенно возвращалось ко мне, и смутное, обрывочное видение сменилось реальностью. Я повернул голову налево, увиденное дало мне понять, что я нахожусь в спортивном зале убитого. Повернув голову направо, я увидел лежащего на полу Томаса, на его лице все еще лежал «блин» от штанги, а вокруг тела суетились работники Амбреллы. Увиденное заставило меня прийти в чувства. Я вскрикнул и резко встал, перед глазами потемнело, я пошатнулся, но смог удержаться на ногах, вскоре все прошло.

- Нашли, где меня положить. – Сказал я.

- Все в порядке? – Спросила Виза.

- Да. Только голова болит, и спина. Сколько я без сознания был?

- Минут двадцать. Кстати, это торчало из твоей шеи. – Виза показала мне иголку, которую преступник вонзил в меня.

- Этот парень вонзил ее в меня.

- Ну, отпечатки мы с нее не возьмем, но какое-то вещество в ней есть. Игла полая внутри, там какая-то жидкость. Отправим на исследование, может, что-нибудь найдем.

- Ладно, что у нас по телу? – Сказал я, поворачиваясь в сторону убитого.

- Пока ничего, убили его за несколько минут до нашего появления. Но кое-что я нашла.

- Что?

- Пойдем.

Виза повела меня в дальний угол, по пути она взяла ультрафиолетовую лампу. Когда мы били на месте, Виза попросила выключить свет в помещении. Когда свет выключили Виза посветила лампой на стену. «Сила» - было написано на стене.

- Знание – сила. – Сказала Виза. - Эти два послания составляют такую незамысловатую фразу. Как думаешь, что он хочет этим сказать?

- Не знаю. Может то, что мы должны узнать, что-то, что должно привести нас к убийце?

- Или к новым жертвам.

- Возможно. Знаешь, у Томаса есть место, где он хранит свои артефакты, может, там найдем что-нибудь?

- Пойдем. У нас есть еще время, но скоро нам надо ехать в Эмили.

Мы спустились в подвальное помещение. На полу, в тени, была решетка, ведущая вниз. На решетке висел замок, который легко было сломать с помощью лома. Спустившись вниз, и пройдя по длинному коридору, мы очутились возле двери с кодовым замком.

- Да, не думаю, что нам открыть эту дверь. Здесь нужны отпечатки пальцев убитого, и, вижу, а вот сканер глаз. – Виза указала на небольшой глазок в стене возле двери.

- Не забудь, что здесь еще и анализ крови проводится, вот здесь. – Я нажал на один из кирпичей на стене, и недалеко от «кнопки» появилось отверстие в стене.

- И как же мы пройдем через эту дверь?

- Да просто. Она открыта.

- Что? Откуда ты знаешь?

- В этой части здания две системы сигнализации, - сказал я, открывая дверь. Она была тяжелая, так что мне пришлось напрячь все силы, что бы открыть ее. – Одна – общая, как и в остальной части здания, а вторая – локальная. Она работает, пока дверь заперта. Вдоль коридора расположены скрытые камеры, которые передают картинку на компьютер, где производится анализ картинки. Если параметры человека, идущего оп коридору, не совпадают с данными Томаса, то включается сирена, решетка, через которую мы так легко прошли, блокируется, а все, кто находится здесь, умирают от яда. Готово. – Сказал я, открыв дверь полностью.

Нашему взору открылось огромное помещение, в котором располагалось большое количество шкафов и стендов, на которых лежали сотни артефактов разных культур. Многие из них были знакомы мне, я их продал Томасу, некоторые были подделками.

- Что мы ищем здесь?

- Я не знаю.

- Тогда мы просто тратим время.

- Возможно, но все эти артефакты необходимо перевезти от сюда ко мне. Не хочу, что бы они попали не в те руки.

- Итак, мы ищем неизвестно что, среди того, что я, например, вижу впервые.

- Возможно, но о многих артефактах ты слышала, например о копье судьбы, которым закололи Иисуса, пока Он был на кресте.

- И этот артефакт здесь?

- Здесь его копия.

- А оригинал?

- Я его спрятал. Хорошо, пойдем вдоль полок, если увидишь пустое место на полках – зови меня. Только не заглядывай в шкафы, я их потом отдельно проверю.

- Хорошо.

Мы с Визой разделились. Я снова очутился в комнате с артефактами в этом доме. У меня было ощущение, что я снова, словно вор, ищу артефакт, который мне необходимо украсть, и заменить его на подделку. Все полки были заполнены, не было ни одного пустого места. Казалось, что мы напрасно тратим время. Все артефакты лежали на своих местах, каждый был подписан. Я уже проверил три полки, но ничего не нашел, но в этот момент меня позвала Виза. Я мгновенно оказался возле нее. На месте, где была табличка «ритуальный нож майя» ничего не было.

- Точно. – Сказал я.

- Что?

- Мое видение. Там на трассе, я видел идущего на нас человека, в его руке был нож, он был очень знаком мне. В руке преступника был ритуальный нож майя, этот самый нож. – Я указал пальцем на пустое место. – Пойдем.

Мы подошли к одному из шкафов. Открыв его, я увидел множество бумаг на полках. Я взял одну из папок и дал ее Визе.

- Здесь все характерные раны, которые наносили майя во время ритуалов. Пусть твои люди осмотрят тело священника, возможно, он был убит этим ножом.

- Но как это возможно? Ведь Томас был убит совсем недавно, а значит и нож украли недавно.

- Я слышал, что Томас собирался продать нож, и, если мы узнаем, кому он был продан, то найдем убийцу.

- Как мы найдем его? Это не официальная продажа.

- Зато записи будут. Томас вел записи всех своих покупок и продаж, это в том шкафу, пойдем.

Мы подошли к следующему шкафу.

- Здесь все записи продаж. – Сказал я, открывая шкаф. – Твоим людям придется просмотреть их и найти того, кому был продан нож.

- Ладно, хватит на сегодня осмотров достопримечательностей, нам надо еще к Эмили успеть.

- Верно, пойдем.

Мы вышли из подвального помещения, вошли в спортивный зал, где Виза отдала несколько распоряжений по поводу подвального помещения.

- А как ты стала директором такой серьезной фирмы? – спросил я, когда мы уже выходили из дома

- А я разве не могу? – С иронией спросила Виза.

- Почему? Можешь, ты же являешься директором. Но ты настолько молода, и уже директор.

- Я пришла в «Амбреллу», проработала там около полугода, потом меня пригласил предыдущий директор и назначил меня на свой пост, а сам уволился.

- Странно, не быстро ли? Всего полгода и ты уже директор. В фирме есть люди, работающие дольше тебя, и они не стали директором. Ты не задумывалась над этим?

- Задумывалась, но на таком посту некогда думать о мелочах.

- Ладно. Давай я поеду к Эмили, а ты езжай к последнему. Мы так сэкономим время.

- Хорошая идея.

- Только возьми с собой кого-нибудь, хорошо?

- Зачем? – С улыбкой спросила Виза.

- Не хочу, что бы с тобой что-нибудь случилось. Мы не знаем, где преступник, возможно он там.

- А возможно он у Эмили. Мы не знаем, где убийца.

- Я сумею за себя постоять, не беспокойся. – С этими словами я сел в машину.

15.

А в это время в доме Эмили царила суета. Любящая мать со своей дочерью готовили ужин, на который были приглашены наши герои. Словно самый важный в ее жизни, этот ужин был приготовлен идеально. Как будто от этого вечера зависела карьера Эмили. Все было сделано на славу, уча свою дочь аккуратности, мать сама научилась этому бесценному дару.

Вот, все уже было накрыто на столе, разложены все столовые приборы. Эмили сняла фартук, и направилась со своей дочерью наверх. Проследив, что дочь умылась и почистила зубы, заботливая мать уложила свою дочь в постель.

- Сейчас ко мне придут очень важные гости, надеюсь, что они не помешают спать моей малышке? – Спросила Эмили свою дочь, слегка сжав ее щечку.

- Нет, мамочка. Спокойной ночи. – Дочь поцеловала Эмили, на что получила три поцелуя от своей матери.

Этот сияющий добротой момент был прерван звонком в дверь.

- Спокойной ночи, малышка. – сказала Эмили дочери и спустилась вниз, что бы открыть дверь.

Дверь, на которую можно было любоваться часами, насколько красиво она была расписана витиеватыми узорами, словно творение одного из великих художников, открылась и передо мной появилась Эмили, какой я не предполагал ее увидеть. На работе это был серьезный человек, словно за плечами Эмили огромный жизненный опыт, горький, но который Эмили поняла правильно. Сейчас это была радостная женщина, у которой в жизни было все, о чем она мечтала.

- Проходите. – Пригласила она меня, улыбаясь. – А где…Виза? Я думала, что вы приедете вместе.

- Спасибо большое за приглашение, я надеюсь, что не помешаю. Виза не смогла приехать, она поехала по делам.

- Проходите в гостиную.

Разговор, из-за которого я приехал, начался лишь, когда мы сели ужинать.

- Эмили, мне бы хотелось узнать, что связывает вас со священником, работавшим на «Амбреллу», с Томасом, коллекционером реликвий, и человеком, которого мы еще не посещали, к нему поехала Виза? Что объединяет вас?

- С чего вы решили, что нас что-то объединяет? Мы просто друзья.

- Эмили, я бы рад поверить этому, но уже двое из ваших друзей мертвы. При иных обстоятельствах я бы поверил вам, но сейчас, я думаю, что вам следует все рассказать мне.

- Мы действительно дружили. Мы были искателями реликвий, искали их для «Амбреллы». Мы нашли множество реликвий, каждая из которых представляла определенный интерес, но и создавала дополнительные вопросы, ответы на которые мы не могли найти. Целями наших поисков был Апокриф и все, что связано с ним. Мы нашли множество реликвий, но венцом наших поисков был документ.

- Множество реликвий? В каком смысле, я ничего не слышал о реликвиях, связанных с Апокрифом.

- Верно. Вы довольно известный искатель реликвий, но даже вам не известно, что именно вы ищите.

- Да, апокриф достаточно таинственный документ, который написан был демоном, имя коего тоже Апокриф.

- Я ошибалась.

- В чем? – С удивлением спросил я.

- Вы знаете больше, чем я предполагала. Документ был действительно написан демоном, но целью ваших поисков является документ, а мы искали самого демона. Мы искали все реликвии, связанные с ним, его доспехи, оружие.

Моему удивлению не было предела. Искать реликвии, искать людей, точнее их могилы, вещи великих воинов – все это было в порядке вещей для меня, но демона. Эти слова прозвучали словно некая дикость в моих ушах, я потерял дар речи на некоторое время, и лишь немного оправившись, я смог продолжить разговор. Все время, пока я молчал, Эмили смотрела на меня, слегка улыбаясь. Казалось, что с лица этой женщины никогда не сходила улыбка, озаряющая радостью все и всех вокруг.

- Демона? Я все понимаю, но поиски демона. Это странно, вам не кажется?

- Нет. Не кажется. В начале наших поисков мы тоже увлеклись самим документом, но позже поняли, не все, конечно, что искать следует не документ, а его писателя.

- Но как? Я пойму, если Томас искал демона, но вы и священник?!

- Это был не простой демон. В один момент, он сменил свой жизненный путь. Он старался отойти от тьмы, которой был рожден. Именно в этот момент он и написал апокриф.

- Я знаю. Ему почти удалось вырваться из рук ада, но в один момент истории, он просто исчез.

- Да, исчез, но не просто. Он пошел по пути света, от которого взял способности, их плюсы. И в день распятия Христа, он снова появился в нашем мире.

- Откуда вы знаете?

- Знаю. Все мы, я, святой отец, Томас и Эдди, мы все знали свою часть, часть истории Апокрифа. Часть его тайны.

- И какую же часть тайны знаете вы?

- Сейчас самое важное, что если преступник сможет найти все листы из документа, сможет соединить их воедино, и расшифровать, то не думаю, что документ будет использован в качестве всемирного добра. Простите, за иронию.

- В такое время без иронии невозможно. А вы сумели найти демона?

- Да. Но тело, в которое заключена душа Апокрифа, знал только святой отец.

- Да… Он теперь нам мало, что скажет.

- Святой отец знал в лицо, но я знаю историю. Он спрятал душу Апокрифа в тело ребенка.

- Ребенка? А можно найти этого ребенка, и сам он знает, кем является?

В этот момент зазвонил мой телефон. Я извинился перед Эмили и поднял трубку. Это была Виза. Наш разговор длился недолго, но он заключал в себе всю информацию, которой я боялся, и которой я ждал. Виза сообщила мне, что нашли человека, которому был продан ритуальный нож майя. Это давало шанс найти преступника, ведь священник был убит именно этим ножом. «Хорошо». – Сказал я в трубку, - «Приезжай сюда, быстрее, и возьми с собой несколько своих охранников».

- Вы сказали, что знаете историю, а что знал Томас и Эдди? – Спросил я.

- Томас знал все о реликвиях, он спрятал реликвии, оружие Апокрифа. Эдди, ему удалось то, что не удавалось еще никому. Он понял смысл Апокрифа, именно Эдди сказал нам, что искать надо не документ, а демона. Эдди единственный из нас, кто знал, как остановить действие документа, когда с помощью него пытаются создать зло, или добро.

- Эмили. А где ваша дочь?

- Она спит. А что такое?

- Приведите ее сюда. Вам следует собираться, и немедленно. Томас и Эдди мертвы. Думаю, что теперь преступник придет сюда.

Лицо женщины моментально изменилось. Улыбка исчезла, а цвет лица стал мертвенно бледным. Женщина сорвалась с места и зовя свою дочь побежала наверх.

Я остался в гостиной, думая, что мог бы быть немного поделикатнее с Эмили, и одновременно прислушиваясь к каждому звуку в доме.

- Не трогай мою дочь!!! – Услышал я крик Эмили.

Я сорвался с места, сорвав скатерть со стола. На пол посыпались столовые предметы, так аккуратно разложенные на столе, блюда, приготовленные с трудом. Там же, на полу, оказался и стул, на котором я сидел.

Вбежав наверх, я направился в сторону комнаты, из которой доносился крик маленькой девочки и ее матери. Войдя в комнату, я увидел преступника, стоявшего возле окна, левой рукой он держал девочку, а правой – нож, который я теперь узнал. Без сомнения – это был ритуальный нож майя. Эмили в слезах стояла у двери, боясь подойти к преступнику.

