Попытка пусть была непринужденной. Вопрос в ночи стоял, как прокурор, слепой на цвет, на звуки обделенный и перевел ход следствий под надзор.
Сюжет в ответ был безупречно темный, как и всегда внес околесиц хор, суть обокрал, исполнил приговор, заметил мысль, но отказал в приеме.
Тот рикошет прошел сквозь ночь, как вор, сквозь тьму прошел, как эхо на изломе, лавиной слов обрушил разговор и омертвел, застыв в дверном проеме.
Есть следствие. Причину не суди; забвение вслед стирает факт пути.
|