- Ты понимаешь меня, человек? Ганс приподнялся с кровати и почувствовал, как тонкий невидимый лучик света безболезненно пронзил всю его душу. Он понял, что впервые услышал свой внутренний голос. Голос не говорил с ним, а заставлял чувствовать то, что хочет передать ему. При желании и усилии воли можно было бы перевести это чувство в человеческую речь, но очень примерно… Примерно Ганс перевел это так: «Ты понимаешь меня, человек?». - Да - сказал Ганс почему-то вслух, - думаю, что понимаю тебя, а ты и есть он? - Вообще-то я не он… - смутился лучик, в очередной раз пронзив душу Ганса своей «речью». - Ты она? - машинально обрадовался Ганс. - Вообще-то я бесполое несчастное одинокое явление… - Я тоже… - Из солидарности и почти правду сказал Ганс, но, подумав, быстро поправился на счет пола. - Я научу тебя общаться, - сказал лучик. - Да я вроде бы умею, некоторые даже говорят, что у меня хорошо подвешен язык, особенно женщины. У меня была одна знакомая, ее звали Марта… - Тогда скажи своему коту, чтобы он не гадил на тряпки, - улыбнувшись, перебил лучик. Тут Ганс замялся… Он много раз говорил это коту, но кот его почему-то не понимал. То ли Ганс действительно не умел говорить, то ли кот не умел слушать… - Хорошо, - согласился Ганс, - я признаюсь, мой словарный запас не настолько широк, буду благодарен, если ты научишь меня говорить коту, чтобы он не гадил, где не положено. - Но за это ты отдашь мне свою жизнь… - Луч света пронзал своей серьезностью. В этот момент Ганс испытал удивление, страх и даже умиление. За все 33 года ему не предлагали настолько несправедливую сделку. Ганс вообще любил животных, а котов в особенности. Но отдавать жизнь только за то, чтобы суметь сказать коту все, что у него наболело за время проживания с ним, это было чересчур. Тем более Ганс был человеком склонным к компромиссам. Если вопрос ставить вот так, то ему было бы легче просто продолжать мыть тряпки и убирать за котом, да и вообще… Тут у Ганса вдруг проснулся здравый смысл, результат деятельности которого он тут же передал лучику. - Допустим, я соглашусь, но какая мне от этого будет польза, если я буду мертв? - А кто сказал, что ты будешь мертв? Ты будешь жить, более того, ты будешь жить очень много раз. Но эту жизнь я заберу, если ты не против, конечно… - Я против! Мне нравится эта жизнь, а то, что кот ведет себя как свинья, так не я в этом виноват, это Бог его таким создал. Ну, или у него просто плохая наследственность… - Вот за этим ты мне и нужен… - признался лучик. - Не понял? Ты хочешь исправить котов, забрав мою жизнь? Я что-то типа Иисуса, который принесет свою жизнь в жертву, дабы в котах проснулась совесть? - Я много чего хочу исправить… И вновь Гансом овладел рассудок, что породило у него массу вопросов. - С кем я разговариваю? Почему этот долгий и беспредметный разговор длился буквально мгновение? Почему нужны такие жертвы? Неужели моя жизнь такая ценная? И почему мне ее так жалко терять, если она не такая ценная? Какая у меня температура? Может быть, не ходить сегодня на работу? А, может быть, наоборот сегодня как раз таки пойти?.. - Ладно, - исключительно из интереса поверил своему больному воображению Ганс, - допустим, я согласен. Так ты у меня сейчас заберешь жизнь и научишь общаться с котами? - Я научу тебя общаться не только с котами, ты сможешь общаться с любым живым существом. Но жизнь имеет разные формы и размеры, не забывай об этом... - А как же моя жизнь? - У тебя будет другая. - А ты можешь сделать меня в другой жизни очень богатым? - Начиная с этой мысли Ганс стал видеть только хорошее в этом мероприятии, мир показался ему прекрасным, он даже услышал пение птиц за окном. Ни одна мысль не приносила ему такого духовного наслаждения, как умереть, родиться еще раз, но только богатым. - Хорошо, я сделаю так, что ты родишься в богатой семье. - И еще я хочу быть красивым, умным и сильным. - Я постараюсь. - Я не понимаю… Ты научишь меня общаться с кем бы то ни было, сделаешь умным, красивым, сильным и богатым. А что получишь ты, да и кто ты, кстати? - Со временем ты все поймешь. - Ладно… Ответь хотя бы, почему выбор пал на меня? - Потому что ты можешь. Ганс боялся докучать своими вопросами лучику, так как что-то ему приглянусь, и он понял самое главное - что бы он ни спросил, какой бы ответ он ни получил, он хочет это сделать. - Я готов, - сказал Ганс. Погода была прекрасная… Солнышко ласково грело родную планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе. Безжизненное тело, еще недавно принадлежавшее Гансу, лежало на диване так, словно он спит.