- Отпусти ее! – Крикнул я. – Это всего лишь ребенок!

- Да, но этот ребенок даст мне то, что я хочу.

- Что ты хочешь? Скажи, может я смогу тебе помочь, только ребенка отпусти!

- Отпусти ее!!! – Закричала Эмили.

- Успокойся! – Крикнул я на нее. Сам того не ожидая, этим криком я успокоил несчастную мать. Теперь она не лезла в мой разговор с преступником, а только всхлипывала где-то в углу.

- Тебе нужны недостающие страницы апокрифа? Верно?

- Да, но я не думаю, что ты мне сможешь помочь в этом.

- Я знаю, где эти страницы.

- Знаешь? – Насмешливо сказал преступник. – Не думаю, что ты знаешь это. Нет.

- Знаю, дай мне время, и я приведу тебя к этим страницам.

- Нет, не приведешь, ведь ваши люди опоздали на встречу с Эдди. Он передал мне свои знания, и теперь осталось дело за Эмили.

- Ты отпустишь ребенка? – Спросил я.

- Да. Мне не нужен ребенок. Мне нужна она. – Преступник указал пальцем на Эмили.

- Что вы хотите знать? – Спросила Эмили сквозь слезы.

- Итак, душа Апокрифа была спрятана в теле ребенка. Нарекли его Сэм. Ребенка отдали в приют, я бы хотел узнать в какой.

- Это приют «Карнати». – Выпалила Эмили. – А теперь отдайте мне ребенка.

- Нет. Еще рано. Я хочу знать, где найти этого ребенка, где он?

- Я не знаю.

- Точно? – Грозно спросил преступник, приподнимая ребенка за подбородок над полом.

- Стойте! Я знаю только, что он был подозреваемым в убийстве в приюте, после чего, по моей просьбе, он был посажен в одиночную комнату, где и провел все время, до того, как парня выпустили из приюта. В возрасте шестнадцати лет, он должен был вспомнить свое прошлое, поэтому мы не следили дальше за ребенком. Я не знаю, где он.

В этот момент преступник засмеялся, глядя на меня и опуская ребенка на пол. Он отпустил ребенка к Эмили, но дверь за нами захлопнулась, и они не смогли выйти из комнаты, оставшись в углу возле двери, обнимаясь. Я стоял, словно меня ударило молнией, я не мог пошевелиться, ведь Эмили только рассказала мою историю.

- И ведь не вспомнил, верно? – Спросил, усмехаясь, преступник.

В этот момент он бросился в мою сторону. Преступник швырнул меня в сторону, и я сильно ударился о шкаф, сверху, на меня упала девочка, крича. Я скинул с себя ребенка и бросился на преступника. Схватив по пути настольную лампу, я ударил его по голове. Преступник снова ударил меня в грудь, что я вылетел в окно и приземлился на газон.

Преступник снова решил заняться своей новой, и возможно последней, жертвой. Но Эмили была намного сильнее, чем казалось с виду. Ногой Эмили ударила преступника в пах, от чего тот сел на колени, корчась от боли. С новой силой на голову преступника опустился детский стульчик, с металлическими набойками по краям. После этого последовал еще удар, а затем еще и еще. Эмили била пока преступник не упал на пол без сил. Эмили бросилась к своей дочери, обняла ее, и они направились к выходу. Когда они были возле двери, та слетела с петель, и разлетелась в щепки. В комнату вбежали охранники «Амбреллы», а с ними Виза. Охранники окружили мать с ребенком. Двое повели женщин на улицу. «Он во дворе». – Сказала Эмили Визе, которая бросилась сломя голову, увидев разбитое окно. Остальные окружили преступника, который уже сидел на коленях. Преступник не слушал криков, призывающих его не двигаться, наоборот, несколькими резкими движениями преступник раскидал охранников и выпрыгнул в окно, после чего скрылся вдали улицы. А внизу, на палисаднике, Виза старалась привести в чувства Апокрифа, которого увозили на носилках.

16.

Я пришел в себя от сильной боли, которую ощущал всем своим телом, каждой мышцей. Пронзительная боль, словно мое тело жгли на костре, пронзали иголками и истязали мою плоть, словно я попал в ад. От боли я хотел закричать, но не мог. Я упал на пол с кровати, глаза резал яркий свет, мышцы периодически сокращались, от чего я, очевидно, бился в конвульсиях. Я стал царапать себя, рвать на себе одежду, и в кровь рвать свою плоть. Затем боль стала стихать, и я перестал рвать на себе одежду, я успокоился. Мое тело снова стало послушным, и я смог сесть на кровать, до которой мне пришлось добираться на ощупь, так как зрение еще не восстановилось, а перед глазами стояла белая пелена, заставляющая меня жмуриться. Со временем восстановилось и мое зрение, но я был ошарашен всем увиденным. Привычны для меня мир изменился, я словно новорожденный смотрел на все, что меня окружало. Это невозможно описать, но предметы, я знал, что они здесь, я знал, где они находятся, я знал все, про предметы, окружающие меня, но я практически не видел их. Все сливалось в серые тона, лишь давая едва видимые очертания самого предмета. Я подумал, что после удара о землю были повреждены зрительные нервы, что не сулило ничего хорошего. Я вытянул руку в направлении настольной лампы, стоявшей на тумбочке, и почти приготовился, что уроню ее, по неаккуратности, ведь я едва различал ее очертания. Но меня смущало, что я прекрасно знал, где находилась лампа, я словно видел ее не глазами, а подсознанием, душой. Протянув руку в сторону настольной лампы, я испугался того, что увидел и отдернул руку обратно. Снова посмотрев на свою руку, затем на обе, я увидел, что они не были серыми, наоборот, они переливались, то красным, то черным, то ярко белым цветами. Затем я взял лампу в руку, и был удивлен, что не уронил ее. Покрутив лампу перед собой, я поставил ее на место.

В этот момент дверь комнаты открылась, и в комнату вошли трое, один из них был низкого роста, а остальные примерно одинакового. Я встал с кровати.

- Привет. – Сказал кто-то из вошедших. По голосу можно было понять, что это женщина, но мой слух. Он тоже изменился. Все слова были слегка протяжными, и отдавались эхом. – Ты уже пришел в себя?

Я смотрел на вошедших и не мог понять, что именно вижу перед собой. Не было лиц, форма тела была слегка расплывчатой, я не мог понять, что происходит. Тут сильный приступ головной боли прервал все мои размышления, я упал на колени, схватившись за голову. Ко мне подбежали люди, вошедшие в комнату, попытались усадить меня на кровать. Тут мои руки пронзила сильная боль. Она продвигалась от кистей по предплечьям и выше, охватив мои руки, грудь и спину. Боль остановилась в районе лопаток. Теперь, когда боль утихла, я узнал ответы, на все вопросы, которые мучили меня ранее. Девушки, теперь я знал, кто они, те люди, что вошли в палату, где я лежал, отпрыгнули от меня, как от прокаженного, со страхом смотря на меня. Я встал, посмотрел на девушек. Та, что была самой низкой, обладала самой сильной аурой, а если точнее, душей, ведь именно ее я видел, а не лживую плоть. Девочка, была дочерью Эмили, невинным созданием, мать которого была слегка запятнана грехами прошлого. И, наконец, Виза, чью душу я хотел видеть с самого знакомства, и я не ошибся, полюбив этого человека, ведь такой чистой души, как эта, не было во всем мире.

- Что с твоими руками? – Испугано спросила Виза. – Посмотри, что это за ожоги?

Эмили смотрела на меня, и я знал, что она понимала смысл этих ожогов, ведь когда-то ее друг Эдди сам расшифровывал их, познавая тайну манускрипта под названием «апокриф».

- Все в порядке, - сказал я, - теперь я стал собой.

Мой голос изменился, он стал более властным и грозным.

- Что? В каком смысле? Что ты говоришь? Я не понимаю.

- Зато я понимаю. – Сказала Эмили.

- Верно, ведь именно ты отвела меня в «Карнати», именно ты посоветовала держать меня в карцере, и именно твой друг, священник, заключил в этом теле меня.

- Что? – Виза все еще не понимала, что происходит.

- Все просто, Виза, я – тот, кто написал манускрипт. Меня зовут Апокриф, и даже не спрашивай, как это возможно.

Виза смотрела на меня недоумевая, она не верила, что перед ней стоит существо, побывавшее в аду, вкусившее его прелести и боль, существо, не отвергнутое раем, когда оно стало каяться в своих грехах. Существо, которому миллионы лет.

Белые, даже седые волосы, такого же цвета глаза, не имеющие зрачков, Высокий, самоуверенный, незнающий отказа, часть тела которого было покрыто тайными символами, нанесенные огнем. Существо, которое добивается того, что необходимо ему. Вот каким предстал перед Визой, Эмили и ее дочерью совсем недавно простой человек. Таким же предстал и передо мной Апокриф, когда решил поведать мне историю, которую рассказываю сейчас вам. Я тоже считал это бредом, неплохой байкой на ночь, но сейчас я думаю совсем по-другому. Я был простым человеком, репортером, рассказывающим всему миру грязную правду из жизни популярных людей, повествующий о всем, что могло быть интересным читателям. Моя карьера достаточно быстро росла, новые знакомства, новые возможности, новые знакомые. Я быстро рос, мои статьи привлекали новых читателей. В каждом деле я находил что-то, что прельщало читателей. Но, как и хороший репортер, я искал истории, и умел найти их. Но вот в один момент история сама нашла меня, та история, которую я рассказываю сейчас.

- Эмили, - сказал я, - как вы? Как ваша дочь? Все в порядке?

- Да, спасибо. Все хорошо. С возвращением тебя, Апокриф.

- Спасибо.

- Кто ты? – Спросила Виза.

- Я тот, кто знает разницу между огнем ада, коим я могу уничтожать праведных, и огнем рая, карающим всех грешников. Надеюсь, вы покупателя ножа майя.

- Да. – Ответила Виза. – Именно этим ножом были убиты две жертвы.

- Тогда нам необходимо ехать к покупателю.

17.

Уже сидя в автомобиле, Виза решила узнать все про манускрипт, ставший причиной смерти трех человек.

- Итак, Апокриф, теперь, надеюсь, ты ответишь на некоторые вопросы.

- Смотря, какого содержания, будут вопросы.

- Ну, например, когда ты написал этот манускрипт, зачем ты это сделал? И что в нем? Я еще не получила вразумительного ответа на вопрос, что было написано в манускрипте.

- Все просто. Я демон, делом которого было лишь одно – привести душу, новую, и как можно более сильную. Я, словно собачка, которая приносит палочку своему хозяину, приносил в ад все новые и новые души. Но все они не были достаточно сильны, и тогда я придумал документ, содержание которого может дать аду огромное количество душ, все души планеты. С помощью документа можно открыть двери ада в этот мир, и впустить демонов сюда, уж они позабавятся с плотью людей, живущих на этой планете. Я выполнил свою работу. Но я любил поиграть с огнем, и решил сделать так, что бы дверь была открыта не так просто, как хотел того повелитель тьмы. Поэтому, я зашифровал манускрипт. На это хозяин ада разозлился, уже хотел наказать меня, что он и сделал, но не заставил меня переделать все заново. Я не переписал манускрипт. И его смысл был зашифрован, каким остался до сих пор. Все же хозяин остался доволен моей работой.

Когда мое наказание закончилось, я снова вернулся на землю и стал бродить среди людей, словно волк среди овечьей стаи. Я снова творил зло на планете, пользовался руками безумцев, заставляя их убивать ни в чем не повинных людей, после чего убивал исполнителя, и находил новую жертву. Но мои деяния не могли остаться безнаказанными. Я привлекал много внимания, и свет хотел избавиться от меня. Посылая все новых и новых ангелов, что бы меня уничтожить, все эти попытки заканчивались ничем. Но однажды на моем пути появилась девушка. Она была ангелом, и звали ее Айви Роуз. Каждый раз я избегал схватки с нею, я знал, что этот ангел сильнее меня. Но никогда и ни кому не удавалось бегать постоянно, и вот, после одного моего дела, когда я допустил ошибку, за которую буду расплачиваться вечно, Айви нашла меня. Я должен был принять бой, и я принял его, зная, что победа мне не светит. И вот, после трехдневной схватки, я потерпел поражение. Я всегда придерживался правил, в своих играх, именно так я называл убийства, которыми руководил, и в битве. В конце каждой битвы, когда я одерживал победу, я убивал своего соперника, забирая его душу себе.

Проиграв в сражении с Айви, я стал на колени, положив свой меч рядом. Опустив голову, я попросил смерти. Но Айви предложила мне совсем другое - она предложила мне покаяться, покаяться в своих грехах, во всем, что я совершил. Я не воспринял ее предложения, говоря, что меня следует убить, но Роуз показала все мои деяния со своей стороны. Я ощутил боль всех, кого убил и всех, кто был убит в результате моих игр. Айви предложила мне новый путь, путь покаяния, по которому я пошел с удовольствием. Я стал тайно обучаться у света, отдаляясь от тьмы.

Все считают, что манускрипт был написан, когда я сомневался в пути, по которому шел, но это не так, я написал его гораздо раньше. Когда я перешел на сторону света, то я лишь немного преобразовал манускрипт, спрятав некоторые из его страниц, без которых невозможно открыть дверь.

- Где спрятал? – Спросила Виза.

- В самом надежном месте, - сказал я, проводя рукой по своим ожогам.

- Ты сказал, что в одном из дел допустил ошибку, что это за ошибка?

- Я вижу, что тот парень, который был в этом теле до меня, которого ты наняла на эту работу, привлек тебя. Я вижу, что ты влюблена в него, но не надейся увидеть его снова, это была фальшь, которая была необходима, что бы спрятать меня. Я уважаю это чувство, и, как знак уважения, я скажу тебе, что это была за ошибка. Но учти, что ты первая, кому я скажу это. Тогда я убил ребенка. Это была маленькая девочка, лет шести. Тогда я был сильно разгневан, и не отдавал себе отчета, и в порыве гнева я не заметил, как убил это невинно создание. Я покаялся во всех своих грехах, я простил себя за них, но это убийство никогда не сможет быть прощено. Я никогда не прощу себя.

После некоторого молчания Виза снова завязала разговор.

