Как уютно сидеть в своём мягком кресле, потягивая мелкими глотками коктейль из бренди и колы, охлаждённый кубиками льда. Завернуться в плед и думать, думать о тех далёких, далёких местах, в которых всё не так. А думать помогает поглощающий экран, на котором сейчас разворачивается драма человеческой жизни, исковерканной, разбитой, размазанной об чью то гордыню, прежде всего его. И вот, попрощавшись с весельем, на глазах проступают подлые слёзы, которые кричат нам: «Всё кончено для него!». Грубо? Да, это очень грубо.

Кадр за кадром проходит, и итог приближается, тик-тик, тик-тик неслышно стрикают часы на экране монитора под окошком видео-проигрывателя, в котором так много жизни, которую уж не суждено нам никогда испытать в нашей приторно-реальной жизни. Этого удостаиваются только немногие и те, кто боятся уже не может под угнетающим взглядом нашей социальной судьбы. А ведь всё и в правду предрешено.

И вот пульт падает и на экране застывает кадр значительной сцены, в которой, правда, ни один из персонажей ни играет роковой роли в этой и так уже затянувшейся картине. Но что там? Что там за покровом лба и времени прячется у того человека, что смотрит в левый нижний угол моего экрана? Вопрос этот незначителен, важен другой: почему же я поставил на паузу и пишу теперь это? Что же отражается у меня, по другую сторону от НИХ, в глазах и в мыслях. Откуда тревога?

Если бы я увидел этот кадр без контекста, то с уверенностью сказал: «Любовь, господа, любовь как обычно приносит нам только счастье и боль, улыбки и слёзы…. Любовь и равнодушие не совместимы!» Я бы долго разглагольствовал, вглядываясь в это лицо, удалился бы в воспоминания свои, дабы доказать, расставить свои взгляды по местам их. Рассказал бы я вам и про боль, которая раскаленными металлическими прутьями пронизывает поры этого человека, каждую пору с отдельно взятой болью, с особенной болью, неповторимой и многоликой… каждую пору и по-разному. И слилась бы эта боль воедино, как шум дождя в холодное осеннее утро, как шум дождя в холодное осеннее утро, когда непременно нужно выйти на улицу, а из обуви у вас остались только летние кеды. И вы представляете, как переступаете каждую лужу, прыгаете с кочки на кочку, но всё одно, ваши ноги ужи мокры и неприятная сырость фантомом пробирается к вашему сердцу. Пускай этот дождь уже прошёл, пускай вы уже в тёплом месте: на работе, в комфортном офисе с чашкой кофе в руке отошли покурить или отвалились вы уже на спинку стула за своим рабочим столом.… Всё одно, пока вы не сняли обувь, не приняли тёплый душ вам уже никак не почувствовать комфорта... Но это будет после.

А с экрана монитора, всё в том же своём положении смотрит вдаль всё тот же человек. Кто это? Я расскажу. Это девушка. Мало? Возьмите больше. Виден только торс её, на большее не рассчитывайте. Больше её я не знаю, и знать не могу. Моя трагедия в её жизни неоспорима. Её трагедия в моей? Смех!

На глазах её слёзы уже успели размазать часть туши, которую она с таким усердием наносила ещё вечером. Они какие то не настоящие для кино, они какие то размазанные по щекам, хотя что я знаю про слёзы?!! Должным образом ничего, хотя видел их и не редко. Я видел их в кино, они струились по идеальному лицу, без единой морщинке, по лицу одной прекрасной актрисы, она стояла в большом зале, вспоминая то, о чём здесь говорить не уместно, и два явных, горьких глаза выстрелили двумя потоками слёз, после того как она в самый кульминационный момент саунд-трека моргнула. А потом она посмотрела так ясно-ясно, что я было понял какого громадного значения мысль посетила её, она убежала, скрылась из места от куда зрители вели наблюдение, спряталась от нас, но это уже было не важным.

А здесь слёзы другие, они размазаны по лицу, в них даже отражается что-то, но я не различаю что, зрение становится слабым. Но хватит о ней, скажу лишь то, что я терпеть более не могу!! Почему, когда что-то пытаешься забыть, а оно невероятной алгебраической функцией приходит к тебе снова и снова, как к источнику беды во сне бежишь ты, безрезультатно удаляясь, приближаешься, но уже с другой стороны. Помню такие сны, помню такое и в жизни. Вижу это и сейчас, в ехидной усмешке плачущей девушке на экране, которую ещё недавно … мог прижать, мог обнять и …

Спасибо тебе, за то, что снял два этих фильма и тебе спасибо … за то, что снялась в этих трёх картинах.