Близится срок небесных камней. Тот, кого назовут чудовищем, дитя тьмы и огня, придёт из света, и волосы его будут седыми. И небеса благословят его, и пройдёт он по этой земле, ибо она будет лежать на пути его. И будет много воды и огня, и камни упадут с небес, дабы построить путь для него. И не будет у него ни врагов, ни слуг, ни союзников, ибо он один, и нет и не будет никого, кроме него. И когда сделает он последний шаг по пути своему, имя его умрёт, и от крика погибшего имени пробудятся небеса, и путь его будет завершён.

Доподлинно известно, что люди – самые страшные чудовища на земле. Вулканы, землетрясения, дикие звери, драконы et cetera унесли меньше жизней, чем убийства людьми себе подобных. И не только себе подобных. Они с необъяснимой дьявольской упорностью уничтожают всё живое, даже растения и диких зверей. Чудовищность людей была бы неоспорима, если бы не одна маленькая загвоздка. Они какие-то совсем неправильные чудовища, они одновременно и самые прекрасные и непонятные существа на той же самой земле. В то время как одни убивают, сжигают и разрушают, другие спасают, создают и возводят. Разнообразие, которое внёс разум, совершенно спутало карты всем сторонним наблюдателям, сделав абсолютную оценку невозможной. Справедливости ради нужно заметить, что это же разнообразие спасает наш ничтожный мир от полного омертвения, но речь сейчас не об этом.

Даже если взять отдельную личность, возникнет противоречие. Маятник. Одна крайность предполагает другую… Например, знавал я одного вампира, который сочинял для своих жертв чудесные стихи. Для каждой. Сонеты, оды, элегии… И, конечно, поминальные песни. Некоторые из его жертв даже удостаивались чести послушать посвященные им шедевры. Он, вопреки распространенному заблуждению не питался кровью, она была для него наркотиком, опиумом, дурманом… А в таких вопросах он, как существо здравомыслящее, всегда знал меру. Поэтому жертв было не так уж много. И столько же стихотворений. Он почему-то не мог творить без своего наркотика. Вампир называл себя портретистом. Что было несколько странно, ибо он никогда в жизни не держал в руках кисти и вообще недолюбливал художников… Он говорил, что истинному портрету не нужны изображения, достаточно слов. Если, конечно, эти слова правильные, добавлял он, подумав.

Естественно, на вампиров охотились во все времена. Наш герой не стал исключением. Впрочем, он воспринимал всё это скорее как забаву, нежели реальную опасность. Каждый раз он счастливо оставлял преследователей с носом… Или же без головы, раз на раз не приходился. Внимания же заслуживает один случай. У воина, который явился убить чудовище, не поднялся меч на поэта. Слишком уж прекрасны были стихи. Обычно истребители чудовищ невосприимчивы к поэзии, но этот, к безмерному удивлению вампира, вышел из ряда вон. Вампир написал целую поэму об этом воине, полную эпоса и героизма, и лично зачитывал её на похоронах. Он даже написал эпитафию, до чего опускался в исключительно редких случаях. Дамы рыдали. О том, как противна на вкус была кровь воителя, поэт благоразумно умолчал. Воин не оставил ни потомков, ни следа в истории, зато его помнят целые поколения, как героя одной из самых гениальных баллад и вершителя великих деяний, которые происходили в не слишком здоровом воображении поэта. Вампир же, сколь я знаю, здравствует до сих пор. Стихи его всё также прекрасны, впрочем, в эротической философии он тоже достиг немалых успехов.

А другой мой знакомый был василиском... Нет-нет, только не нужно представлять эту убогую помесь ящерицы с петухом, которую нам в столь ярких красках описывает фольклор. Нет, в нём не было ничего змеиного, с виду он был обычным человеком, даже где-то красивым и элегантным, просто умел убивать взглядом. В глаза. Конечно, если ему просто заглядывали в глаза, ничего не происходило. Лёгкий дискомфорт, головокружение, ну, в крайнем случае, обморок. В зависимости, я так полагаю, от психического здоровья. Чтобы избежать досадных недоразумений, мой друг носил специальные очки. Во всём остальном, ничто человеческое не было чуждо ему. И он находил весьма оригинальным жить в человеческом обществе. Я думаю, даже любил людей, восхищался ими... Впрочем, о своём даре наш милый василиск никогда не забывал, ибо он не столько убивал, сколько забирал жизни, что, собственно говоря, и делало его в известном смысле бессмертным. Многие называли его вампиром или паразитом, ненасытным чудовищем... Можно придумывать много нелестных эпитетов, но суть сводилась к тому, что мой друг жил за счёт чужих смертей. Не совсем, на мой взгляд, корректное определение, но в общем верное, убивая, василиск выпивал львиную долю жизненной силы жертвы. Однако сам василиск отнюдь не считал себя чудовищем. Наоборот, по его мнению, он был избранником божьим, а его... способности - даром небес. Надо сказать, что наш василиск всегда был глубоко верующим чудовищем, хотя и не понимал ничего в многогранном институте религии. Но это мешало ему объяснять любые безумства волей господней...