- Тебя спрятали в тело этого мальчика, но зачем это нужно было?

- многие, кто знал о существовании манускрипта, искали его. Одни – что бы уничтожить, а другие – что бы воспользоваться. Однажды четверо сотрудников корпорации «Амбрелла» решили найти манускрипт. И им удалось это. Среди них был тот, кто понимал язык, на котором был написан апокриф. Он понял, что необходимо искать того, кто написал манускрипт – меня. Но их поиски шли долго и не давали результата, пока я не решил сам прийти к ним. Я попросил у них помощи, ведь священник, занимавшийся поисками, был самым сильным экзорцистом. Я открыл им тайну, которую было необходимо спрятать, и они скрыли эту тайну, вместе со мной, в теле парня, которого я выбрал сам.

- А что это за тайна?

- Какая ты любопытная.

- Да. Ведь мы занимаемся одним делом, и не думаю, что нам стоит скрывать друг от друга что-то. Не так ли?

- Верно. Мы спрятали недостающие страницы манускрипта.

- В теле мальчика? Но как это возможно?

- Возможно, если я являюсь теми самыми страницами.

- Что?!?!

Не знаю, что больше слышалось в голосе Визы, восклицание или удивление. Но это действительно шокирующее.

- Да. Именно так. Я подумал: «куда можно спрятать страницы так, что бы их не нашли». И тогда я прибегнул к помощи своих друзей из рая. Мы разработали то, что в последствии, в библии, назвали ангельскими символами. И я получил их. Они проявились на моем теле. Я был единственный, у кого они были выжжены, что говорило о подлинности страниц, спрятанных на моем теле.

- Так, картина проясняется. Значит, тебя не стоит подпускать к манускрипту, что бы не допустить их соединения.

- Это не так. Точнее не совсем так. Того, кто нашел правду, ждет еще одна головоломка – расшифровка ангельских символов. Пока они не будут расшифрованы, ничего не получится.

18.

Вот мы и приехали к Роберту Лейчестеру, оккультисту, человеку достаточно богатому, имеющему большие связи. Почти с любым человеком, стоявшим на пути Роберта, он справлялся без труда, либо запугиванием, либо простым исчезновением человека. Он был не прост, любил власть, пользовался ею. Никто никогда не хотел иметь дело с Лейчестером, лишь безумцы соглашались работать с ним. И именно к нему, нам пришлось направиться.

Богатый дом, множество охраны, внешне все так похоже на дом Томаса. Крепость, в которую возможно пробраться, но не следовало делать этого. Последний, кто решился обокрасть Лейчестера, исчез бесследно, его не просто убрали. Были уничтожены всякие доказательства существования этого человека, его просто стерли. Лишь воспоминания друзей стереть не удалось, но их можно было купить, не обязательно за деньги. Любимой платой Роберта было устрашение, которым он воспользовался, и даже друзья и родные забыли этого искусного вора. А те, кто решился воспротивиться, были убиты. «Все проблемы разрешимы» - Этой фразой Лейчестер заканчивал жизнь любого человека. - Этой фразой Лейчестер заканчивал жизнь любого человека.

И так, наше расследование завело нас к одному из самых неприятных типов в этом городе, а возможно и на всей планете. В дом пустили только меня и Визу, а остальных, то есть несколько человек из охраны корпорации, должны были остаться за воротами, возле машины. Лейчестер принял нас в своем кабинете, где вся мебель была сделана из красного дерева, даже полки для книг, коими были закрыты все четыре стены кабинета, были выполнили из красного дерева.

- Что вам нужно? – Сказал Лейчестер, сидя за своим столом. Привыкший разговаривать со всеми, как с подчиненными он не изменил себе, начав наш разговор с приказного тона и взгляда свысока на нас.

- Вы купили у одного коллекционера артефактов некий предмет. Этот коллекционер называл себя Томас, помните? – Сказал я, бросая вызов Роберту. Я тоже говорил в приказном тоне, не свойственном мне, но я не люблю приказывать, и особенно не люблю, когда приказываю мне. С этими словами я усадил Визу на один из стульев, стоящих перед Лейчестером, и сел сам.

Удивленный моей дерзостью, Роберт бросил на меня грозный взгляд. Очевидно, он хотел увидеть мои глаза, дерзость в них, но ему не дано было увидеть то, что он хотел, ведь я закрыл глаза солнечными очками.

- Что вам надо? – Раздраженно переспросил хозяин дома.

- Я уже сказал вам, - нож, купленный вами у Томаса.

- Если вы хотите его купить, то можете проваливать, я не продаю свои вещи.

- Нет, мы хотим увидеть его. – сказала Виза, - Нам необходимо установить подлинность ножа.

«Умный ход» - подумал я, надеясь, что Роберт поверит в наши слова.

- Установить подлинность? Вы думаете, что я дам вам капаться в своих вещах? Или вы решили, что я настолько глуп, что не буду знать ничего о своей покупке?

- Нет, почему же? У нас тоже есть нож, который мы тоже считаем ритуальным ножом майя. Но согласитесь, не может быть два таких предмета.

- Не надо лгать. У вас нет этого предмета, или же он является поделкой…

- Вот он. – Сказал я, выкладывая на стол нож, увидев который Лейчестер побелел. После чего Роберт попросил нас оставаться в кабинете, а сам вышел, что бы принести свой нож.

- Откуда он у тебя? – Спросила Виза шепотом.

- Это совсем не сложно, - произвести на свет предмет, которого нет в природе, только за каждую такую выходку мне придется платить.

- Платить?

- Конечно. По апокрифу, я не имею права делать это, как и все остальные.

- То есть ты нарушаешь кодекс, написанный самим собой?

- Да, только я иду к наказанию, в тот момент, когда остальные пытаются скрыться от этого.

Посидев несколько минут в молчании, мы дождались, когда в кабинет войдет Лейчестер с ножом, который он купил у убитого, и который стал орудием убийства. Словно завороженный, Лейчестер смотрел на оба ножа, стараясь найти разницу между ними. Он вертел оба ножа в руках, недоумевая, как такое возможно. Роберт никогда не слышал о том, что до наших времен дожили два ножа такого типа. Он бы еще долго сидел так, смотря на ножи, пока я не решил прервать молчание.

- Вы ни кому не давали этот нож?

- В каком смысле? – Роберт удивленно посмотрел на меня.

- В прямом.

- Нет, конечно, нет. Этот нож находится под замком, к нему невозможно подобраться, так что позаимствовать его на время не возможно, и я ни кому не раздаю свои вещи.

- В таком случае, у вас, Роберт, большие проблемы.

Лейчестер не знал, как отреагировать на мои слова, но было видно, что его переполняет злость, которую он уже почти выплеснул на нас с Визой. Но Роберт передумал кричать на нас, и потянулся к прибору внутренней связи, что бы вызвать охрану, но не успел сделать этого. Мой кулак опустился на прибор раньше, чем рука Лейчестера, и я разбил прибор. Впервые в жизни Роберт был напуган, ведь закричать ему тоже не удалось, - я, вскочив со стула, подбежал к Роберту и поднес его руки, в которых были ножи, к его горлу, со словами:

- Только закричи, и твоя охрана будет неделю отмывать пол от твоей крови.

Я сдавил его руки так, что суставы Роберта захрустели; надавив слегка ножами на шею Лейчестера, я добился, что из нее показались две маленькие капли крови, что убедило хозяина дома послушаться меня.

- А теперь, я отпущу твои руки, а ты отдашь мне оба ножа, договорились?

Лейчестер кивнул.

- Вот и хорошо, - сказал я, забирая ножи из рук Роберта.

- А теперь, мы выйдем из этого дома, во главе с тобой, и ты приведешь нас к апокрифу. – Сказал я.

- Что? – Роберт был к тому же и прекрасным актером, и сейчас он хорошо изображал непонимание.

- Вопросы здесь задаю я. Тебе ясно?

- Я действительно не понимаю, о чем вы говорите. И с чего вы решили, что я купил этот нож у какого-то Роберта?

- Все просто, я, по заказу Роберта, отыскал этот артефакт, и он стал владельцем ножа. Но совсем недавно, как записано в одной из учетных книг Роберта, он продал нож тебе. А этот нож, после продажи, стал орудием убийства двух человек, так что не пытайся провести меня, я тебя вижу, Левиафан.

Тот, кто называл себя Робертом Лейчестером, изменился в лице моментально, он побелел, а его глаза забегали, словно у нашкодившего мальчишки, которого настигла кара за его деяния. Тут Лейчестер засмеялся, откровенно, но это был смех человека, знавшего правду, о которой никто, кроме него, не знал. Он резко встал со стула, а его одежда, стала преображаться. От ног она покрывалась черным цветом, медленно охватывая все больше и больше пространства, продвигаясь к голове. Лицо Лейчестера тоже стало меняться, морщинки, говорившие о пожилом возрасте Роберта, разгладились, глаза поменяли цвет с зеленых на серые, граничащие с черным, его дряхлое тело стало приобретать вид молодого спортивного человека. Он вытянул руку вперед, и нож выскользнул из моей руки, направившись к Лейчестеру. И вот, превращение было завершено. Перед нами стоял высокий человек, лицо которого было спрятано под капюшоном, а в его правой руке был ритуальный нож майя.

- Я не предполагал, что так быстро все вспомнишь, Апокриф. - Сказал он. – Мне всегда было интересно, как ты узнавал нас в теле людей. Но сейчас не время для вопросов, позже, но уже скоро ты все узнаешь, а сейчас, вам следует позаботиться о своей жизни, а не обо мне.

После чего он позвал охрану, и выпрыгнул из окна.

Охрана, словно швейцарские часы, были точны, и появились мгновенно, нацелив на нас четыре пистолета. Времени дл раздумий не было, и я бросился на охрану, получив по пути восемь пуль в область груди. Но пули не смогли остановить меня, и все четверо, по очереди, вылетели из кабинета. Заперев за охраной дверь, я быстро огляделся, и мой взгляд остановился на единственном пути выхода из сложившейся ситуации – на окне.

Проследив за моим взглядом, Виза, недоумевая, закричала:

- Ты что собираешься делать?! Нет! Мы не можем прыгать через окно!

- Можем, - сказал я, когда за дверью послышались выстрелы и яростные крики охраны.

Схватив Визу на руки, я выпрыгнул из окна, и помчался прочь от здания, преодолевая все препятствия на моем пути, а охрана, взломавшая дверь, когда я выпрыгнул из окна, тщетно опустошали магазины своих пистолетов, посылая вдогонку нам пули из девятимиллиметровой береты.

19.

Бег наш закончился, когда мы оставили дом Роберта далеко позади. На попутках, мы добрались до корпорации «Амбрелла», где за обедом Виза начала обсуждение произошедшего с нами. Среди разговора я спросил:

- Тебе не показалось лицо этого парня знакомым?

- Что? Нет, не припомню, что бы я видела его раньше.

- Странно. – Сказал я загадочно.

- В каком смысле? Что ты имеешь в виду?

- Этот парень, преступник, наш с тобой старый знакомый, общий знакомый.

- Знакомый? О чем ты говоришь?

- Когда то этого убийцу звали… - я выдержал некоторую паузу, прежде, чем произнести имя преступника, - некогда ты называла его Мартином.

Смятение в глазах Визы мог увидеть каждый, кто заглянул бы в них, кроме меня, хотя я знал об этом смятении, негодовании, царившем в душе Визы, которая, опустив голову вниз, смотрела на стол.

- Как, Мартин? Это не может быть он. Нет. – Виза посмотрела на меня, словно ждала, что я заберу свои слова обратно. Но этого не произошло.

- Только это не совсем человек.

- Что?

- Он тоже демон, как и я. Один мой старый знакомый, желавший некогда сам повести армию тьмы к вратам ада, но это не суждено было Левиафану.

- Левиафану?

- Да, так его зовут. Он – один из семи баронов подземного царства. И пришел он сюда за мной, а не за манускриптом.

Тут в кабинет Визы вбежал один из охранников корпорации, звавший нас к телевизору, расположенному в комнате отдыха. Когда мы пришли по телевизору показывали новости, где говорили о взрыве трех психиатрических клиник в городе, возле каждой из которых нашли листок с именем, не указывающимся органами порядка.

- Ну и что? – сказал я. – Это, конечно не хорошо, но не имеет к нашему делу никакого отношения.

- Вы не правы, - сказал охранник, который привел нас в зал отдыха, - имя, оставленное на месте взрывов одно и то же, - это Ментал.

Услышав имя, я резко развернулся, направившись к кабинету Визы, где надеялся провести некоторое время в размышлениях, чего не произошло. Сразу за мной пошла Виза, которая долго расспрашивала меня о чем-то, но я не слышал ее. Я думал об этом имени – Ментал. Это имя последнее, что я хотел услышать или еще каким-нибудь образом столкнуться с ним. Я обратил внимание на Визу, лишь, когда она толкнула меня в плечо.

- Что происходит? – Разражено спросила уже не в первый раз она меня.

- Ничего. – Сухо ответил я.

- Как это ничего, ты словно с цепи сорвался, побежал в кабинет. Кто этот Ментал?

- Тот, о ком я не хотел слышать уже давно, и надеялся не услышать еще долго этого имени.

- Кто он?

- Он. Мой учитель. Он тот, кто решил создать меня. Он тот, кто обучил меня. Тот, чью армию я должен был повести к вратам рая. Это началось, и манускрипт не в моих руках, а значит, мои действия будут нести неофициальный характер. Пока у меня нет манускрипта, я не могу карать нарушителей кодекса. Хотя… - я многозначительно закончил фразу, недоговорив ее. Я был связан по рукам и ногам, без кодекса, но я не ангел, коему всегда надлежит вести себя правильно, так что, могут пригодиться мои умения, полученные в аду.

- Нам следует поехать на места взрывов, пойдем.

- Я не поеду, - сказал я, - мне нужно кое-что обдумать.

Виза пристально посмотрела на меня, словно взглядом хотела заставить меня поехать с ней, но, поняв, что это ей не удастся, вышла из кабинета.

20.

- Простите меня святой отец, ибо я согрешил. – Произнес я незатейливую фразу, на которую уповает множество грешников, решивших рассказать о своих грехах служителю церкви.

- В чем твой грех, сын мой? – ответил голос, доносившийся из соседней кабинки исповедальни.

