ГЛАВА 3 СТАТИС. ЗА ТРИ ЧАСА ДО ТОГО КАК…
Вдалеке застонал грузовик, медленно поднимающийся на горку. Через три минуты он должен появиться на склоне и еще через пару минут достигнет цели своего путешествия. Группа захвата торопливо докурила свои сигареты и начала расходится по сторонам, беря предполагаемое место остановки машины в кольцо. Ровно через три минуты громадный грузовик выполз на пригорок и, не останавливаясь, тронулся дальше, скрываясь в сизом дыме. Бригадир сделал отмашку группе прикрытия и часть отряда, вооружившись, встали наготове. Сейчас много зависело от того, где остановится «мусорка», ближе или чуть дальше, чем положено по плану. Водитель попался достаточно дисциплинированный и машина натужно воя, подъехал разгружаться на положенное место. Вдалеке появилась толпа - неорганизованная противоборствующая группировка и с воем и матом бросилась к грузовику. Бригадир обернулся к группе прикрытия. - Мужики! Бабы! На вас вся надежда, продержитесь пять минут! Родина и я, вас не забудет! - Простуженным голосом прокричал Кузяев. - На сегодня мусоровозов уже нет, это последний, если не отобьем, выпить сегодня не получите! Не посрамим звания Трамвайщиков! - Ура! Атас! Мать их за ногу! Не отдадим завоевания Трамвая! Смерть шайке Чекушников -тихушников! - Заорали бомжи обоего пола. Перехватив дрыны и палки поудобнее, они бросились на своих заклятых врагов. Конкурентов по городской мусорной свалке, возглавляемых Чекушкой - жирной бабой в прошлом работницей ВОХРа, действующих неорганизованно, но за счет своей многочисленности, частенько одерживающих победы над организованной, но небольшой бригадой Лехи Кузяева. Сейчас удача склонилась на сторону Кузяевской бригады, и пока группа захвата дружно ворошила кучу высыпанного из грузовика мусора, группа прикрытия сдерживала натиск Чекушат, размахивая своим холодным деревянным оружием. Благо, что сегодня с утра половина шайки ненавистных врагов объевшихся накануне протухшей колбасой, маялась животами и лишь злобно улюлюкала из кустов невдалеке, но помочь ничем не могла, приступы очень мягкого стула не позволяли принять участия в потасовке. Старший группы захвата подал сигнал отхода и тяжелогруженые добычей бойцы, начали организованный отход к своему лагерю. Кузяев наблюдавший как настоящий командир весь ход операции из укрытия, поднялся и троекратно свистнув в свисток, бросился вслед за группой захвата. Теперь его главная задача состояла в том, что бы его бойцы, не разворовали все, до прихода основной группы прикрытия. Услышав свист, обороняющиеся бичи, дружно покидали холодное оружие, и бросилась вслед за командиром. Чекушата проорав вслед убегающим победителям обидные матерные слова и погрозив кулаками для острастки, не стали преследовать отступающего врага, а бросилась к остаткам свежего мусора, спеша порыться в кучах до подхода раненных и больных. Лагерь бригады Кузяева располагался в уютной мусорной ложбинке с одиноким остовом старинного трамвая неизвестно как оказавшегося на свалке бытового мусора. Рядом в крутом склоне располагались самодельные пещеры и норы, вырытые в незапамятные времена предками бичей - бомжами. В самом трамвае, с заложенными картоном и фанерой окнами, находился штаб и резиденция бессменного бригадира и узурпатора, отца-кормильца, самодержавца, тирана и демократа в одном лице. И лицо это было Кузяевское. Где он сейчас был олицетворением силы и порядка последние полтора года на территории свалки, поселившись тут после того, как был выгнан из своего собственного дома самым позорным и подлым способом, то есть женой и тещей. - Смирно! Вольно! В смысле - Козлы! Только попробуйте, что ни будь скроить! Сгною в мусоре! - Заорал он диким голосом, бичам из группы захвата, добежавшим до стоянки первыми и сейчас пытающихся припрятать более-менее достойные к продаже вещи, и приступающие к немедленному пожиранию найденных продуктов. Услышав начальственный крик, бичи остудили свои порывы, и не торопясь стали собираться у входа в трамвай. Что-что, а команды своего начальника, они привыкли выполнять беспрекословно, жизнь научила. Увидев, что они услышали его приказ, Кузяев пошел медленнее, надо было отдышаться перед встречей с подчиненными, негоже им показывать, что командир слаб телом. За последний год он жутко оброс, отпустил бороду, но как ни странно, даже несколько помолодел, посвежев лицом и телом. Одетый в полушубок из искусственного меха, и перепоясанный из-за отсутствия пуговиц, солдатским ремнем, в офицерской фуражке без кокарды и солдатских кирзовых сапогах, он производил впечатление командира партизанского отряда до сих пор, воюющих с фашистами в брянских лесах. Более полутора лет назад когда, не вняв очередному строгому и последнему предупреждению со стороны супруги и тещи он загудел, уйдя в очередной запой, однажды утром обнаружил себя спящим в подъезде в обнимку со стареньким туристическим рюкзаком набитым его вещами. Сделав неверные выводы, он предположил, что это глупая шутка глупых женщин и попытался вернуться домой, предварительно опохмелившись на свои костюмы и трусы. Позвонив в дверь, он обнаружил в своей квартире совершенно незнакомых людей, с его адресом и с его пропиской в их паспортах. Ни жены, ни тещи, ни сына-оболтуса, он так нигде и не нашел. В его паспорте стоял штамп о разводе и новый адрес: Деревня Зюкайка, дом один, страна - Украина. Почему Зюкайка, почему Украина, осталось, покрыто тайной. Забежав к своему другу - чиновнику в фонд занятости, он и его не нашел. То ли уж очень долго он был в запое и за это время, все изменилось в стране, фонде занятости и органах безопасности, то ли еще что, но остался Кузяев с большим носом и Украинской пропиской. Без средств существования, без жены иногда допускавшей Кузяева до своего тела, ну и прочих без… Такая вот Фата Моргана, ешкин кот! Последние метры перед встречей с бойцами он шел, гордо расправив плечи и втянув складки на животе. Остановившись в паре метров от кучи оборванцев, глянул на часы и обведя всех суровым отеческим взглядом наконец, позволил слегка улыбнулся на притихшую толпу. - Ну что ж, орлы! Молодцы! Общее построение через три минуты. Старшие групп, прошмонать подчиненных и сложить трофеи у стола. - И рассекая толпу как горячий нож масло, нет! Как ледокол, проламывающий материковый лед в Арктике! Прошествовал к себе в апартаменты. Лишь предварительно закрыв двери на засов, он без сил упал на продырявленный и прожженный в нескольких местах диван. Операция прошла успешно и можно, наконец, ощутить радость победы. Руки и ноги продолжали трястись мелкой противной дрожью. Отпускал страх, спрятанный в глубине души. Акелла в очередной раз не промахнулся, но чего это стоит! Если б только они знали! Поэтому он и вождь, а вожди не показывают свои слабости, они бесстрашны и смелы, находчивы и отчаянны. Нелегкая это штука, быть главарем банды отбросов общества, ох нелегкая! Да уж…. Если узнают, то растерзают однозначно…. Достав бутылку с остатками водки, плеснул немного в стакан и залпом выпил. Страх тихонечко начал отпускать. Выдохнул и собравшись с силами встал. Пора выходить в народ, к бойцам невидимого фронта. Невидимого ни кем, ни государством, ни милицией, ни простым обывателем, стыдливо отводящим глаза от оборванца роющегося у мусорного бочка, или наоборот презрительно фыркающего на него и твердо уверенного в том, что таким! Грязным, оборванным, голодным, он не будет никогда! Флаг вам в руки господа! Счастья и здоровья! И не дай бог, в самом деле, оказаться на улице у мусорных бочков и среди труб канализации, там, где заканчивают свою жизнь десятки тысяч ваших сограждан, бывших отцов, бывших матерей, бывших братьев и бывших сестер… . ПЕРПЕНДИКУЛЯР К ОСИ КООРДИНАТ. ФАКТИЧЕСКОЕ ВРЕМЯ.