Чтобы забрать жизнь, ему нужно было приложить немалое ментальное усилие, а жертва, умирая, видела в его глазах весь мир. Должен заметить, что, как утверждал сам василиск, мир в его глазах чертовски прекрасен... Миг смерти превращался для умирающего в вечность, наполненную исключительно красотой и блаженством... Правду сказать, свидетелей его правоты не нашлось, однако и обратное никто доказать не мог. Так что у меня не было причин сомневаться в словах василиска, ему как-никак виднее... Мой друг не без оснований считал, что жизнь – самое меньшее, что он может попросить взамен. О том, что он просто не может взять ничего другого, василиск предпочитал не думать. Он был твёрдо уверен, что мира в его глазах, дара небес и божьей благодати достойны лишь избранные, и всегда выбирал жертв с особым тщанием. И руководствовался в своих поисках исключительно состоянием разума. Ни одна девственница, как ни странно, так и не удостоилась его взгляда. Все они слишком наивны. Ни один подлец, преступник или тиран, ни один злодей, явно достойный смерти, не смотрел в его глаза. Как можно, это же дар, а не наказание! Эти чудовища не заслужили ничего прекрасного... Нет, все его жертвы были людьми с философским складом ума и, как правило, со склонностью к параноидальному психозу... И хотя василиску никогда не учитывал желание или не желание жертвы умирать, иногда бывало и так, что его избранники шли на смерть совершенно добровольно. Оригинальный способ суицида, надо заметить...

Хотя василиск и старался держаться в тени, его деятельность не прошла бесследно. Вскоре его взгляд вошёл в легенды, потом в классику, не без лёгкого вмешательства его друзей, а потом не преминул появиться культ… кажется, последнего взгляда, или что-то вроде того. Естественно, всё это заняло не один век, но в бессмертии есть свои плюсы. Василиск обрёл власть и могущество. Сотни людей самоотверженно служили культу, чтобы раз в полгода одному из них было позволено увидеть мир в глазах василиска. В свободное время он строчил философские, по его мнению, трактаты и отдавался гедонизму. И всё шло как нельзя лучше, но, к сожалению, в бессмертии есть и свои минусы, и один из них – скука. Моему другу наскучил культ, который вдруг стал оскорблять божественную природу его взгляда. Он вдруг понял, что никогда не видел смысла во власти и могуществе. Он широким жестом перечеркнул всё своё прошлое, вернулся к людям и начал новую жизнь. Что интересно, культ легко пережил уход моего друга, и здравствует до сих пор. Они поклоняются змеям и приносят жертвы каждый месяц. Каждый из его адептов твёрдо уверен, что помогает жертвам обрести невозможное в этом мире счастье...