- Грех мой тяжек, и ни что не сможет загладить его.

- Расскажи мне.

- Я – родился в преисподней…

Из кабинки, где сидел священник, доносилось лишь частое биение сердца, даже дыхание остановилось на некоторое время у служителя церкви.

- Вы это в прямом смысле? – С опаской спросил священник.

- Не играй со мной, Петр. Все, чего ты боялся, скоро будет на этой планете, так что, если ты не хочешь этого, то сможешь устроить мне аудиенцию с патриархом. Я слышал, что вы с ним в хороших отношениях, так что, даю тебе время до завтра. И не сомневайся в моих словах, потом будет поздно. Скажи его святейшеству, что аудиенцию просит некий Апокриф.

После чего я вышел из исповедальни, и скрылся в толпе прихожан, где отец Петр тщетно пытался найти меня.

Мне пришлось долго ждать Визу в корпорации. Все это время я смотрел телевизор, где показывали, по новостям, взрыв трех лечебных учреждений, не представлявших собой никакого интереса для меня. Я ждал чего-то более весомого, более значимого, ведь Левиафан, этот второй по силе воин ада, никогда не воспользовался именем своего хозяина просто так. С этими взрывами было что-то связано, и я ждал этого. Мои раздумья нарушила дочь Эмили.

- Привет, - сказала она робко, и села на кресло, стоявшее неподалеку от меня.

- Привет. – Ответил я. – Как тебя зовут?

- Катрина. – Ответила девочка.

- А где твоя мама? Почему ты не с ней?

- Она спит.

- Тебе здесь нравится?

- Нет, дома было бы лучше.

- Конечно, дома всегда лучше. Только сейчас, вам с мамой необходимо побыть здесь. Вы будете здесь в безопасности.

- Да. – Ответила девочка, словно понимала о том, что происходит вокруг, - Наверное. А когда вы привезете сюда моего папу?

После этих слов последовало молчание, я уставился на девочку, но мысли были о моей ошибке. Я даже не спросил про ее отца. И теперь, когда Эмили со своей дочерью были в безопасности, то Левиафан мог без труда добраться до третьего члена их семьи.

- Нет! – Грозно сказал я, вскочив с кресла и направившись к выходу.

Всю дорогу я думал о своей оплошности. Я знал, что за враг передо мной, я знал, с кем имею дело, и теперь, по моей вине мог погибнуть человек.

Подъезжая к дому Эмили, я увидел припаркованную машину. Эта машина принадлежала либо убийце, либо главе семьи, ведь когда я вчера вечером приезжал в этот дом, не было никаких машин. Припарковавшись возле дома, я пулей влетел в него. Вбежав в дом, я стал кричать, спрашивая «есть ли кто дома», но ответа не было. Обыскав первый этаж, я вбежал на второй. Я открывал все двери, я искал владельца автомобиля. Я кричал, но ответом было лишь эхо, отражавшееся от стен здания. Вбежав в одну из комнат, на полу я увидел то, чего боялся. Это было тело мужчины, лежащего на животе в луже крови. Я подошел к нему и увидел, что в его руке что-то зажато. Я забрал это, разжав мертвому руку, и понял, что это паспорт. Это был паспорт Эмили. Бросив паспорт в дальний угол, я решил перевернуть тело, и когда это было сделано, то еще худшая картина была открыта моему взору. На теле не было лица, все его туловище было покрыто глубокими порезами, покрывавшими все тело и ноги убитого. Во рту убитого что-то было. Какой то кусок бумажки торчал оттуда. Я его вытащил. На бумаге было написано, что паспорт убитого находится в его кармане. Я смял лист бумаги, и выбросил, сказав вслух:

- Да он играет со мной!

Достав паспорт убитого, я узнал то, что предполагал и ранее. Я опоздал, и отец этой славной девочки, был убит. Позвонив Визе, я попросил прислать в дом Эмили охрану корпорации, что бы они забрали тело и провели анализ ДНК, что бы более точно установить личность убитого.

21

Расстроенный, я вернулся в «Амбреллу». Визы еще не было. «Наверно она поехала в дом Эмили», - подумал я, располагаясь в кабинете Визы. Единственное, что оставалось – это ждать. Ждать следующего хода своего противника, и следующего дня, когда я должен был встретиться с патриархом.

Пока я находился в одиночестве в кабинете Визы, где было достаточно просторно, я решил немного покопаться в документах, находившихся в ее столе. Знаю, это было не красиво, но меня не оставлял вопрос, почему будучи такой молодой, Виза стала директором крупнейшей в мире компании, и чем на самом деле занимается эта компания. Я был уверен, что не найду ответов на все свои вопросы, но некоторые из них надеялся найти среди бумаг. И с чувством уверенности, я преступил к поискам. Каждый документ был пронумерован, и содержал в себе файлы одной тематики. Разработка нового оружия, новое топливо, которое, как обещал один из сотрудников корпорации, будет намного экономичнее, и не будет загрязнять атмосферу. Все документы содержали в себе основную информацию о разработках, ведущихся в стенах корпорации. Но здесь было написано не все, и в файлах были ссылки, ведущие к другим документам, которых я не смог обнаружить в кабинете. Аккуратно вытаскивая, просматривая и кладя документы на место, я добрался до красной папки, в которой был лишь один лист, на котором говорилось о присвоении новому сотруднику корпорации звания (если можно так выразиться) директора корпорации «Амбрелла». Затем следовало три подписи: подпись предыдущего директора, самой Визы, и еще одна подпись, напротив которой не было фамилии или имени расписывающегося. Это показалось мне странным, но подпись ничего не могла мне дать, и, посмотрев на нее несколько секунд, я решил положить папку на место. Закрывая ее, я почувствовал, что что-то перекатилось от верхнего края папки к ее нижнему краю. Я удивился, и снова открыл папку. Просмотрев ее повнимательнее, я увидел, что один из листов ее обложки двухслойный. Немного поковырявшись я смог извлечь от туда ключ. Он был похож на ключ от сейфа. «Что ж», - подумал я, - «теперь я должен найти сейф». И это было несколько трудно. Я просмотрел весь кабинет, все стены. Отодвигал все картины, висевшие на них. По правде говоря, там была одна картина, написанная неизвестным художником. Я никогда не любил абстракционистов, и картина представлялась для меня лишь сотней мазков, нанесенных на полотно непрофессиональной рукой, создавая что-то похожее на последствия взрыва на макаронной фабрике, причем на картине были изображены только макароны. Усмехнувшись, я решил продолжить свои поиски. Осмотрев все вокруг, я не нашел ничего, что хоть как-то было похоже на сейф. Единственное, что не было осмотрено тщательно – это рабочий стол Визы.

Я сел за него и принялся искать место для ключа, или какую-то кнопку, открывающую потайной ход. Но ничего, лишь маленькая трещина, на уровне живота в крышке стола, в ее торцевой части. Ключ туда не прошел бы, но вот булавкой можно было попробовать поковыряться. Насмехаясь сам над собой, представляя, что сейчас я выглядел словно Джеймс Бонд из фильма, я взял со стола скрепку, и, распрямив ее, принялся ковырять в трещине. Со стороны я, наверное, выглядел как мальчишка, играющего в шпионов. Вот, повернув скрепку еще раз, я услышал, как что-то щелкнуло, и рядом с трещиной появилось маленькое отверстие, в которое легко входил ключ. Часть крышки стола отъехала вперед. Я выдвинул ее полностью и достал оттуда папку, в которой были, не много не мало, документы на меня, то есть на того парня, в чьем теле я был спрятан. Я пролистал их. Там была вся его жизнь, до момента встречи с Визой в церкви, когда она наняла его на эту работу. Все артефакты, которые были им, проданы, перечислялись здесь. Но зачем? Что такого важного представлял для них этот человек? «Может корпорация знает обо мне? Теперь она точно знает». – Подумал я. Но я видел душу Визы, и она точно ничего такого не замышляла, а значит, она просто узнавала больше о том, кого нанимает. Но в конце документа стояла подпись со словом «заверено» напротив. Это была подпись того, кто расписывался и при утверждении на должность директора Визы, та самая подпись, возле которой не стояло даже инициалов.

Положив все документы на место, я сел за стол, раздумывая о взрыве лечебных учреждений, о документе в тайнике, и о том, что излишняя подозрительность иногда оправдывает себя.

Через полчаса в кабинет вошла Виза.

- Что там с взрывами? – начал я.

- Ничего особенного, - это просто террористический акт, как считают власти.

- Интересно, а зачем террористам взрывать психбольницы?

- Там жертв много.

- Странно.

- Что?

- Не вижу связи с Менталом. Если он хотел забрать столько душ себе, то такой способ не дал бы результатов, как говориться – с безумца и спроса нет, так что, за свои грехи даже убийца – шизофреник ничего не получит и в ад не попадет. Если это действительно террористы, то откуда знают имя Ментал?

- По-моему, ты преувеличиваешь. Это может быть просто совпадение, у парня-террориста может быть имя Ментал.

- Интересно, ты бы назвала так свое дитя? Нет, это не совпадение, все люди, жившие с этим, именем не проживали и года на Земле. Они умирали. Это тщеславие ада. Это имя достоин, носить только принц тьмы и никто иной. Забавно, правда?

- Что за веселье? Разве забавна смерть сотен людей за несколько минут? Ты меня поражаешь!

- Не сердись. Левиафан хочет напугать людей, думаю, теперь он занял мое прежнее место, место игрока с душами. Только задание у него другое.

- И какое же?

- Избавить меня от оков бренной плоти. Ну или, говоря проще, они хотят убить меня.

- Безумие. Получается, из-за тебя погибают множество людей.

- Из-за меня! – Я вскочил со стула. Ее слова привели меня в ярость. – Из-за меня?! Ты не имеешь права говорить так, и не можешь судить меня. Я сам свои ошибки знаю, и если среди вас, людишки, начинает работать все больше и больше демонов, то никто, кроме вас, не виноват в этом! Создавая новых монстров в кинематографе, новые мечты, содержащие в себе зло, которым вы хотите покарать своих обидчиков. Когда в результате смертной казни умирает невинный, а убийца продолжает жить, когда, взяв деньги, вы убиваете людей за них, вы думаете – это сказывается только на вашей душе? Нет! Все вы взаимосвязаны, создав зло, вы не боретесь с ним, а преумножаете его, преумножаете его силу своим бездействием! Вы давно погрузились в бездну мрака, и все глубже и глубже падаете в нее, создавая своим страхом пищу для ада, хотя вам отчетливо сказано в святом писании, что бояться надо только Бога! Не смей меня винить! – После этих слов я стремительно вышел из кабинета.

22.

До самого утра я раздумывал над тем, как остановить Левиафана, моего старого знакомого, который не жаловал меня, и еще когда я был на стороне зла, хотел меня уничтожить. Он не мог действовать тогда, ведь я был избран идти во главе армии тьмы, а, соответственно, подготовка моя была больше, чем у Левиафана. Устраивая мне всяческие козни, и подставлял себя, но каждый раз выходил чистым из воды, а князь тьмы был убежден, что это моя неуклюжесть и недостаточная подготовка стали причиной новой оплошности. И вот теперь, я против всего ада, и Левиафан может действовать в открытую против меня. У моего соперника было множество времени, что бы подготовиться, ведь теперь ему доверено возглавлять армию тьмы, а значит, встретившись с Левиафаном, мне не поздоровится. Сотни лет я действовал по правилам, доверяя свету, и не был разочарован. Но сейчас, я должен попытаться снять с себя запрет на многие мои действия, что бы суметь противостоять аду. Я должен пользоваться только методами света, которые, честно говоря, не удавались мне настолько, что бы я мог с уверенностью их использовать. Именно для этого мне и нужен патриарх. Он наделяется силой, про которую знают не многие, и которая храниться в тайне миллионы лет. Этот человек может открыть врата в рай, или, что мне больше подходило, вызвать в этот мир ангела. Я называл ангела, которого мог вызвать патриарх, советником, и лишь один ангел смог одолеть меня, став в последствии моим вторым учителем, а, соответственно, лишь к одному я мог обратиться с такого рода просьбой. Это была Айви Роуз.

Я снова очутился в церкви, где, в исповедальне, просил одного из священников передать мое послание патриарху. Я зашел в кабинку, где сидел тот самый священник.

- Здравствуйте, святой отец, - заговорил я, - вы узнали меня?

- Да. Что вам нужно?

Нет, эти слова не несли в себе неприязнь, они прозвучали доброжелательно, что означало – священник действительно хороший.

- Моя просьба, она была удовлетворена вами?

- Да, патриарх будет ждать вас в двенадцать часов дня.

- Хорошо. Спасибо. – Сказал я, собираясь уходить, но священник меня задержал.

- Только патриарх согласился на аудиенцию с вами на небольшом условии.

- На каком?

- Вы должны исповедоваться.

- Это шутка?

- Нет. Патриарх сказал, что в противном случае вы можете даже не стараться к нему попасть.

- Что ж. Если иного пути нет, то придется исповедоваться. А можно вкратце?

- Краткое исповедание? Это вам не сокращенный вариант произведения по литературе в школе.

- Я понимаю, но рассказывать долго, и очень долго.

- У нас много времени. И не стоит что-либо утаивать, я знаю, кто вы, и когда появились на свет.

- Мое первое появление на этой планете должно было принести много горя в одну семью. Они были верующими, и склонение их к греху было моим первым заданием. В семье не было детей, и муж с женой молили Бога о ребенке. Решив сыграть с ними злую шутку, я явился к ним, приобретя образ ангела. Они сразу же поверили мне. Каждый раз я рассказывал им слова писания, но рассказывал так, как видел их сам, и в результате семья отреклась от Бога. Потом, я с легкостью овладел их разумом, заставляя творить ужасные вещи. Когда я добился того, что хотел, я убил их руками церкви. Это был успех, и ко многим я стал являться в облике ангела. Многие мне верили, но были те, с кем я не мог справиться. И мне приходилось убивать их, или оставлять в покое. Вы знаете все грехи, так вот – я согрешил во всех, кроме одного. У меня не было родителей, а, следовательно, почитать мне было некого…

Закончив исповедь, я направился к патриарху, который приял меня в своем кабинете, заставленном религиозными вещами и писаниями. Столько религиозных книг, собранных вместе, я не видел никогда. Сидя за своим столом, патриарх предложил мне сесть напротив него.

