Литературный Клуб Привет, Гость!   ЛикБез, или просто полезные советы - навигация, персоналии, грамотность   Метасообщество Библиотека // Объявления  
Логин:   Пароль:   
— Входить автоматически; — Отключить проверку по IP; — Спрятаться
Полнолуния ночь!
Даже птицы не заперли
Двери в гнёздах своих.
Тиё
oldingt   / (без цикла)
Игры
Бесконечными рядами тянулись в даль и уходили вверх книжные полки. Невзрачная страна книг, но стоит открыть любую, на выбор, из миллиардов, и она перенесёт в иные пределы. Хранилище сотворенных миров, раскрытых душ. Руки тянуться, дрожа, к скрывающим нечто переплётам, но не могу дотянуться – стеллажи начинают разъезжаться в стороны, расширяя единственный проход. Гремит гром, всполохи молний озаряют огромный силуэт вырастающей впереди книги. Она словно сплетена из мрака, в ней густится сама тьма. Книга растёт, приближается. Бежать нету сил, наоборот, тянет навстречу к страшному фолианту. Вот тьма расступается, чтобы родить пустоту, как всё поглощающую глотку. Где-то в пустоте видна огненная гиена. Кричать – невозможно, остаётся последнее.
…Проснуться.
Андрей открыл глаза. Опять. В поле зрения, помимо потолка, попадали, казалось – нависали, полки книг. Над головой и справа, вдоль стен. Андрей продолжал лежать, не обращая внимания на мокрую от пота постель, пытаясь ровным дыханием успокоить сердце. Он смотрел на книги. Каждая со своей историей, но у всех у них был одинаковый конец. Для Андрея они стали безжизненными. Зомби. Одна оболочка и больше ничего. И теперь все они смотрели на него потухшим сознанием, сохранив лишь, наверное, верность и укор. У одной книги появилась слеза, заплакала другая, и скоро все уже таяли, стекая вниз. И всё это так медленно, с нарастающей бурностью. Вода превратилась в поток, готовый захлестнуть, лишить возможности дышать. Когда первые капли готовы были коснуться лица, Андрей закрыл глаза, затаил дыхание. Но волна не обрушилась, – пощадила? – успокоилось и сердце. Не открывая глаз, Андрей встал с дивана и, на ощупь, прошёл в ванную.
В комнате сохранялся лёгкий сумрак, тёмные багровые шторы неохотно пропускали солнечные лучи.
Воскресный день, с чистым небом, прогретым осенним воздухом, не радовал Андрея, он не замечал великолепия. Когда она напоминала о себе – все краски разом меркли. Он сидел за кухонным столом, направив отсутствующий взгляд на недоеденный омлет, поворачивая в руках кружку остывшего кофе.
В такие дни, когда жизнерадостное настроение сменялось унынием и нелюдием, Андрей старался держаться подальше от приятелей, не отвечал на звонки, или попросту отключал телефон и не подходил к двери, избегал любого общения и встреч. Не всегда подобное удавалось. Но, если раньше это настораживало друзей, то скоро они махнули рукой на временные перемены в его характере, списав причуды на раздвоение личности. Ведь бывает же такое. Подумаешь, ну, не повезло. В целом же, он довольно не плохой парень. А так… мало ли на свете несуразностей и чудес.
На секунду тело Андрея скрутило, все мышцы разом свело судорогой. Под напором сжимающихся пальцев кружка треснула и раскололась, остатки кофе пролились на стол, окружив осколки. Взяв в плен, точно чёрные воды собирающиеся поглотить белые островки. Андрей удивлённо уставился на рассечённую ладонь. Боли не было.
Пора выходить.
