Накануне выдали небольшой аванс. В последний рабочий день перед всенародным праздником трудящихся. Задержали как обычно, но выдали. Профсоюзная деятельница вытрясла проф.взносы и пригласила на демонстрацию солидарности, хотя впору проводить забастовки и стачки.

Чем мне сегодня заняться? Праздничный день и прибираться в комнате нет желания, завтра приберусь. Сходить на демонстрацию.

Часы замерли на половине десятого утра. Спать уже не хочется, но и вставать желания нет. Проваляться целый день перед телевизором? Ну уж нет. Заболит голова, испортится настроение и день растянется на годы. Предаваться размышлениям не хочу. Просвета нет.

Заставим себя радоваться жизни. Иду на демонстрацию, а там что будет то и будет.

Раньше вопрос не стоял идти или нет. Заставляли. Вначале угрозами и по партийной линии, потом при Горбачеве соблазняли отгулами и премиями. Знапменосцам выдавали четвертной. Неплохой зароботок. Несешь знамя союзной республики до полощади, позже сбрасываешь в чрево автобуса и свободен.

Пролетарий к средине демонстрации уже пьян, интеллигенция - подвыпившая. Нажираться на улице не позволяет образование, но после марша по площади, мимо партийно-профсоюзных бонз выпить не грех, а необходимость.

Первомай был всегда лучше седьмого ноября. Теплее. Хотя чаще майский праздник омрачался последним снегом, или холодным, моросящим дождем. Выпьешь с коллегами тайком водки и к кому ни будь в гости. Иногда вместе с семьей. Жена радуется жизни, ребенок веселится на шее отца.

Стройные колоны районов, заводов, школ, институтов как ручейки сливаются в широкие реки. Чем ближе к центру тем шире и глубже река. Начинается половодье. Но управляемое.

Колоны народа дробят ряды милиции, армии и кегебешников. Милиция и солдаты в праздничной форме, службисты в гражданском.

Молоденьким солдатам после казарм увидеть гражданских в диковинку, службу тащат спустя рукава. Милиция и органы стреляют глазхами по сторонам, проклиная службу. У них каждый государственный праздник на всегда проходит работе. Усиление и укрепление. Пролетарии и прочие трудящиеся отдыхают. Как вроде бы это их праздник. Два раза в год, когда тебя не утащат пьяного в мед.вытрезвитель. Когда ты можешь кричать на улице и веселится. Но только на указанные темы. Клейми империалистов, ругай запад и пой аллилуй мудрому руководству страны. Мы тоже можем ругать вашего Картера на Красной Площади.

К часу дня весь город пьяный. Улицы завалены бумажными цветами, флажками и лопнувшими воздушными шариками. Резинки от шаров на асфальте, как разноцветные, использованные презервативы. Из динамиков хрипят патриотические песни. Валяются пьяные трудящиеся, бьют друг другу морды, соперничающие школы. День длинный как неделя. Хорошо. Завтра еще один выходной. Народу необходимо опохмелится. Времена забытого развитого социализма с человеческим лицом. Пустые прилавки, но спокойствие и тихая радость.

Решительно соскочил с дивана и бросился на кухню ставить чайник. Пойду в ностальгию. Вперед к воспоминаниям молодости. Пока проводил утренний туалет засвистел чайник. За десятки прожитых лет механизм утреннего подъема отработан до мелочей. Пятнадцать минут хватает, чтобы сходить в туалет, помыться, побриться, соорудить бутерброд, позавтракать и выйти на улицу. Моя бывшая жена вставала за два часа до работы, едва успевала одеться и убегала не завтракая. Не успевала.

Маникюр, макияж, мучительный выбор какую блузку, юбку, платье надеть. Широкий ассортимент и большой выбор нарядов – три блузки, четыре юбки, два платья, брюки и джинсы. Комбинируем, мучаемся и опаздываем.