- Вы, очевидно, и есть тот самый Апокриф.

- Верно. – Ответил я, присаживаясь на кресло, напротив патриарха.

- Наслышан. Насколько я вас знаю, вы никогда не прибегали к помощи церкви. Что же изменилось сейчас?

- Достаточно, что бы я прибег к вашей помощи.

- А нельзя более подробно?

- Я хочу поговорить с Айви. А только вы можете призвать ее в этот мир. Я не могу этого, и она сама не приходит ко мне.

- Так что же случилось?

- После долгого сна, я пробудился, и моим первым делом в этом мире – это отметка у Айви, что я приступаю к свом обязанностям.

- Вы что-то не договариваете мне. Зачем лгать? Вы ведь сейчас лжете. Я вижу это.

- Хм. Обычно, когда я лгу, этого не замечает даже тот, кто знает правду. А сейчас, если вы хотите ответов, вызовите Айви Роуз, которая даст вам их, после того, как я поговорю с ней.

- Хорошо. – Немного подумав, сказал патриарх. – Но вам будет необходимо выйти, я позову вас, когда придет время, а сейчас подождите в приемной.

- Хорошо, - ответил я, выходя из кабинета.

Дверь за мной была закрыта изнутри. Предполагая, что обряд будет долгим, я присел на стул, и обдумывал свои слова, которые должны были заинтересовать моего учителя. Не прошло и пяти минут, как патриарх открыл дверь и позвал меня в свой кабинет. За столом, на месте, где совсем недавно сидел я, была девушка, в белом костюме с белыми волосами, чья душа источала такой свет, что мои глаза невольно закрывались, глядя на нее.

- Я оставлю вас. – Сказал патриарх, оставшись с другой стороны двери в кабинет.

- Привет, Айви. Сколько невиделись.

- Привет, Апокриф. – Сказала Айви, вставая со своего места, и пересаживаясь на место патриарха.

- А ты совсем не изменился.

- Спасибо. Ты тоже цветешь и пахнешь. Как в старые добрые времена.

- Уж лучше бы не так. Ну, зачем ты меня вызвал?

- Ну, во-первых, что бы отметиться, что я вернулся и готов работать.

- И это все? Удиви меня.

- Удивлю. Я хочу, что бы ты вернула мне все мои возможности.

После моих слов Айви изменилась в лице, а в кабинете восстановилась тишина, нарушить которую я не осмелился. Лишь через пару минут Айви решила продолжить разговор.

- Зачем тебе это?

- Мои старые ошибки вернулись. То, что я планировал, будучи демоном, принесло плоды, и мне придется это исправить, будучи существом, пытающимся стать ангелом.

- Если я верну тебе твои возможности, то даже и забыть можешь о том, что бы стать ангелом.

- Я знаю это. Но это необходимо.

- Ты понимаешь, что все твои старания пойдут насмарку, если я сделаю это.

- Я все понимаю, но вижу только этот вариант. Только его.

- Скажи, что произошло.

- Совсем недавно, некая корпорация, под названием «Амбрелла», нашла мой манускрипт и приступила к ее расшифровке. Потом он был украден. Я узнал, кто его украл. Это Левиафан.

- Что?

- Да. Это он. И, слышала о взрыве клиник вчера?

- Конечно. Такое поступление новых душ. Интересно, кого нам благодарить?

- Нет причин язвить. На месте преступления найден листок с именем. И имя это – Ментал.

Я решил не давать разрастаться новой паузе, которая обещала быть долгой. Айви стала просто неузнаваемой. На ее лице читалось удивление.

- Теперь ты можешь меня понять?

Ничего не говоря, Айви приступила к обряду. Она прочитала молитву, потом что-то проговорила на языке ангелов, который я не понимал полностью. Она попросила меня сесть на одно колено, после положила на мою голову руку, продолжив что-то говорить. Я чувствовал, как по моему телу разливается тепло, постепенно перерастающее в жар. Когда Айви убрала руку от моей головы, то я не мог терпеть жар, охвативший мое тело, и упал. Сильная боль пронзила мое тело, распространяясь по нему, словно рисовало на нем ангельские символы. Я бился в агонии, которую е мог представить себе раньше. После чего символы на моем теле стали разрастаться, заполняя его полностью. Боль прекратилась, когда мое тело было покрыто полностью ангельскими символами. Я встал с пола, устремив взгляд на Айви.

- Ну, теперь ты можешь делать почти все.

- Почти. – Ответил я. – Не стоит забывать об уставе. Думаю, мне не стоит убивать людей, и все такое.

- Даже сейчас ты пытаешься шутить.

- Не стоит же драматизировать все так сильно.

- И это верно. Что ты собираешься делать? Расскажи поподробнее.

- Еще не знаю, но что-нибудь придумаю.

- Есть какие-нибудь мысли?

- Да. Только этот вариант решения проблемы мне не нравится.

- Расскажи.

- Прежде, чем я начну рассказывать, скажи, где сейчас главы корпорации «Амбрелла». Те, которые были до Визы, нынешнего директора.

- А зачем тебе это?

- Я что-то не доверяю корпорации. И Виза не вписывается в общую картину сотрудников корпорации. Все, кого я там видел, были не очень хорошими людьми, некоторые из них даже убийцы. Только вот не охрана, а простые рабочие, например доктор Муратти, у которого был украден мой манускрипт. Мошенники, убийцы, и все в этом духе. Не думаю, что корпорация не смотрит кого нанимает на работу. И среди всей этой грязи – Виза, за душей которой только несколько неоплаченных квитанций за неправильную парковку, и несколько бранных слов. Не находишь это странным.

- Да. От тебя ничего не скроишь.

- То есть?

- Мы следим за корпорацией давно, так что и о твоем появлении знаем давно. Там действительно работает, как ты выразился, одна грязь. Что ж. Несколько прежних директоров у нас, они были такими же послушными по жизни, как и Виза, а остальные, по - видимому, в аду. Они были убиты сразу же после того, как появлялся новый директор. За время правления каждого из директоров была сделана какая-нибудь пакость этому миру, например, один недавно развязал войну в Иране…

23.

Примерно в три часа дня я был уже в корпорации, где узнал о смерти еще пятнадцати человек в результате взрыва в кафе, где тоже был оставлен лист с именем Ментал. Но на этот раз на листе было написано еще что-то. Его не смогли расшифровать, и над этим сейчас трудятся специалисты. К сожалению, этот лист был не в «Амбрелле», а находился у правоохранительных органов. Виза, так же, сообщила мне что тело, которое я нашел в доме Эмили, принадлежало ее мужу.

- Что с твоим лицом? – Спросила Виза сухо, когда закончила свой рассказ о происшествиях на сегодняшний день.

- Это ангельские символы, я же говорил тебе.

- Да, но вчера они были только на твоих руках и торсе.

- А сейчас они по всему телу. Символы должны покрывать все тело существа, которое ими обладает. Говорят, что чем больше ангельских символов на теле, тем ближе человек к чину святого. Это правда, только не для меня. Если символы в виде родимых пятен или татуировок, нанесенных на тело человека Богом – то человек действительно святой. Но в моем случае они выжжены огнем света, а значит, святым мне не быть.

- Послушай, прости меня за вчерашнее, я не то хотела сказать.

- И ты прости, - ответил я, после небольшой паузы. Я был немного удивлен тем, что Виза извиняется. – Я не должен был кричать на тебя.

- Что делать будем? У нас столько убитых, но ни одной зацепки. Мы не знаем, где искать этого Левиафана.

- Если он действует, как и я в прежние времена, то найти его невозможно, пока он сам не захочет этого.

- И что нам делать тогда?

- Это послание, которое обнаружили на месте последнего взрыва, нам надо его достать. Думаю, там будет зацепка.

- Может это одна из страниц манускрипта? Мои источники говорят, что послание написано не на бумаге. И символы, которые она содержит, не известны никому. Большинство из них.

- В каком смысле?

- Многие символы просто невозможно расшифровать. Их нет ни в одном из языков, даже среди мертвых языков их еще не нашли.

- Тогда, это не мой манускрипт.

- Это почему?

- Все символы, использованные в моем манускрипте, известны и сейчас. Там часть все слова написаны на разных языках, поэтому его расшифровать невозможно, практически. Да и расшифровав его, ты снова найдешь загадку, разгадав которую правильно, придется заставить меня соединить все страницы манускрипта, после чего придется расшифровать и их.

- Словом, ты постарался на славу, что бы его не расшифровали.

- Пришлось. Ты говорила, что послание написано не на бумаге, тогда на чем оно?

- Мои информаторы говорят, что на коже.

- Что? Это невозможно. – Меня снова поглотило непонимание и некоторый ужас, кричащий мне, что я не понимаю до сих пор глубину задумки ада.

- Что такое?

- Если я понимаю тебя правильно, и всю ситуацию правильно понимаю, то это страница черной библии, написанной на плоти сотен людей, попавших в ад. Но зачем она здесь?

- Что? Это дело все более интересно и интересно. Я совсем ничего не понимаю. То я разыскиваю манускрипт, дающий любому, кто его расшифрует, неведомую силу, но потом оказывается, что это врата в ад. Потом я знакомлюсь с прекрасным парнем, в теле которого скрывается демон, жизнь которого просто невозможно описать и понять. Теперь, как выясняется, мой бывший парень тоже демон, убивающий людей пачками, если можно так выразиться. Теперь появляется какая-то черная библия, написанная на человеческой коже! Я, что попала в ад?

- Нет, мы еще не в аду. Но ты все поняла правильно. Прежде, чем мы поедем добывать послание, ты можешь показать мне кое-какие документы из вашего хранилища?

- Это зачем? – Удивленно спросила Виза.

- Не думаю, что тебя просто так приняли в корпорацию директором. Я слишком подозрителен, и все мои подозрения часто сбываются, так что поверь мне.

- Даже если бы у меня был доступ, я бы не дала тебе на них взглянуть.

- У тебя нет доступа?

- Нет.

- А у кого он есть?

- Только у главы охраны. Только просить его бесполезно. Поверь мне.

- У меня есть подозрения, что корпорация замешана во всем этом. А ты – просто подставное лицо, которое использует настоящий директор «Амбреллы».

- Интересный довод. Не поделишься своими рассуждениями?

- Все просто. Каждый директор корпорации, такие как ты, проработали в среднем около трех лет, после чего о них ничего не слышно. Они не просто уволились, они умерли.

Все они были убиты. Настоящий директор корпорации использовал этих людей, а потом убивал, назначая нового директора.

- А ты уверен, что стоит говорить о таком в стенах этого здания? Если ты прав, то здесь может быть полно камер.

- Это единственное место, где их нет. Не беспокойся. Я думаю, что тебя тоже используют. Тут я задумался. Виза несколько раз позвала меня, что-то сказала, но я не слышал ее. Все мои мысли были направлены в одну сторону, откуда шла некоторая неувязка.

- Скажи мне, Виза, - начал я не слыша, что она что-то интенсивно рассказывает, и тем самым перебил свою собеседницу, - а откуда могла знать мать такой прекрасной девочки обо всех махинациях корпорации?

- Что?

- Я тоже удивлен. Но там, на работе Эмили, когда ты вышла ей за водой, женщина сказала мне не верить твоим словам. И не верить корпорации в целом. По-моему такого рода информация не должна быть известна простому сотруднику корпорации.

- Сотруднику? Ты о чем?

- Эмили, она бывший сотрудник. И почему-то мне кажется, что она не та, за кого себя выдает. Нам нужна небольшая диверсия, которая отключит электричество на полчаса в корпорации, пока мы будем искать правду, или ее часть.

- У нас четыре собственных электростанции, расположенных одна в этом городе, и три – в других. К тому же, мы питаемся от городской подстанции.

- В таком случае, нам придется вывести все четыре из строя и одновременно. Выключить систему охраны и пробраться в хранилище.

- Не все так просто. Если отключить свет, то хранилище будет заблокировано, и открыть его может лишь глава охраны, а камеры имеют собственные аккумуляторные батареи, которых хватит на два дня работы.

- В хранилище тоже есть камеры?

- А как же! По крайней мере, насколько я знаю. Я там никогда не была.

- Есть у меня идея, только вот, ты займись делом, да подальше от корпорации. На днях я вскрою хранилище. Вот что. Ты пока организуй нападение на место, где хранят послание, а я буду организовывать взлом хранилища. Работать будем в один день. Давай. – Сказал я, после чего вышел из кабинета Визы и направился снова к патриарху, что бы опять вызвать своего учителя.

24.

Я шел, словно танк, не слыша голосов охраны, обещающей причинить мне боль, выстрелив в меня, не слыша слов секретарей, преграждающих мне путь, говоря, что патриарх сейчас занят, что у него важное совещание. Я расталкивал всех на своем пути, а охрана ничего не смогла мне сделать, ведь каждый раз, когда они прицеливались, я ускорялся и их выстрелы ничего не сделали бы мне, а только повредили бы кого-нибудь из работников. Преследование охраны прекратилось, когда я ворвался в кабинет патриарха, отпустившего охрану с грозным видом.

- Что вам нужно? – Грозно спросил он.

- Хорошо, что я успел, ты еще здесь, Айви.

- Я только что удовлетворила твою просьбу, а ты ведешь себя, как хам. Думаю, я зря помогла тебе.

- Нет не зря. У меня есть информация об «Амбрелле», мне нужна твоя помощь.

- И что же за информация заставила врываться вас в мой кабинет. – Ярость патриарха не унималась.

- Я могу проникнуть в хранилище корпорации.

Эти слова заставили расшириться и без того большие глаза патриарха, а Айви – встать со своего места.

- Ты что?

- Тебе не послышалось. Я могу это сделать, только мне понадобиться твоя помощь.

- Расскажи, что ты запланировал.

- Виза знает, где расположены четыре электростанции, питающие корпорацию. Мы можем вывести их из строя. Только необходимо отвлечь охрану, пока я буду капаться в хранилище, и дать ложную картинку на камеры охраны, они могут работать от собственных аккумуляторов несколько дней.

- Неплохо. А от меня требуется небольшая армия, что бы прикрыть тебя, верно?

- Да.

- Тебе никто не говорил, что ты безумец?

- Говорили. Но я могу сделать то, о чем говорю, с твоей помощью.

