Первый шаг по сырой Луне.

Десять негритят собрались пообедать, один вдруг подавился- их стало девять. Девять негритят легли спать очень поздно, один заснул навечно- их стало восемь. Восемь негритят поехали в Девон, один там и остался- вернулись всемером. Семь негритят дрова рубили топором, один порезался- остались вшестером. Шесть негритят решили с пчёлами играть, одного ужалил шмель- осталось их пять. Пять негритят друг друга засудили, один казнён- осталось их четыре. Четыре негритёнка отправились на море, один проглочен рыбой- их осталось трое. Трое негритят к зверям пошли с утра, один медведем был съеден- осталось их два. Два негритёнка ушли из-под тени, один загорелся- остался последний. Вот он стоит, несчастный, усталый. Он вышел, повесился, И НИКОГО НЕ СТАЛО.(C) Агата Кристи.

“Есть здесь хоть кто-нибудь?”- гулким эхом отозвалось в голове Человека и он наконец проснулся. Умылся, побрился, оделся, привычно, обыденно поцеловал жену. На кухне сонные дети вяло дожевывали бутерброды. Вот она, обычная семья, которой все так добиваются. Человек улыбнулся, одновременно подумав: “Как же хорошо!”. В окне отражалось его счастливое лицо. Присмотревшись, он увидел дорожный знак и свернул на просёлочную дорогу. Мотор зазывающее кряхтел, и хотелось давить на газ бесконечно, увеличивая скорость за пределы возможного, чтобы автомобиль сровнялся с дорогой в прямую струну. Мысль сливается со временем в единое целое, мир един перед рулём… интересно, какие перегрузки испытывает при этом тело?

- Двадцать два g. – тихо проговорил консультант.

- Двадцать два! Это больше, чем на самых жёстких тренировках!- изумился человек, буквально падая на стул.

- Ты- лучший астронавт. Для такой миссии выбрали именно тебя, больше никто с подобными нагрузками не справится. Наибольшая трудность возникнет после того, как ты обогнёшь Луну. Установка заряда потребует всего мастерства.

- А если я… не справлюсь?- вдруг испугался Человек.

Забрало скафандра захлопнулось. Техники, доктора, военные переглянулись.

- Тогда мы все погибнем.

Человек вышел из помещения, облачённый в блестящий костюм. Огромная, величественная ракета закрывала собой солнце. Внутри таилась злопамятная бомба. Человек взглянул на безоблачное синее небо- где-то там, в глубинах космоса к Земле стремится гигантский метеорит, грозящий уничтожить абсолютно всё живое. Взорвать его- можно ли? Человек допил энергетический напиток- доктора разрешили- и бросил стеклянную бутылку вниз. Пролетев добрые сто метров, она разбилась на крошечные кусочки. На крыше высочайшего небоскрёба в стране было жутко холодно. Сколько стоило его построить?

- А сколько стоит вся наша жизнь?- задал вопрос коллега, которого существование достало также, как и Человека.- Нисколько она не стоит, скажу я тебе. Да и кому ценить? Разве все они,- собеседник указал на муравьеподобных прохожих внизу,- могут понять вечность? Этот город уйдёт в пыль, а вечность останется. Но они пытаются своими глотками воздуха захватить с собой кусочек вечности. Никому не удаётся. А я- могу. Стоит просто сделать шаг к постоянству. Пошли со мной?

Человек напряжённо думал. Впрочем, терять ему больше нечего.

- Стоит сделать всего один шаг…- бормотал собеседник, соскальзывая с крыши.

Уйти из жизни добровольно- сложно, остаться жить- ещё сложнее. и герой тот, кто остался. Однако Человек сделал шаг. И ещё один. И ещё. Ладони щекотали золотого отлива колосья, пахло летом и жизнью. Проезжающий на велосипеде мимо почтальон зазывающее махнул рукой. Солнце смиренно клонилось к земле, устав за день. Слабые лучи ласкали лицо.

- Вам… Похоронка.- с усилием выдавил почтальон.

Человек развернул телеграмму. Иероглифы извещали о самом худшем. “Интересно, а мои мама и сестра получат такие же?”- вдруг подумал Человек. Из бака вовсю лилось топливо, штурвал отказывался слушаться. Красные пятна на крыльях- символ Японии- уже три раза пробили пули. Впереди, насколько хватало глаз, простиралась безбрежная простыня океана. Вдоль по простыне бродили хищные стаи кораблей-стервятников. И вот они ощетинились стрелами трассирующих пуль, чтобы пронзить гордое, высокое синее небо, ощетинились, дабы убить брата-близнеца океана- само небо! Штурвал холодил руку беспринципным металлом. Торпеда под брюхом самолёта камнем лежала на душе Человека. Сбросить высоту, сбросить камень в пучину огненной воды! Пули щёлкали по фюзеляжу. Три струи пуль сошлись на кабине пилота, перехлестнулись, и Человека зажмурился от нестерпимого света. Солнечный свет проникал даже сквозь ладонь, прикрывающую уставшие глаза. Человек наблюдал за плескавшимися в воде детьми. Жена загорала впереди.

- Жарко.- как бы невзначай заметил распластавшийся справа на шезлонге отдыхающий.

- Сезон.

- С семьей?

- Да. Мы сюда каждый год приезжаем.

- “Мы”- это сложнее, чем “я”, правда?- затараторил отдыхающий.

- Правда.- сказал Человек.

- Так кто ты?

- Человек. С большой буквы.

- Так тебя зовут. А кто тот, кто это название носит?

