Время дышит. Высокий худощавый мужчина стоял на автобусной остановке и ощущал это дыхание затылком – оно было холодное, как зимний ветер. Его звали Петр Александрович, ему было сорок семь, он сутулился и часто забывал бриться по утрам. Он стоял на остановке каждое утро, торопясь на работу, и каждый раз едва не опаздывал. Автобуса не было уже больше двадцати минут, которые показались Петру Александровичу целой вечностью. Иногда он ловил себя на мысли о том, что это время, которое он проводит здесь по утрам, составляет значительную часть его жизни, и, по крайней мере, запоминается ему лучше, чем все остальное, так же неизменно повторяющееся изо дня в день. Он взглянул на часы – время, которого оставалось совсем немного, заставляло его поторапливаться, но он ничего не мог поделать. Лицо Петра Александровича изобразило крайнюю степень недовольства и он, сунув руки в карманы, попытался отвлечь себя от пытки ожидания какими-нибудь размышлениями. Но вместо этого он погрузился в воспоминания. Сначала в голову не приходило ничего особенного, всякие лишь ему интересные мелочи или забавные случаи из его юности и свои любовные приключения. Так ему вспомнилось, как подолгу красилась и как кокетничала с ним его первая жена. Это заставило его улыбнуться, но потом Петр Александрович тут же вздохнул и нахмурился, когда в памяти возникли картины их расставания. Он не любил вспоминать об этом из-за череды трагических и нелепых происшествий, случившихся затем. Через год после развода его жена умерла, а их дочка стала замыкаться в себе и почти не разговаривала с ним. А когда он женился во второй раз, она, возненавидев мачеху и отца, ушла из дома. С тех пор, как жизнь Петра Александровича стала однообразной, и отчетливо помнил он только эту автобусную остановку. Глубоко вздохнув и поежившись, он взглянул на часы еще раз. На все его воспоминания ушло только десять минут. Вдруг он заметил женщину в белом пальто, стоявшую на остановке возле него. - Холодно, - пробормотал он и снова поежился. - О чем Вы задумались? – спросила женщина. Ее голос казался приветливым, а взгляд выражал участие и доброту. Петру Александровичу стало не по себе от этого, но он ответил: - Да так, вспоминаю всякое, - опять вздохнул он и неожиданно почувствовал желание продолжать говорить и даже довериться молодой незнакомке. – Жизнь пролетела так быстро, кажется, что я жду автобуса дольше, чем живу. Он не едет уже целую вечность – жаловался он, - словно этим чертовым автобусам плевать, что я опаздываю. - Опаздываете? – переспросила незнакомка, не меняя своих интонаций, - куда же Вы так торопитесь? Петр Александрович еще раз взглянул на часы. - Через пятнадцать минут я должен быть на рабочем месте, - раздраженно пробормотал он. - Но Ваши часы разбиты, - вежливо заметила женщина, а Петр Александрович пропустил замечание мимо ушей. - Пятнадцать минут – это совсем недолго, я и не замечу, как они пролетят, если придет автобус! – прокричал он, замолк на мгновение и продолжил гораздо тише и даже, удивительно для себя самого – жалобно: Почему все мое прошлое вспоминается всего за десять минут, а настоящее тянется так болезненно долго? Почему ничего не происходит? Я не помню ни одного события за последний год, даже не помню, как давно у меня был последний день рождения! - Два дня назад, - ответила женщина в белом. Пораженный ответом, Петр Александрович попытался что-то ответить, но не смог. На глазах старика проступили слезы, и одна едва заметная капелька скатилась вниз по мелким морщинам на его щеке, словно по ветвистому руслу реки, и тут же замерзла паутинкой инея. Холодный зимний ветер подхватывал снежинки и рисовал ими неповторимые орнаменты в тусклом свете фонарей. Девушка поправила воротник шерстяного свитера под медицинским халатом и, взяв дряхлого старика под руку, повела его обратно в приют. - Не волнуйтесь, Петр Александрович, - ласково произнесла она, - просто у Вас часы разбиты, вот Вам и не разобраться во времени. Они подошли к большому крыльцу старого дома, но старик попытался вырваться. - Но как же автобус, - прошептал он, - я же опоздаю. Его тихий шепот утонул в водовороте снежинок. - Не останавливайтесь – настаивала санитарка, - на таком холоде и заболеть недолго. Пойдемте же скорее. Она помогла ему подняться по скользким ступенькам и чуть подтолкнула его за порог старого дома, которому уже давно требовался основательный ремонт. Петр Александрович уже не сопротивлялся, он плелся вслед за санитаркой, не понимая, что происходит, и что это за место. - Здесь время не дышит, - только шевелил губами старик, не замечая ничего вокруг. В тишине старого разваливающегося на глазах здания только скрипел паркет и успокаивающе журчал голос санитарки. В этом доме не было никакого времени, кроме прошлого. |
Библиотека // Объявления