Лаборатория Василька располагалась в полуподвале института, в самом конце коридора рядом с подсобными помещениями и складами. Все лучшие комнаты в пятиэтажном здании института были давно отданы под опписы спекулям и прочим организациям, лишь кое-где по подвалам и чердакам, сохранялись еще рабочие места учников. Администрация института вынуждена была их содержать, что бы оправдывать свое звание храма науки, и если б не учники, то дотации из казны государства давно бы перестали поступать, пусть и тоненьким ручейком, а институт давно бы закрыли, лишив всех управленцев сладкого пирога. А так, вроде бы всем хорошо. Учники существуют и творят свою науку, управленцы создают видимость работы и стригут ломти с арендаторов и из казны, а спикули имеют помещения для своих темных махинаций. Всем хорошо, кроме науки. Лешик хоть и сам принадлежал к разряду спекулей но, честно говоря, ему такое положение в среде учников не нравилось. Для него наука было нечто святое, несмотря на недостаток личного образования. Он иногда даже завидовал таким творческим людям. Витают где-то в облаках, решают какие-то абстрактные задачи, а потом бах - открытие! Здорово… В подвале как всегда было полутемно, лишь кое-где еще мерцали сверчки, рассеивая мрак, не давая возможности редким посетителям споткнутся, о многочисленные лианы протянутые по коридору в разных направлениях. Дверь лаборатории была гостеприимно распахнута, а сам Василек уже бегал вокруг аппаратуры. Несмотря на свой достаточно затрапезный вид, Хвостиков свою лабораторию держал в чистоте и порядке, что требовал и от всех приходящих к нему гостей. Пришлось сразу у входа накинуть на себя халат и надеть на ноги шлепанцы. - Войти-то можно? - Пришел? Заходи, заходи. Вон, туда за ширмочку. Только осторожнее! Не задень ничего! Под напряжением установка, электронами ударит - маму не успеешь позвать! - Как можно осторожнее Листиков прошел к пульту и сел на свое место. Посредине дупла стоял операционный пень окруженный аппаратурой, половину из которой приобрел Лешик, а другую половину собрал из всевозможных приспособлений и частей сам Василек, беззастенчиво воруя, или присваивая из других лабораторий нужные ему детали. Ради своей установки, он был всегда готов как юный скаут идти на все, плоть до каторги и ссылки на юг. Накормленные от пуза, сверчки давали очень яркий свет, тем более что половина из них была реквизирована из коридора подвала и прочих мест, до каких могли дотянуться хозяйственные руки Василька. Что-то еще поправив в аппаратуре и помешав жидкость в одном из чанов, Хвостиков занял свое место за пультом. - Фу-у-у! - Вытер пот с волосатого лба полой халата научник. - Ну что? Начнем? Или как? - Конечно, начнем! Зря страдали что ли! - Не боишься? - А что бояться? Двум смертям не бывать, одной не миновать. Главное что б как в прошлый раз ничего не взорвалось. - Ну, это мы обещать не можем. Понадеемся на всевышнего. - Еще скажи, на его войско! Не дай бог, узнают! Тогда точно нам корыто полное! - Не поминай служителей всуе брат мой. Начинаю отчет с десяти. Скажу пуск, - начинаешь крутить, вон ту ручку. - Помню, помню. Начинай! - Заразившись волнением Хвоста, Лешик тоже смахнул выступивший пот и нервно схватился за ручку аппарата. Василек начал двигать рычажки, одновременно бубня себе под нос цифры в порядке убывания. Чем меньше оставалось цифр до конца отсчета, тем больше приходила в действие аппаратура. Забурлили чаны с накопленной энергией электронов, вспыхнули линзы из обработанного горного хрусталя затмевая свет сверчков, по периметру операционного пня начала подниматься голубоватое свечение, скрывая средину в мареве горячего воздуха. - Пуск! Сильнее крути! - Лешик услышал команду и стал, как бешенный крутить ручку аппарата из всех своих лешанских сил. - Еще быстрее! - Не могу! - Сильнее говорю! - Заорал Василек в лихорадочной спешке переключающий рычажки на пульте. Неимоверный шум от крутящейся ручки стал перекрывать треск электронных искр летящих в средину стола. Все чаще и чаще. Наконец они сплелись в единый поток и средина пня исчезла из видимости погрузившись в светящуюся темноту. - Держи темп! - Не могу! - У Лешика стало темнеть в глазах от неимоверного напряжения, но он из последних сил старался довести дело до конца. - Еще чуть-чуть! Процесс пошел! Держись! Три секунды! Темнота в центре пня пропала, как уже и сам пень, возникло смутное изображение какой-то громадной, жуткого вида фигуры, тварь взмахнула руками, от нее отделился предмет летящий на экспериментаторов, ручка в руке Лешика оборвалась, раздался громкий хлопок сопровождаемый плотной стеной воздуха ударившей по друзьям и свалявший их на пол, один из чанов лопнул, заливая лабораторию вонючей жидкостью, заверещали испуганные сверчки скрываясь в своих норках и все погрузилось в абсолютную темноту. - Лешик! Ты живой? - Где-то над головой раздался голос Хвостикова. - Если не слезешь с меня, то задохнусь! - Зловонная жижа начала проникать сквозь одежду, вызывая неимоверный зуд. - Нет, ты видел! Ты скажи, видел? Ведь, в самом деле, получилось! - Наверху завозились и наконец освободили от тяжести. На ощупь попытался подняться, оскальзываясь на мокром полу. Тело сразу зачесалось, хорошо, что костюм сегодня не новый одел. Интересно, эта гадость ткань разъедает? Наконец осторожно встал, придерживаясь рукой за стену. - Сверчков позови! Не видно ни хрена! - Це-це-це! Выходите сволочи! А то кормить не буду! Нет, ты видел! Получилось! Ты стой, не дергайся, а то еще, что ни будь, разобьем! Подожди секундочку. - Светлее не стало, испуганные сверчки не как не желали показываться из укрытий. - Получилось, не знаю, но вот в последний момент, какая-то фигура там мелькнула, я тоже заметил. Может галлюцинация, мираж? Кстати, меня сейчас электронами не ударит? - Я успел, отключил, а сама жидкость безвредна, когда в ней металла нет. Только надо быстрее под воду, а то все волосы вместе с кожей облезут и одежда расползется! Мираж только в пустыне бывает! А галлюцинации с перепою! А мы с тобой оба видели! Значит, точно существует! - Да позови ты своих долбанных сверчков! Не видно не зги! Как у мамонта в хоботе! - Так просто они на голос не вылезут, пуганные. Сейчас! Где-то рядом норка была, попытаюсь достать, вот только где она? - Лешик стоял не шевелясь и ждал, когда же, наконец, появится свет, боясь сдвинутся и еще что ни будь разбить. Наконец появилось слабое освещение, испуганный сверчок еле мерцал, но, тем не менее, стало светлее. Появилась возможность хоть выйти из лаборатории. Не дожидаясь Василька, Листиков тихонько двинулся к двери, стараясь не чесаться и не упасть. - Вода в туалете бежит? - Бежит. Меня-то подожди! - Ну, тебя, в нору! Сам дойдешь! - Наконец добрался до двери и широко ее, распахнув, выбрался наружу. На свету, наконец, смог тщательно осмотреть себя. В принципе промок не сильно, только подол у кильта промок, и на лацканах куртки расплылись пятна жидкости. Практически