У меня выбор небольшой. Джинсы, брюки, две рубаки, свитер и пиджак. Необходимый минимум человека мужского пола.

На городской площади кучка народа с разноцветными воздушными шарами и флагами разных профсоюзов. На трибуне пламенный оратор неразборчиво орет в микрофон, но сильный боковой ветер относит слова и смысл куда-то в сторону. Но демонстрантам все равно. Преобладают старики и женщины далеко запенсионного возраста, хотя стоит и молодежь. Невдалеке мерзнут наряды милиции в черных куртках из кожезаменителя.

Оглядевшись по сторонам, пошел вглубь толпы разыскивая наших. Чем ближе к трибуне, толпа гуще и злее. По краям народ пришел ностальгировать, а в центре ругаться и мстить. Не важно за что, за все. За маленькие пенсии, за крохотные зарплаты, за ушедшую молодость, за пьющих детей, внуков наркоманов. Лица злые и растревоженные. Перекошенные ненавистью рты, подслеповатые глаза горят жаждой мести. И старухи, старухи, старухи.

Зря я сюда пришел. Надо было сохранить светлые воспоминания до конца жизни, а теперь буду вспоминать Первомай по последнему посещению. Гадко.

Ветер сменился и оратора стало слышно. Выступал областной профсоюзный деятель. Неброское, но дорогое пальто, даже отсюда видно, что рубаха накрахмалена и белоснежно сияет доказывая что импортный порошок не только моет но и отбеливает. Вот поднял руку, приветствуя народ. Мелькнули золотые запонки. Дядя, дядя, прокололся. Чьи же ты защищаешь интересы хотелось бы знать. Двадцать лет у руля областной профсоюзной организации. Пенсионеру семьдесят лет, но поста терять не хочет. Нужно же защищать интересы народа. Ну и естественно свои лично-крохоборские. Мы – слуги народа, а слугам обязаны платить. И хорошо платить, иначе мы уйдем к другому хозяину и расскажем все тайны старого барина.

Где же наша Ольга Венидиктовна? Наш защитник прав? Гляди-ка, бабуся в авторитете, примостилась на краю трибуны. Далеко от главного деятеля, но тем не менее рядом с вождем. Старая, а комсомольский задор блестит в глазах, ишь зенки вытаращила на оратора. Правильно, соображаешь. К телу вождя надо держаться поближе. Как рыба прилипала к телу акулы. Голодной не останешься, крошка другая перепадет. За крошки нужно платить, но рыба-прилипала знает свое дело. Почешет брюхо хозяину, склюнет полипа со шкуры, укажет на кого нужно напасть и где затаившаяся дичь. Сучья порода.

Так. Одного работника нашли, где скрываются остальные? Ну молодежь отдела конечно не потащится на Первомай, но остальные-то обязаны присутствовать? Прыщь по обязанности, Галка из любви к руководству, а наш главный Энштейн и Эдисон в одном лице, из принципа обязан притащится, за компанию. Может, в первых рядах коллеги стоят? Попробуем подлезть.

Сколько мог протискивался ближе, но первые ряды стояли стеной и плюнув на попытки пробиться в первые ряды, стал выбираться наружу. Вдруг с краю находятся друзья-товарищи?

По краям толпы демонстрантов, народ уже пил водку. Среди пьющих потомственными династиями стояли бывшие коммунисты-революционеры. Бывшие. Энтузиасты. Для энтузиастов любой общественный строй - свой. Выживают всегда. Приспосабливаются и бегут в первых рядах. Инициативные приспособленцы. Их бабушки и дедушки успешно жили при царе, но едва большевики взяли власть как они примкнули к новым фаворитам. Резали друзей, знакомых, лишь бы сохранить свои шкуры.

Детки занимали высокие посты, зарабатывали грамоты и медали в тридцать седьмом, успешно трудились на трудовом фронте глубоко в тылу. Распределяли пайки, жилплощадь и места в институтах.

