Попробуйте на вкус городской дождь, все же это дождь, несмотря на цитаты из учебника химии.

В некоторых местах после сбоев обыденных поступков происходит дефрагментация персонала – удаление ненужных и нежелательных людей.

Одно такое место называется больница для умалишенных, в нем существуют люди именитые, не понятые генсеками или же овощи - люди спрятавшиеся внутри себя. Итог один - они под конец все овощи. Существует много диагнозов, но есть дары сознания. Например, профессор Булин умел видеть затылком, еще он курил ушами, иногда. Но видеть затылком - это была его главная фишка. В этом даре были свои минусы и свои плюсы. Передвигаться не удобно, но разглядывать картину на выставке нетрадиционного искусства “бульдозеристов” очень приятно, особенно если глаза, которые подо лбом, в этот момент осматривают изогнутую фигуру девушки перед низко расположенным предметом искусства. А сигареты в ушах, несмотря на то что выглядело это глупо даже очень, просто не оставляли никаких шансов раку легких, плохому запаху изо рта и желтому налету на зубах. Первое ему нравилось больше чем второе, поэтому курил он редко. Что касается места под названием “больница для умалишенных”, то это вещь полезная, так он считал. Работа его была не трудная. Он осматривал душевно больных, делал он это затылком, а глазами читал газету, так, что бы глаза не бездельничали. Осмотр занимал семь часов рабочего времени. Работа легкая, так он думал. Остальной час своей работы он проводил на крыше, рассматривая затылком великолепнейшие виды, открывающиеся с крыши “больницы для умалишенных”. Глаза же, что бы не бездельничали, созерцали курящих медсестер в затейливых позах у перил. Медсестры, стоя у перил на профессора не обращали внимания, они твердо были уверенны в том, что дар профессора Булина действительно существует, так он полагал. Еще одной причиной поверить был тот факт, что документы, связанные с увольнением, он читал глазами, так он говорил. О каких либо других его способностях, либо ничего не знали, либо молчали, а может их и вовсе не было. Так или иначе жизнь профессора проходила в работе, точнее на работе ибо после восьми часового рабочего дня он давал затылку отдохнуть и смотрел глазами в потолок наслаждаясь мыслями о медсестре Люде.

Люду он решительно не любил, так профессор Булин всем говорил. И потому когда видел ее, то отворачивался и затылком что-нибудь рассматривал, но глаза его как-то сами жадно шарили в складках ее халата… В общем он старался на нее не смотреть и пристально вглядывался затылком в стенгазеты или какие-нибудь другие ненужные вещи.

Пациентов клиники профессор Булин недолюбливал, чаще из-за чрезмерного внимания медсестры Люды и когда такое происходило, он по обыкновению злился. Но добрая медсестра успокаивала. Она пичкала его какими-то полезными витаминами. Профессор тогда впадал в какую-то эйфорию, то ли от таблеток, то ли от заботы Люды.

Еще он прямо ненавидел одного доктора, не имеющего дара затылка. Доктор единственными глазами засматривался на медсестру. Профессор Булин смотрел на него затылком с особой злобой в толстых складках. И как всегда молодость берет свое. Люда отвечала доктору взаимностью. Когда пришло время гулять по крыше, сознание профессора вышло из строя. На доктора он смотрел исключительно затылком, а глаза сами смотрели на медсестру Люду. И разум, не выдержав нагрузки, профессора сам решил проблему.

Прыжок в сторону, он нырнул в пустоту с крыши на пяти этажах. Думал, что все закончится и думал как они, там будут без него.

Так он думал, думал, что так думают все. Думал, что так думают пациенты клиники, и ее работники. Но душевнобольные не думали, не могли. Они просто гуляли по крыше, их из лени не выводили на улицу. А медсестры и персонал вообще, только и помнил что был такой профессор Булин, который попал в свою собственную клинику за свои гениальные работы на выставке. Еще они помнили, что генсек Хрущев, по поводу такого искусства, высказал свою точку зрения бульдозерами. Но всем было все ровно. Они не обращали внимания на то, что палату он представлял как кабинет, все еще помнил в себе профессора и умел смотреть затылком. Просто был такой человек - ел овсянку, глотал пилюли, гулял по крыше в сопровождении медсестры Люды и даже один раз прыгал с этой самой крыши. Ну и что? Видимо так надо было. Просто, жизнь все еще в режиме дефрагментации.