жив, ни одной царапины, только все чешется и нестерпимо зудит. Удовлетворенный внешним осмотром, побежал мыться в умывальник. Вода, в самом деле, была. Хорошо, что в подвале, леших практически не бывает и можно, не стесняясь, раздеться до гола, что Лешик и сделал, сложив грязные вещи в емкость и включив лиану. Через пару минут появился все еще возбужденный Василек, со свежей ссадиной на лбу и сразу принялся раздеваться. В отличие от Лешика, на материальные потери он внимания не обратил, пребывая в эйфории, от удачно проведенного эксперимента. - Нет, ты видел? Мои гипотезы подтверждаются! Время - это не постоянная величина и ею можно управлять! - Дерево тебе в руки, если ты так в этом уверен. Но кроме неясного образа, ничего другого я не заметил. Причем тут время, мне тем более не понятно. Так что, не знаю, не знаю… - Так ты не понял?! Ретроград! Мы же наблюдали другую жизнь! Прошлое, или будущее, я еще сам не знаю, но это и не важно, сам факт! - Яростно брызгаясь водой, произнес Василек, ожесточенно намыливая свой живот, будто проводил на себе опыт, а не просто мылся. - Уж ты то должен понимать всю важность сегодняшнего эксперимента! - Важность понимаю, но особой радости не наблюдаю, да видели что-то, вроде фигура кого-то, или чего-то. Но ведь это и все. Кстати у тебя на лбу ссадина, давай уберу. - Смывая пену, возразил Лешик. В душе, он был абсолютно согласен с Васильком, и тоже ликовал, но тертая спекульская душа требовала дополнительных подтверждений. Как говориться, лучше один раз пощупать, чем десять раз увидеть. Тем более что видели только один раз и то неясно. Наконец кое-как, отмыв себя и одежду от химикатов и подлечив Хвостикова, вернулись в лабораторию. Сверчки вылезли из своих укрытий и уже начали увеличивать свое свечение до обычной яркости. При свете, разрушения выглядели не так страшно как вначале, лишь опрокинутый пульт с поломанными переключателями, дымящаяся ядовитым дымком жидкость на полу и потемневшая столешница операционного пня с непонятным предметом посредине. Предмет они увидели оба, одновременно застыв на пороге дупла. Значит, в самом деле - было?! - Слушай Хвост, а что это лежит на пне? Может, ты оставил, забыл до эксперимента? - Ты что гонишь! У меня таких предметов и не было ни когда! - А она не опасная? - Спросил Лешик, подходя ближе. Василек прошлепал по луже к самому пню и наклонился над предметом, внимательно разглядывая его со всех сторон. - Чем то на горшок похожа, с ручкой. - Плюнув на свои еще достаточно новые ботинки, Листиков тоже подошел ближе. Штуковина, в самом деле, напоминала горшочек, только не маленький, для одного лешего, а примерно как для настаивания похлебки или настойки, для небольшой семьи. Покрытая неизвестным блестящим белым составом, видимым через грязные натеки с внешней стороны и очень тонкими стенками самого горшка. На ручке блестящее покрытие было сколото и сквозь нее, просвечивала ржавчина какого-то металла. - Слушай Василек, а ведь эта штука металлическая. - Глубокомысленно произнес Листиков, тихонечко дотрагиваясь до предмета. Предмет был теплым, внутри емкости - остатки какой-то жидкости, непривычно резкого запаха. - А то я не вижу. Не трогай! - Шлепнул Лешика по руке. - Вдруг эта жидкость ядовитая! Заразишься, неизвестной болезнью, лечи тебя потом! - Я же не внутрь лезу! - Поспешно отдергивая руку, начал оправдываться Лешик. - Знаю, все равно не лезь! Сейчас проверим… Василек прошлепал по луже к тумбочке с инструментом. Порывшись, достал из глубины пня колбу с каким-то порошком и пару длинных прихватов. Вернувшись к пню, стал исследовать предмет более детально. Порошок оказался намагниченными железными опилками - и это у бедного учника! Вот жук хозяйственный! Насыпав чуть-чуть порошка на один из прихватов, Василек поднес его к предмету. Опилки мгновенно прилипли к его поверхности. Предмет, в самом деле, оказался железным! Самородное железо! Металл - который в природе встречается чрезвычайно редко в чистом виде! Эта штука сама по себе, стоила в три раза больше чем государственная премия! Ошарашенные новостью экспериментаторы поглядели друг на друга. - Лешик, рот закрой, желудок простудишь. - Первым справился с волнением Василек, делая вид, что ничего особенного не произошло. Как будто, так и должно быть. - Ничего странного я не вижу, простое самородное железо… Только в виде горшка. - Хвост! Сам ты горшок! Только гениальный горшок! - Это ж капусты и ломтей стоит немеряно! Жизнь безбедная! Гаремы жен и любовниц! Весь мир на ладони и счастье в кармане! - Все это вторично, Лист. Шишка на постном масле. Сам факт, что мы совершили, вот что самое главное! А ты не верил! - Самодовольно упрекнул Василек. - Верил, но не совсем. - Не согласился Лешик. - Но теперь я понимаю, что был не до конца прав. Ну, ты голова! - Что тут опять происходит! - Раздался начальственный голос из коридора. - Почему нет света! Безобразие! Хвостиков! Вы у себя? Ау! - Человек побери! Дуб ползет, сейчас разгон устроит! Ты смотри, какая собака! Как чувствует… - Я его уже видел сегодня и встречаться снова не хочу. - Шепотом предупредил Василька Листиков. - Понял. Предмет спрячь. Ау! Срый Дубович! Я здесь! Сейчас выйду! Василек знаками показал Лешику на каморку за пультом и пошел открывать дверь. Не долго думая и забыв предосторожности, Листиков подхватил предмет с пня и скрылся в подсобном помещении. Можно конечно и остаться, но придется объяснять администратору, что они тут делают, чем занимаются, что за странная дружба между учником и спикулем. А это абсолютно лишнее, почуяв наживу, тот сразу, прикроет лабораторию, выгнав Хвостикова, а потом все выдаст за свои исследования. Как учник Сруй конечно нуль, но на ломти и славу, у него нюх отменный. В каморке было темно и пахло вениками. Скрипнула открываемая дверь. - Что тут происходит! Что за шум и грохот Василек Семенович?! Вы опять чуть весь институт не развалили своими опытами! А это что за жидкость на полу? Безобразие! - Чан с кислотой упал, Сруй Дубовичь. - Он что, весом со слона? Не рассказывайте сказок! Безобразия безобразите! Опыты неопытные производите на производстве! Тишину учникам и деловым спикулям нарушаете! Я буду жаловаться вашему научному руководителю! И сезонной премии лишать будем за порчу оборудования! - За что?! Я же не балуюсь здесь, а работаю! Да, иногда это шумно, но на то и институт что бы здесь проводить эксперименты! А оборудования институтского я не портил! И чан мой, из личного дупла принесенный! Сам принес, сам и бью! - Вы еще мне поговорите! Все что находится в институте - институтское! Нашли частную лавочку! Государство и я, создает вам все условия для работы головой и другими органами тела! Аналитически надо творить в творчестве! Логические абстракции вам показывать нет необходимости во вверенной мне территории! Объяснительную записку, через час, на стол мне! - Громко хлопнула дверь, Сверчки подскочили на своих насестах.
СТАТИС. ПАРАЛЕЛЬНОЕ ВРЕМЯ.