«- О великий Господь, что для тебя тысяча лет - миг, что для тебя тысяча золотых - грош, так подари мне этот грош! - Подожди миг…»
Погода была прекрасная… Два солнца ласково грели родную планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе. Сыну Грохлака и Дурлы - Урлоку исполнилось 18 лет. Это была очень богатая семья, для Урлока устроили самый пышный день рождения, подарили множество подарков, казалось бы, что еще нужно существу для счастья? Но Урлок не чувствовал себя счастливым… ему казалось, что когда-то, в прошлой жизни, он был совсем другим. Иной раз он даже не узнавал себя в зеркале… Хотя жаловаться на внешность Урлоку было бы стыдно. У него был самый гармоничный глаз, почти посередине, в отличие от остальных быдловеков, у которых глаз мог быть смещен чуть влево или того хуже вправо. - Дорогой, - обрадовал сына Грохлак, - на твое 18-летие я привел тебе самую прекрасную девушку в городе. На эту ночь она совершенно твоя, ты можешь делать с ней все, она полностью оплачена. Но я тебе не советую убивать ее слишком быстро, я приготовил самый замечательный набор инструментов для пыток, тут есть все, что необходимо настоящему быдловеку для удовлетворения самых возвышенных нужд его души. - Спасибо, папа. Урлок взял девушку, инструменты и понес все это в свои покои. Девушка была крайне напугана. Ее трясло, лицо ее горело, она бы с радостью умерла прямо сейчас, но она понимала, что ей придется еще дожить до этого момента… В душе она проклинала ни Урлока, ни его папу с мамой, ни своих родителей, ведь им заплатили огромные деньги, как они могли отказаться? Она проклинала свою планету и, конечно же, Бога. - Как тебя зовут? - спросил Урлок у юной красавицы. - Гурми… - с трудом выдавила из себя девушка, и глаз ее наполнился слезами. Она старалась сдерживать их, так как знала, что быдловечество очень любит, когда кто-то плачет и получает от этого невероятное удовольствие. А дарить кому-то удовольствие в этот день ей совсем не хотелось… - Так… - протянул Урлок, - прежде чем изнасиловать тебя, хорошо бы отрезать тебе палец, это придаст остроту. Меня так папа учил… Гурми не оставалось ничего, кроме как ждать своей страшной смерти, она знала, что, если она обратится к его снисхождению и попросит убить ее сразу, то он просто посмеется. Но она была в тупике, и терять ей было нечего. - Пусть смеется, - подумала Гурми. А вдруг сжалится?.. Надежда… она всегда умирает последней. Надежду ничем нельзя уничтожить. Все, кто хотят жить, и тем более те, кто хотят умереть, всегда продолжают на что-то надеяться… - Урлок, - сделала попытку Гурми, - прошу тебя, убей меня сразу. Я понимаю, что у тебя сегодня День рождения и за меня заплатили большие деньги. Но я очень прошу тебя, я тебя умоляю… - тут девушка не выдержала и расплакалась… из ее красивого и не менее гармоничного глаза, чем у Урлока, текли слезы ручьем. Две дырочки ниже глаза, служащие у быдловеков органами дыхания, сопели и хлюпали… В душе Урлока что-то перевернулось. Он застыл на месте и не понимал, как себя вести в таких случаях. Он знал, что у женщин бывает такое явление, как слезы, но еще никогда не видел их сам. Его отец рассказывал, как плакала его будущая жена, мама Урлока, когда он ее истязал и насиловал. Но после нескольких лет побоев, она подчинилась и теперь служит ему верой и правдой, стирает, готовит, в общем обычная быдловеческая семья. Женщина лучший друг быдловека, ее лишь надо поставить на место и пришпорить. Так учил Урлока Грохлак, а Грохлака так учил его отец и так далее… - Что ты чувствуешь, когда плачешь? - поинтересовался Урлок. - Тебе не понять, - с обидой ответила Гурми. Урлок задумался… Словно хотел что-то вспомнить из своей прошлой жизни, но ничего не получалось… У него в голове не было ни единого отрывка, ни единого образа, ни одной зацепки, которые он искал всю свою недолгую жизнь. Урлок настолько погрузился в попытки вспомнить что-либо, что Гурми невольно перестала плакать, она глядела на него красным от слез и недоумевающим глазом. Умом она понимала, что ей надо было бы бояться еще больше, так как, возможно, он придумывает самый изощренный способ пытки и насилия, который поведал ему его папа или еще хуже - дедушка. Ведь известно, что именно «дедушкины методы» самые действенные и… оригинальные… Но душа Гурми почему-то успокоилась. - Не может быть… - выдавил Урлок. Выражение