Выйди затемно, вычти простыни, вымой овощи, покроши в салат травку-травлю и небеса. Ты, конечно, по-детски глуп и слегка беспомощен, ты ведь знаешь, что дымка вряд ли смогла бы кончиться, как шампунь, выедавший к чёрту твои глаза –
жрал от пуза, нырял в джакузи, шипел пузырчато, домработничал и планировал на авось… Я не знаю, в каком life-гиде ты это вычитал, что шершавое горло am besten ласкает кость безразличия… Неразлучник, пойми: за вычетом этого ничего ведь и не стряслось.

…. оттого я писать по-прежнему разучилась, разметала чужие буковки, как икру. Подкосило меня – салатиком накосило, превратилась в солёно-кислый лохматый силос, из которого в свете лампочки видно грудь.
Оттого я теперь ношу ненавистный жёлтый, жеребливисто ржу и завидую рыжим, и торопливо снимаю обуженные шорты, если что-то настолько больнично печёт ли, жжёт ли, и соседа прошу: сожми!

И я выгляжу непривлекательно: дурой дура, что стыдится отсутствия грима и маникюра, синтетическая по фактуре, ну а фигуру не спасает даже наличие мелких рифм – мелких оспинок, смелых каиновых художеств, крошки специй под маринадом без-/между-божья, так что негде поставить гриф.

Ничего не стряслось, не случилось… Подлей винца мне, чтобы кухня слоилась, зеркалилась, будто Лувр.
Осторожней: если прольёшь мимо рта хоть каплю, за кощунство такое тебя ядовито цапнет моя цапля, купавшая в чашке герпесный клюв.

А потом, на балконе, на грани, развесив ноги, без прищепок, пытаясь учиться ходить по лбам, цапля будет курить, словно цыпочка табака, цапля будет сжимать подгоревшим крылом бокал, повторяя: «а в нём же – ни гена, ни знака Бога, -
хламом хлам!»

……..
и когда в сотни-тысячи-миллионный, скрепя сердце, бёдра, шлемы, болты, прокладки, ты прижмёшь гигантский степлер к моей ладони, - цапля вздрогнет, сникнет, но не опустит лапки. А отпустит бороду Бога, и бросит гонор, и отправит парочку плотненьких гонораров, чтобы сверху отметили, что этот перье-донор расплатился за лимфу и прочие матерьялы.
Что теперь – на лифте – в юг, и с балкона – в шахту, чтобы если взрыв – не в мясо, а невредимой…Чтоб сбежать из гриля (очаг-то чего? – пусть чахнет!), на прощанье обняв тебя чёрной угарной дымкой…