- Так. – Сказала серьезно Айви. – Ты иди и узнай все, что нам может понадобиться, а я постараюсь найти тебе прикрытие. Только не обольщайся, это может и не удастся.

Договорившись встретиться в кабинете патриарха, я направился в корпорацию, где узнал все об энергоснабжении «Амбреллы», о расположении хранилища, и даже получил план здания.

- Итак, - начал я, раскладывая карту на столе перед Айви, - одна из электростанций находится в окрестностях города, вот здесь. Остальные в трех других городах. – Говорил я, водя пальцем по карте. Нам необходимо отключить все электростанции одновременно. Было бы очень хорошо, если бы мы смогли на них сделать небольшую аварию. Чем дольше, тем лучше. Теперь, нам необходимо отвлечь охрану корпорации, направив ее как можно дальше от хранилища. Эти и займутся твои парни, я же надеюсь, ты их нашла?

- Я вижу, ты затеял локальную войну, и все ради чего? Что бы попасть в хранилище? Или это все из-за той Визы?

- Пойми, это отличный шанс найти то, что необходимо вам, и мне.

- А что ты хочешь найти там?

- Мне кажется, что корпорация замешана во всем происходящем, причем, я постараюсь найти имя настоящего директора корпорации.

- Ты думаешь, что они так наивны, и будут хранить его имя в хранилище?

- Нет, но я могу найти его роспись, и еще кое-что на одного бывшего сотрудника корпорации, который, как я думаю, и есть настоящий директор, ну, или хотя бы, знает, кто он.

- И кто же под твоим подозрением?

- Ты не знаешь этого человека, тем более, что вы не знаете и настоящего директора, а значит, это существо знает о вас, о вашей работе, и связан с вами или адом. У него хорошее прикрытие.

- И все?

- Ну…я еще хотел бы найти как собираются использовать Визу.

- Хочешь спасти ее от смерти?

- Думаю, она еще много добра сможет сделать для этого мира. Или я не прав.

- У тебя прекрасное чутье. Хорошо. У нас пятнадцать воинов на все про все.

- Ты бы еще двоих привела.

- Не разговаривай так со мной. Он сказал, что пятнадцати нам вполне хватит. Так что, распределяй все правильно, тут не стоит размахиваться, как в крестовом походе – чем больше, тем лучше.

- Ну, пятнадцать, так пятнадцать. Кстати, ты участвуешь?

- Нет, нет необходимости, наверное.

- Сейчас узнаем. По двое на каждую электростанцию. Пусть установят заряды C-4 на генераторы. Заряды должны взорваться одновременно, затем, необходимо уничтожить панели управления на станциях. Когда корпорация будет отключена от питания, оставшиеся семеро должны начать штурм. К ним присоединятся двое, уничтожившие электростанцию в этом городе. Они подоспеют в корпорацию через десять минут после своей работы. Остальные будут подтягиваться еще минут двадцать. После начала штурма будет пять минут, за которые надо добраться до панели управления и отключить камеры. Чем сильнее они будут биться, тем больше охраны привлекут. У нас на все про все полчаса.

- Если мы уничтожим электростанции, то времени у нас будет больше.

- Да, но через полчаса к корпорации подойдет подмога в числе трехсот охранников, и тогда нам надо будет закругляться.

- Так. План штурма неплохой, но как ты проберешься в хранилище?

- Я буду в корпорации и отключу пульт управления, после чего, - я положил на стол план помещения «Амбреллы», - быстро побегу по коридорам к лифту. Лифт не будет работать, но мне достаточно шахты, по которой я спущусь вниз. Там, по длинному коридору, я доберусь до хранилища, пройду через дверь, и все. Еще пять минут, и можете отзывать солдат.

- А если ты не успеешь?

- Это будут мои проблемы. Но я успею. Надо будет обставить все, будто напали послушники ада, это необходимо. Я переоденусь одежду Левиафана.

- Думаю, что пора приступать к детальной разработке плана и подготовке.

- У нас два дня на подготовку, а лучше – один. Я отправлю Визу, что бы она добыла некое послание от Левиафана, так что не будет мешаться нам.

25.

Вот и настало время действовать нашему герою, поведавшему мне эту историю.

Понадобился лишь один день, что бы подготовить солдат к действиям, и этого, как надеялся Апокриф, должно хватить для предстоящего дела. Его поджимали сроки. Время неумолимо работало против него, давая Левиафану больше свободы, пока Апокриф готовил нападение на здание корпорации «Амбрелла». Осмелюсь заметить, что еще никто не выходил живым из здания корпорации из тех, кто хотел вынести из ее стен что-либо. Но нашему герою не страшна была смерть, ведь он и не жил, хотя и был заключен в узы бренной плоти, которую считал по сути своей порочной.

Ночью в корпорации мало кто работает. Это время скорее усиленной бдительности охраны. Хотя за последние десять лет существования корпорации охранникам не приходилось останавливать нахалов, посягнувших на собственность «Амбреллы». И этой ночью, как обычно, работала в основном охрана. Лишь несколько ученых, засидевшихся за своими разработками, не входили в мои планы. Хотя, после недавнего похищения манускрипта из стен корпорации, охрана была усилена, но меня это не волновало – солдаты, призванные на мою помощь вполне могли справиться с задачей. Я сидел в кабинете Визы, разбираясь с записями доктора Муратти, снова. Откровенно говоря, я почти засмеялся, читая их. Там не было ни капельки правды, которую можно было почерпнуть из манускрипта. Хоть мое занятие и было бессмысленным, но об этом знал только я, ну еще Виза. Я не мог дождаться заветного часа, когда в корпорации будет отключен свет, и я займусь своим делом. Было невыносимо для меня читать тот бред, который Муратти считал расшифровкой манускрипта. Если это лучший дешифровщик в корпорации, то я даже не хотел представлять, кто был самым худшим.

И вот мои размышления, граничащие с гордостью, и подстегиваемые самолюбием, были прерваны отключившимся светом в помещении. Сразу же после этого, я услышал выстрелы на первом этаже, что возвещало о начале нашей операции.

Планировка помещения была выгодной для меня. Выйдя из кабинета Визы и пройдя по коридору, свернув в нужных местах, я оказался возле пульта управления камерами. Мой путь преграждала лишь охрана, которая не обращала на меня внимания. Что ж, это и к лучшему. Хотя был одет, как Левиафан, двигался как он, даже постарался подделать его походку, и у меня получилось. Оказавшись в кабинете с тремя охранниками, сидевшими за пультом, я не дал им опомниться, резко подбежав к первому и толкнув его в сторону. Затем я выхватил пистолет второго, отбросил его в сторону, и оглушил охранника сильным ударом. Мне не пришлось разбираться с третьим, ведь отскочив от моего толчка, первый охранник налетел на последнего, и оба, ударившись головой о стену, тоже успокоились. В помещении был пожарный топор, которым я и воспользовался, что бы разбить пульт управления, после чего я выкинул топор. Быстрым шагом я направился к лифту, который вел к хранилищу. Мне никто не мешал – солдаты прекрасно выполняли свое дело. Оказавшись возле дверей лифта, я двумя руками открыл их. Передо мною возникла пустота, ведущая вниз на десять этажей. Сам лифт находился где-то на верхних этажах. Я прыгнул в шахту, уцепившись за один из тросов, на которых держался лифт, и начал свой спуск вниз, держась лишь ладонями за метал, сдирающий и обжигающий мою кожу. Хранилище находилось на самом нижнем этаже. Я затормозил свое движение, сжав с огромной силой ладони. Я закричал от боли, мои руки, словно полыхали огнем, и лишь когда я оказался в коридоре, окончанием которого служила дверь в хранилище, я увидел, что на них нет кожи, нет ничего, я увидел только кости.

Бегом я добрался до двери в хранилище, к этому моменту мои руки уже были излечены, и лишь мое воспоминание хранило, что им пришлось перенести. Теперь начиналось самое интересное. Я должен был как-то пройти через дверь, и что бы не наделать шуму, я решил идти самым простым для меня путем, хотя платить за который мне тоже придется. Стоя перед дверью, я успокоился, выровнял дыхание от бега. «И все-таки она бесполезна», - подумал я в тот момент про свое тело, подразумевая «плоть», - «Душа никогда не устает».

Сконцентрировавшись, я призвал одно из самых старых моих умений. Все вокруг меня стало желтым, и жгло мне глаза. Теперь моему взору представлялись не стены, а та энергия, которую они несут собой. Я мог управлять этой энергией, ведь тело само несет ее, и будучи энергией сам, я мог управлять энергией других предметов и людей. Многие называли состояние, в котором я сейчас находился астралом. Видя перед собой сгусток энергии, содержащейся в двери, я шагнул ей навстречу. Через два шага я слился с дверью полностью, вот еще шаг и я стал входить в помещение хранилища, еще один шаг, и я в помещении.

Выйдя из астрального состояния, я осмотрелся. Мне предстояло просмотреть миллионы документов, расположенных в тысячи квадратных метров помещения. Сконцентрировавшись снова, я подбежал к одному из стендов с документами, и стал их осматривать. Моя скорость была невероятно большой, так что все документы на стенде я просмотрел за минуту. Еще двадцать минут, и я просмотрел уже почти все, собрав возле двери приличную кипу документов. Но нигде не было того, что искал я. Не было того, что могло бы помочь Визе, и оставалось лишь одно – найти сейф, который возможно здесь был. С той же скоростью я проверил все стены, заинтересовавшись лишь одним местом. Стук моего кулака по нему отдавался, словно там была пустота. Не было времени думать, и я с огромной силой несколько раз ударил по стене, и моему взору открылся сейф с толстыми стенками, и достаточно старым замком, предлагавшим мне ввести код из некоторого числа цифр в правильной последовательности. Естественно, ни того, ни другого я не знал, так что еще несколько ударов вмяли дверцу сейфа внутрь, оголив петли таким образом, что я смог зацепиться за них и оторвать, после чего оторвать саму дверь. Маленький с виду, сейф оказался длинным. В нем лежали документы, после осмотра которых, было ясно, что это то, за чем я пришел. Но там лежало и еще кое-что, что пленило мой взгляд. Я не мог поверить. Я думал, что давно потерял это бесследно, выбросив его из своей «жизни». Слоновая кость, с росписями на тайных языках, не доступных человеку, прекрасно сочеталась с металлом, так же в росписях, с отличной заточкой. Как говориться «на века». Это был мой старый меч, которым я совершил то, за что не мог простить себя. Именно этим мечом я убил то невинное создание, ту маленькую девочку. Я долго колебался, не зная, что делать, оставить это здесь, или забрать. Я терял много времени. Я забрал свой меч. Против Левиафана он мог пригодиться, тем более другого оружия у меня не было.

Меня обременяли огромная сумка и мое оружие, и их не было куда спрятать, и с ними я должен подняться по шахте лифта наверх.

26.

Да. Вы, наверное, замечали, что, потеряв с утра много времени, больше, чем планировали, то результатом может быть только одно – опоздание (почти всегда) на работу или в школу, или еще куда. Но результат на лицо – вы опоздали. Ничего не терпит промедления, и все должно быть сделано в свое время и со своими временными затратами. Исчерпав лимит времени на этом деле, вы отнимаете его от других своих дел. Это закон, закон жизни. И этот закон сработал сейчас. Из шахты лифта доносились голоса, вперемешку со звуками трения металла о металл. Сюда, вниз, кто-то спускался.

«У меня нет времени на все это», - сказал я вслух, и, обернувшись, побежал в сторону двери к хранилищу. Удар от плеча лишь немного помял дверь, этого было мало, но где мало одного, всегда стоит добавить еще. Я вернулся, бегом, к шахте лифта и повторил процедуру «разбег - удар». Снова и снова я бил плечом в дверь, вгибая ее внутрь хранилища, и срывая ее с петель. Еще один удар, и дверь оказалась на полу, а сверху лежал я.

- Давай быстрее, там кто-то есть! – услышал я за спиной.

«Они уже близко», - подумал я. – «Нет времени».

И снова разбежавшись, я ударил плечом в стену. Ответом на мой удар была обсыпавшаяся штукатурка с потолка, и маленькая горстка цемента со стены. Еще разбег, и снова удар, и снова – чуть-чуть штукатурки и немного цемента. На четвертый удар я понял, почему мои попытки были бесполезными. От стены отпал внушительный пласт цемента, оголивший арматуру и металл. Стена была выполнена из металла.

- Дверь! Она выбита. – Крик был слышан отчетливо. Кто бы не спускался ко мне, они были уже в коридоре.

Осмотрев помещение, я решил повалить полки с документами. Это перемешает все документы и сотрудникам придется долго искать то, что пропало. Да к тому же создаст дополнительный шум и отвлечет неизвестных, пока я буду думать, как выбраться отсюда.

Что ж, снова комбинация «разбег - удар» принесла свои плоды, причем с первого раза, повалив полки на пол. Восстал огромный шум. Вошедшие в хранилище смотрели на падающие, одна на одну, полки. В это время я смог подобраться к выходу из хранилища. Но в коридоре стояли двое, смотря на дверь. Мне оставалось только одно – принять бой. Я сжал в руке свой меч, готовясь к нападению. Ловкое движение, и меч мой уже мчится к шее стоявшей ближе всего ко мне фигуре, которая с легкостью парировала мой удар, отбросив мой меч в сторону, заставив его воткнуться в бетон. Острие меча моего соперника уперлось в мое горло.

- А ты так и не смог превзойти меня в фехтовании, Апокриф. – Сказал знакомый мне голос. Да это же голос Айви. Но я не верил, ведь видел перед собой душу, очерненную грехами, а не душу ангела. Я не поверил, даже когда она сняла капюшон, закрывающий ее лицо.

- Ты еще не веришь? – С этими словами душа стоявшего передо мной существа стала менять цвет, становясь все светлее и светлее. – На, попробуй, подержи мой меч. – Предложила она.

Я взял меч, ожидая, что мою руку поразит огонь света, но ничего не произошло. И когда я хотел сказать что-либо, приставив этот меч к горлу того, кто притворяется моим учителем, я почувствовал тепло, быстро усилившееся до жара. Моя кисть, словно порох, вспыхнула. Огонь стал подниматься к плечу. Закричав, я выронил меч. Моя рука все еще продолжала полыхать, хотя огонь и прекратил подниматься по моему телу. Айви подошла ко мне, и проведя рукой по моей руке, убрала огонь, терзающий не только плоть, но и душу. Рука все еще выглядела, как обожженная палка, и боль пульсировала в ней. Еще одно движение Айви, и боль прошла, а рука стала, как прежней.