его глаза изменилось, он встал и схватился за конский хвост на голове. - Так вот какую жизнь я получил взамен на способность общаться с любым живым существом… Богатство, красота, сила… Меня не обманули. Но причем здесь общение с кем бы то ни было… я и без этого лучика смог бы общаться в этом мерзком мире. Я ведь вырос здесь, я знаю этот язык… - И тут Ганс решил разобраться с этим. Он забыл про язык быдловеков и решил «заговорить» на языке, которому его обучил невидимый лучик, сдержавший обещание. Заговорить ни с котом, которого все равно не было рядом, ни с несчастной девушкой, которая все еще была рядом, он решил заговорить с формой жизни, которую он вдруг почувствовал, и о которой раньше даже не подозревал - с планетой… - Я тебя отпускаю, Гурми. Уходи домой. Мне надо побыть одному. Девушка остолбенела… - Делай, как я сказал, женщина! - прогремел Урлок, да так, что стены задрожали. С одной лишь мыслью «их богатых не поймешь» она дала деру. Ганс, он же Урлок, погрузился в великое раздумье. Он не понимал, что это за издевательство, во что он влип и зачем это все кому-то нужно, а, тем более, зачем это нужно ему… Но жалеть было поздно. - Я сам сделал этот выбор… Или меня выбрали, потому что я что-то могу… Эх, лучше бы я не мог…
«Крошка сын пришел к отцу, И спросила кроха - Что такое хорошо, А что такое плохо?»
- Ты понимаешь меня, планета? - Я понимаю тебя, человек. - Я уже не человек… теперь я быдловек! - Ошибаешься, человек. Быдловеки мои творения… А ты не мой, ты сын Земли. У нас договор по обмену студентами. Вы живете у нас, мы у вас. Еще никто не жаловался. - Не верю. - Ну, жаловались, конечно… Но я их плохо понимаю, они не умеют общаться, и даже учиться не хотят… А ты вот можешь. Теперь Гансу стало ясно, что он может. - А зачем вам меняться своими творениями? По-моему, этим быдловекам самое место здесь. Зачем портить Землю? Ты знаешь, что будет, если смешать 10 килограммов варенья и 1 килограмм дерьма? Планета задумалась, в ее истории таких опытов не ставили… - Что же будет?.. - полюбопытствовала планета. - Будет 11 килограммов дерьма! - Довольно философствовать, человек. К тому же ты берешь несправедливые пропорции. Мы все рассчитали, не волнуйся. Тебе не понять… - Куда уж мне… А я здесь зачем? На кого вы меня променяли? Быдловек будет жить вместо меня на Земле, а я буду жить здесь, вместо быдловека? - Верно. - Но я не хочу жить среди быдловеков! Я хочу жить среди людей… - Вместо того чтобы наслаждаться раем на Земле, ты мог бы помочь тем, кто живет в аду. Тебе хорошо, ты родился, пожил и умер. Вся твоя жизнь занимает в сущности мгновение. А ты подумай о других. Обо мне, например… Я продолжаю род, создавая на себе жизнь. Я могу создавать жизнь, но не более того… А дети мои могут намного больше меня. Даже моя жизнь в их руках. Представь, каково мне жить с таким сыном, который у меня родился? Будь ты Землей, разве ты бы не помог мне? - Будь я Землей, я бы не пустил на себя ни одного быдловека! - сказал Ганс, но Урлоку стало стыдно за Ганса… - Прости меня, ты права… Я хотел бы тебе помочь. - Я знала, что ты поймешь. Поживи у меня... Возможно, тебе здесь даже понравится… Может быть, именно здесь, среди быдловеков, ты найдешь настоящего человека? - Я не верю в чудеса… - Ты прав, конечно… Прав, чудес не бывает… - Подмигнула планета. - Попробуй вложить в души моих детей что-то человеческое. Все равно ты умрешь, что ты теряешь? - Я теряю время… Причем совершенно напрасно. Разве можно очеловечить таких тупых и жестоких тварей? А если даже и можно, то почему этим не занимается Бог? - А кто такой Бог? - изумилась планета, удачно спрятав хитрое выражение. - Как кто?! - Поразился незнанию таких элементарных вещей Ганс, - Бог это… Ганс, с хорошо подвешенным языком, попал в тупик перед этим вопросом. Где-то в глубине души он был очень верующим человеком, но дать четкую формулировку ему было не под силу. - Не могу вот так сразу ответить, - признался Ганс, - но, может быть, ты скажешь? - Ты все равно не поймешь… - Почему-то загрустила планета. - Никогда? - Расстроился Ганс. - Почему же, когда-нибудь поймешь… Скажу даже больше, ты очень близок к этому, я это чувствую. Поживи здесь, ты всем нам очень нужен… - Почему я вам так нужен?.. - Потому что ты можешь. Нет, - подумал Ганс, - видимо, не все так просто… общаться меня научили, но этим планетам под силу научить общаться кого угодно, даже быдловека. А я что-то могу… но что же я могу, что всем так нужно?.. Наступило утро. В комнату зашел радостный отец Урлока. - Ну, где же! Где же растерзанный труп девушки? - Я не убил ее. - Но ты отрезал ей хотя бы уши на память? - Нет. И уши я не отрезал… - Сын… Сын! Неужели ты превзошел своего отца! И это в 18 лет! Рассказывай же, что ты с ней сделал? Грохлак уселся рядышком и в предвкушении душещипательной истории обострил органы слуха. - Я ее отпустил, - устало произнес Урлок. - Почему?.. - Побледнел отец. - Я знаю, ты меня не поймешь, но я ее пожалел…