А жизнь василиска в новом мире совсем не задалась. Он запутался, его и без того хлипкая психика то и дело подводила его. Друзья ничем не могли ему помочь (правду сказать, не очень-то и старались), и казалось, небо отвернулось от него. А без божественного дара его взгляд был всего лишь орудием убийства. Несколько необъяснимых попыток суицида ничего не дали. Всё-таки в бессмертии были свои минусы. Мой друг надолго погрузился в депрессию, пока не встретил очень милого юношу в зеркальных очках. А надо сказать, что с зеркалами у василиска были особые отношения. Как говорил один известный ведьмак, убить василиска зеркалом, конечно, можно, если взять зеркало побольше и ударить покрепче. Зеркала на моего друга никак не действовали, но стоило ему взглянуть на них без очков, как они тут же трескались, чернели, затуманивались, короче говоря, переставали быть зеркалами. Но зеркальные очки юноши к всеобщему изумлению выдержали «последний взгляд». Юноша не называл себя иначе, как Вороном и оказался странствующим волшебником. Большая редкость в нашем мире, должен заметить. Не сказать, что он был совсем уж добрым, а возможно и совсем не добрым, но василиску он понравился. Тем более когда мой друг впервые увидел свои глаза в стёклах его очков. Это были вполне нормальные человеческие глаза, что вообще-то было не совсем логично, но радости василиска совсем не омрачило. Я скромно умолчу о развитии их отношений, они были, мягко говоря, не совсем стандартные, но кончилось всё тем, что мой друг попросил волшебника о смерти. Как ни странно, бессмертие не обещает вечной жизни, и юноше удалось убить василиска. И лучше нам не знать, как ему это удалось. Говорят, он делал это с улыбкой, ибо дарил своему любимому то, что никто более не в силах дать ему. Что ж, это была его работа – исполнять несбыточные мечты, он же всё-таки волшебник. Никто не знает, кем он был на самом деле, откуда пришёл и куда ушёл после этого. Сдаётся мне, за душой у него было что-то очень тёмное и неприятное, но я стараюсь об этом не думать. За всё время знакомства с василиском он ни разу не снимал своих очков.

Как бы там ни было, на похоронах волшебник не появился, зато мой знакомый вампир написал чудесную эпитафию, которая до сих пор красуется на могиле василиска.

Нам в этой жизни счастья не найти,

Всё - тень под светом золотого диска...

И где конец извечного пути?

Один лишь миг во взгляде василиска....

Я с самого рождения осознал главную проблему жизни – она обязательно неизбежно заканчивается. Моим девизом всегда была простая фраза: «то, что тебя не убивает, делает тебя сильнее». И мне никогда не мешал тот факт, что фразу эту придумал не я. Согласно этому принципу, чтобы жизнь не закончилась, нужно постараться сделать так, чтоб меня ничто не убило. Легче сказать, чем сделать, но это меня это не останавливало. Я потратил много сил, времени и крови (в том числе и своей), чтоб обрести бессмертие, но всё говорило за то, что это невозможно. И сколько бы я ни твердил себе: «нет невозможного!», ничего не получалось. Я прекратил поиски, посвятив себя другим, не менее сумасбродным проектам. Однако не отчаивался и не терял надежды, а точнее уверенности. В итоге по извечному закону я обрёл бессмертие случайно, причём не в качестве дара, а в качестве проклятья. В наказание за то, что овладел запретным. Неважно, что это было, и как я этого достиг, важно, что человек не перенёс бы кары бессмертием, поэтому я перестал быть человеком. Меня называли демоном, но я слишком хорошо знал эту братию, и точно знал, что далёк от этих божьих детей. Кто-то, возможно, считает, что бессмертие – это довольно удачное наказание, я и сам, признаться, так думал. Но я ошибался. И даже не представлял тогда насколько глубоко.

Я перестал спать, совсем, навсегда, и хотя моё бытие никогда не страдало недостатком грёз, это всё равно сводило меня с ума. Каждый миг моего существования наполнялся болью, и далеко не только физической. Со временем я перестал чувствовать вообще что-либо, и только это спасло меня от безумия. Я не знал, кто я или что я, я знал только то, что жив. Потом меня стали бояться, и заточили в Бездну. Это было очень странное место. Но и оно не смогло убить меня. А то, что меня не убивало, делало сильнее. И в конце концов я овладел болью. Она очистила мою душу, изменила её, убрала всё лишнее. И дала то, о чём я раньше не мог и мечтать. Бессмертие стало даром. А ведь я с самого начало считал его таковым.

Считается, что ни один человек не в силах выбраться из Бездны, но ведь я и не был человеком. Но насладиться бессмертием почему-то не получилось. Эльфы – вымышленные существа, но так называемый эльфийский синдром не обошёл меня стороной. Мне стало тесно в своём мире, он, конечно, менялся с каждой минутой, но суть оставалась неизменной. Да и люди в большинстве своём успевали только прожить жизнь, но никак не насладиться ею. Меня ужасала мысль о вечности наедине с этим миром. И я начал искать дорогу в небеса. Я не был первым, кто решился на такие поиски, но никто из моих предшественников не добился успеха. К тому же мне немного помог знакомый демон, один из очень немногих существ, которые не считали меня чудовищем. А уж он-то знал о небесах если не всё, то многое.