- Ты чего так долго? – Спросила Айви, поднимая свой меч.

- Потом расскажу, надо выбираться от сюда.

- Ты чего натворил тут? Тебе же сказано было, что только взять документы, интересующие нас, надо, а не разваливать все тут.

- Я принял вас за кого-то другого. – Ответил я, когда мы шли к шахте лифта. В руке я нес сумку, и свой меч, который по пути вытащил из стены.

- Ты что, думаешь, что через наших солдат пройдет какой-то человек?

- А вы что тут делаете? Вам было сказано, что бы вы уходили.

- Ну знаешь, тебя не было сорок минут, и я решила немного продолжить осаду. И не беспокойся, мы остановили подмогу где-то в десяти минутах езды отсюда. Обвал, как ни как.

27.

- Итак, - сказал я, выкладывая на стол перед Айви папки, украденные мной из хранилища «Амбреллы», - вот это все, ваше. Здесь все, что ты просила. Их последние разработки, исследования, и все в этом духе. А это мое. – Сказал я, забирая три папки.

- Что это? – Спросила Айви.

- Здесь что-то, в чем замешана Виза, это досье на меня, а это, досье на Эмили.

- Ты искал, что нашел?

- Сейчас посмотрим. – Сказал я, открывая последнюю папку.

Быстро перелистывая ее, я искал что-нибудь, что могло подтвердить или опровергнуть мои подозрения. Айви взяла одну из папок на столе, и открыла последнюю страницу, с интересом ее изучая. Затем она взяла вторую, и ее интерес был не меньшим. Так повторялось еще на нескольких папках.

- Смотри, - сказала она мне, - это та подпись, которую ты искал?

- Да, это она. – Сказал я, взглянув на нее.

- Нашел что-нибудь в этой папке?

- Да. Здесь все про Эмили. Ее группа крови, рост, вес, даже все цвета волос, в которые она красила их. Смотри – это та же подпись. Это она.

- Действительно. – Сказала Айви, сравнивая подписи из моей папки и той, что держала в своих руках. – И что?

- Эта подпись стоит на всех документах?

- Еще не знаю, но я просмотрела четыре папки, и они подписаны ею.

- А это значит, что Эмили – директор корпорации. Что ж, не плохо она замаскировалась, особенно от меня. Зато теперь все становится на свои места. Теперь ясно, откуда Эмили знает столько про корпорацию.

- Но ее душа, она чиста, ты сам говорил.

- Да, но ты тоже приняла вид демона. Явилась передо мной с настолько прочной душей, что я даже не смог определить, что это ложь.

- Хочешь сказать, что она тоже так может?

- Возможно. Зато теперь я вижу несовершенство и такого зрения, даже его можно обмануть. Я считал, что вижу правду, но уже два раза меня обманули.

- Нет. Не думаю. У демонов нет возможности имитировать душу праведных. Они этого не могут, а мы можем имитировать их душу. Но с этим нужно быть аккуратным. Пасть легче, чем подняться, а значит, имитация зла производится легче, чем добра. Если мы ошибемся хоть раз, то попадем «вниз». А демон должен покаяться, что бы получить отпущение грехов и очистить свою душу, но в этом случае демон становится ангелом, если достоин того. Так что, имитация с их стороны невозможна.

- Да, но тогда как ты объяснишь, что подпись Эмили стоит на всех документах «Амбреллы»? Причем учти, что ее душа сияет, словно алмаз на солнце.

- Я не знаю.

- Я тоже. Ладно, мне пора. Надо еще досье изучить, и найти способ вызволить Визу.

- Хорошо. Спасибо за работу.

С моего ухода из корпорации в качестве вора, ничего не изменилось, кроме того, что штурм прекратился. Практически полностью разваленный холл, в котором проводилась когда-то проверка всех, кто входил в здание корпорации. Тонны пыли лежали под моими ногами, и поднимались вверх при каждом моем шаге. Оторванные от стен плиты лежали на полу в виде осколков. Охрана бегала и суетилась, многих я видел впервые, должно быть это обещанная подмога, помогавшая убирать этаж от грязи. Среди охраны бегал разъяренный помощник директора охраны, отдавая приказы.

Лифт не работал, так что мне пришлось добираться до кабинета Визы по лестнице. Я еще не подошел к нему, а голос директора корпорации был слышан почти на весь этаж. Она была разъяренной, и на кого-то кричала. Когда я открыл дверь, то увидел, что душу Визы охватила ярость, которую она выплескивала на своего подчиненного, на месте которого стоял директор охраны, смотря на стол Визы, которая, увидев меня, отправила охранника выполнять свою работу.

Когда тот вышел, я закрыл за ним дверь и, лишь тогда Виза начала разговор.

- Ты нашел, что хотел?

- Да, а ты?

- Вот. – Виза выложила из ящика стола лоскут кожи, на котором были нанесены символы кровью, в виде татуировок. – Это страница из черной библии?

- Да. Это она.

- Что здесь написано?

- Еще не знаю, надо расшифровать. Вот это, - я положил перед Визой папку, в которой содержалась информация о деле, в котором ее использовали. Здесь говориться, что под твоим началом корпорация должна отыскать манускрипт, который будет расшифрован. А вот здесь самое интересное: его должны выкрасть, и четверо, а именно священник, Эмили Томас и Эдди, должны освободить спрятанное ими существо, которое и написало этот манускрипт. Корпорация знала, что они спрятали меня. Я должен был соединить все страницы воедино, и тогда на землю придет правление Ментала. Под твоим началом корпорация принесет ад на Землю, а значит, твоя душа будет проклята навеки, и рай тебе не светит.

- Вот почему корпорация ставит на пост директора молодых сотрудников. – Сказала Виза.

- Верно. Вы еще не знаете, на что способна корпорация. Они принимают заказы по всему миру. От биологического и простого оружия, до заказных убийств. Директор, вроде тебя, лишь марионетка, выполняющая все, что от нее нужно. Ты выполнила мою просьбу, теперь, я выполню свою. В корпорации есть аппараты клонирования, я хочу, что бы ты настроила их. Спешка ни к чему, но и затягивать не стоит.

- Кого ты собрался клонировать?

- Потом расскажу. А сейчас тебе лучше вернуться к своей работе, а я займусь Эмили.

Сильно испуганная, Эмили со своей дочерью сидели в номере, предоставленном им корпорацией. За номером постоянно велось наблюдение, а возле двери стояла охрана. Для нашего мальчика это не представляло больших трудностей, но ему и не надо было убивать Эмили. Простой разговор – вот, что ждало ее, хотя…все зависело от нее самой.

Пройти мимо охраны не представляло для меня трудности, они сами впустили меня, ведь в комнату к Эмили могли войти двое – я и Виза. Воспользовавшись этим, я был близок к своей новой цели, которая приветливо мне улыбалась, когда я вошел. Предложив мне кофе, от которого я не отказался, Эмили попросила подождать за столом на кухне, пока она колдовала у плиты. По моей просьбе, девочка, это милое создание, была отправлена в другую комнату, где не смогла бы услышать нашего разговора.

- Вам знакомо это? – Спросил я, когда Эмили поставила передо мной чашку с кофе, и села рядом.

- Да. – Сказала Эмили, когда я положил перед ней одну из папок, украденных в хранилище, и которую я открыл на последней странице, содержащей подпись моей собеседницы.

- Что это?

- Это моя подпись. Я иногда пользовалась ею.

- С какими целями вы пользовались этой подписью?

- В чем дело? Почему вы со мной разговариваете в таком тоне? – Эмили была слегка удивлена, ведь мой голос был строг и сочился неприязнью.

- Я не люблю бродить вокруг да около. Прекрасная работа, я ей, признаться, восхищаюсь. Только мне не понятно одно, как ты смогла имитировать душу праведника?

- Что? О чем вы говорите? Я не понимаю.

- Все просто. Твоя подпись стоит на документах корпорации, ты слишком много знаешь про нее, и ты единственная, кто остался жив из всех, порвавших с делами корпорации, и мое единственное предположение не в твою пользу. Надеюсь, что ты сможешь мне сейчас все объяснить, директор, - последнее слово я произнес с презрением, слегка наклонившись вперед.

- Что? - Глаза Эмили расширились до невероятных размеров, и в них читался испуг.

- Этот документ содержит в себе все события, которые пережила ты и твоя дочь, Виза, тот священник, Томи и Эдди. Ты создала прекрасную игру, сделав из всех нас марионеток, послушно выполняющих твои задумки.

- Нет. Это не так!

- Тогда как ты объяснишь наличие твоей подписи на этих файлах? Или они сами появились там?

- Это моя подпись, но я не директор. Я не подписывала их.

- Да? Тогда кто? Может быть я? Или твоя дочь?

- Нет. Хотя, нет, это не возможно. - Я увидел некоторое смущение, словно Эмили вспомнила что-то, во что не могла поверить.

- Что?

- Мой муж, Рик. Он давал мне документы, и я их подписывала. Он директор строительной компании, и давал мне подписывать некоторые документы. Он сделал меня совладельцем этой компании.

- Какое интересное стечение обстоятельств! Но у тебя нет еще ничего, что убедило бы меня в честности твоих слов, ведь твой муж убит, и не может подтвердить все это.

- Что? Рик мертв?!

По щекам Эмили потекли слезы. Я не хотел успокаивать ее, не было причин, которые могли бы меня к этому.

- Она подписывала эти документы. – Услышал я знакомый голос за своей спиной.

- Рик! – Воскликнула Эмили, подняв глаза, и бросилась к нему.

Я повернулся и увидел черноту, поглощающую свет от всего, что могло его излучать. Рядом с ним душа Эмили померкла, отдавая весь свой свет во тьму «Рика».

- Левиафан. – Сказал я, вставая со стула. – Как ты сюда прошел?

- Не смеши меня. Два охранника у двери, и четверо на точках, которые я сам им указал. Ведь директор знает все о своих подчиненных.

- Что? – Эмили постаралась отстраниться от своего мужа, но тот схватил ее за волосы, заставив закричать. На крик прибежала дочь.

- Что ты делаешь, папа! – Воскликнула она. Подбежав к отцу, она стала бить его, стараясь сделать так, что бы хватка ослабла и Эмили была освобождена, но в ответ девочка получила сильный удар, от которого потеряла сознание.

- Нет! – Закричала Эмили, - Сволочь!

- Ну же, милая. Не стоит так говорить, ты же звала меня по-другому.

- Отпусти ее, ведь я тебе нужен.

- Верно, - ответил на мои слова Левиафан, доставая нож, - Она теперь не нужна мне, когда ты разоблачил ее. В мои планы не входило такое, вижу, ты умен, но я умнее. – После этих слов Эмили могла только издавать предсмертное хрипение. Ее горло, словно масло, подалось под натиском ножа. Левиафан отбросил еще живую Эмили в сторону.

- Теперь ты. В моих планах осталось только одно действие, и ты придешь на него, пора почитать то, что было твоей библией, твоей настольной книгой. Пока не предал нас, и не перешел на сторону света. Не считай их сильнее нас. Я покажу им силу ада, я сделаю то, что предназначалось сделать тебе.

- Ну давай, иди сюда, сейчас посмотрим, сможешь ли ты повести армию ада, хотя я не уверен, что ты сможешь ходить. – С этими словами я расправил ладонь, возле которой появилась небольшая дымка, превратившаяся в огонь, постепенно направляющийся к полу, и оставляющий за собой очертания того меча, что нашел в хранилище.

- Забавно, но не этим ли мечом ты убил столько людей, что до сих пор никто не может побить твои рекорды. А теперь используешь его, что бы направлять нас на путь истины?

- Нет, я убиваю вас этим.

Я сделал шаг в сторону Левиафана, который достал свой меч из привычного для ада места – из своей спины.

- Хочешь поиграть? Давай. Иди сюда.

Один наг, и я мог поразить своего противника, по крайней мере, я думал так в тот момент, но мой резкий выпад был так же резко, и неожиданно для меня, парирован. Сильный удар по моему мечу заставил его, вместе с моей рукой, описать фигуру в воздухе, направляясь куда-то в сторону. В этот момент я был беззащитен перед врагом, и это был отличный шанс, что бы расправиться со мной раз и навсегда. Но этого не произошло, меч Левиафана скользнул по моей шее, медленно, словно он издевался надо мной. Меня обуяла злость, которой не было так долго, что я успел забыть про нее. Впервые за все битвы, которые я прошел, мой удар смог парировать, и так нагло парировать, демон…

- Ты слишком медлителен, Апокриф.

- Издеваешься! – мой голос сочился злом, которое готово было вырваться наружу, круша все на своем пути.

- Нет, я только начал. А вот тебе стоит поспешить, а то пропустишь что-то очень важное.

И Левиафан, резко развернувшись, скрылся в проходе. У меня не было времени, и желания устраивать погоню, Эмили и ее дочери нужна была помощь.

28.

Единственное, что оставалось мне, так это расшифровка страницы «черной библии», оставленной на месте преступления, число которых все увеличивалось. Левиафан не щадил никого, убивая всех, кто представлял хоть малейшую ценность для ада. Он работал не так изящно, как я в свое время, но эффективно. Не знаю, как ему удавалось, но все убитые отдавали свою душу аду, даже если не принадлежали таковому. Что ж, я был игроком, а точнее игрушкой в руках Левиафана, и каждое мое действие было спланировано им. Я ни на шаг не отступал от его плана, но теперь, когда осознавал все, решил преподать этому выскочке урок.