Дальше было все как обычно на этой планете, когда дети разочаровывают своих родителей, ибо Урлок поступил ни как настоящий быдловек. Конечно, следовало бы казнить его за такую слабость - пожалеть другого, но слишком уж его любили… Поэтому его просто избили до полусмерти и выгнали из дома. Ганс с Урлоком скитался по этому миру в попытках найти родственную душу. Да, да… именно душу. Его не интересовали схожие интересы… Особенно, если учесть интересы быдловеков. Он очень хотел встретить хоть одного человека… В каждом встречном Ганс пытался пробудить что-то человеческое, как и обещал планете. За все годы скитания он многое узнал о тонкостях бытия этих существ, он познал их сущность и даже приобрел друзей - меньших братьев по разуму и духовному развитию... Пребывая в полной нищете, будучи голодным и униженным, Ганс впервые научился радоваться жизни. Он наслаждался закатом и восходом этих двух звезд, чистым воздухом, пением существ, чем-то напоминающих земных птиц. Он никогда не забывал о том, что смертен и не упускал ни одного мгновения, которое могло бы напомнить, что он все еще жив. Ганс даже полюбил быдловеков, поведал им многие прелести жизни, научил ценить не только свою, но и чужую жизнь, и даже показал вещи, более прекрасные, чем убийства и истязания друг друга, то, что быдловеки просто не замечали раньше. Он придумал всевозможные состязания, в которых быдловеки могли самоутвердиться, но при этом не поубивать и, даже, почти не покалечить друг друга. Он относился к ним, как к животным, которых он вообще любил, правда, котов он любил все равно больше… Со временем Урлок уже не чувствовал себя таким одиноким, так как перестал пытаться увидеть что-то человеческое в быдловеке, однако вел он себя с ними все равно как человек, до самой своей смерти…
- Ты понимаешь меня, человек? - Выглянул лучик. - Ты имеешь в виду твою речь или тебя? - Съязвил Ганс. - Я просто так здороваюсь… - Признался лучик. - За что я попал в ад? За то, что я пожелал быть богатым, сильным и красивым? Это грех? - Нет, это не грех, и ты был не в аду… - Оправдывался лучик. - А как это назвать тогда? На мой день рождения мои родители захотели, чтобы я стал садистом, а на следующий день меня избили и выгнали из дома! - Понимаешь… Быдловеки не считают садизмом то, что они делают. Это им приносит радость, а ты огорчил своих родителей, поэтому тебя избили и выгнали. - Логично… То есть, я сам виноват? - Нет, конечно, нет. Разве тебя кто-то обвиняет? Ты поступил по-человечески, хоть и родился быдловеком… Тебя просто не поняли. - Вот именно! Меня никто не понимал на этой планете, я был одинок… - Разве? - Удивился лучик, - неужели, ты не встретил на этой планете ни одного человека? - Это, конечно, невероятно, ты ни за что не поверишь, но почему-то не встретил… Не везет мне с этим. У меня и на Земле так часто было… - А зачем тебе нужен человек? - Ну, как зачем… - Ганс почувствовал себя студентом, который прогуливал занятия, к тому же с билетом не повезло… - Может быть, человек несет с собой тепло и свет, что крайне необходимо другим? - прищурился лучик. - Точно! - Поддакнул Ганс, - вот именно это я и хотел сказать. Это крайне необходимо другим! - Так ты альтруист или это было необходимо лично тебе? - Засиял сарказмом лучик. - Альтруист я! - Соврал Ганс, не успев выйти из образа студента на экзамене. - И что, на этой планете, действительно, не оказалось ни одного человека?.. - С наигранным сожалением повторился лучик. Ганс задумался… Лучик не кидал слова на ветер. И если он повторяется, значит он не получил того ответа, который хотел бы получить… - Ну.. - протянул Ганс, - кроме меня там не было ни одного человека, честное слово. Это просто чудо, что хотя бы я там был! - Чудес не бывает, - улыбнулся лучик и исчез.