Теперь внуки в фаворе. С тем же энтузиазмам строят то, что успешно разрушали дедушки и бабушки, распределяли матери-отцы. И никакого противоречия между поколениями. Старики гордятся успешными отпрысками-капиталистами. Как же, их детки в первых рядах.

Пришли династиями на Первомай. Мало ли. Нужно быть в курсе общественной жизни. Полюбоваться на голодранцев, погрузится в воспоминания боевой юности, приобщить правнуков к новым реалиям. Молодцы.

Джипы и ауди стоят чуть в стороне, не привлекая внимания. Зачем? Пусть народ думает что они с ними. Хозяевами жизни. Бывшие секретари районных, городских и прочих организаций. Успешные люди – красивые дела.

Привлеченные большим скоплением народа – значит будут пить водку и пиво, мелькают бомжи и старухи с котомками. Бывшие люди снуют как крысы выискивая стеклотару. Зоркий глаз и нюх помогают безошибочно определить где могут валяться пустые бутылки. Их не интересует что говорит пламенный оратор и чьи интересы он фальшиво защищает. Они уже вычеркнуты из списков нормальных людей. Зарплата, образование и дешевое жилье их не волнует. Только пустые бутылки и недоеденные бутерброды.

Где же наши? Неужели я пришел один из отдела? Жаль. Праздника не будет. Можно уматывать домой. Здесь мне делать нечего. Спрашивается зачем я поперся в такую даль? Мог бы и дома сидеть. Спокойно выпить чая, позавтракать не торопясь. Но идти домой, желания большого нет. Погулять по центру города? Давно не был на главной улицк. Сходить в центральный магазин. Можно зайти в краеведческий музей, в картинную галерею. Полюбоваться живописью голландских мастеров. К стати там идет какая-то выставка. Приобщится к высокому искусству?

Не обманывай себя Миша, хочешь занять пустое время. Тебя никто нигде не ждет. Дома пусто, соседи за стеной. Жены нет, сыну безразличен... Нет. Нужно куда-то зайти. Хоть согреется. Заняться мотовством? Зайти в кафе, или ресторан? Да хоть в забегаловку. Чем я хуже других людей? Займу столик, вдруг кто подсядет? Приятная молодая, одинокая женщина. Я попытаюсь познакомится. Она ответит взаимностью. Мы сходим в кино, я провожу ее до дома. Женщина пригласит зайти на чашечку кофе, я возражать не буду. У нее однокомнатная квартира с кошкой, или маленькоя собачкой. Мы будем общаться а животное ошарашенное присутствие постороннего человека будет испуганно жаться к ноге хозяйки. Выпьем по фужеру шампанского, я попытаюсь ее обнять. Дама возражать не станет и с нерастраченным жаром одиночества бросится в мои объятия. Мы упадем на диван и как два юных создания впервые познающие любовь отдадимся друг другу…. Красиво, но глупо. Фантастика. Миф. Блеф. Домой на диван.

- Мишка! – Крикнул кто-то за спиной. Вздрогнул от своего имени но не обернулся. Я давно уже не Мишка. Косолапый.

- Синяк! – Моя старая, школьная кличка. – Мишка Синельников! Эй!

Явно зовут меня. Оглянулся назад, выискивая в толпе зовущего. Невдалеке стоял толстый мужик в дорогой кожаной куртке. Сквозь слои жира на физиономии просвечивало что-то знакомое. Я его знаю?

- Что не узнал? – Широко улыбнулся толстяк демонстрируя хорошие искусственные зубы. Ослепительно белые, как у Голливудской поп-звезды. Вроде похож на моего одноклассника, но кто именно. Однокурсников по институту я помню всех наизусть, старый коллега по работе? Через отдел прошли десятки людей, но память на лица у меня хорошая. Точно одноклассник. Но кто именно?