Книжные магазины, книжные ярмарки – места утоления страсти. Он ходил от полки к полке, от лотка к лотку. Он аккуратно брал книги, изучал, гладил, украдкой нюхал страницы, шелестел ими, прислушиваясь к чему-то. Он выбирал. Он обожал книги, любил, но по-своему. Его не интересовало содержание произведения. Автор не играет роли. Художественная ли литература, документальная ли, публицистика ли или, что там ещё есть – не в этом виделась тайна, значение. Важное скрывалось в самой книге как таковой, в её внешнем виде, оформлении, запахе, наконец. В совокупности мелочей, что придают изысканность: краска, бумага, печать… только в этом первопричина страсти. Он увлекался не чтением, но осязанием, обонянием, лицезрением книги – это, как наркотик, даже сильнее.
Андрей вспомнил, как ощутил себя, зайдя в книжный после первого воздействия. Чуть не потеряв сознание, ему с трудом удалось не упасть. Его трясло от непонятного ещё возбуждения. Лишь со временем он смог сохранять спокойствие, и то снаружи, когда внутри всё бушевало. А тогда, корешки приставленных к друг другу книг начали обрастать корой, поползли во все стороны корни, разрослись, увешенные листвой, ветви. Они прошивали, просачивались через людей, – и те ничего не чувствовали, – тянули к себе. И люди невольно шли к тем книгам, что первыми обхватили их. Да, тогда люди казались почками, присвоенными той или иной книгой, и не могущие расцвести без её ветвей и корней. Теперь, как всегда, то же самое, но только всё чаще корни проламывали пол, а ветви рвали стены и потолок. Больше и больше разверзалась бездна, мечтающая о падении Андрея, желающая приютить его в своём бездонном чреве. Какая сила! Но книги боялись его, а может быть, скорее всего, – её.
Скорее, скорее!.. Андрей вбежал в квартиру, быстро закрыл дверь. Когда он приближался к дому, почти подошёл к подъезду, кто-то из его знакомых окрикнул его, но он не остановился, не обернулся, только ускорил шаг. Торопился же он больше ни из-за этого, а из-за омерзения засевшего в нём. Противное, скверное чувство было вызвано прикосновениями. Андрей вновь и вновь видел, как кассир ловкими движениями берёт его, – выбранную им! – книгу. Сколько их прошло через её гнусные пальцы?! А ведь и до этого были другие руки, чужие, отражающие личность человека. Какова она, эта личность? Что творят эти руки во всё время, кроме прикосновения к его книге? Каждый раз Андрей чувствовал брезгливость после очередной покупки печатного издания. Он ненавидел, когда кто пытался притронуться к книге до процедуры. Вот после… Не раз, по несчастливой случайности, приходилось ссориться с возжелавшими полюбопытствовать, что же такое интересное он приобрёл, что тех порой оторопь брала.
Для начала он тщательно протёр красочную обложку сухой тряпочкой, дыша на глянцевый переплёт, затем, открыл книгу, подул на раскрывшееся веером листы. Пока всё. Книга должна хранить его касания и тепло. Очередь за колдовством. Возможно никакое это не колдовство, но Андрей желал считать таковым.
Книга лежала у него на коленях. Андрей замер в кресле, не отрываясь смотрел на неё. Напряжение нарастало, потаённая сила вибрировала, стремясь выбраться наружу. Но пока книжица удерживала её. Андрей смотрел, слёзы текли по щекам, капали с подбородка на майку, зрачки остекленели, взор приютился в книжной глубине. Ещё чуть-чуть и… Наконец, книга превратилась в кусок земли, и пылью заструилась с неё сила, оседая до времени в Андрее. Может быть это воображение? Книга стала мёртвой, если можно так выразиться, лишилась “соли земли” – жизни.
Андрей откинулся на спинку, по нижним конечностям медленно пробирался холодок – она теряла терпение. Смешно и невероятно. Оставалось последнее.
Поставив живой труп к остальным бумажным зомби, он встал перед дверью в нишу, пока не решаясь войти.
