ТЕРРИТОРИЯ:

Кремль гнул башни по ветру.

Москва копошилась в бетоне, туго скрипела, шипела, топорщилась, но текла.

Мосты прогнулись, грузные, обиженные. Им бы развестись, да кольца.

Садовое под осень плодоносило, а сейчас опустело. Цветной завял.

Транспортные работали, бежать им особо некуда.

На Ярославке шел дождь, мелкий-премерзкий, ехидный.

СОДЕРЖАНИЕ:

- Помогите, Христа ради.

- Смотри, ноги нет.

- Угу, нет продавай, продавай, сукин сын, продавай.

- Давлю прыщи, дорого.

- Город гниет.

- Нет, приезжай, приезжай, это центр вселенной.

- Вчера в The most, овсянка, ага, да, угу, такой лапочка.

- Купите даме цветы.

- На хуй пошла.

- Цветы.

- На хуй пошли.

- Три поездки за 100.

- Да, купил, отличная штука.

- И я тебя.

- На хуй пошел.

- Спасибо огромное.

- Смотри, куда прешь.

- Спасибо еще раз.

- Смотри.

- Бога ради, простите.

- На хуй пошла.

- Вот в наше время.

- Туда же.

- В очереди за Монтекристо.

- Опаздываю.

- Дядя, дай монетку.

- Только проснулся, да.

- Дай монетку.

- Нет, вчера новый новиковский пробовали, «Варвары», ага.

- Монетку.

- На, девочка.

- Триста.

- Триста и точка.

- На, девочка.

- На хуй пошел.

- На хуй пошел.

ПОЛОЖЕНИЕ:

Я пытался вчера объяснить, что-то подбирал, какие-то слова, что-то врал, что-то нет. Тут очень важно быть собой. Важно, очень важно, чтобы она осталась. Остаться честным, не врать себе. Нет, я бы запросто мог без нее. То есть, в принципе, я бы мог. Завтра, послезавтра. Но сегодня нет, сегодня не могу. Очень хочется трахаться, это жизнь, но я ведь правильный мальчик. Я буду только глазами хлопать. Проститутки не самоцель. Не люблю бред. Только что проснулся. Она несла какую-то чушь. Не надо выносить тебе мозг. Я не выношу. Так, может, ты утром придешь и скажешь, что я была там-то и там-то, с этим, а потом с тем. Ты знаешь свои границы. Я не хочу тебя ограничивать. Ты не хочешь, чтобы я тебя ограничивал. Подожди. Я потерял контроль над тобой. Я и не находил. Ты хочешь быть счастливой. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Каждый человек хочет выгоды для себя. Я не хочу, я альтруист. Я Пьеро. Нет, я хочу быть счастливым, но не могу быть сам по себе, я должен делать людей счастливыми. Ты не понимешь. Секс. Опять секс. Не опять, он для примера. Хватит. Нет, ты пойми, я получаю удовольствие от твоего оргазма. Нет, мне не насрать. Просто это другое. Да, я пою. Все изменилось. Я заметил. Черт. Хрен. Да на хуй. Что. Ничего. Все. Все. Что все. Разговор окончен. Ты не знаешь, что дальше. Я не знаю сам. Весело. Хорошо, знаю. Я иду навстречу. Когда. Не знаю. Тебе тяжело, тебе плохо. Тебе. Тебе. Тебе.

ТРЕПАНАЦИЯ:

Январское солнце сушило меня, скручивало в прокипяченное полотенце, цедило пот. Шорты клеились к заднице, мешали идти. Тело, закрученное в какие-то грязные тряпки, свисало за спиной головой вниз – я чувствовал. Три километра до баобабовой рощи дались мне непросто, но, оказавшись под их грузной сенью, я смог, наконец, отдышаться. Присел, бережно развернул поклажу, чтобы деревья осознали прискорбность сложившегося положения и вдохнули запах предстоящей битвы - не на жизнь, но на смерть. Достав заржавевшую саперскую лопату, я аккуратно вырыл яму, затем поставил в нее окоченевшее тело, закопал его наполовину, а сверху полностью накрыл стеклянным колпаком. Жители пустынных оазисов и африканских саванн уселись вокруг, баобабы засучили рукава и тупо уставились на меня в предвкушении. Я поднял лопату и положил ее на плечо, древко туго сжал. Раз, два, три, начали..

ВТОРОЕ ПРИШЕСТВИЕ:

Я встречал тебя на пересечении Камергерского и Дмитровки. Ты вышла из парадного, выдернула из моих рук васильки и игриво спросила: «А кто меня целовать будет?! Ну?! И все?! Вот так ты меня любишь?!»

Мы сели в твою машину и поехали в твою квартиру. Где-то в пустыне, окровавленный, отчаянно злой и безумный, я рубил крепкие корни на двухметровой глубине, по кругу, отупевшей лопатой, едва поспевая отбивать слабеющие атаки уставших баобабов. Звери разбредались, исход был ясен.