- А я тебя сразу узнал. По ушам. – Пошутил и громко заржал своей же шутке. Так смеялся у нас в классе только Шурик. Туповатый, увалень-троечник. Безобидный дурачок и лентяй. Нет, точно Шурик. Но как изменился. Господи что с людьмси делают годы…

- Ну, вспомнил? – Толстяк переваливаясь на коротких ногах направился ко мне протягивая издали руку с огромным перстнем на мизинце. От толпы отделились два огромных бугая и двинулись следом.

- Шурик? – Неуверенно предположил и робко улыбнулся, боясь ошибиться.

- Он самый. Я. Старый стал, одноклассников не узнаешь. – Толстяк доковылял. Бугаи остановились чуть сзади. Охрана? Крепко пожали друг другу руки. Вернее жал Шурик, демонстрируя крепкую хватку. – Ну привет Синяк. Как жизнь молодая?

- Нормально. Трудимся. А ты как?

- Да. Ништяк. – Скривился в усмешке. – Дела идут, контора пишет. Кого-то из наших встречаешь?

- Давно не видел. А ты?

- Когда мне встречаться? Из офиса не выползаю. То командировки по заграницам, то разборки с клиентами. Некогда. Супругу уже второй месяц не видел.

- Дома сидит?

- В Испании. Фазенду стережет и детей воспитывает. Хотел на праздники слетать, в море искупнуться, дела задержали. Ты то как? Предпринимаешь? В смысле бизнес имеешь?

- Нет. На заводе тружусь. Старшим сотрудником.

- Все инженеришь? Не надоело на чужого дядю горбатится? На каком заводе вкалываешь?

- Свердловский.

- Труба. Знаю я вашего директора. Порядочный козел. Все профукал. Давал ему взаймы денег, так потом два года кровные выбивал.

- А ты где работаешь? – Осторожно поинтересовался у одноклассника. Судя по лоснящейся самодовольством физиономии бывший троечник и увалень сделал неплохую карьеру в жизни.

- Во, дела. Все знают где я работаю, а он нет. – Коротко хохотнул. - Ко мне уже почти все одноклассники на поклон приходили.

- Извини, ты же знаешь, я переехал в другой район города. Сразу после школы. Почти никого и не вижу.

- Помню. Помню. Даже когда-то тебе завидовал. Больно умный был. Отличник, не то что мы голимые троечники. - Смерил меня взглядом и нехотя признался. – Банчок свой имею. В первой десятке по региону. ТЛС-Банк. Слышал?

- Директор?

- Главный акционер и управляющий в одном флаконе. - Вспомнив о выпивке предложил. – Пошли к машине, выпьем.

- Да я непьющий. – Заметив недоумение в глазах Шурика, торопливо уточнил. - Почти. Если по чуть-чуть.

- Правильно. По чуть-чуть. Мне еще на торжественное заседание идти, а вечером подарки конкурсанткам вручать.

- Каким?

- Во, деревня. Ты как из глухой тайги приехал, а не в городе живешь. Конкурс красоты. Мисс Город. Моя девочка должна победить.

- Дочка что ли?

- Ага. Внучка. – И весело заржал. Стоящая позади охрана негромко подхихикала, радуясь прекрасному настроению хозяина. – Восемнадцать лет. Ноги от ушей растут, а грудь третьего размера. Причем своя. Пошли, пошли.

Не дожидаясь моего решения, на правах хозяина жизни, не знающего слов отказа, неуклюже развернулся и заковылял к стоянке. Покорно поплелся рядом.

Почти каждый второй человек встречающийся на пути к машине, подобострастно улыбался Шурику, инстинктивно кланяясь. Наш увалень известная личность в городе? А я то почему не знал? Все равно же мелькал на экранах местного телевидения. Мало ли что не люблю смотреть местные новости и не общаюсь с бывшими одноклассниками. Успешных товарищей нужно знать в лицо. Хотя какой он мне товарищ? Гусь – свинье.

- А я часто вспоминаю школу. Хорошее было время. Никакой ответственности, живи, балдей, не хочу. Не то что сейчас.