Почти шесть лет он приносил жертвы; жертвоприношения ради спокойствия. Каждую неделю отдаёт ей отобранную энергию, а взамен его не мучают кошмары и не трогают невзгоды. Один день отрешённости за шесть дней выгоды. Стоит оно того, если ты под властью кого-либо? Если тебя не спрашивают, хочешь ли такой взаимообмен или нет? Получается – спокойствие прислуги, безопасность – как под боком у хищника. Пока сыт – хорошо, но не дай проголодаться – полакомятся тобой. Откуда такие мысли? Андрей мотнул головой, отгоняя их прочь, и, включив свет, ступил в нишу. Дверь бесшумно прикрылась за ним.
Кладовка пустовала. Ничего, кроме столика на одной высокой ножке, на котором покоилась внушительного вида Книга. Невзрачная, тёмная, без какого-либо тиснения. Подарок от набожной матушки. Знала ли она, что оставляет после себя? Как досталась ей она – Книга? Важно ли теперь? Андрей поморщился от исходящей жадности, что тянулась щупальцами от Книги. Сейчас он отдаст почерпнутую силу. Книга заберёт её, переварит, преобразует в личную энергию, а потом снова уснёт и отпустит его. Когда это произойдёт, у него не хватит смелости, чтобы реализовать задуманное, точнее Книга, окутав себя неприступностью, будет держать на расстоянии любого, вселяя сомнения и колебания, до нового предчувствия голода. Придётся вновь ждать неделю, маяться неудовлетворённым интересом. Нет, нужно сделать.
Так и случилось – мгновение, и всё готово. Книга поглотила, и как бы замерла. Втянулись обратно щупальца, застыло переливающееся над ней марево. Он знал, момент настал – она не защищена. Хватит мига, чтобы…
Нервный, не твёрдый шаг и Андрей у столика, открывает с трудом поддающуюся книгу.
Нежно-белые листы были девственно чисты.
Вспышка. Из Книги фонтаном вырвался огонь. Жидкий, как магма, липкий, окутал Андрея, забрызгал всё вокруг. Андрей закричал от жгучей боли, попытался стряхнуть огонь, а перед глазами всё пылало. Обжигающая боль, разъедающая. Он будто покрылся слизью. Вязкое пламя. Он вырвался из ниши, завертелся по комнате, опрокидывая и поджигая предметы. Натыкался на препятствия, падал сам. Но безуспешно – язычки пламени нещадно впивались в плоть. Некоторое время Андрей ещё метался среди разбушевавшегося пожара, крики его становились всё невнятней и тише, пока он не налетел на книжные стеллажи. Полки обрушились на него. И последнее, что уловило его угасающее сознание – единый книжный смех.
А в дверь уже стучали всполошенные криками соседи, звали Андрея, предчувствуя недоброе, и, не получив ответа, торопились дозвониться в “скорую”, в милицию, а кто и в службу спасения. И кто войдёт в квартиру одинокого жильца, тот увидит, как у стенки со свёрнутыми полками лежит, погребённый под курганом из книг, молодой мужчина. Его глаза широко раскрыты и, точно не умещая в себе весь пережитый страх, выступили несколькими серыми слезинками, повисшими на ресницах; на лице застыла маска смертельного ужаса. В этом искажённом лице не сразу узнаются черты Андрея. И не будет нигде и следа от огня, ни запаха от дыма, только кончики пальцев на обеих руках Андрея обожжены до черной корки, а рот забит пеплом.
Но каждый удивится книгам, их точной похожести одной на другую. Большие, тяжёлые – мрачный вид не отпугивает никого. Зачем мертвецу книги, они нужны живым. И вот потянутся к ним руки…
Зачем книгам покойники, им нужны живые.
июль; октябрь - ноябрь 2004
Владивосток
©  oldingt
Объём: 0.455 а.л.    Опубликовано: 10 04 2007    Рейтинг: 10.03    Просмотров: 1879    Голосов: 1    Раздел: Рассказы
«Затворник»   Цикл:
(без цикла)
«Про хама»  
  Клубная оценка: Нет оценки
    Доминанта: Метасообщество Творчество (Произведения публикуются для детального разбора от читателей. Помните: здесь возможна жесткая критика.)
Добавить отзыв
Mora (Призрак)10-04-2007 09:35 №1
Mora (Призрак)
Автор
Группа: Passive
Очень прочувствованно написано - спасибо!

