«Дни поздней осени бранят обыкновенно….»
|
Мой розовый зонт на фоне унылой улицы. Яркий мазок, размытый на сером холсте акварели маэстро Дождем. Безупречно строгий плащ. Водители навязчиво скрипят тормозами - я прикрываю глаза, что бы не бросить: «Сломаешь! жене отвези...» Ноябрьским ненастным утром, в час пик, пытаюсь уехать на работу, и не опоздать. Мое тайное «Я» млеет, прикрыв томным веком свое задремавшее око. Вдруг оно напрягается, мгновенно среагировав на что-то на дороге. Это что-то - номер машины, который помнишь даже во сне. Номер твоей машины. Ты едешь навстречу. На долю секунды глаза наши встречаются. «Я» лихорадочно вспоминает, когда мы виделись в последний раз. И, сверкнув из глубины подсознания, ощущает, что жутко, по-звериному соскучилось. И радуется, взорвавшись фейерверком среди серой улицы. Внутри становится горячо, а сердце бьется у самого горла. Пока «Я» ликует, ты проезжаешь мимо. Не останавливаясь. «Я» замирает. Изумляясь. Не веря. Не понимая. И радостный фейерверк сменяется обидой упавшей звезды, померкшей и ненужной…
ТЫ ПРОЕХАЛ МИМО МЕНЯ.
Рука тянется к телефону. Нажимаю кнопку быстрого набора: - Привет! Проезжаешь мимо? Ответ растворяется в шуме дождя. Я делаю вид, что не расслышала, как ты орешь о том, что я сумасшедшая, что ранний незнакомый звонок вычислит дражайшая супруга и что-то еще, о чем не узнаю никогда, потому что нажимаю отбой.
* * *
Приятно потянуться после долгого общения с компьютером. Размять спину, хрустнуть костяшками пальцев. Черт, кофе уже остыл. Взгляд потянулся к сигаретам. Нет, потом. Все потом. Сначала дело. Ну и ладненько…
* * *
Ты проехал мимо меня. После нескольких месяцев разлуки. После суетных рабочих дней, во время которых совсем тебя не вспоминала. И ночей, когда ты снился, и я знала, что уже скучаешь и маешься. Пятнадцать лет тайных встреч, взаимной зависимости. То мы вместе днями. То месяцами врозь. - Счастье нельзя строить на горе других. У тебя муж, дети. Они тебя любят. - А ты? - И я люблю. - А ее? - И ее люблю. - А так бывает? - Бывает… - А она? - Она чувствует и ревнует. - К кому? - К тебе. И я млею, нежась, мурлыча, как избалованный котенок. А ты из своевольного и неприступного грубияна вдруг превращаешься в ручного зверька. Ласкового и пушистого, хоть бантик завязывай.
* * *
Все-таки надо покурить. Выхожу на балкон. Взгляд скользит по кронам желтых деревьев, подпирающих пронзительное небо. Да, красота…
«Унылая пора, очей очарованье…»
Ай да Сергеич! Ай да молодец!
« И каждой осенью я расцветаю вновь…»
* * *
Но это было тогда. А сейчас мое раненное «Я» рвется из груди, корчясь от обиды. Как я могла. Как могла терпеть это столько лет. Где мое самолюбие, черт его подери. Гордость женская. Или как там ее. Шикарная женщина, которой восхищаются все мужики, готова бежать по первому звонку к хаму, грубияну, и вообще уже деду! Нет, так продолжаться не может. Ставлю жирную точку. Пусть только позвонит. Я выскажу все, мало не покажется. Сижу в офисе, цежу кофе и представляю, как брошу на столе в твоей квартирке записку «Я ТАК БОЛЬШЕ НЕ МОГУ. ПРОСТИ» и молча уйду. И пусть мокрые следы на вашем драгоценном ковре замывает дражайшая супруга.
* * *
Звонок застает врасплох, в разгар самобичевания. Та самая мелодия, настроенная на одного-единственного человека. Злорадно смотрю на экран, не снимая трубку. Меня нет. Уехала. Умерла. На последней трели жму на зеленую кнопку. Голос хрипит в ухо. Волнуешься? - Ты где? .... - На работе... «Я» замирает, вслушиваясь в тишину. - Тогда в шесть? - Да. Предатель «Я» томно смыкает свое противное око и уютно устраивается в груди, сладко мурлыча в такт радостно бьющемуся сердцу…
* * * С чувством выполненного долга нажимаю кнопку «сохранить». Смотрю на экран, чего-то не хватает. Медлю и добавляю:
«Унылая пора, очей очарованье! Приятна мне твоя прощальная краса. Люблю я позднее природы увяданье, В багрец и золото одетые леса»
Последний штрих. Теперь все условия соблюдены. Рассказ готов. Можно посылать в женский журнал.
О, черт! Розовый зонт уже пересох!
Светка опять умчалась без него. Рассеянна подруга! |
Библиотека // Объявления