- Совокупность дурных мыслей, привычек, знаний.

- Чьи же это мысли?

- Мои.

- Только что было сказано, будто ты и есть совокупность мыслей. Выходит, это мысли совокупности мыслей?

- Звучит глупо, но так оно и есть.

- А какие мысли бывают у мыслей?

- Не знаю. Никаких.

- Правильно!- вскричал отдыхающий.- Мыслей вообще нет. Хорошо, где находятся твои мысли?

- В моём сознании.

- А сознание твоё где?

- В голове.

- А голова твоя где?

- На плечах.

- А плечи где?

- В комнате.

- А комната где?

- В доме.

- А дом?

- В России.

- А Россия?

- В жопе.

- Конкретнее.

- На Земле.

- А Земля где?

- Во вселенной.

- А вселенная где?

- В моём сознании.

- Выходит, твоё сознание в твоём сознании? Такого не бывает. Потому что сознания тоже нет. Есть лишь пустота.

Человек внезапно понял, что всё это уже было в других книгах, в других мыслях, в другой вселенной. Всё повторяется с навязчивой цикличностью. Человек сидел и не верил сказанному.

- Повтори, пожалуйста.- попросил он.

- Я люблю тебя.- произнесла девушка и поцеловала его в сухие губы.

Вот так просто. Без лишних эпитафий, без метафор, без окольных путей. По истёртой миллионами людей в кровь дороге. И не потому, что так проще, а потому, что так правильнее. Сколько он ждал обыкновенной фразы, сказанной в нужное время в нужном месте? Половина бесконечности и ещё пять минут чтобы покурить- вот сколько. Девушка уже пересекла дорогу и села в зелёный Пежо.

- Извини, тороплюсь. Вечером позвоню.

Человек зажмурился, прячась от свиста. Кто-то дернул за плечо и указал на обгорелое окно: там чёрные люди жгли российский флаг, ставя взамен полотнище республики Ичкерия. за спиной грохнуло. Человек обернулся, заметил пылающий остов машины, даже успел удивиться- значит, в этом проклятом городе есть ещё легковые автомобили, не только танки. Радист орал во всё горло: “Гюрза, по своим долбите! Это 131-ая мотострелковая дивизия, по нам долбите! Прекратить огонь!”. Слева серый сержант с кривой ухмылкой наставлял:

- Давай по окну. Пулемёт там поставят- в п…ду пойдём всей компанией.

Человек вскинул тяжёлую снайперскую винтовку, взглянул в окуляр. Мраморный крест прицела остановился точно на голове боевика. Тот хоть сражается за свободу, а за что сражается Человек?

- Стреляй!- прикрикнул сержант.

Спереди, сзади, сверху, снизу- со всех сторон по мозгу била свинцовая смерть. И Человек не хотел стрелять. Он молод, он видит эту винтовку, эту войну и вообще жизнь с данной неприглядной стороны впервые. Он хотел лишь вжаться в землю, закопаться поглубже, и не слышать больше криков, выстрелов, свистов.

- Жми, сука!- заверещал сержант.

И Человек жал. Кнопки дешёвой клавиатуры выбивали чечетку, на экране в такт появлялись буквы. Буквы ловко складывались в слова, слова не менее ловко складывались в предложения, а предложения падали на дно искромётным бредом. Почему-то герои Человека не попадали в модные течения. Не было в них румяности лица, не торговались они деревенскими диалогами, не участвовали в великих исторических событиях. наконец! Герой Человека- худощавый бледный неудачник гетеросексуалист. Реже- гомосексуалист. Он душит младенцев ногой в парке, пока мамаши мирно спят на скамейке рядом, а потом катается в метро и на душе у него плохо. Его не любят девушки, но зато он убил уже трёх из отказавших ему пассий. и самое главное- книги с такими героями никогда не напечатают. В голове Человека блуждали тысячи мыслей, на бумагу попадали редкие единицы. Их сложно пропустить через ручку. Их трудно нормально сформулировать. Их трудно понять.

- А ты думал!- радостно воскликнул редактор.- Сюда тяжело вообще что-то протащить из мира разума. Всё нуждается в обработке словами, это убивает любые гениальные рассуждения. Каждый простой обыватель стоит на тонкой льдинке, и подавляющему большинству абсолютно безразлично, что там, внизу. Однако некоторые смотрят в темноту . Они научились думать за долгие годы эволюции. Им мало смотреть- они хотят быть там, в неизвестном. Лёд ломается, любопытные падают, преследуя изощрения своей мысли. Мысль становится всё сложнее и короче, окружающий мир- проще и тривиальней. Сложнее- проще, сложнее- проще. Здесь есть ловушка- у полёта мысли нет дна, нет границы. Даже смерть- лишь контрольно пропускной пункт, задержка, формальность. После смерти полёт продолжается с удвоенной скоростью. Однажды какой-нибудь Человек поймёт всё. Мир потеряет свой стержень, молекулы перестанут соединяться, связь нарушится…

Города, люди, воздух вокруг Человека сжимались. уходили в небытие.

… молекулы соберутся в одну, наипростейшую. Ведь это так просто, правда? Нет ничего. есть только пустота! Она- истина!

Лицо редактора исказилось гримасой боли. Пиджак намертво врос в плечи, галстук врезался в шею. А через секунду всё кончилось.

- Есть здесь хоть кто-нибудь?- гулко крикнул человек.

“ Никого не стало”- вдруг понял он. И когда он понял это, не стало его самого.