Не сочтите за труд - несколько мелких заковырок:
раскрытых душЬ
содержание произведениЯ
по не+счастливой случайности
приходилось сСориться

Сообщение правил Mora (Призрак), 10-04-2007 09:35
oldingt10-04-2007 10:38 №2
oldingt
Атташе Rony Fox
Группа: Passive
Спасибо и Вам!
А ошибки учту.
Дальше – только вверх. (с) Александр Губарь
†Хелли†11-04-2007 07:10 №3
†Хелли†
Автор
Группа: Passive
Бедный Андрей...:)
Да и написано весьма и весьма неплохо!
...она обещала дарить ему свет...
oldingt11-04-2007 07:14 №4
oldingt
Атташе Rony Fox
Группа: Passive
Благодарствую, † Хелли †!
ж:-)
Дальше – только вверх. (с) Александр Губарь
В. И. Ульянов (Ленин)12-04-2007 22:59 №5
В. И. Ульянов (Ленин)
Критик
Группа: Passive
Очень хорошая идея. Книга – энергетический вампир, которая питается жизнью других книг, и ее хозяин становится посредником, обреченным на мучения и дикую страсть.
С первого абзаца понятно, что ожидается мистическая история. Рассказ начинается с жуткого сна – очень известный прием в подобных произведениях.
Но… Дальше герой просыпается, но продолжает жить в таинственном мире, словно сбывается его кошмар. Потому что сон вещий, предрекает начало недельного цикла, когда ему нужно покупать пищу для своей хозяйки.
Очень детально, с обрисовками душевного состояния и искаженного мировосприятия героя, описан его роковой день, ритуал.
Шестилетнее мучение, служба могли измотать кого угодно. И герой сорвался. Вот этот эпизод, в плане взрывных эмоций, показан слабо. Почему именно сегодня? Что именно повлияло на героя? Или он задумал избавиться от обязанности давно…
Концовка тоже интересна. Было два варианта, тут выбран трагичный – он проиграл игру, книга полакомилась героем. «Зачем книгам покойники, им нужны живые» - многогранная фраза. История не закончилась, ее хранят книги, «полки книг» (Встретилось такое двойственное выражение, то ли «полки», как стеллажи, то ли – их армия. Здесь во втором значении).
«И всё это так медленно, с нарастающей бурностью» - из этой фразы выходит, что буйность сменялась замедлением. Надо было сказать – «поначалу»
«Воскресный день, с чистым небом, прогретым осенним воздухом, не радовал Андрея, он не замечал великолепия. Когда она напоминала о себе – все краски разом меркли. Он сидел за кухонным столом…» Скопление местоимений. Пока что невозможно понять к чему относилось безликое «она».
«скоро они махнули рукой на временные перемены в его характере, сославшись, якобы, на раздвоение личности»… «Сославшись» - не совсем подходящее слово. Друзья ведь не объяснялись, а просто «махнули рукой». То есть, возможное раздвоение личности, как недуг, их отпугнуло.
«остатки кофе пролились на стол, окружив осколки. Взяв в плен» - метафора разбита два две части. Вторая – повисла в воздухе. Лучше было бы – «остатки кофе пролились на пол, взяв в плен осколки»
«Андрей вспомнил, как впервые ощутил себя, зайдя в книжный после первого воздействия» - повтор «впервые» и «после первого».
«Чуть не потеряв сознание, с трудом ему удалось не упасть в обморок» - во второй части предложение «обморок» - лишнее. Получается тавтология, потому что «потеряв сознание» и «упасть в обморок» - синонимы
«насквозь через» - тавтология, слова синонимы
«дотронуться до книги до процедуры» - нехорошее звучание, трижды «до». Можно – коснуться книги до процедуры
«поверхность переплёта» - скрытая тавтология, «переплет» - это уже поверхность
«окутав себя неприступностью, будет держать от себя любого» - повтор «себя»
«общий смех книг» - то есть, один смех на всех? Наверное, имелось в виду, что они смеялись хором
«глаза широко раскрыты – в них скрыт страх» - резкое противопоставление «раскрыты» и «скрыты», повтор однокоренных
Рассказ хороший. Стиль не скачет, ровный, полный. Замечания помогут сделать рассказ еще лучше. Смутило еще то, что очень часто используется слово «книга». Но тут его нечем сменить, разве что перестраивать предложения.
oldingt13-04-2007 06:36 №6
oldingt
Атташе Rony Fox
Группа: Passive
Спасибо!
Мне очень приятно.
С вашей "статьей" я ознакомился и остался доволен.
Кое-что учел.
ж:-)
Дальше – только вверх. (с) Александр Губарь
DaRk24-08-2007 21:04 №7
DaRk
Уснувший
Группа: Passive
Увы, не читал отзыв Кайлин. Что-то может совпадать.

