Прилетел советский четырехкрылый самолет и сел на поле у деревни Макруши. Мы, несколько девочек и мальчиков, побежали к нему. Летчик улыбался нам, угостил шоколадкой и спросил:

-Где фашисты?-

-Вчера удрали,- сказали мы хором.

-Отлично,- весело ответил летчик и завел мотор. Быстро поднялся в воздух и полетел в сторону Москвы. Наверное, это был разведчик. Я вернулась к пепелищу, нашла картошку, испекла ее на углях и отнесла своим в убежище. Они поели, но на улицу не стали выходить. Я опять вернулась к уголькам погреться.

Когда стало смеркаться, вдруг через мою голову через город к закату полетели длинные огненные снаряды. Их было так много, что я невольно посмотрела в ту сторону, откуда они летели. На краю леса, где сейчас молокозавод, стояли две автомашины с поднятыми рядами стволов.

-Ура!!!- закричала я. И из убежища на мой крик вышли люди и тоже стали наблюдать этот обстрел немцев. Стреляли минут пятнадцать. И мы прыгали от радости. Потом автомашины повернули на шоссе и быстро уехали. Позже я узнала, что это было наше новое знаменитое оружие «Катюша». Я очень горда тем, что одной из первых увидела стрельбу «катюш».

Эту ночь в убежище спали хорошо. Наутро потеплело, набежали тучи, пошел мягкий снежок. И опять мне первой довелось увидеть, как в наступление шла цепь наших лыжников. Я увидела их, стоя у своего пожарища, и от радости закричала:

-Наши идут!!!- Из убежища выходили люди, тоже смотрели на ехавших лыжников в белых халатах. Настроение наше поднялось.. Мы дождались своих.

-Смотрите на юг, - крикнул один парнишка. Все обернулись и увидели, как из деревни Вельяминово шли такие же лыжники в белых халатах. Вдруг их с запада стали обстреливать, некоторые осколки от снарядов долетали и до нашего убежища. К нам подбежал лейтенант и попросил воды для раненых. Мы собрали воду у всех, у кого она была и я отнесла ведерко воды лейтенанту. Я пошла за лейтенантом, посмотреть раненых. Вскоре раненым оказали медицинскую помощь и отвезли их на машине, наверное, в госпиталь. Слышны были выстрелы и взрывы со стороны реки Истры и у монастыря. Очевидно, там шел бой.

Вскоре к нам пришли представители из Лучинского сельсовета, узнать, где и как устроились горожане. Выдали всем талоны на хлеб, но за ним надо было идти в Гучково (Дедовск). Я тут же пешком отправилась за хлебом.

Снег перестал идти, стало холоднее, и задул колючий ветер. До Гучково дошла благополучно.(18 км). Хлеба мне дали две буханки. Несмотря на сильную усталость, холод и сильное чувство голода, я пошла обратно в Истру. По дороге, ощущая запах хлеба, сильно хотела поесть, хоть немного. Но сдержалась и донесла хлеб семье. С отмороженными щеками, но счастливая. Мама сразу стала лечить мои щеки, а потом мы лакомились свежим ржаным хлебом.

Нам выделили на дачах НИЛ домик для временного проживания. Наконец, мы почувствовали тепло, уют и спокойствие. Беспокоила лишь болезнь отца.

Вскоре военные стали ремонтировать железнодорожные мосты. И дня через три-четыре пришел первый поезд (с паровозом) из Москвы. Через несколько дней я поехала в Гучково и оформила по врачебному направлению два пропуска до Москвы: для себя и для отца. Без этих пропусков в вагон не сажали. Отвезла я отца в Моники. Его там положили на операцию. После нее, не приходя, в сознание отец скончался.

Через некоторое время не стало и мамы. А тут старшая сестра Женя вернулась из эвакуации. Мы так радовались, что она вернулась живая и здоровая. Она стала нам опорой в нелегкой военной жизни.