Мигель Рохес выходил на ринг уже далеко не в первый раз, а правое колено ныло, заставляя его морщиться и сдвигать брови. Левое плечо отдавало каким-то болевым зудом в шейные позвонки, а копчик и низ спины словно, связанные одним крепким шнуром напоминали о своём непрочном союзе, когда Михель садился передохнуть.

И какое несравнимое блаженство он испытывал, когда ложился в ванну, в которую добавлял много , специально приготовленного, льда.

Иногда ему казалось, что всё это уже было с ним давным-давно, что эти удары по голове ему уже снились и, что всё это абсолютно и необратимо. Иногда, после тренировки, когда он стоял под холодным душем ему представлялось большое пшеничное поле: он, Мигель Рохес, бежит через это поле и смеётся, ощущая себя свободным, словно ветер и счастливым как сирота, который обрёл семью.

Колосья бьют в лицо, но эти удары словно поцелуи самых красивых и нежных женщин заставляют сердце биться сильнее и чаще. Мигель улыбается, смеётся и смотрит вверх. Струи напоминают ему сильный дождь, и уже не понятно смеётся он или плачет: вода скрывает его в своих холодных объятьях.