Погода была прекрасная… Две звезды ласково грели родную планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе. Урлока похоронили бедно, но достойно, как полагается у быдловеков. Его посадили на кол, выкололи глаз и пустились в зажигательный танец, вокруг костра, в котором сгорало безжизненное тело, некогда принадлежавшее Урлоку…
«- Доктор, я буду жить? - А смысл…»
Погода была прекрасная… Теплогенераторы ласково грели старую планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе. Логосу исполнилось 18. День рождения в этих местах отмечали своеобразно. Этот день считался трауром, так как с каждым таким днем смерть приближалась к существу ровно на один год. Жили робовеки недолго, раза в три меньше, чем человек. Но за свою недолгую жизнь робовеки успевали многого добиться. Они успевали получить самое лучшее образование, размножиться и научить своего ребенка жить в этом холодном и бездушном мире, где никто тебе не поможет, где каждый сам за себя. В этот день Логос, как это было принято, находился в трауре. Робакула - его «возлюбленная» - девушка, с которой они договорились иметь детей, находилась рядом с ним в этот трагичный для Логоса момент. Она делала вид, что крайне сочувствует ему, а он делал вид, что верит ей. Лицемерие и обман служили заменой чувств у робовеков. - Я люблю тебя больше всего на свете, - призналась девушка, - я всегда буду с тобой. - А если я потеряю две ноги, ты будешь со мной? - Конечно, глупенький. - А если я потеряю четыре ноги? - Да, дурачок… Логос и Робакула предались страстному поцелую. Первому поцелую в их жизни. Логос не мог поверить своему счастью. Поэтому, он продолжил обсуждение всевозможных жизненных трудностей, при которых возлюбленная его не бросит. - А если мы не сможем иметь детей из-за того, что я потеряю все три… - Хватит о грустном, - перебила его Робакула. Я буду с тобой, что бы ни случилось, ты даже не представляешь, как я тебя люблю. Логос и правда не представлял как его любят. Да и что подразумевалось под этим словом - он тоже не представлял, когда был откровенен с самим с собой. Но обманывали робовеки не только других, они обманывали и себя. Поэтому откровенность с собой была такая же, как и с другими. Однако Логосу безумно хотелось все это прочувствовать, но без самообмана. Он не понимал, что с ним не так, почему у него с самого детства все ни как у робовеков… Робакула и Логос были идеальной парой - красивые, умные... К тому же родители Логоса были крайне богаты, что при союзе робовеков играло первостепенную роль. Всю романтику испортил тревожный стук в дверь. Вошел слуга Логоса и сообщил самую страшную новость, от которой Робакула притворилась, что потеряла сознание. - Ваши родители разорились, мой господин… Ваш дом конфискуют, и вы останетесь ни с чем… Я служил вашей семье 15 лет, и перед тем как уйду от вас, я хочу, чтобы вы знали, как хорошо я к вам относился. Я любил вас всей душой и отдал бы жизнь за вас. Я такой привязчивый…. - слуга чуть не расплакался, но собрал всю свою волю в кулак и победил свою привязанность, так как ни один робовек не позволял иллюзиям брать верх над рациональностью. - Всего вам хорошего, дай вам Бог здоровья, счастья и любви. Если вы вдруг встанете на ноги и сможете платить мне столько же, сколько и раньше, то помните - преданней слуги вам не найти. Да… чуть не забыл. Ваши родители погибли. Я не знаю, как это произошло, да и разве это имеет какое-то значение. Бедный, бедный Логос, вы остались совсем один в этом холодном и бездушном мире… Никто вам не поможет… Никто вас не поддержит… Что за планета… Но такова жизнь… До свидания. Логос испытал сильное потрясение… Его почему-то не волновала потеря состояния и шикарного дома, он думал о смерти родителей и никак не мог в это поверить. Этот шок пробудил в нем Ганса и Урлока, что слегка облегчило его состояние. - Дорогой… - Начала Робакула, - ты сильный, умный, красивый. Ты справишься, ты переживешь это. - Смерть близких людей пережить трудней, чем свою, свою-то я уже несколько раз переживал… - Причем здесь твои близкие? - Изумилась Робакула. - О, мой любимый, ты, наверное, просто не можешь прийти в себя. Ты потерял все - состояние и дом, ты теперь беден… Но, что бы с тобой потом ни случилось, помни, я всегда тебя любила. - Ты что, хочешь покончить жизнь самоубийством? Почему ты говоришь в прошедшем времени? - Испугался Ганс. - Ну что ты, зачем мне кончать жизнь самоубийством. Жизнь прекрасна! Я люблю жизнь. Но я думаю, что нам надо расстаться. - Но ты ведь клялась, что всегда будешь со мной? Что изменилось? Я такой же, как и раньше. - Я думаю, что мои родители не разрешат мне выходить за тебя замуж. На что мы будем жить? Ты же теперь беден. О злой рок! За что мне такое несчастье. Я так мечтала выйти за тебя замуж, иметь от тебя детей… Какая несправедливая жизнь! Прощай любимый, я пошла домой, а то уже поздно, родители будут волноваться. И, пожалуйста, не приходи ко мне больше, приводить в дом нищего робовека плохая примета. Ты же знаешь, какая я суеверная? Да и что мне соседи скажут… Ганс не замедлил поговорить с этой планетой… У него было много вопросов.