Боюсь, что тема о душевнобольных (именно таким мне показался главный герой) слишком сложна. Особенно для описания её в рассказах. Вот у Чехова в «Палате №6» это очень удачно получилось. Что касается того, что написано здесь, я судить не возьмусь, так как необходимо более подробно вчитываться в предложения, а у меня таких способностей я пока не обнаружил. Увы.

Но вот ошибки выявить могу. Поэтому перехожу непосредственно к тексту.
Во-первых, почему «Игры»? Мне показалось, что название не отображает суть произведения.

«Невзрачная страна книг, но стоит открыть любую, на выбор…». Получилось, что стоит открыть любую страну, а не книгу, как задумывалось автором.

«Где-то в пустоте видна огненная гиена». Быть может, огненная геенна? Гиена – зверь, геенна – ад.

«И всё это так медленно, с нарастающей бурностью». «Нарастающей бурностью» - очень режет слух (в данном случае глаз). Соответственно что-то здесь не так.

«Воскресный день, с чистым небом, прогретым осенним воздухом, не радовал Андрея, он не замечал великолепия. Когда она напоминала о себе – все краски разом меркли». Во-первых, после слова «день» лишняя запятая. Во-вторых, получилось, что воскресный день не замечал великолепия. А надо, я так понимаю, чтобы Андрей не замечал, да? Значит, необходимо исправить. Подумай как. В-третьих, кто она? В первом предложении (про воскресный день) нет ни одного слова в женском роде. Я так и не понял, что ты имел в виду.

«Под напором сжимающихся пальцев кружка треснула и раскололась, остатки кофе пролились на стол, окружив осколки. Взяв в плен, точно чёрные воды собирающиеся поглотить белые островки». Второе предложение вряд ли может существовать самостоятельно. Лучше объединить эти предложения, поставив вместо точки – запятую. Получатся однородные члены предложения (деепричастные обороты относятся к одному и тому же слову).

«Он увлекался не чтением, но осязанием, обонянием, лицезрением книги – это, как наркотик, даже сильнее». «Как наркотик» в данном случае не обособляется, так как является частью грамматической основы (это наркотик). А части грамматической основы, то есть подлежащее и сказуемое, никогда не разделяются запятой.

«приставленных к друг другу книг». Опять та же ошибка! «Друг к другу»!!!

«поползли во все стороны корни, разрослись, увешенные листвой, ветви». «Увешенные листвой» действительно является причастным оборотом, но в данном случае не обособляется, т.к. главное слово (ветви) стоит после этого оборота и не является личным местоимением. Думаю, это опечатка, ведь в других подобных случаях в данной работе у тебя ошибок нет – написано правильно. А здесь – ошибка.

«Больше и больше разверзалась бездна, мечтающая о падении Андрея, желающая приютить его в своём бездонном чреве. Какая сила! Но книги боялись его, а может быть, скорее всего, – её». Понятно, что боялись силы. Но получилось-то, что боялись Андрея, а значит, он стал вдруг ею, т.е. когда-то, «за кадром» (читателя об этом не проинформировали), Андрей сделал операцию по смене пола.

«Андрей вновь и вновь видел, как кассир ловкими движениями берёт его, – выбранную им! – книгу». Кассир «ловкими движениями» берёт ЕГО (Андрея) или всё-таки ЕЁ (книгу)?? Надо разобраться.

«Он ненавидел, когда кто пытался притронуться к книге до процедуры». Вместо слова «кто» лучше написать «кто-то». Звучит приятнее. И до какой такой процедуры??? После некоторого размышления (благо, Господь даровал мне возможность неплохо мыслить – и слава Богу!!!) мне всё-таки стало понятно, что до процесса чтения. Но, знаешь ли, можно подумать и другое. И не всегда это «другое» будет непошлым. Вот.