- Что сейчас? У тебя все есть. Жена в Испании, любовница – почти мисс города, свой бизнес. Банк.

- Не в деньгах Мишка счастье. – Хитро взглянул и ехидно добавил. – А в их количестве. Надоело. Работа, работа. Отдохнуть некогда. Сам себе не принадлежу. Всем нужен. Всегда. Просят и просят, дай, да дай денег. А помнишь как мы в футбол играли? Скажи, я классно на воротах стоял?

- Первое место среди параллельных классов. – Я правда стоял среди болельщиков. Плохо играл, но болел отчаянно. Чуть голос не потерял. Под конец матча едва не разодрались классами, но физрук успокоил. Пригрозил устроить марафон. Польстил олигарху. – Ты Александр, хорошо стоял. Непробиваемый.

- Я конечно о нападении мечтал. Удар у меня хороший был, но бегать по полю не любил. А Кольку Овчиникова помнишь? Во, юморист был.

- Как не помню, он еще попался завучу, когда в женскую раздевалку подглядывал. Родителей вызывали.

- Спился Колька. Недавно похоронили.

- Неужели? – Притворно охнул. Балагур и весельчак, первый парень в классе, мечта девчонок и гроза хулиганов Колька спился? Туда ему и дорога. Сколько я от него неприятностей выдержал, как он любил надо мной издеваться. То оплеуху закатит, то шалбан врежет. Позорил меня перед девчонками, рассказывая глупости. Слишком легко шагал по жизни, получая все что хотел. Первую красавицу школы Жанну Петрову, хорошие оценки благодаря цепкой памяти и далее, далее, далее. Но конец закономерен. Все что легко достается - легко уходит.

- Верка Анохина, помнишь нашу старосту? Какой была идеалисткой, такой и осталась. Приходила ко мне денег на похороны просить. У Кольки никого не было. Все пропил. Жену, квартиру, жизнь. Довеселился.

Подошли к огромному джипу, надраенному до блеска несмотря на слякотную погоду. Шурик щелкнул пальцем и охранники по совместительству лакеи, мгновенно преподнесли большой поднос с закуской, початой бутылкой с уже наполненными стопочками французского коньяка.

- Ну давай Миша за встречу. - Поднял стопку и неторопливо процедил коньяк в глотку, не поморщившись. Присоединился. Коньяк прокатился внутрь не обжигая, а распространяя волной тепло. Наверное хороший коньяк, жаль не разбираюсь. Пригляделся к этикетке. Хеннеси. Дорогая штука. В магазине стоит около двух тысяч рублей. Одна треть моей зарплаты. Но банкир может себе позволить. Хоть ящиками жрать.

- Ты закусывай, закусывай. – Барским жестом пригласил к подносу.

- А лимончика нет? – Шурик презрительно скривился.

- Миша, закусывать коньяк лимоном пошло. – Хорошо меня опустил. - Вкус теряется. Кусочек шоколада возьми. Вот им можно.

- Извини, опыта пить Хеннеси не имеем. - Положил дольку шоколада на язык. Гляди-ка, аристократам увалень стал. Из грязи, да в князи. Из плебса, в патриции. Наворовал денег у народа и кичится своим положение. – Действительно вкусно.

- Черт возьми, двадцать пять лет прошло после школы. Четверть века. Как годы летят. А помнишь историчку – истеричку? Медузу Гаргону? Как начнет орать, что парик едва не слетает. Кстати, почему она парик носила, ты не в курсе? У тебя же мать учителем была?

- Проблемы с волосами.

- Лысая что ли? – Догадался Шурик и заржал. – То-то она неадекватная была. Дева старая. А трудовика- алкаша помнишь? К обеду уже едва держался на ногах. Единственный предмет, где у меня пятерка вышла. Вру. Еще по военному делу. Военврук пожалел. Единственный предмет, который я хорошо изучил – география. Благодаря твоей матери. Кстати как она?