Человека от робота отличает не способность испытывать боль, а способность чувствовать боль другого.
- Ты понимаешь меня, планета? - Я понимаю тебя, челобыдлоробовек. - Это я-то… робобыдло??? - Возмутился Ганс. - Прости мой сухой старческий юмор… - Прощаю. А теперь скажи мне, что это ты наплодила на себе? - Не что, а кого. Я наплодила на себе робовеков. Умных, рациональных, способных. - А тебе не приходило в ядро, что в них чего-то не хватает? - Приходило… Чего-то в них не хватает! - Съехидничала планета. - И чего же в них не хватает? - Даже не знаю, как бы это сказать… - задумалась планета, - чего-то человеческого, что ли… - Ну, так и в чем же дело? Это же твои дети, так исправь свои недоработки. - Тебе легко говорить, человек… Вот у тебя есть дети? - Риторически спросила планета. - Могли бы быть, но моя девушка бросила меня, потому что я оказался невыгодным. - Вот.. а у меня есть. - С гордостью сказала планета. - Детки мои… умнички мои… - Твои умнички ведут себя, как роботы, они не умеют ни любить, ни жалеть, они обманывают себя и других, к чему это приведет в конце концов? - К моей гибели… - Призналась планета. - Я уже очень старая, и мне очень холодно… Робовеки согревают мое тело своими изобретениями, но, в сущности, они греют не меня, а себя… Чтобы жить… Но они не живут, они существуют. Как тараканы у вас на Земле. - Много ты знаешь о наших тараканах! Они у нас прекрасно живут. Любой робовек позавидует. - Да? Надо будет попросить технологию… Но это потом… Понимаешь, человек, меня никто не греет. Мне не хватает любви. Мои дети не то, что меня, они даже друг друга не любят. Родить другого сына мне уже поздно, а этот меня погубит, если не научится любить… Поэтому я и заключила договор с Землей по обмену студентами. - Как, и ты тоже??? - возмутился Ганс. - А тебе что, жалко? - не менее возмущенно произнесла планета. Ганс серьезно задумался… - У быдловеков я не встретил ни одного бездушного существа. Изверги, да. Тупые, да. Но бездушных не видел… На Земле-то полно и бездушных и жестоких, но почему эти планеты не меняются друг с другом? Вот бы сюда быдловека… Интересно кто кого… - Да, да… - Перебила мысль Ганса планета, - «кто кого»… Но как мать, меня больше интересует кто кому и кто чему…
- А сколько планет, нуждающихся в гуманитарной помощи? - Боясь получить ожидаемый ответ, спросил Ганс. - Имя нам, Легион! - Дьявольски прогремела планета, - прости мой цинизм, человек, за ним я прячу свои комплексы… - А если без шуток, сколько вас? - По-настоящему испугался Ганс. - Нас так много, человек, что многие посылают на Землю своих детей, зная, что им, возможно, не хватит места среди людей, и они родятся животными… - Значит я не зря дразнил обезьяну в зоопарке, - обрадовался Ганс, - наверняка это был какой-нибудь быдловек. - Вот именно поэтому, ты зря ее дразнил, - нахмурилась планета. Гансу стало стыдно. Даже будучи быдловеком, он вел себя как человек. Но вот когда был человеком… - Я вот чего не пойму, планета… Вы создаете на себе жизнь, а потом меняетесь с Землей, чтобы исправить что-то. Нет, только не думай, что я против, надо же исправлять ошибки. Но ты же сама сотворила робовеков, почему ты не продумала их как следует, прежде чем дать им жизнь? Или не сама?.. - Ну… как бы тебе сказать… - Засмущалась планета. - Говори все, я пойму, - архиерейски протянул Ганс и сделал духовное лицо. - Ухаживало за мной одно явление… - Продолжая смущаться, открывалась планета, - В молодости я прекрасно выглядела… - Да ты и сейчас красавица! - перебил Ганс, - я бы дал тебе не более… э… 7 миллиардов лет. - Льстец, - улыбнулась планета. Мне 12… Да, да, я намного старше Земли. - Так и что это явление? Вы поженились? - поспешил продолжить начатую тему Ганс с духовным лицом. - Мы любили друг друга… А потом мы расстались. Я, конечно, виновата, вела себя, как дура. Но и он тоже хорош… Бросать женщину с такими детьми! Но я не держу на него зла. Если бы не он, я была бы… Да без него меня бы вообще не было… Ганс почувствовал, что планета сейчас заплачет и попытался сменить тему... - Ну, ты не расстраивайся, теперь у тебя есть я. Я поживу у тебя, я буду любить тебя и твоих детей, обещаю. - Спасибо, человек… Ты мне даже напоминаешь его… Ты, как и он, можешь… - Планета опять погрузилась в сладкие, но тяжелые воспоминания…
