Что такое жизнь? Что такое смерть? Что такое радость и страдание, успех и провал, любовь, в конце концов? Я думаю, никто не сможет сказать вам этого однозначно. Это также невозможно, как и ответить на вопрос «Зачем мы живем?». Тысячи лет человек ищет ответы на эти вопросы, считая, что в ответах кроется секрет вечной жизни и исполнение насущных мечтаний всего живого. Но так ли это? Еще один вопрос требующий ответа. Я тоже думал так, я искал решения этой загадки. Скажу сразу – я его не нашел. Но не буду забегать вперед, только лишь скажу, что история, произошедшая со мной, полностью и безвозвратно перевернула мое представление обо всем, что я так долго считал нормальным ходом вещей. И теперь я постараюсь поделиться с вами этим. Но здесь возникает еще один вопрос: готовы ли вы к этому? Если вы считаете, что да, тогда добро пожаловать в новый мир. Мой мир.

Это утро началось для меня так же как и все остальные – скучно, можно даже сказать банально. Меня вновь разбудило новое солнце, только зарождающееся на покрытом туманом горизонте, и назойливо лезущее в окно моей спальни. Но я, как и всегда, старательно избегал его взгляда. Я отвернулся от окна, накрылся одеялом, положил на голову подушку, в конце концов. Все мои старания были тщетны. Вездесущие лучи и здесь доставали меня, заполняли комнату, мучили меня. Очередная битва с новым днем была мною проиграна. Но одна битва еще не решала исхода войны и я, как всегда, надеялся взять реванш на следующий день, заранее зная, что не добьюсь успеха. И все же это придавало мне уверенности, давало стимул дожить до утра, чтобы возобновить сражение, которое я веду уже не первый год.

Спустив левую ногу с кровати, я посмотрел на правую. Плохая примета вставать не с той ноги; сегодня определенно будет неудачный день. Хотя как может быть неудачным то, чего нет. Ведь все нереально. И я нереален, и жизнь нереальна, и день, соответственно, тоже. Звучит как бред, но это так, для меня во всяком случае.

Мне вновь предстояло путешествие, полное приключений и невероятных опасностей – как и каждый день, я должен дойти до кухни. Для этого надо пройти два метра по спальне, потом около метра прихожей и, наконец, кухня. На первый взгляд все до крайности просто, но это в обычном мире, я же, а теперь и вы, в моем мире.

Аккуратно перешагивая через ровные кучки подгнивших яблок, непонятно откуда взявшихся в комнате, я дотронулся до раскаленной дверной ручки. Это, как впрочем, и все в мире было абсолютной бессмыслицей – ручка не могла нагреться ни с того, ни с сего, однако я все же обжегся, открывая стеклянную дверь. Только теперь я заметил, что на ней, яркой губной помадой, написано: “Увидимся через три дня после вчера”. Достав из кармана пижамы влажную тряпку и чистящее средство, я принялся оттирать абсурдную надпись. Тот, кто оставляет память о себе таким способом не заслуживает и ничтожной доли моего внимания. И все же мне было приятно – хоть кто-то меня помнит. Поэтому я обмотал тряпкой бутылку с ацетоном и бросил под кровать, оставив часть надписи на стекле.

Следующим этапом моего путешествия была прихожая. Ярко-алые стены комнаты были, отчего-то, сплошь увиты толстыми лианами, на которых только распустились прозрачные цветы, размером с мою голову. Возле входной двери, как у себя дома, лежало тело. Это был мужчина лет тридцати пяти, может сорока пяти. Из груди у него торчал огромный мясницкий нож, по рукоять залитый кровью этого бедняги. Его кожа была лишь немного светлее его длинных синих волос, в некоторых местах она уже начала подгнивать. Он был одет в зеленые брюки и дорогущие красные туфли, торс его был голым, если не считать ножа. Подобное зрелище могло шокировать кого угодно, но не в моем мире. Здесь это было нормально. Если ты хотел кого-то убить, ты делал это, и никто даже не старался помочь тебе. Даже патрульные полицейские, когда видели, что убийца не может справиться с жертвой, спокойно проезжали мимо.

- И почему вас несет именно ко мне? – поинтересовался я у трупа, и тронул его носком тапка из кожи крокодила. – Шел бы ты отсюда, а то “скорую” вызову.