- Умерла. – Неловко улыбнулся, как будто извинялся за смерть матери. - Шесть лет назад.

- Извини, не знал. Хорошая была учительница. Теперь езжу по странам и континентам, постоянно ее вспоминаю и географию. Пригодились знания. Давай помянем. - Холуй мгновенно наполнили стопочки. Шурик поднял стопку. – Ну что б у нее там, все хорошо было. Не чокаясь.

Выпили по второй. Шоколадом закусывать не стал, а переборов смущение взял бутерброд с красной рыбой.

- Правильно. – Одобрил мой выбор Шурик. – Семга рыба хорошая. Без костей. Ты про Ленку ничего не слыхал?

- Какую? Их же в классе три было. - Действительно хорошая рыба. Дорогая. Живут же люди, жрут хорошие, натуральные продукты, лакают бутылками дорогой коньяк как я воду из-под крана …

- Котельникову. – Нетерпеливо уточнил Шурик, внимательно глядя мне вглаза, как бут-то пытался уличить меня во лжи.

- Так она вроде после мединститута в Казахстан по распределению уехала. – Смотри-ка, не забыл свою пассию. Все еще помнит. Влюбленный был по уши, как и половина нашего класса. Красивая была девочка. Длинная коса, шикарная, не по годам развитая грудь и точеная фигурка.

- Это я и сам знаю. – Шурик мгновенно потерял ко мне интерес. Так вот зачем пригласил выпить. Думал я знаю, где Ленка. Вот и весь его интерес ко мне?

- Говорят она за немца вышла замуж, и уехала на его историческую родину. У нее же верная подружка была Ольга. Вроде они переписывались.

- А про кого ни будь еще слышал? – Перевел разговор.

- Нет. Мне кажется ты больше знаешь.

- Приходится. Должность обязывает. Хорошее было школьное время. Дети то есть?

- Сын школу закончил. Работает менеджером. – Прихвастнул. Выдал желаемое за действительное.

- А у меня двое. Пацан и дочка. По-испански болтают лучше чем по-русски. Надо будет суда привести, для практики и обучения родному языку. Потом в Лондон в закрытый колледж. В детей нужно вкладываться, чтобы выросли не оболтусами как я, а сразу шагали вперед.

- Согласен. – Напрашивается на комплемент. Спросить насчет работы? Вдруг трудоустроит в банк? Стану клерком. Говорят в банках хорошо платят. Много. – Я тут работу хочу сменить, у тебя ничего на примете нет?

- Похвальное желание. Ты же у нас технарь?

- Авиастроение заканчивал.

- Немного не по профилю. Мы же по экономике специалисты. Банковские сухари. Но я подумаю. – Шурик поглядел на запястье. Блеснули огромные золотые часы. – Все Миша мне пора. Телефон есть?

- Нет. Только на работе.

- Почему сотовый не купишь? В наше время без связи тяжело жить. – Махнул холуям и поднос мгновенно исчез в джипе, как его и не было. – Ты не теряйся, звони. Заходи. Всегда рад увидеть.

- А куда звонить? Телефон оставь.

- В банк позвонишь, соединят. Секретарю представишься, она соединит. – Четыре крепкие руки охранников взяли осторожно под локотки хозяина и помогли влезть в машину. Зажужжало спускаемое стекло дверцы. - Недельки через две позвони. Мало ли, вдруг что и найдем. Пристроим. Кого встретишь, привет передавай. Ну пока.

- Пока Александр. - Из окошка высунулась ладонь Шурика приглашая к рукопожатию. Торопливо и крепко пожал. Физиономия банкира чуть сморщилась. Слишком крепко сжали господскую руку?

- Ну бывай Мишаня. Привет семье. – Машина неторопливо тронулась наезжая на толпу. Митингующий народ зашевелился, пропуская господский джип. Все правильно. Вы – быдло, демонстрируете лояльность, а они - господа делают на вас бабки.