И снова Ганс впал в тяжелое раздумье… - Что же я могу… Любить? Да на Земле каждый человек может любить! Ну, не каждый… Вообще-то, мало кто может… Я бы сказал единицы… Если не меньше… Ну, нет, что я несу. Могут любить люди. Да даже быдловеки могли, правда, по-своему… Весьма своеобразно… Мне бы найти этот лучик! Но как… Я знаю как! Эх, поскорее бы сдохнуть… Но нет, я обещал планете подарить любовь. Придется пожить…
«- Как у тебя дела, Абрам? - Плохо, Изя… Дом сгорел, банк, где лежали мои деньги, ограбили… - Но у тебя есть твоя жена! - Она ушла к другому… - Но у тебя есть друзья! - Они все меня бросили, как узнали что я теперь БОМЖ… - Но у тебя же есть твои дети! - Они сгорели при пожаре… - Да… Ну, а в остальном как?»
Дом изъяли быстро, Логос тут же оказался на улице. Он поспешил обратиться к родственникам, но они ничем не смогли ему помочь. Такова жизнь, сказали родственники. Логос обращался за помощью к друзьям, к знакомым. Но никто не хотел помогать ему, так как это было невыгодно. Похоже на ипподром, ну, какой дурак поставит на лошадь, которая явно не выиграет ставку? Разумеется, во всем оказалась виновата жизнь. Будь эта жизнь не такой сволочью, они бы помогли без вопросов. На работу его брать не хотели, так как у него не было дома, а без дома он разболеется в этих погодных условиях, а кому нужны больные работники? Но все ему очень сочувствовали. Какое-то время Логос перебивался объедками из мусорных баков, но организм его истощался, и смерть незаметно подкрадывалась со спины, шаги ее были не слышны, но появление предсказуемо… Найдя очередной объедок, Логос с жадностью впился в него… и тут заметил, как к нему подошел прокротик. Это животное напомнило ему земного котика. Глаза его были ласковые, чистые, и он смотрел на Логоса, словно понимал, как ему тяжело. Логос отдал свой объедок животному. Прокротик не побрезговал… Общество у робовеков было в высшей степени цивилизованное. На улицах было чисто, робовеки ходили опрятные. Такие неприятности как с Логосом, наверное, встречались очень редко. Или же о них никто не знал, да и знать не хотели… Он не обманул планету, он, действительно, пытался полюбить робовеков, но это было выше его сил… Надеяться было не на что, Логос ждал своей смерти и почему-то уже не хотел очередной жизни… Он слишком устал и слишком многое не понимал. Больше всего он устал от этой бессмыслицы…
«Когда человек говорит с Богом, это называется молитвой, но если Бог говорит с человеком, это называется шизофренией…»
И вот однажды к Логосу подошел старый робовек… - Тебе плохо, сынок? - Спросил незнакомец. - Мне лучше всех, папаша. Ведь я скоро умру, и лучик унесет меня с этой бездушной планеты. Я хочу к быдловекам! Я только здесь понял, какие они хорошие… Добрые, душевные. Ну, немного садисты, убийцы и насильники. Так это ведь в каждом есть понемногу… А что есть здесь? Да ничего, пусто… - Я понимаю тебя, сынок, - сказал старый Робовек, - когда-то и я лежал в грязи, умирал от голода и холода, и никто мне не хотел помочь. Логос не поверил тому, что услышал. В этом Робовеке было что-то странное, не свойственное обычному населению. - Зачем ему тратить время на меня? - Размышлял Ганс, - Судя по его одежде, он робовек занятой и разбрасываться своим