Казалось, они были в кафе всего ничего, а на улице уже наступал вечер. Редкие прохожие с непонятной для них поспешностью пробегали мимо, и все попытки с ними заговорить были безуспешны.

- Ну, что ж, сестренка. Давай прогуляемся по этому городишке. Быть может, нас ждет много приятного.

Ксения ничего ему не отвечала, только опустила глаза. Пашка тяжело вздохнул, совсем как отец. Мимо проскакала кавалькада всадников, облаченных в черные доспехи. Копыта их вороных могучих скакунов чуть не выcекали искры из мостовой. Пашка с завистью посмотрел им вслед и подумал, что это ему что-то напомнило из той прошлой земной жизни. Сестра взяла его под руку и сказала:

- Нам надо поторапливаться. Как только часы на городской ратуше пробьют девять, в городе наступит время талисмана. А мы еще не слишком богаты, чтобы ходить по улицам в эти часы.

Пашка с удивлением поглядел на нее.

- Откуда ты это знаешь? В твоем напитке было это?

- Да, и многое другое.

- Ну, почему такая несправедливость? Отчего девчонкам всегда всего больше достается и вкуснее? - промелькнуло у Пашки в голове.

- Оттого, что им не дозволено держать меч в руках! И вообще "много будешь знать, скоро состаришься", - отвечала ему вслух Ксения, словно прочла его мысли. Странно, он этому не удивился.

"Господи, а эти-то слова у нее откуда? Она была еще слишком мала, чтобы запомнить любимые поговорки матери."

Они пошли почти бегом. Улица делалась уже и загибалась в сторону заката солнца. И вдруг перед ними оказалась огромная площадь. По размерам с Марсово поле вымощена она была отчего-то розовой плиткой. Заходящее солнце делало розовыми невысокие и ровные дома с узкими, словно бойницами, окнами. Только дубовые с золотой инкрустацией двери над высоко расположенными входами, позволяли ощущать себя на Земле. Картина была настолько фантастической, что брат и сестра замерли в оцепенении. На восточной стороне площади высилась огромная городская ратуша с часами с золотыми стрелками на бирюсовом фоне. Под балконом ратуши собралась изрядная толпа оборванных людей. Издалека были видны их увечья. В основном они почему-то были без правой руки, но кто-то был и без обеих ног. Последние сидели на каких-то немыслимых огромных скейтбоардах, выкрашенных в желтый или малиновый цвет. Странным было то, что на спине у каждого было какое-то подобие щита, и, судя по всему, когда-то на них даже были нанесены рыцарские гербы. Часы начали бить восемь под какую-то щемящую мелодию. В ответ люди издали нестройные, но гортанные возгласы.

- Ты слышишь, сестра, что они кричат?

- Кто-то, кажется, свой девиз, но не все.

- А мне кажется они кричат...

- Тсс! не произноси вслух это имя. Это в нашем городе дозволено только этим несчастным, - улыбающийся розовощекий здоровяк в деревянных башмаках и кожаной куртке грубой выделки, приложил указательный палец к своим губам.