Глядя в окно, на луну, танцующую в закатных лучах,
Читаю книжку - популярные ныне престолонаследные игрища:
услышь мой рёв, здесь, на севере, мы не сеем. На наших плечах
груз облаков и предчувствие финиша.

Под перестук засыпаю, но солнце ползет по ресницам,
Поезд везет меня в чудо-страну, то ли давно прошедшего,
то ли книжного мира, где львы платят свои долги птицам,
а небо упомрачительно фиолетово.

Кажется, в этой вселенной Бог Солнца решительно проиграл:
низкие-низкие облака, Борей воет тысячей яростных глоток;
смотри: старый абориген разведал суровый северный край,
посох воткнул в сосновнике, у болота.

Тут, - говорит, - хорошо, у большого красного валуна.
Вода близко, зима близко, далеко рыцари вольного Камелота.
Здесь, - говорит, - будем строить жильё, успокаивать шатуна,
смотреть, как растут дети, не шастая за ворота.

Будем охотиться, будем водить баржу,
если пойдём севернее -
сможем распарывать тёплый живот моржу,
добывать жир,
нести домой, кормить собак.
Если пойдём южнее от инея -
сможем сажать табак, рожь, мак
или, скажем, инжир.

Много чего ещё говорил суровый абориген своим.
Не забывать, откуда ты есть пошёл - что может быть важней?
Читай сверху вниз и справа налево, сверяй с кама-сутрой интим,
но держись корней, снега и полярных солнечных дней.