временем без выгоды не в стиле робовеков, будь у него даже выходной сегодня… - Кто ты? - спросил Логос. - Я робовек, - честно ответило существо. - Что-то не похож… - отмахнулся Логос. - Уверяю тебя, я робовек. - Да, - приподнялся Логос, - типичный робовек. А теперь ступай, не трать на меня свое робовеческое время, не видишь, я умираю. Не мешай, я наслаждаюсь. - Пойдем со мной, сынок. Ганс не стал спорить, ему было даже интересно, зачем он понадобился робовеку. Ведь до этого момента он никому не был нужен. Старый робовек и Логос пришли до места назначения. Это оказалась киностудия. Роль БОМЖа в фильме отдали Логосу. Он прекрасно сыграл, а когда его отмыли и одели, выяснилось, что он способен сыграть и более сложные роли. Так Логос стал актером, он прославился и разбогател. За эту жизнь Логос помогал многим робовекам, которые не отказывались от помощи, но не понимали - какая ему от этого выгода. Ходили слухи, что он сын Божий, так же ходили слухи, что он сумасшедший. Кем бы он ни был, робовеки тянулись к нему, в нем было что-то такое, чего они никогда не видели. Они не понимали его, они не понимали себя, но он оставил след в их душах. И им предстояло разобраться, что же это за след… Перед смертью Логос завещал все свое состояние на открытие приюта для бездомных животных, а также сулил премию тому, кто возьмет животное домой и будет хотя бы хорошо относиться к нему.
Погода была прекрасная… Теплогенераторы ласково грели старую планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе. Логоса похоронили пышно, и кто-то даже плакал на его похоронах.
- Ты меня понимаешь, человек? - Я тебя совсем не понимаю, бесполое несчастное одинокое явление. Ты по что планету бросил? Она тебя любила, и даже сейчас любит. - И я ее люблю. Я ее не бросал, я ее навещаю, - загрустил лучик. - Редко ты ее навещаешь… - За этим ты мне и был нужен… - Так вот оно что! А я-то голову ломал… Оказывается, я для тебя что-то вроде мальчика на побегушках, который дарит цветы любимым женщинам от имени их почитателя? - Что-то в этом роде… - ответил лучик. - А самому слабо? - Я не существую. - Да?.. Так все-таки у меня бред… Я так и думал! Слава Богу! Ну ладно, мне на работу пора… Ты это, давай, уходи, топай. Пошел, пошел… Иди давай. Брысь. - Тебе меня так легко не прогнать - улыбнулся лучик. - А это мы еще посмотрим! У нас медицина ого-го! - Я существую в тебе, и я бы не советовал тебе от меня избавляться. А то всем будет плохо… - Погрустнел лучик. - Так… теперь ты мне еще и угрожаешь… - Я не несу угрозы, но если я умру, вся жизнь исчезнет навеки. - Мало того, что ты шантажист, у тебя еще и мания величия? - Я очень боюсь смерти, человек… - Ты смертен? - Искренне удивился Ганс. - Еще как смертен… - Лучик пронзил душу Ганса неописуемой болью и грустью. Ганс опомнился… Эта боль в душе заставила его многое почувствовать, - а вдруг все это не бред, но кто же он… - Кто ты?.. - Ты еще не понял, человек? - Признаться, еще нет… - неуверенно сказал Ганс. - Когда-нибудь поймешь… - заключил лучик, - хотя мне кажется, что ты все понял, но слишком боишься признаться себе в этом, так как не веришь в меня. В душе Ганса опять все перевернулось, но на этот раз «дном вниз». Ганс решил задать вопрос, на который, как он чувствовал, уже знает ответ… - Ты любовь? Лучик улыбнулся. - А почему ты выбрала именно меня? - В тебе я могу жить. - А что могу я? - спросил о наболевшем Ганс. - Ты можешь дарить меня. - Поэтому выбор пал на меня? Неужели я единственный, кто все это может? - А ты бы хотел быть единственным? - Подмигнул лучик. - Упаси Бог! - Испугался такой ответственности, Ганс. - Постараюсь… - Засиял лучик.
Погода была прекрасная… Голубая звезда ласково грела родную планету, на улицах пахло весной, суть самой жизни витала в воздухе… |