Хочется быть политбезкорректным – достать пистолет и каждого третьего, каждого лишнего. Потом читать о себе в газетах эти странные странности, когда никому не понятно, почему достал пистолет, зачем спустил курок, отчего последнюю пулю себе.

Не поверят ведь, что из жадности, вернее, не догадаются. Да и бессмыслица бессмысленная выйдет на поверку: опять мы все в одном месте окажемся, только лишним будет уже не каждый третий, а я. Кто знает, как там с оружием, не запрещено ли, чтобы люди обратно не возвращались?

Так некоторые себя в тупики и загоняют. Я же предпочитаю все обдумать страстно. Больно перспективы все бесперспективные получаются, да и пистолет взять негде.

Потом же выяснится, что зрение ослабло, дальше монитора никаких прямых видимостей. Придется к окулисту, ну, а, как и он из этих?

Зла не хватает на мою доброту. Одна надежда на просветы, каждый третий тост за них. Но, когда они появляются, то голова с похмелья не в состоянии осознать, что выпито было не зря. Понимает, что не даром, а порой очень дорого, но вот, что не зря – не понимает.

Но все бессмысленным не бывает, надоумили меня люди добрые, что ныне появилась такая диковинка, как корректирующий карандаш. Поставишь кого-нибудь на этот карандашик, и вуаля (вуали, Вааля, вуалям, вуалях, Валя).

Так что близиться конец моим мучениям, буду мир исправлять, с кем надо уже и о подписи договорился: «Исправленному верить!»