Небеса… Эта цель оправдывала любые средства, и, наверное, я был излишне жесток и нетерпелив, и не обращал я внимания на смертных. Странное дело, они точно знают, что смерти не избежать, но всё-таки на протяжении всей жизни упорно стараются сделать это и очень не любят умирать. Неужели именно это стремление сделало меня тем, кто я есть?.. Одним словом, я немного увлёкся. Наивно полагал, что мне не о чем беспокоиться… Каково же было моё удивление, когда меня убили. Я был слишком самоуверен. А бессмертие, как ни странно, не гарантирует вечности. Меня боялись так сильно, что решились на самопожертвование, решились спасти мир ценой своих жизней. На самом деле мне не было дела до этого мира, я не хотел его разрушать или владеть им, родина, как-никак, но, видимо, создалось такое впечатление. К счастью, убить меня до конца не удалось, меня спасла та самая запретная сила, за которую я так страшно расплачивался… Выходит, не зря…

Я попал в некий тонкий мир, тюрьму для душ, которые лишены небытия. Немногие были удостоены такого, к тому же пространства в тонком мире не было, только время, которое тянулось невероятно медленно. На тесноту, грубо говоря, никто не жаловался, а вот пустота несколько удручала. К вечной боли я давно привык, к тому же нашёл очень интересных собеседников. Там было немало моих предшественников, но ничего принципиально нового я не узнал. А путь в небеса мне был заказан. И с новыми силами разыгрался эльфийский синдром…

Из тонкого мира невозможно выбраться. Не было даже попыток. Однако вечность в пустоте никак не входила в мои планы. Нет невозможного, сказал я, и стал искать ниточки, завязки на материальные артефакты, которые я оставил в своём мире. Я всегда завязывал артефакты на свою жизнь, но никогда не думал, что придётся именно так это использовать… Я не знаю, сколько времени я их искал и как сумел по ним выбраться, сколько раз отчаяние затмевало мой разум, а у меня не было ни головы, ни стены, чтоб в неё побиться. И лучше мне об этом не вспоминать… Но я всё-таки покинул свою тюрьму и вернулся в свой мир.

Минули века, и мир изменился. Почти до неузнаваемости. Город, в котором я родился, стёрли с лица земли и воздвигли на его месте другой, ещё больше. Но стоило приглядеться, и сразу становилось ясно, что суть осталась прежней. И люди остались прежними, просто стали немного дольше жить. Казалось бы, я вернулся туда, откуда начал. Однако дорога в небеса была открыта, оставалось только её создать. И первый шаг я уже сделал.

Я нашёл материального носителя. Приходилось играть по правилам моего мира. Теперь я не повторял прошлых ошибок. Я стал сильнее. Несколько раз я был в одном шаге от смерти, которая означала для меня возвращение в тонкий мир. Приходилось рисковать. Путь создавался буквально из ничего. Но всё же я сумел вырваться из моего мира в нарушение всех общих законов. Путь в небеса был открыт. Неважно, насколько он был труден или лёгок, но то, что меня не убивало, делало сильней, так что последних шагов я даже не заметил. Я попал на небеса. Моё многострадальное имя, которое я успел жутко изуродовать за время своего существования, погибло в моём мире. На небесах живут боги. А у них нет имён. Я чувствовал, что задыхаюсь, хотя и знал, что мне больше не надо дышать. Я стал богом, одним из… А где все? Никого не было. Никто меня не встречал. Почти никто.

Привет! Как себя чувствуешь?

Где я? Кто я?

Ты на небесах. Ты бог. На небесах живут боги.

Кто ты?

Я бог, как и ты. Давно тебя жду. Долго шёл, должен заметить… Ну ничего, важен не путь, важна цель. Как тебя называть?

Я думал, у богов нет имён…

Конечно, нет! Но есть названия. Надо же как-то называть друг друга. Меня, например, называют Серым…

Серым?

Серым. Это цвет такой. А ты?..

Ворон...

Вот и познакомились… Ничего, ничего, сначала всем трудно привыкнуть. Ты приспособишься.

Ты… один здесь?

Ну, во-первых, ты со мной, так что я уже не один.