Услышав мои слова, труп открыл глаза и жалобно посмотрел на меня белыми глазами. Я был непреклонен, и он, с трудом поднявшись, вышел из квартиры, размазывая по полу собственную кровь.

Ну вот, наконец, кухня. Здесь все было по-прежнему, если не считать дюжины уток, мирно дремавших на моем столе. Это было выше моих сил, поэтому осторожно, чтобы не разбудить животных, я открыл окно и выбросил стол вместе с пернатыми с четвертого этажа. Сквозь возмущенное кряканье, я услышал недовольный крик снизу. Любопытство мое пересилило голод, и я перегнулся через раму, наблюдая забавнейшую картину. На тротуаре лежал мой ночной гость, точнее его голова и две ступни, торчащие из-под стола. Туфли были желтые.

- Извините, - крикнул я, с трудом сдерживая смех.

Пока я любовался убиенным, через другое окно в кухню влетела недовольная утка и уселась в сковородку, на которой уже лежали вездесущие яблоки. Отличный получится завтрак. Я достал из кармана электробритву и начал методично снимать с птицы перья. Ей это, похоже, нравилось. Включив духовку, я засунул в нее задремавшую утку и поставил таймер на три секунды. Ровно семь секунд спустя духовка подала сигнал, и я извлек из нее ароматное блюдо. Тельце с хрустящей корочкой по-прежнему дремало, довольно пощелкивая клювом во сне. Неожиданно, глаза утки открылись, она посмотрела на меня и серьезно сказала:

- … после этой встречи конфликт прошлой недели был благополучно улажен. Лидеры обоих стран обменялись рукопожатиями перед прессой и отправились в ресторан для уточнения некоторых деталей…

Я снова проснулся. Первым делом, я запустил камнем, лежащим на подушке рядом с моей головой в ненавистный телевизор, так вероломно прервавший мой покой. Следующий камень полетел в грязное окно, не пускавшее свежий воздух и солнечный свет в комнату. Третий встретился с аквариумом, в котором было литров сто воды и ничего более. Не знаю зачем, просто захотелось.

Вся моя подушка была мокрой от воды, капавшей со сталактитов, покрывших потолок, под которым я сейчас находился. В углу, в каменном полу, было небольшое отверстие, заполненное водой, а в нем резвились крупные осетра сантиметров сорок в длину. Снова захотелось есть, но чтобы утолить голод, надо было вновь идти на кухню. Хотя нет, сначала надо бы поймать пару рыбин покрупней, в холодильнике все равно ничего нет.

Но мне было так лень все это делать, поэтому я решил выбрать самый простой путь – проснуться.

Наконец-таки я оказался дома. Но у себя ли? Огромная кровать, на которой я спал еще три минуты назад, была застелена кроваво красным бельем с кружевами. Точно такие же занавески прятали от моего взгляда небо и проснувшееся солнце. Сотни свечей по всей комнате беспощадно попирали все правила противопожарной безопасности.

Я встал с кровати, потянулся, надел лежащий рядом халат синего цвета в желтую полоску и зеленый горошек (какая, однако же, безвкусица), и зашел в телефонную будку, стоящую в центре комнаты. Набрав первый попавшийся номер, я произнес:

- Скажите, я могу заказать три ящика мыла?

- Вам отправить по почте или через посыльного? – поинтересовался приятный женский голос.

- Пожалуй, я попрошу своего почтового голубя, чтобы принес. С ним же я передам деньги, - сказал я и услышал в ответ лишь гудки.

По-прежнему хотелось есть. Не успел я подумать об этом, как с бордового потолка начали падать пончики с разнообразными начинками. Съев с десяток, я понял, что больше не могу, но они все падали и падали. Пончики уже накрыли меня с головой, и я начал задыхаться, старался вылезти из этой кучи. Но тщетно.

И вот я снова проснулся.

В нормальной комнате. С нормальными белыми стенами. С нормальной железной кроватью. Абсолютно нормальный санитар поставил на пол тарелку с завтраком и, увидев, что я проснулся, поспешил надеть на меня смирительную рубашку. Тоже нормальную. Наконец-таки я оказался у себя дома, в тепле, уюте, с едой.

И забудьте то, что я говорил в начале. Ведь это же бред полнейший. А я просто рядовой, самый, что ни на есть нормальный сумасшедший. И меня этот вполне устраивает.