Расчертила лист на четыре ровные части. Приписала важное, вычеркнула пустое
И забыла в ящике полном. На обороте застывали по буквам, по линиям перекрёстки.
На часах разбитых, где время остановилось, будет восемь, конечно восемь. А я не скрою
Как хотелось быть вне реальности, вне теченья. Преступленье ли стать занозой, пустой загвоздкой…

Посреди твоей вечной правды. Досрочно смотав полсрока, календарный запас исчерпан,
Последняя стёрта цифра, и глазами янтарными крепко вцепилась в небо: там кричит и, потрескавшись,
Ждёт своего черёда мой ноябрь одинокий – он морщит остатки красок, беспричинно пугая дыханием (дан-на ладан).
Заполняет туманом пустующих клинов место, где-то за горизонтом, довольно не наигравшись.

   Пусть сегодня молчит телефон, затихает ветер, и не слышится вовсе – никем не отравлен разум,
В рукаве прячет осень печальный скрипач на крыше, только он по мелодии вмиг отличил от фальши
Стоны эха в вершинах и азбуку Морзе – мыслей, что ложатся тенями на стены домов. За разом
Раз пускала бумажные письма в окно, сквозила, забывая смотреть, как бессовестно мчатся дальше,

Как обычно без адреса и не по назначенью. Если адресом – прошлое, долго ещё лететь ли?
Я до лета наощупь скрываю тугой повязкой: ей бы света, зелёных бликов да шума моря, но внутри
Несвободна, связав паутиной-сетью, это время – болезнь, от которой лекарством петли
Или признаки жизни, какими привыкли тешить ненагруженный смысл, отпуская на раз-два-три,

Не считая удачи. Удачи. Скользнула в гущу, затерялась в толпе, неотлична от сотен прочих,
Обронив пару взглядов и тихую не-улыбку, растворилась под каплями, может растаю снова,
Только солнце коснуться успеет ветвей осины. Или где-то когда-то невидимый не захочешь
Рассказать, сколько лет, не споткнувшись, прошли по кругу. Разбудив тёплым звуком слова…
Но не готова.