Расшифровка страницы не заняла у меня много времени. С тех пор, как я подался на путь «исправления», я считал черную библию бредом, одну из страниц которого сейчас держал в руке, сидя за столом Визы. Ее не было в кабинете, и никто не мог помешать моим размышлениям. Размышлениям о бреде, о том, что я прочитал. На странице говорилось о пришествии антихриста в этот мир. Об аде на Земле, а точнее о рае, только не для людей. Такая перспектива меня не радовала, и надо было что-то делать. «Бред, бред, бред» - говорил я чуть слышно. Не было ничего существенного, что бы смогло мне помочь. Я и так знал планы ада, частью которых я должен был стать. Но было в этой странице и что-то странное, что я не мог понять. Говорилось в ней и о существе, идущем по правую руку от сатаны, о том, кто должен быть с ним, о том, кто… «обо мне!» - пронеслось в моей голове. Я принялся перечитывать все сначала, вникая в каждое слово, хотя и называть это нельзя было чтением, с моим-то зрением. Здесь говорилось о месте второго рождения, о месте, где он (то есть я), должен выйти из глубин сознания живого, из смертного, который даст мне полное представление о страдании и боли человеческой. О месте, где моя сущность, закрытая в теле смертного все равно будет давать о себе знать, о месте… «о Карнати», - снова пронеслось в моей голове. И я почувствовал себя словно «под колпаком», где находился все время, где каждый мой шаг был контролируем, и контролируем не только мною. Я снова ощущал себя марионеткой, которой появился в глубинах ада, и которой оставался до сих пор, все время. Что ж, последним местом действия я определил приют Карнати.

В этот момент в кабинет вошла Виза, сказавшая, что лаборатория клонирования была готова, и мы направились туда. Но не успели выйти из кабинета, как прозвучал телефонный звонок. Трубку подняла Виза.

- Алло?

Разговор был не долгим, и завершился через несколько секунд. Но с каждой секундой ее лицо становилось все более мрачным

.

- Кто это был? – Спросил я, когда Виза положила трубку. Ее глаза устремились на меня, а губы едва шевелились, описывая знакомые фигуры, то сжимаясь в трубочку, то растягиваясь, становясь тонкими, словно щепки. Две маленькие щепки.

- Это он, это был Левиафан.

- Что он сказал?

- Он в приюте. Он в Карнати. Он сказал, что уже наигрался, и ждет нас там. В приюте.

«Он уже наигрался», - эти слова звучали в моих ушах, словно мою голову поместили в бас-бочку, и стали бить барабанную дробь. – «Он уже наигрался». Это могло значить только одно, только одно. Смерть, Левиафан воспринимал все свое дело словно игру, простую для него, и беспощадную для остальных…

Итак, Карнати. Место давно забытое, забытое мной, неприятное для Визы своими воспоминаниями о первой любви, которую я собственноручно разрушил. Разрушил руками того невинного создания, в которое меня спрятали, и которое слушало меня и подчинялось мне, хотя я был в своего рода сне. Но мое сознание, оно говорило с этим существом, привыкшим именовать себя человеком. Оно приходило как своего рода чувство тревоги, послушать которое было необходимо, и он слушал, словно примерный мальчик свою маму. И поступал он точно так же, как говорило ему подсознание.

Ветхие стены, исписанные непристойными словами, которые уже сотни раз закрашивали, но они снова и снова появлялись на стене, а появившись, разрастались, словно раковая опухоль. Здесь многое изменилось. Когда-то Карнати был отличным приютом, применяющим не совсем стандартные методы воспитания, но которые никогда не выходили за рамки разумного. Живописный сад, на заднем дворе здания, красивая ограда, тянущаяся вдоль тротуара, решетчатые окна, с живой изгородью, поднимающейся до самой крыши. Все это было, но сменилось, превратилось из реальности в воспоминания, сменившись новой, серой, сырой и неприятной реальностью. Окна были закрыты, а с игровой площадки больше не доносились радостные крики играющих в салки, или другую не менее увлекательную игру, детей. Входная дверь была открыта, приглашая нас войти, и снова приютить. Снова войти в это знакомое здание, пройтись по комнатам, только не предаваться воспоминаниям, не было времени, и желания.

Прозвонивший сотовый телефон Визы немного испугал ее, голос с той стороны возвестил о смерти Эмили.

- Пойдем? – Спросил я, глядя на Визу своими белыми глазами, без зрачков, безжизненными глазами.

- Пойдем.

- Запомни, все, что ты там увидишь – правда. И это будет не самое приятное зрелище.

Направляясь к двери, мы шли быстро, и должно быть затратили секунд двадцать, даже меньше, что бы подойти к ней. Но эти секунды были словно милей, «зеленой милей», по которой шли преступники на смертную казнь. Думаю, это была миля, наша миля, пройдя которую, мы встретимся со злом, живущим среди нас, со злом, которое мы питаем своими страхами. Но был иной выбор, выбор, который существовал лишь для трусов, но он был. Он представлял себя Визе, звал ее к себе, прельщая страхом перед Карнати. Но Виза была участником игры, она осознавала это, но все равно шла вперед, рядом со мной. Но она была не только частью игры Левиафана, я тоже был когда то игроком, и преуспел в этом, так что моя игра была еще впереди, и моя спутница – незаменимая игрушка в этой игре.

Мы вошли. Смрадный запах ударил по легким, вызывая приступ удушья и тошноту, трупный запах. Виза закрыла нос рукой. На стенах больше не было красочных обоев, которые, по-видимому, были сменены, а затем сорваны. Оголенные стены были покрыты кровью. Стены и куски обоев, не сорванных, обшарпанных, сальных были пропитаны ею, а еще запахом смерти, запахом, до боли знакомым. Запахом, в котором я воспитывался, и к которому привел сотни невинных душ. Запах ада.

- Нам нужно найти его.

- Да. Только где искать? Здание большое.

- Я думаю, что это не создаст большой проблемы. Пойдем, пора просмотреть все комнаты здесь.

Мы направились к одной из закрытых дверей, толкнув которую, мы оказались среди кроватей, аккуратно застеленных, словно здесь кто-то жил. Белые простыни были испачканы, не грязью, это была кровь. Пропитанные кровью простыни не вселяли надежды на то, что все жившие здесь дети живы. Но сейчас надежда стала увядать.

Но стена, напротив входа, бросалась в глаза больше всего. На ней была надпись, кровью, «там, где все началось».

- Что бы это значило? – Спросила Виза.

- Он в подвале. Там, где мы познакомились с тобой. Именно этот момент определил твою судьбу, именно он дал тебе шанс прийти в «Амбреллу», именно с этого момента ты стала марионеткой.

Направившись к лестнице, ведущей на второй этаж, мы обогнули ее, и подойдя к маленькой двери, справа, открыли ее. Еще одна лестница, ведущая вниз, в подвал, где человек, в котором я жил до известного момента, находился долгое время, где он познакомился с Визой. Спускаясь вниз, я ощущал, что иду в жуткое подземелье, каждый шаг к которому становился все более тяжелым.

Длинный коридор, усеянный детскими игрушками, поломанными в основном, вел к одной из комнат, где сидел я, когда рос в Карнати. Ступая осторожно, Виза постоянно оглядывалась назад, словно ждала нападения с тыла. Вот и те две роковые комнаты, двери в которые были приоткрыты, но через маленькие щели не было возможности, что-либо увидеть. Я подошел к одной из комнат, к той, что когда-то была моей, и открыл дверь. Сильнейший трупный запах, и горячий воздух ударили в лицо, от чего Виза закашляла. Когда дверь была открыта полностью, то ужас вселился в сердце Визы. Дети, десятки детей, даже сотни. Они лежали на полу, висели на потолке, на стенах, испачканные кровью, замученные и убитые. Мы долго стояли у двери, не решаясь войти. Я не знал, что Виза была настолько сильна, но это так. Она преодолела свой страх, и шагнула вперед, оказавшись у самого порога. Еще шаг, и на ее плечо легла тяжелая рука, моя рука, потянувшая Визу обратно.

- Нет, нам не сюда. По крайней мере, тебе точно сюда не надо.

Она вопросительно посмотрела на меня.

- Поверь мне.

Мы направились к соседней комнате. Нервы моей спутницы были напряжены до предела, всем своим существом, она ждала увидеть и в этой комнате что-то подобное. Но этого не было.

- А вот и вы! – Раздался знакомый голос. – Не стесняйтесь!

Лишь когда мы вошли, смогли увидеть Левиафана, стоявшего около самодельного алтаря, сделанного из кухонного стола. По его краям стояли свечи, а по середине лежал манускрипт. Дверь за нами захлопнулась.

- Итак, все в сборе. Наконец то я смогу закончить тот балаган, который я устроил ради тебя. Ради твоего возвращения.

- Этот балаган был бессмысленным.

- Да? Ты так уверен?

- Уверен. Ты думаешь, что я не смог расшифровать это? – Левиафан указал на манускрипт. – Здесь нужна твоя помощь.

- Которую ты все надеешься получить?

- Ты хотел сказать, «которую я получу». Посмотри вокруг, боль, страдание. Все это я буду нести в этот мир, пока ты не вернешься обратно, к нам. Туда, где ты был рожден. Да, верно, все это ради тебя одного, что бы вернуть тебя к хозяину. Лично я считаю, что убить тебя было бы гораздо интереснее, хотя…я здорово повеселился.

- И что же ты хочешь?

Левиафан не ответил. За него ответили цепи, вырвавшиеся из стены и пронзившие плоть Визы. Та закричала. Я направился к ней, но еще одна цепь пронзила мою плоть, затем еще и еще. Множество цепей с крючками на концах вонзились в меня. Вот почему я не любил плоть, она всегда уязвима.

- И что. Это все? – Закричал я, пытаясь рассмеяться.

- Не совсем.

В этот момент цепи, державшие Визу, натянулись, причинив ей новую боль, от которой девушка снова закричала.

- Ты откроешь дверь! – Приказал Левиафан.

- Нет!

Еще один крик, сопутствовал боли, причиняемой Визе. Цепи стали постепенно растягиваться. Ее кожа, словно резиновая, натягивалась, поддаваясь желанию цепей. Пронзительный крик, крик боли. Еще и еще.

- Так ты сделаешь то, что я прошу? Или она будет страдать!

- Ее страдания когда-нибудь закончатся.

- Да, но они станут легендарными, даже в аду!

Я промолчал. Но новая боль, причиняемая Визе, заставила меня действовать.

- Ладно, я сделаю это.

- Хороший мальчик. Начинай! – С этими словами Левиафан ослабил цепи. Визе стала легче, но все ее тело горело от боли.

- Освободи ее!

- Торг неуместен. – И виза снова завизжала от боли. Затем цепи снова были ослаблены.

Я закрыл глаза, начав говорить на языке, понятном только мне. Я произносил слова, и с каждым словом каждый мой ожог становился все ярче, приобретая сначала слегка красноватый, а затем и ярко-красный цвет. Комната затряслась, появился легкий ветерок, затягивающий все в одно место. Где сначала появилась лишь небольшая трещина, в воздухе, в пространстве. Затем трещина стала разрастаться, засасывая в себя все сильнее. Я открывал дорогу, дорогу в ад, но она была билетом лишь в один конец, назад дороги не было.

- Отлично! – Прокричал Левиафан. – Прекрасно! А теперь, с тобой и небольшим трофеем из нашего общего прошлого мы вернемся. – Левиафан указал на открытый мною проход.

- Только вот ты просчитался! – Прокричал я, двигаясь вперед, в сторону противника. Моя плоть рвалась от натяжки цепей. Шаг, еще шаг, и снова шаг, который теперь увенчался удачей – одна из цепей сорвалась с куском моей плоти, затем еще одна цепь обессилела и оторвалась. Когда все цепи оказались на полу, Левиафан в мгновение оказался возле Визы.

- Не думаю, что ты будешь перечить мне. Не так ли?

- Нет, не буду. – Сказал я, направившись в его сторону.

- Стой, иначе она умрет!

- Тебе не нужен трофей, он нужен Менталу, так что ты не убьешь ее. Но твои интересы не важны мне. – Тут я резко бросился к Левиафану, и, схватив его за руку, отбросил в сторону. Теперь нож, которым демон убил множество людей, был в моих руках.

- Интересно, и что ты будешь делать теперь! – Цепи, державшие Визу, снова натянулись, причиняя ей адскую боль. Все шло, как по плану, по моему плану, от которого я не хотел отступать. И дальше мой план заканчивался хорошо для меня, и плохо для той, кто висел на цепях.

- Я лишу тебя трофея. – Я схватил Визу за волосы, откинув ее голову назад. Коснувшись лезвием ножа ее горла, я сделал одно резкое движение, которое закончило судьбу этого «жалкого существа». Левиафан не ожидал таких действий, он был в замешательстве.

«То, что нужно». – Подумал я. Через мгновение я оказался около Левиафана, который упал на пол от моего удара. Еще один пришелся в область грудной клетки.

- Хоть ты и демон, но ты заключен в плоть, а это очень больно! – Сказал я, схватив его за волосы и направившись в сторону прохода.

29.

Вот и все, что было поведано мне от существа, чье лицо было спрятано под капюшоном. Я сидел напротив него, пока слушал рассказ, но только тот закончился, как….

Да, это было достаточно долго, если считать по времени, в котором живете вы, живые. Но по моему времени прошло лишь мгновение. И через это мгновение я решил рассказать вам то, что было рассказано мне. Рассказано незнакомцем, представившимся Апокрифом. Но лишь после некоторого события я понял, что это не он. Я понял это, когда возле моего горла оказался нож, а незнакомец прошептал мне на ухо лишь одно имя, которое я хотел знать.

- Ментал, - сказал он.

И это был он. Тот, кто создал Апокрифа, кто обучил его и кто направил бродить среди нас. Теперь я не среди вас, и я могу сказать вам то, чего не знает весь ад, но что знает рай, из которого меня отпустили, что бы я рассказал это вам.

Все просто, и закончилось не так плачевно, как кажется на первый взгляд. Апокриф всегда просчитывает все ходы, и лаборатория по клонированию была не просто ненужным упоминанием о ее существовании.

Виза, настоящая виза, та, что стала объектом клонирования, поселилась на берегу моря, с прекрасным видом на пляж. Живя там, с каждым годом она забывала все события, описанные выше, но не могла забыть только одно – Апокрифа. Того, кто всегда жертвовал собой ради нас…вас. Нет, и не ради вас всех, только ради таких, как Виза, таких чистых душой, и беззаботно-невинных, как ее новая дочь, с которой они читали сказки на ночь. С той, что когда-то была дочерью Эмили.

А Апокриф, он всегда отличался неким безрассудством, безрассудством для нас, и реальностью для него. Жизнь этого существа была определена, как война, вечная война, которой он предался, попав в ад. У ада есть дверь, через которую демоны легко проникают в наш мир, но она всего одна, и с мечом в руках, возле нее стоит вечный воин. Воин, вечно принадлежащий аду, и борющийся за рай. И за всех нас.