Три минуты подошли к концу и, распахнув двери, Кузяев появился на крылечке трамвая. Гудящая и переругивающаяся между собой толпа на секунду замерла, увидев командира и сразу бросилась занимать свои места в строю, согласно должностного ранга, звания и социального статуса занимаемого в местном обществе. Конечно не солдаты, с воинской дисциплиной здесь сложно но, тем не менее, стоят в строю, бригадиры групп, как и положено чуть впереди. Тридцать два человека обоего пола, возраст от двадцати девяти, до семидесяти, но все с немым обожанием и страхом смотрят на своего начальника. - Все собрали? - Обратился Кузяев к Светке-Пипетке, начальнику группы захвата, в прошлой жизни работнику медицины, пока не прокололась с ампулой морфия, решив чуть-чуть на этом заработать. Зарплата у младшего медицинского персонала всегда очень маленькая, а семью кормить надо. Заработала на ампуле семь лет в лагерях общего режима по статье сбыт наркотиков, домой обратно ее не пустили родные детки и муж, ради которых и пошла на преступление. Сорок лет бабе, ни кола, ни двора, и если б не пила по черному, давно бы повесилась. Сейчас вроде чуть оттаяла на руководящей работе. - Так точно! Все до последней тряпочки. - Доложила Светка, подумав, добавила пару фраз, делясь информацией. - Мусоровоз с окраины, добычи мало, до нас конкуренты местные поработали. - Ну-ну… - Кузяев подошел к Петьке - Полголовы и резким движением руки, сбил с него драную шапку. На землю вместе с шапкой упала чуть вздутая банка со шпротами. - Хозяин! Это не мое! Черт попутал! - Петька-Полголовы, упал на колени, поднимая с земли шапку и консервы. Но не рассчитал движения, забыл про другую заначку, и из-за пазухи высунулся хвост копченой рыбины. - Это тоже, черт попутал? - Кузяев вытащил длинную худую рыбину и бросил в общую кучу. - Губит Петя тебя жадность, покушать ты мастак, а на голову слаб. Нехорошо… - Козел ты Петька! Опять нас подводишь под монастырь! - Светка пнула резиновым сапогом мародера под тощий зад, он упал плашмя на землю и заплакал. Здоровенный мужик, а с разумом пятилетнего ребенка. Даун. Что с него возьмешь, если он большой и есть всегда хочет? Учи его, не учи, хоть кол на голове чеши, все бесполезно. Забывает учебу через минуту, одно хорошо, можно использовать вместо лаборатории санпедстанции, его найденные продукты всегда можно употреблять без риска для своего желудка, а нюх на жратву, просто феноменальный. Находит съедобные продукты, как теща заначку у зятя, верхним чутьем! Но организационные выводы все равно сделать необходимо, что бы другим неповадно было. Что они больше всего не любят, то и применим! - За то, что ты обжора, у своих товарищей хотел затырить хавку, предлагаю отправить его завтра в город, в баню! И пока не помоется и вшей не выведет, пусть на свалку к нам не возвращается! - Толпа одобрительно загудела, наказание за содеянное, вполне адекватное, полдня побегает по городу пока место найдет, и еще полдня пока всю грязь смоет! Ему конечно как мертвому припарка, зато другие бичи десять раз подумают, прежде чем тырить продукты у товарищей. - Теперь по поводу проведенной операции. - На секунду Кузяев задумался, в принципе провели в лучших традициях современного скоротечного боя, в условиях пересеченной местности. Традиции Гая Юлия Цезаря-Орловского, или как его там, типа - Пришел, увидел, насорил, живут в современном мире и совершенствуются. Но расслабляться им позволять нельзя, зазнаются, бдительность потеряют, а посему грозно продолжил. - В принципе провели операцию неплохо, но, группа захвата возглавляемая Пипеткой, слишком долго копошилась на одном месте. Движение по зачистке начали только тогда, когда мусоровоз остановился, хотя видно было сразу, куда он следует. Ваше счастье, что он не проехал дальше. - Но, командир. - Забыв про воинскую дисциплину, Пипетка начала оправдываться. - Смирно! - Рявкнул Кузяев. - Перебивать старшего по званию, во время доклада, за это в военное время расстреливали… - Извините. - Потупилась Пипетка. Кузяева понесло дальше. - Группа прикрытия действовала безобразно! Услышав сигнал отхода, все побросали оружие и как зайцы бросились с места сражения! Вместо того чтобы отходить организованно! Безобразие! - Командир, ты сам сказал, что бы мы тикали после твоего свиста. - Начал оправдываться старший группы прикрытия Сеня-Облом, худой длинный парень в женской куртке с меховым воротником, двенадцатый год, скрывающийся от призыва в Российскую армию и вместо этого теперь отбывающий воинскую повинность в армии Кузяева. - Да? Я так сказал? - Кузяев деланно удивился, наливаясь злостью, как берсеркер, перед сражением. - Ну… Типа… - Чувствуя надвигающуюся опасность, Облом начал сжиматься, исчезая под курткой. - Я говорил отходить организованно! А не драпать как зайцы, от лисы! А если бы они бросились за вами вслед? Что б вы делали?! - Так ведь не бросились. - Донесся из-под куртки голос Сени. Злость неожиданно отступила. Взрослые люди, а дисциплина и поведение хуже, чем в детском садике. Воспитывать и воспитывать. - Клоуны… Ладно, не буду вас сейчас прорабатывать. Добрый я сегодня. Вольно! Бабы! Обед готовить, остальные по распорядку. Разойдись! - Разрешите обратится, Бригадир - Начальник? - Сеня-Облом высунул макушку из женской куртки. - Чего тебе? - Может брагу проверим, вдруг готова к употреблению? - Опять нажретесь, как вчера. - Не-е, только попробуем. - Придется разрешить, все одно напьются, только в тихую, а так лицо командирское сохраню. Кузяев озаботился лицом, почесал затылок, якобы думая и, махнул рукой, разрешая алкоголь. Вся толпа бойцов взревела от радости бросаясь, готовится к обеденному застолью и пьянству. Работа закипела. Продукты найденные на свалке, подверглись дополнительной обработке. Все сырое и несвежее сбрасывалось в чан, ополаскивалось холодной водой и перемещалось в огромную кастрюлю, стоящую на костре. Варево называлось борщок или харчок и зависела от доминирования каких либо продуктов. Больше, овощей - значит борщок, а того, другого и третьего - значит харчок, то есть харчи. В этот раз получался харчок. Остальные продукты просто мылись и раскладывалось поровну на порции. Всем одинаково, включая командира Кузяева. Мужики притащили огромный металлический баллон из-под сжиженного газа, переделанный местными умельцами под аппарат для брожения браги. Почему металлический? А что бы не взорвался. Предыдущая емкость, слегка перебродив, взорвалась, унеся с собой жизнь троих бичей. Передержали брагу. Рвануло так, что приезжали из города спасатели с саперами, видимо подумали, что взорвалась авиабомба. Собрали разлетевшиеся по всей мусорке куски тел, больше ничего не установили, но на всякий случай, для профилактики, всех бичей отлупили. Теперь, приняв дополнительные меры предосторожности и безопасности, поставили часового у баллона и присобачили предохранительный клапан, что бы сбрасывать излишнее давление при брожении сивухи. Застучали в рельс. Всех созывали к столу на обед. По раз и навсегда заведенной Кузяевым традиции, перед поглощением жратвы, все проходили мимо командира показывая вымытые руки, а потом дружно сев за стол слушали его короткий спич. Так произошло и в этот раз. Все с растопыренными пальцами, ладонями вверх, прошествовали мимо Кузяев и, сложив руки на столе приготовились внимательно слушать очередные мудрые мысли и перлы руководителя. Вся процедура заняла не более пяти минут, лишь из-за Петьки-Полголовы пришлось оттянуть речь на дополнительную минуту, пока он не сбегал за угол и, почистив слюнями ладони, занял свое место за столом. Воцарилась тишина. Кузяев встав со своего места во главе стола и взяв в руки эмалированную кружку с брагой, тяжело вздохнул, собираясь с мыслями. Сегодня отмечали девять дней со дня ухода в мир иной одного из товарищей. Бичиганку, незабвенную Люську - Золотые губки, в первой половине жизни работника древнейшей профессии, получившую в конечном счете букет профессиональных заболеваний, включая алкоголизм и ревматизм внутренних органов. - Сегодня мы собрались здесь, что бы помянуть безвременно ушедшую от нас Люську. Говорят, что девять дней душа человека незримо присутствует среди людей и лишь потом она начинает дорогу к Господу нашему, на суд Божий. И вот сейчас Люська незримо