- Простите, а вы сегодня получали письма с Того Света? – спросил я у толстой соседки, закрывая почтовый ящик.

- Да нет, Антошка, их сегодня задерживают. Обещали к вечеру доставить, - сообщила она и уже вдогонку спросила: - Как папа?

- Нормально! Ему же через неделю только! – прокричал я, пробегая последний пролёт и вылетая из подъезда.

Я опоздывал в образовательный центр, поэтому на улице прибавил шаг, продолжая раздумывать о том, написала ли мне бабушка сегодня.

Вечером я нашел в почтовом ящике письмо: «Антошенька! У меня всё хорошо…»

И вот настал папин сорок пятый день рождения. С утра мы с мамой тихо украшали квартиру и носились по магазинам. Потом всей семьей обедали: пили чай, ели торт. Приехали всякие дальние родственники. Потом папа с каким-то дядей по хрен-знает-какой-то-там-линии, пил коньяк и курил трубку (мама торжественно разрешила дымить прямо в комнате). Отец не ждал до последнего, поэтому в Городской Центр Эвтаназии мы отправились уже вечером. Там отец крепко пожал мне руку, обнялся с мамой, пообещал писать. Потом ушел. Мама и не расстраивалась особенно. Как женщина, она имела право потребовать эвтаназию уже в сорок лет. Старость… что может быть ужаснее?

Через год у меня нашли небольшую раковую опухоль. Вырезать её не смогли. Я решил отправится на Тот Свет. Всё равно, мама уже через три месяца сможет присоединиться к нам. Да, к тому же, судя по письмам отца и бабушки, Там намного лучше. Прощались в кругу друзей. Потом ехали к Центру Эвтаназии. Там мама всплакнула у меня на плече. Я обещал писать. Потом вежливый молодой человек проводил меня в стерильно белую комнату и сделал укол. По телу разлилось приятное тепло и всё померкло…

Евгений Александрович сделал мальчику укол. Выписал направление в мясорубку, – там из него достанут все пригодные к пересадке органы. Потом он сразу уселся за компьютер. Приписал еще одну строчку к своей работе, которую всё никак не мог дописать: «Дозволительный срок жизнедеятельности для быдла за последнее время уменьшился до сорока пяти лет. Все больше людей делают эвтаназию, не достигнув тридцати».

А затем засел за неприятную и муторную работу, которая, однако, была достойной расплатой за право на почти_бессмертие. Вздохнув, он начал печатать: «Мама! Я встретился с папой и бабушкой! Они передают тебе привет…»

Завтра еще один человек получит письмо с Того Света – подумал Евгений Александрович и улыбнулся: завтра у него праздник – уже сто двадцать лет почетного сотрудничества с Центром Эвтаназии.