«он… подул на раскрывшееся веером листы». «Листы» - слово во множественном числе, поэтому правильно писать «раскрывшиеся», нежели «раскрывшееся».

«Андрей замер в кресле, не отрываясь смотрел на неё». «Не отрываясь» - деепричастие. Должно выделяться запятой. Но если её поставить в данном случае, то получится, что Андрей замер в кресле, не отрываясь. А на самом деле он смотрел на неё, не отрываясь. Поэтому было бы правильнее переместить оборот «не отрываясь» в конец предложения. Но я понимаю, что вся прелесть этого предложения именно в таком построении, расположении слов. И поэтому не берусь судить строго. Как должно быть правильно именно в данном случае, сказать не могу. Увы. Оставляю на твоё усмотрение.

«Наконец, книга превратилась в кусок земли». «Наконец» - непростое вводное слово. Если оно стоит в середине предложения, то действительно обособляется. Но в данном случае оно стоит в начале, поэтому запятая лишняя.

«Может быть это воображение?». Если «может быть» - вводное слово (а здесь так оно и есть), то оно выделяется запятыми, где бы оно не стояло: в начале предложения, в его середине или же в конце.

«Андрей откинулся на спинку, по нижним конечностям медленно пробирался холодок – она теряла терпение». Кто теряла терпение? Спинка??? Ты же сказал «она»! Ах да!!! Мы же выяснили ранее, что Андрей отныне – женщина. Или всё-таки нет? Если ты имел в виду книгу, то заметь, что это слово (книга) находится в предыдущем абзаце (даже не предложении). Следовательно, необходимо заменить местоимение «она» на существительное «книга», либо его синоним. Иначе получается то, как я описал выше.

«Книга поглотила, и как бы замерла». Действия «поглотила» и «замерла» совершил один предмет – книга. Значит, запятая лишняя. Т.к. между однородными членами предложения (сказуемыми) имеется соединительный союз «и».

«Нервный, не твёрдый шаг и Андрей у столика, открывает с трудом поддающуюся книгу». В данном случае частица «не» с прилагательным «твёрдый» пишется слитно, т.к. его можно заменить синонимом. А также после «шаг» нужна запятая: в предложении две грамматические основы («шаг» и «Андрей открывает»). А так как Андрей открывает, то, как я уже говорил ранее: между частями грамматической основы запятая не ставится – запятая после «столика» лишняя.

«Его глаза широко раскрыты и, точно не умещая в себе весь пережитый страх, выступили несколькими серыми слезинками, повисшими на ресницах». ГЛАЗА ВЫСТУПИЛИ НЕСКОЛЬКИМИ СЕРЫМИ СЛЕЗИНКАМИ, ПОВИСШИМИ НА РЕСНИЦАХ!!! Блин, в страшном сне не приснится такое! Надо изменить.

В конце же скажу, что мне очень понравились обороты и сравнения в самом первом абзаце данного произведения:
«Гремит гром, всполохи молний озаряют огромный силуэт вырастающей впереди книги. Она словно сплетена из мрака, в ней густится сама тьма. Книга растёт, приближается. Бежать нету сил, наоборот, тянет навстречу к страшному фолианту. Вот тьма расступается, чтобы родить пустоту, как всё поглощающую глотку».
Очень интересно и необычно.

Но в целом что-то мне не очень. Особенно концовка (как главный герой умер). У тебя в репертуаре явно есть работы лучше. Удачи!!
А я что? Я ничто...
Добавить отзыв
Логин:
Пароль:

Если Вы не зарегистрированы на сайте, Вы можете оставить анонимный отзыв. Для этого просто оставьте поля, расположенные выше, пустыми и введите число, расположенное ниже:
Код защиты от ботов:   

   
Сейчас на сайте:
 Никого нет
Яндекс цитирования
Обратная связьСсылкиИдея, Сайт © 2004—2014 Алари • Страничка: 0.03 сек / 34 •