присутствует среди нас…. Не закончив фразу Кузяев замер, как статуя Свободы в далекой Америке, с открытым ртом и поднятой кружкой вместо факела. Посредине стола разгоралось сияние исходящее от золотистого потрескивающего огонька. Треск становился все громче и огонек превратился в круг, стремительно расширяясь в разные стороны. Бичи замерев на секунду, с криками бросились из-за стола разбегаясь, как тараканы в разные стороны. Леха Кузяев до такой степени испугался, что ни мог сделать и шага просто, таращил глаза, на все происходящее. Треск стал неимоверно громким, а посредине светящегося круга возникла бледная картинка странного помещения. Со столом посредине темной комнаты и с двумя похожими на обезьян существами, занятых какими-то манипуляциями с деревянными приборами. Оцепенение у Кузяева внезапно прошло и он от ужаса совсем потеряв голову, не найдя ничего более умного бросил кружку с брагой в середину этого круга. Как не странно это помогло, и с грохотом круг схлопнулся внутрь себя, волна воздуха с силой ударила в спину, бросив Кузяева на средину стола физиономией в миску прогорклого салата. Очнулся он от нежного постукивания по щекам, лбу и прочим частям лица тяжелой руки Сени-Облома. Отстранив рукой разошедшегося не на шутку врача любителя, Леха приподнявшись, сел. Стоящие вокруг бичи радостно загалдели как стая ворон. - А мы думали что все, кончился наш бригадир! Туши свечи! - Радостно прокомментировал Сеня. - Не дождетесь! Долго я валялся? - В голове продолжало гудеть, как после сильного запоя, а в ушах, будто ватные пробки. - Жив родимый! Жив дорогой! Жив любимый!- На шею Лехи, рыдая, бросилась Пипетка, покрывая бороду, нос и щеки солеными поцелуями. Изо рта Пипетки неприятно опахнуло сивухой и гнилыми зубами. Уже нажралась, когда успела стерва? Не уж то долго валялся? А пьют от радости, что начальник отбросил копыта, отпевать и хоронить собрались, власть делить. Король умер, да здравствует король, понимаешь! - Да минут десять. Что это было, Владимирыч? Так шандарахнуло, что у меня чуть уши не отпали! А ты герой! Как кинул туда кружку, дыра и закрылась! - Подобострастно бросился поднимать своего начальника Сеня, улыбаясь заискивающе в глаза. Точно власть делили, догадался Кузяев, но виду не подал. Не до этого, сейчас главное, силы восстановить и порядок навести. Напомнить кто здесь главный! Ничего, потом доложат преданные стукачи, кто более всего хотел бригадирской власти! - Что было, что было, мираж, али молния электрическая, а может и шаровая какая? Точно, шаровая! Я такую штуку в детстве видел! Когда еще в колхоз, мой батя вступал! - Встрял Пенсионер, дряхлый, но чрезвычайно живучий восьмидесятилетний дед, переживший на этой свалке пятое или шестое поколений аборигенов. - Сам ты молния шаровая! Это американские евреи, опыты с боевыми лазерами проводят! Когда я в институте секретном работал, у нас точно такой же лазер был, только лучше! - Заорал Симит, тихопомешанный на еврейском вопросе, бывший сантехник из института культуры. Пообщавшись в свое время с культурными высокообразованными людьми и впоследствии ими же и сданный в городскую психушку. Не вынесла простая слесарская душа всех местных институтских сплетен и кляуз работников культуры друг на друга, кукушка съехала напрочь, заклинившись на сионистском вопросе. - Придурки! Это же душа Люськина приходила! Мы же ее поминали, вот она и пришла! Прости нас господи за грехи наши тяжкие! - Еще один раненный на голову, только на почве религии, хромой бичара Кадило неистово закрестился, отбивая поклоны в пояс, один за одним, но тут же внезапно остановился. Видимо что-то вспомнил. - Помянуть ее надо еще разик, а то обидится, снова прилетит! - И побежал разливать сивуху по стаканам. К Лехе Кузяеву подошел еще один сердобольный товарищ осторожно неся на вытянутых руках сырое полотенце, пухнущее чем то ужасно знакомым. - Лексеич, надо бы тебе это вокруг головы намотать, всю болезнь мозга как рукой снимет! - И наклонившись над Кузяевым, попытался наложить повязку на лоб. В нос шибанула непереносимая вонь свежей мочи. Ударив по протянутой повязке, Кузяев отбил попытку самозванца на лечение командира народными методами. - Начальник! Я же типа старался! Это оно только пахнет неприятно, а так даже академики с генералами лечатся! Новое направление в науке медицинской! - Лекарство то сам произвел? – Отстранившись, Кузяев наконец поднялся на ноги, слегка покачиваясь. - А то кто ж! Я конечно! Моя уринотерапия особо полезными свойствами обладает! Получше иной минеральной воды будет! - Спасибо, в следующий раз воспользуюсь. .
ПРИШЕСТВИЕ ВЕЛИКОГО СТАРЦА. (ПРОДОЛЖЕНИЕ)
( Государственная тайна первой категории. Хранится в единственном экземпляре.)
Рэй, со своими рейнджерами, жил в двух зимних, армейских палатках. Каждая из них, свободно вмещала до сорока человек. Обе они, на половину были вкопаны в землю и имели, помимо входа с тамбуром, ещё несколько открывающихся изнутри отверстий в потолке. Палатки, отличались по цвету. Одна из них, была грязно болотного цвета, а другая, в витиеватых разводах маскировочной ткани, с оскаленной мордой тигра над входом. Рэй и элита его гвардии, жила именно в этой палатке. В ней было всего пятнадцать коек и каждый её обитатель имел личную, прикроватную тумбочку. В соседней палатке, стояло двадцать двухъярусных нар и конечно, каждый живущий в ней рейнджер, мечтал попасть в жилище элиты. Сделать это можно было лишь в том случае, если прежний хозяин элитной койки не в состоянии был противостоять, претендующему на его место рейнджеру, в еженедельном соревновании по преодолению полосы препятствий и следующей за этим рукопашной схватке. Если новичок, побеждал по двум дисциплинам он, автоматический занимал место проигравшего, а тот возвращался на нары. Конкуренция была достаточно жёсткая, но ни когда не переходила грани, между соревнованием и местью. Во время различных переходов и других специальных операций, рейнджеры действовали слаженно и самоотверженно, прикрывая друг друга до-последнего, не взирая на риск и опасность. Рэй лежал на своём месте, обездвиженный, безмолвный и беспомощный, как младенец. Вокруг него собрались, все не занятые сегодня неотложными делами друзья и соратники. Все они очень тяжело переживали поражение своего кумира. Некоторые, особо горячие головы, хотели сразу же найти старика и отомстить за унижение, но более старшие и разумные бойцы, не позволили им это сделать. Отлично зная силу, опыт и мастерство Рэя, они вынуждены были по достоинству оценить, боевое искусство Учителя. О схватке судили только по слухам, мгновенно облетевшим лагерь, да по неподвижно лежащему командиру. Этот последний аргумент, игнорировать было невозможно, неразумно, да и скорей всего, опасно. По этому, все с великим нетерпением ждали, когда появиться виновник всех этих событий и исполнит данное утром обещание. Все попытки самостоятельно поставить командира на ноги, закончились полным провалом. Рэй, в этой компании, страдал больше всех. Его натура, энергичная и деятельная, не терпела проявления слабости и беспомощности. Вынужденная неподвижность раздражала его, а невозможность говорить и руководить, просто бесила! Всё время, пока он лежал в таком постыдном состоянии, внутри его клокотала ярость собственного бессилия. Но вот, наконец, полог входа откинулся и в него вошёл старец. - Здравствуйте, добрые люди. Слышал я, что ждут меня здесь. Правда ли? – спросил он с поклоном. - Издеваешься, старик?! – ответил один из заместителей Рэя, Отар. Высокий, жилистый парень, с хищной грацией разворачиваясь к вошедшему Учителю. - Не знаю с помощью какого колдовства, ты сумел взять верх над нашим командиром, но помни теперь, один кровный враг у тебя уже есть! - Ох, какие мы страшные. – Улыбнулся Учитель – Молод, ты ещё сынок, горяч и не разумен. Потому не хочу я с тобой лясы точить. Время и силы жалко на тебя тратить. Мне они для других дел пригодятся. Рэя на ноги поставить, например. Так что умолкни и не мешай мне. - Да я... Тебя сейчас... В клочья...