Я не об этом спросил.

Ты теперь бог. Ты можешь всё. Ты можешь ответить сам.

Они… спят?

Мёртвым сном. Скучно, знаешь ли, быть богом. Придёт время, сам поймёшь. Всё ограничено, всё имеет предел. Кроме времени. Вечность – это единственная бесконечность бытия. Даже всемогущество когда-то надоедает. А умереть – это, пожалуй, единственное, что мы не можем. Я сам не уснул только из-за тебя.

Ты наблюдал... И не помешал?

А зачем? Я сам шёл по этому пути. Правда, не так долго, как ты. Не задавай вопросов. Ты ведь уже знаешь ответы.

Я знал… Каждый из богов прошёл моим путём. Из разных миров. Все они были людьми. Люди появились раньше богов. Откуда?

Ага. Все приходят к этому вопросу. Но ответа нет. Скорее всего, круг не имеет начала. Разум был всегда.

А что теперь делать?

И это правильный вопрос. Ты достиг цели. Путь закончен. Перед тобой вечность. А вечность это отсутствие цели. Нет цели, нет движения. Считай, что ты умер. Ты можешь всё… Постой, прислушайся… Слышишь?

Я слышал. Голоса бесчисленных миров. Пейзажи, лица, запахи, чувства, мысли. Всё. Я не видел предела. Пока не видел. Главное теперь – не задавать вопрос «зачем?».

Небытия не существует. Парадокс. Круг не имеет начала. Убегая от чего-то, ты в конце концов это догонишь. Передо мной лежала вечность. И эльфийский синдром больше не имел надо мной власти. Нет невозможного. Умирать не хотелось. Однако я заскучал по тем временам, когда мог умереть. Что-то кончилось, что-то начнётся. Некоторые законы бытия нельзя нарушить. Даже, если ты – бог…

Темно… Совеем темно… Даже бликов в глазах нет… Звуки… Какой-то шум… нет, голос… крик… пение… музыка… Дыхания не слышно… Запах ванили… Какие-то цветы с приторным дурманящим ароматом… Кажется, от них должна кружиться голова… Но головокружение трудно представить в полной темноте… И вокруг пустота… Не чувствуешь земли под ногами, пола, стен… Причём здесь стены?.. Странная уверенность, твёрдо осознаёшь, что вокруг комната... Помещение... Замкнутое пространство… Клаустрофобия… Дышать становится трудно, хотя дыхания до сих пор не слышно… Музыка всё тише… Дальше… Нет!.. Комната… Двери… Окна… Холод… Пальцы нащупывают стекло… Холодно, очень холодно… Это не стекло, это лёд… Неровный, шершавый… Обжигающе холодный… Хочется отдёрнуть пальцы… Нет, нельзя… Это стекло, просто обледенелое… Узоры… Ледяные узоры на стекле… Темнота отступает… Стекло… Лёд… Узоры… Окно… Пол, потолок… Всё, дальше темнота… Музыка… Вальс?.. Нет, флейта!.. Костёр… Огонь… Свеча… Нужно отогреть стекло… Дым… Запах дыма смешался с ванилью… Цветов больше нет… Завяли, сгорели… Свеча… Огонь… Холод… Почему холод?.. Пламя холодное, обжигающе холодное… Черное… Нет, тёмно-синее… Узоры… Узоры… Их всё больше и больше… Окружают… Пол, потолок, исчезли… Свеча падает… Узоры горят синим пламенем… Холод со всех сторон… А за ним темнота… Музыка… Флейта… нет, голос…Чужой, холодный голос… Слова… нет, слов не разобрать… Холодно… Трудно дышать… Почему не слышно дыхания?.. Голос… нет, не голос… ритм… всё громче и реже… Реже… Холод… Темнота… Реже… реже… реже… всё… Тишина… Совсем не холодно… Дышать не трудно… Дышать не надо… Темно… Просто темно… Пустота?.. Вечность…

Всё. Табула раса. Нет преград, нет рамок. Нет ничего.

Ты всесилен. Всемогущ. Ты можешь всё. Ты один и нет никого, кроме тебя. Ты один, и нет ничего, кроме тебя. Не было и не будет.

Не было и не будет.

Нет невозможного. Нет небытия. Нет пустоты. Нет смерти.

Ты один… Не было и не будет… Ты один…