- Взъярился Отар, выпрыгивая на встречу старику. - Как скажешь. - Тихо произнёс Учитель и резким движением выкинул вперёд обе руки. Не смотря на то, что между ними было не меньше трех метров, Отар словно налетел на бетонную стену и замертво рухнул к ногам Старца. Все оставшиеся в палатке замерли в шоке. - Так вот, излишняя горячность, ни когда, до добра не доводит. Поднимите его, положите куда ни будь... Может я всё-таки займусь больным? Или для этого, мне надо вас всех перебить? Рейнджеры расступились, пропуская его к постели командира. - Здравствуй Рэй. – поприветствовал он лежащего и правой рукой коснулся его лба. – Не вежливо не отвечать на приветствие старого человека. Говори, ты уже можешь. - ... Мать твою, чёртов старикашка! – выпалил Рэй. - И ты мне тоже очень нравишься. Эй, молодёжь! Переверните-ка его. Несколько человек, с великими предосторожностями, перевернули Рэя на живот. - Выпороть тебя, что ли? За излишнюю самоуверенность и не уважение к старшим. – Задумчиво произнёс Старец, с улыбкой подмигивая остальным – Или просто, внушением обойтись? Ладно, помилую. Драться то хоть не будешь, когда вылечу? Ты боец хороший, не хочу я больше с тобой, лишний раз, связываться. - Не буду. – Донеслось сквозь подушку. - И ладненько... Старец, наложил руки на шейные позвонки, медленно, с усилием провёл ими до самого копчика. - Вставай, ты здоров. Постарайся, некоторое время, не делать резких движений. Позвонки, достаточно долго были без движения, не дай Бог, вывихнешь себе что... Рэй, осторожно поднялся с лежанки. Встал во весь рост, повёл плечами, сделал несколько разминочных махов руками. Всё было хорошо, тело слушалось и отзывалось на каждое усилие. Успокоившись, он сел напротив Старца. - Спасибо тебе, Учитель. Хорошо ты меня вразумил. Только лёжа без сил и голоса, понял я, как ты добр, как ты пожалел меня во время боя. Рейнджеры ошарашено поглядели на своего командира. Они ждали чего угодно, взрыва эмоций, резких слов, приказа арестовать, убить старика, но только не этого, так не свойственного Рэю, смирения и преклонения, перед своим обидчиком. Все знали его крутой нрав, природную энергию и трезвую безжалостность к себе и окружающим. Поэтому, речь его звучала для них дико и неестественно. Почувствовав это, Рэй строго глянул на притихших подчинённых. - Учитель вам говорил, что поединок был честным. Это не правда! Он был босиком, с пустыми руками, а у меня был кнут! Мало того, он дал мне восемь ударов форы! Представляете!? Как после этого можно говорить, что поединок был честным? Результат, вы все видели. Поэтому я прошу, Учитель, научи нас своему диковинному искусству! - Да мне то что, мне знаний не жалко... Только сможете ли осилить вы науку? - Мы будем очень стараться! Очень! - Не просто вам придётся... Требует она не силы и ловкости тела, а силы духа и умения владеть Божественной энергетикой космоса. В ней нет агрессивности, а основа её смирение и покаяние... Примут ли ваши сердца её? Если не передумаете, приходите на закате к валуну. Там, я начну всех учить азам этой науки. - Мы придём, Учитель, обязательно придём! Позволь ещё вопрос? - Спрашивай. - Что с Отаром то делать? Когда ты его на ноги поставишь? - Он парень крепкий, думаю, сам вот-вот очухаться должен. Не волнуйся за него, с ним всё хорошо будет. - Спасибо Учитель. - Не за что... Лечить и защищать, это мой долг перед Всевышним. Пойду, пожалуй, там меня люди ждут, а я с вами, заболтался совсем. Мир вам. Он встал, поклонился и направился к выходу. Как только полог палатки за ним опустился, Рэй, подошёл к неподвижно лежащему Отару, и начал растирать ему уши. Кто-то принёс холодной воды и тонкой струйкой полил её раненному бойцу на затылок. Через некоторое время, Отар, начал приходить в себя. Когда в его глазах, появились первые признаки осмысленности, Рэй с напускной суровостью спросил: - Ну что? Отшлёпал тебя дед, как желтопузика. Стыдно за тебя, Отар... - На себя посмотри. – Огрызнулся рейнджер. – Кто тут полдня валялся, как мешок с ..., в смысле с опилками? Я то хоть сам, - он потрогал горящие уши и сырой воротник – ну почти сам, в себя пришёл, а ты, если бы старик не пришёл, так бы и жил паралитиком! - Ладно, кончай трепаться. Нам обоим, задали трёпку на славу. Оттаскал он нас за уши, как салаг неразумных. Я то не знал, с кем связываюсь, а ты зачем полез? Видел же, что он со мной сделал? - Видел... - Ну и? - Обидно за тебя было... Не сдержался... - Вот за это и получил. С ним не воевать, у него учиться надо! - Чему? - Не знаю ещё точно... Он начал объяснять, но я так и не понял, как следует о чём речь шла... А ты, кстати, почему вырубился? Он же тебя не трогал. Ребята говорят, между вами ещё метра три было. - Я не знаю... Такое чувство, будь-то со всего маху, врезался в несущийся навстречу поезд... - Да-а... – Рей почесал затылок. - Круто! - А у тебя как? - Понимаешь, мне, как будь то позвоночник выдернули, вместе с голосовыми связками. Всё вижу, всё понимаю, а ни сказать, ни пошевелиться не могу... Бр-р-р... – Передёрнул плечами Рэй. - Препротивное состояние... Теперь, я самый ярый его ученик и поклонник. Такие люди, встречаются раз в жизни! Такой шанс нельзя упускать! Передайте всем нашим, - обратился он к присутствующим – На закате, все к валуну. Учиться будем... В это время, Учитель, подходил к пещерам, где командовал Михалыч. Местность, вокруг его владений была довольно холмистая, деревьев было немного. В основном росли ели и карликовые сосенки. Часто, между деревьями, попадались огромные валуны, с гладкими, отполированными дождём и ветром боками. Многие из них, были изрисованы различными значками, формулами и графиками, некоторые, совсем свежими, иные, наполовину стёрты. Чем ближе он подходил к пещерам, тем больше расписанных валунов попадалось в его поле зрения. Вскоре, деревьев не стало совсем, тропинка, ведущая к единственному входу внутрь скалы, петляла между кустами шиповника и ещё каких то колючих и угрожающе переплетённых растений. Преодолев это кустарное поле, он вышел на небольшую скалистую пустошь. Здесь не росло ничего, даже трава. Впереди, чуть справа от тропинки, находился мост. Небольшой, связанный из канатов, оплетённый вьюнком, лёгкий и ажурный с виду. Он был, перекинут через естественно образованное ущелье, отделяющее вход в пещеры от этого маленького плато. Несмотря на то, что вид у моста, был легковесный и воздушный, ступив на него, Старец почувствовал прочность и надёжность этой конструкции. Мост не раскачивался при ходьбе, не вибрировал, а вёл себя, как прочный, каменный собрат где ни будь, в бывшей Венеции или Питере. Единственное отличие его было в том, что на ощупь, он казался мягким и податливым. У искусственно расширенного входа, стояло два человека. Судя по внешнему виду, выправке и слегка надменному взгляду, это были рейнджеры. Открыто улыбаясь, Учитель подошёл к ним. - Здравствуйте. Мир вам. - Здравствуй старик. Люди говорят, ты Рэя побил? - Врут они... Рейнджеры, облегчённо вздохнули и слегка расслабились - Я себя не дал побить – продолжил Старец – вот и всё. Сейчас вот хожу, больных лечу... До Михалыча дошёл, поговорить бы с ним... Спросить, узнать кое-что... Я же второй день всего у вас. Многого не знаю и не понимаю... Например, если это не секрет, скажите, вы то зачем здесь торчите? Чужих, кроме меня, в селении нет. - Всё просто, - ответил тот, что стоял слева от входа, невысокий, коренастый бородач – во первых, не всегда у нас было так тихо и спокойно. Во вторых, Староста..., то есть Владыка, считает что эти «головастики» самое ценное, что у нас есть. В третьих, это приказ Рэя. - И что, в случае тревоги, вы вдвоём, сможете отбиться? - Нет, конечно. Скорей всего не сможем, но нам этого и не надо. Наше дело, во время поднять мост. - Ого! Он ещё и поднимается!? - А то! У нас, дураков не держат! – С гордостью заявил второй. - Интересно, интересно... Михалыч то здесь или ушёл куда? - Здесь конечно. Его ж из пещер, только силой вытащить можно или приказом Владыки. Сидит, наверно, где-нибудь со своими головастиками, изобретает... – То ли с иронией, то ли с завистью, проворчал старший наряда – Иди, может найдёшь где... Только хочу тебе совет дать. - Слушаю тебя. - Ты на указатели смотри и дорогу назад запоминай, а то они там все, слегка чокнутые... - Это, в каком смысле? - ..Ну, ходят, как потерянные... Задашь вопрос или просто обратишься, а они глаза поднимут, а сами в это время, чёрт знает где находятся... Ну, ты понимаешь? - Пока не очень... - Это же головастики... ученые. Они, словно не от мира сего. Не знаю, как объяснить, юродивые, что ли... Иногда, правда такое сделают, кому другому всей жизни не хватит додуматься, что такое возможно! Да и руки у них растут, откуда надо. Что ни сделают, всё в тему! И вещи получаются, абсолютно необходимые, так что ты дед, поаккуратнее там... - Спасибо. Я постараюсь. Кивнув на прощанье охранникам, Учитель, вошёл внутрь. Через несколько шагов он попал в довольно просторную пещеру. В ней было светло, почти как на улице. В нескольких местах, горели своеобразные очаги, обтянутые паутиной баков и различных труб, согревая прохладный воздух внутри. Удивившись обилию света, Учитель, попытался понять его происхождение. Внимательно присмотревшись, он заметил, несколько десятков импровизированных зеркал, хитроумное расположение которых, загоняло под своды пещеры столько света, что его хватало не только для освещения, но и давало возможность читать. В пещере, помимо входа, имелось ещё несколько входов-гротов. Народу в этом зале, было немного. Несколько групп, по три - четыре человека, сидели в разных местах пещеры, о чём-то яростно споря. Стены и пол, были изрисованы такими же значками и графиками, что он видел в лесу, на валунах. Посредине пещеры стояло какое-то механическое сооружение, издалека напоминающее новогоднюю елку. Вместо веток у неё были трубки с отверстиями, а вместо игрушек и новогоднего серпантина из всех этих отверстий, журча и переливаясь через край, текла вода, протекающего по полу пещеры небольшого ручейка. Судя по всему, это и были те самые водные часы, отмеряющие время во всём поселении. Подойдя к одной из групп, он прислушался к спору. - ... не живут, при температуре ниже пяти градусов! Так что, или создай температуру, или выводи новую культуру! – Почти кричала, раскрасневшаяся, миловидная женщина лет тридцати пяти. - Конечно, критиковать каждый может, - отвечал ей, взъерошенный молодой человек – пусть я частично решил проблему, но всё же решил! А ты? Кричишь только, не так, не так! Где я тебе возьму бактерии, живущие при минус двадцати пяти градусах?! Что, мне на Северный полюс за ними топать?! - Идея, насчёт полюса не плохая, - задумчиво произнесла третья собеседница в этой группе, женщина бальзаковского возраста, с высоким лбом и уже седеющими волосами. – Можно конечно и на полюс сходить... Далеко правда... Может, имеет смысл, поискать обходные пути? Во времени, возможно и проиграем, но если выведем сами... Представляете, какие перспективы открываются?! Тогда, в принципе, решим этот вопрос окончательно. Зоя, прекращай истерику! Сделайте выборку из чуть более выносливых культур. Попробуйте, разработать этот вариант. Если за тридцать дней доведёте до минус двенадцати, значит будем работать дальше. Если нет, придётся изрядно голову поломать или вообще, на Северный полюс отправляться... - Извините, молодые люди. - Встрял Старец. – Где бы мне, Михалыча увидеть? Начальника вашего? - Там он. – Пожилая дама неопределённо махнула рукой в глубь лабиринта пещер. – С термистами возиться... - Там, это где? - Ты что дед, тупой? Русского языка не понимаешь? – Злобно рыкнул на него парень. – Сказано же, ступай в кузню, не мешай! Люди тут делом занимаются... А он со всякой ерундой лезет! Иди, давай от сюда, не до тебя... - Извините, извините... Старец сделал шаг назад давая понять, что больше не претендует на внимание ученых. Подходить к другим группам он не стал, а решил, просто обойти все пустоты огромной пещеры. Если соблюдать правило правой руки, то рано или поздно пройдёшь все гроты и выйдешь к началу пути. Двинувшись было в путь, он, вдруг вспомнил про таблички о которых ему говорили охранники. Ещё раз внимательно оглядев зал, он действительно увидел несколько табличек со стрелками но, увы, надписи на них, ни чем не могли помочь человеку, впервые попавшему сюда. К примеру, что могла означать стрелка, с надписью КТЦ или ЗАЛО? Если на надпись ЗАЛО, были хоть какие-то ассоциации, то на КТЦ или ЛБИ, мозг ни как не реагировал. Хочешь, не хочешь, а пришлось всё же, воспользоваться правилом правой руки. Войдя в первый же грот, с правой стороны он увидел, ещё несколько входов. Некоторые из них, были просто арками в скале, некоторые закрывались импровизированными дверями. Как из-за первых, так и из-за вторых, раздавались человеческие голоса, перемежающиеся со скрипом, скрежетом и тяжёлыми ударами, по чему-то массивному и звонкому, одновременно. Старец, мельком заглядывал в эти помещения, не понятно как освещённые и не понятно что скрывающие. Не находя взглядом Михалыча, он или уходил незамеченным, или если в этом была необходимость, входил и лечил всех нуждающихся. Конечно не всякий, понимал суть его лечения. Старец, не пользовался мазями и бинтами. Он просто касался ладонями поражённого участка тела, или водил руками над ними, что-то сосредоточено напевая. После такой процедуры, пациент чувствовал огромное облегчение. Ожоги и порезы, заживали не оставляя следа, переломы срастались, даже выжженный искрой глаз стал принимать зрительный сигнал. Видеть, как прежде, он, конечно, не мог, но контуры предметов различал. Всегда, после окончания лечения, Учитель говорил со всеми присутствующими. Ободрял, пытался дать самое главное и необходимое, в этой жизни - веру в будущее. Веру в то, что есть, всё же, смысл во всех тех, сверхчеловеческих усилиях, что вынуждены сейчас делать все оставшиеся в живых люди... Так, постепенно, обходя грот за гротом, он, наконец-то, нашёл тот самый, пресловутый кузнечный цех. Войдя в эту пещеру, он сразу увидел коренастую фигуру Михалыча, увлечённо доказывающего что-то, окружающим его людям. Трое мужчин и две женщины, слушали его внимательно, с уважением, но своё мнение отстаивали, вступая в споры с начальником. В общем, картина полностью соответствовала, древней поговорке - Платон мне друг (в смысле, начальник), но истина дороже. Выбрав момент, когда один из спорщиков, исчерпал свои аргументы, а следующий не начал цепь своих доказательств, Старец вклинился в разговор. - Здравствуйте. Мир вам. - Здравствуй, коль не шутишь. – Ответил за всех, бородатый мужчина, в кожаном фартуке с молотком в руке. Судя по всему, кузнец. - Прошу прощения, мне бы Михалыча... - Привет педагог! В смысле Учитель. – Поздоровался Михалыч, выходя вперёд. – Что привело тебя к нам? - Хотел помочь твоим людям, больным и увечным. - Ну и как успехи? - Почитай, три часа в катакомбах твоих, врачеванием занимаюсь. Больных не много, всё больше ожоги да ушибы... - Да-а... Этого добра у нас хватает. Всё своими руками делать приходиться, вот они, руки то и страдают от этого больше всего. Ну, а помимо врачевания, есть ещё что, интересующее тебя? Здесь, у нас, по сравнению с лесом, много интересного... - Конечно, многое хотелось бы узнать, да только, судя по всему, ты сейчас занят? - Что правда, то правда. Тут такое дело, без меня не обойтись... – Михалыч оглядел своих подчиненных, что-то решая про себя. - Давай вот как сделаем, ты скажи, что конкретно тебя интересует. А я дам тебе человека, который все это сможет объяснить и показать? Если сам не сможет, то отведёт к более знающему специалисту. Так, передавая тебя по цепочке, мы от своих дел не отойдем, и любознательность твою удовлетворим полностью. Устроит тебя такое решение или ты хочешь, что бы я сам всё показал? - Пусть будет по-твоему, Михалыч. Я не хочу никому лишних хлопот доставлять. - Что тебе показать в первую очередь? - Говорил мне Владыка, вы тут, новый календарь ввели? Интересно бы узнать его, что, зачем и как. - Ну это просто... Гера. - Обратился Михалыч, к бородачу. – Проводи Учителя до Лики. Она у нас за время отвечает, вот пусть и объяснит всё как следует. Да посерьёзней там! Не простому человеку объяснять будет, самому Учителю! Если что не так, сам лично с ней разборки устрою! Ясно? - Ясно Михалыч, всё скажу, не беспокойся. - Ну, Учитель, до встречи. Если что, то я здесь. – И махнув рукой, продолжил разговор с собеседниками. Бородач двинулся к выходу, приглашая следовать за собой. Пройдя несколько гротов и довольно узких коридоров, они вошли в просторное помещение, находящееся, видимо, совсем недалеко от поверхности. Несколько, достаточно больших отверстий в монолите скалы, играли роль окон или скорее, бойниц средневекового замка, высокие и узкие. Несколько металлических зеркал, рассеивали свет по всей площади помещения, особенно, высвечивая правую от входа стену. Как раз, возле неё и стояла молодая женщина, лет двадцати пяти, с пучком светлых волос на затылке. Она, сосредоточенно пересчитывала столбики цифр, которыми было исписано всё пространство, до которого могла дотянуться хозяйка. - Лика! Оторвись на минуту. Тут, тебе Михалыч человека прислал. Объяснишь, что спросит, покажешь, растолкуешь. Лика обернулась, с любопытством разглядывая подошедшего старца. - Это кто? – Довольно бесцеремонно поинтересовалась у бородача женщина, отряхивая мел с пальцев рук. - Учитель. - Тот самый? - Не сомневайся. Михалыч лично приказал. Да, ещё Михалыч говорит, если что не так, он тебя лично в клочья порвёт и в ручье утопит. – Улыбаясь в бороду, грозным голосом пообещал Гера. - Ой-ой-ой! – Презрительно произнесла Лика. – Я прямо вся трясусь... - Моё дело маленькое. Я привёл человека и передал приказ. Дальше, как знаешь... Некогда мне, я назад пойду. Сама отдувайся. Бородач, махнул рукой в знак прощания и вышел. Лика обошла вокруг Старца, внимательно разглядывая его с ног до головы. - Ну? - Спросила она. – Что скажешь Учитель? - А скажу я тебе милая, что с самого утра мучает тебя головная боль и изжога, оттого и сама ты... такая. Позволь помочь тебе? - Валяй, если сможешь. Мне что, раздеться, или лечь куда? - Ехидно поинтересовалась она. - Нет, постой спокойно некоторое время, думаю этого достаточно будет. Он подошёл к ней и медленно, с явным усилием, провёл рукой по её животу. Затем, встряхнув руками и потерев их ладонями друг об друга, осторожно коснулся её висков и на несколько секунд замер в таком положении. - Ну, вот и всё - Она прислушалась к своим ощущениям, немного удивлённо посмотрела на него. - Слушай, а и правда, больше не болит. Класс! Ладно, спрашивай, что надо? - Помогла бы ты мне, разобраться в вашем отношении со временем. Владыка говорит, у вас тут нововведения всякие, а я всё ещё по тем, старым меркам живу. Путаница получается, нехорошо это... - Что ж тут хорошего? Конечно бардак получается... Хорошо, слушай. Дело в том, что после катастрофы, скорость вращения Земли немного увеличилась, наступило Новое Время. Новая Эра. Вот мы и решили, что в Новом Времени, меры этого самого времени, тоже должны быть другими, отличными от прежних величин. С этого всё и началось, а получилось вот что... Теперь, в каждой минуте сто секунд, в каждом часе сто минут, а сутки состоят из восьми часов. Сутки начинаются, приблизительно, около шести утра, по старому. Настаёт первый час, в два часа полдень, в шесть, седьмом, наступает время сна. Всё рационально, начало суток и начало дня совпадают. Дальнейшее, в том же духе. Полная неделя состоит из девяти дней. Начинается она с выходного, так называемого Ленника. Далее, Первак, Вторник, Триммер, Посред, Пятница, Шестопал, Седьмица и Приленок. Год состоит из одиннадцати месяцев. Десять месяцев по тридцать шесть дней и один в тридцать два дня. В каждом месяце, кроме последнего, четыре недели. Год начинается весной, по старым меркам где-то в конце марта. Год начинает тридцати двухдневный месяц. Первые семь дней его идут празднества Нового года и Возрождения, а затем, на двадцать дней, наступает Страда. За это время, всё должно быть посажено, удобрено, распределено и упорядочено. Именно тогда, закладывается благополучие всех людей, на будущий год. У нас этот месяц называют Благостан. Далее, идут десять месяцев, по тридцать шесть дней. Цветень, Денник, Буян, Спас, Мокруха, Зимородок, Зимник, Студенец, Снежан и Предтеча. Вот и весь наш, временной ряд. Понятно? - Необычно, но вполне понятно. Ещё вопрос можно? - Валяй! - Сейчас то у нас что? - Четвёртый Шестипал, Предтечи. Через два дня, Возрождение. - Спасибо. Теперь бы запомнить всё и не напутать... - Ерунда. – Она пренебрежительно махнула рукой. - Всё настолько логично и естественно, что само в голове укладывается, естественным путём. Ещё вопросы есть? - Пока нет. Дай Бог это усвоить. Укажи, красавица, как мне в мир выйти из вашего Храма науки? Пора мне. В других местах, тоже больные ожидают. - Это, здесь рядом. Иди прямо, пока в большой грот не попадёшь, а там, сам увидишь. - Спасибо тебе, будь счастлива... – Он повернулся и направился к выходу. - Тебя проводить? – послышалось вслед. - Нет, не беспокойся, красавица. Сам дорогу найду, пока еще не дитё малое. Делай своё дело, не отвлекайся... Так, постепенно, в трудах и заботах, прошёл весь день. Ближе к закату, у знаменитого уже валуна, стал собираться народ. Многие из них, уже получили, чудодейственное лечение из рук Старца, иные, с кем пока не переселись его пути, поглядывали в его сторону, довольно скептический. Всем собравшимся было интересно, чему такому особенному, может научить жизнерадостный старик. Их, людей, прошедших Ад, выживших в невыносимых условиях, сумевших, каким-то невероятным чутьём, обнаружить единственно правильное решение, позволяющее оставаться живыми. Время шло, постепенно собралась довольно большая толпа. Основная масса людей, была из стана огородников и животноводов. Рейнджеры, тоже пришли, почти в полном составе. Не видно было, только людей Михалыча. Пещерные головастики, скорей всего, они, были слишком заняты своими делами и не хотели лишний раз, выходить из своих «лабораторий». Внимательно посмотрев на солнце, Учитель, поднялся на валун и, возвышаясь над толпой, начал говорить. - Люди! Ежедневно, на рассвете и закате, я буду учить вас воспринимать и пользоваться, той Божественной энергетикой, коей пронизано всё окружающее пространство вокруг нас. Она, единственный источник, оставшийся не замутнённым, после Великой Трагедии! Запасы её, безграничны! Только отсутствие желания и умения, использовать её себе во благо, ограничивает ваше здоровье, благополучие и счастье! Каждый из вас может обладать ею, необходимо только, что бы помыслы ваши были чисты, стремления искренны, а душа открыта для Бога! Есть три составляющих, открывающих путь к овладению ей, это смирение, покаяние и молитва. Сегодня, я попытаюсь показать вам основные приёмы работы с этим видом энергетики. В дальнейшем, когда вы закончите обучение, вы станете использовать её в соответствии со своими стремлениями и желаниями. Можно будет дарить её тем, кто не может использовать её самостоятельно, а можно и отнимать, лишая силы и здоровья. Если же, не дай Бог, грянет беда и придётся опуститься до военных действий с чем-то враждебным, каждый владеющий ей, сможет защитить себя энергетической рубашкой или поставить такой же щит, на пути врага. Что именно вы будете с ней делать, пусть вам подскажет сердце и душа... Итак, начнём мы с дыхания. Правильное дыхание и отточенная образность мысли, дают видение и силу Божественного откровения. Заучите и повторяйте про себя, десять, двенадцать раз, каждое утро и каждый вечер, восьмитактную, шести-строчную молитву. На первые восемь тактов, медленно вдыхайте, на следующие восемь, задержите в себе, эту животворную силу и на последние, так же медленно отпустите отработанную субстанцию на свободу. Лучше, сопровождать это действо, специальными движениями. Я их покажу позже. Эта молитва, позволит вам конденсировать энергетику в своём организме, что бы в дальнейшем использовать её для самолечения, омоложения организма, помощи больным и немощным или для самозащиты. Теперь же откройте ваши сердца Богу и помогите себе молитвой. Повторяйте и запоминайте:
Бог мой, единственный и всемогущий, взгляни на достойное чадо своё, Смиреньем и кротостью, я означаю и прославляю имя твоё, Даруй же мне силу и радость земную, и путь благодатный к себе укажи.
Чисты мои мысли, высоки стремленья, ты благом великим меня одарил, Позволь мне, во благо людское, использовать дар твой, чтоб чадо твои расцвели Чтоб мудрость твоя, безгранично великая, смогла нам помочь, свою душу спасти.
Толпа, сплочённая в едином порыве, мысленно, повторяла и повторяла слова молитвы. Многие не могли выдержать заданный, медленный темп дыхания, срывались на хрип но, собравшись с силами, начинали сначала и действительно чувствовали лёгкость и просветление, как в мыслях, так и в телах... |
Библиотека // Объявления