У-у-у-у-у-у-у

– Выла пурга. Вадим лежал на печи и смотрел в промерзшее окошко.

У-у-у-у-у-у-у – всё завывала пурга, уже второй день. «Хоть бы она не заканчивалась», —подумал Вадим. — Пусть вьюжит и дом наш занесёт, потухнет печка, и я замерзну».

Вадим представил, как через несколько дней откопают дом и найдут его мертвым. «Интересно, – сильно плакать будут по мне?» – подумал Вадим, заёрзав на печи от удовольствия – представил, как все рыдают над его телом.

Но в доме было тепло, в печке весело потрескивали угольки. А Вадиму было тоскливо и сильно ныло сердце. Ему с каждым днём всё сильней хотелось туда, где он провел своё детство и впервые познал, что такое настоящая боль и что такое рана на сердце, от которой нет сна и покоя.

Опустились сумерки, и за окном стало ещё темней. В доме свет не зажигали. Да и кому было зажигать? Бабка его лежала в другой комнате, стонала, кашляла, а иногда был слышен свистящий её храп. «Заболела Бабуля», – с сожалением подумал Вадим. Вчера приходила фельдшерица, надавала море таблеток бабке Кате, и ушла. Бабка к таблеткам не прикоснулась,… прошамкав беззубым ртом:

— Помирать мне внучек пора, а она таблетки суёт, — с этими словами она кряхтя снова легла .

У-у-у-у-у-у-у – продолжала буйствовать пурга. Вадим всё смотрел в замерзшее окно и вспоминал недавние события, происшедшие с ним.

— Эй, мальчик! – раздался голос за спиной. Вадим, нагнувшись, ремонтировал свой велик. Он поднял голову и увидел мужчину лет 28-30. На глазах у того были очки, одет он был строго: черный модный костюм, галстук в горошек придавал этому мужчине важный вид. — Тебе помочь? — Спросил мужчина— Да не-е, не надо, я только сейчас надену цепь, и всё, — приветливо ответил Вадим.

— Ну, давай помогу надеть цепь… — с этими словами мужчина сходу надел цепь на звездочку оси колеса и, улыбаясь, продолжил:

— Тебе сколько лет?

— Одиннадцать, — ответил Вадим.

— Оооо! Да ты совсем большой, — приветливо улыбаясь, сказал мужчина, и снова спросил:

— Как тебя зовут?

— Вадим.

— Будем знакомы, меня зовут Лёша, или дядя Лёша, как тебе нравится, так и называй.

Так и познакомились одиннадцатилетний Вадим и тридцатилетний дядя Лёша.

После этого знакомства, Вадим стал его чаще видеть у себя во дворе. Играя в прятки или катаясь на велосипеде, он замечал, как дядя Лёша приходил, садился на лавочке у подъезда, и сидел, тихо наблюдая за суетой дворовой детворы. Вадим, проезжая мимо на велосипеде, улыбаясь, кричал… — Дядь Лёш, здрасте!

Дядя Лёша махал рукой, улыбаясь, отвечал – Привет, Вадимушка!

В очередной раз, катаясь на велосипеде, Вадим увидел дядю Лёшу, сидевшего на лавочке. Подъехал к нему, поздоровался. Тут же поставил велосипед к стенке дома, присел рядом, показывая всем своим видом, как он устал.

— Устал, Вадимушка? — Спросил дядя Лёша

— Ага, ноги гудят, — ответил Вадим.

— Знаете, я, когда поехал за дом, выехал на дорогу, так километров сто разогнал свой велик, — похвастался Вадим.

— Да ты что, вот так… прямо сто километров? — улыбаясь, стал подыгрывать Вадиму дядя Лёша.

— Ага… — уже стесняясь, ответил Вадим, понимая, что перегнул палку.

Чтобы уйти от только что сказанного, Вадим перевел стрелки в другое русло разговора.

— Дядь Лёш, а вы где живете?

— Рядом, Вадимушка, вот в том доме… — Дядя Лёша указал на стоящий недалеко дом.

— А.. я знаю, у меня там два друга живут, Серый и Тоха. Мы в одном классе учимся. А вчера Тоха со мной был, и вы его видели. Он ещё мячиком чуть в вас не попал.

— Ах, да, помню.. Это такой белобрысый и конопатый? — Дядя Лёша улыбнулся своей доверчивой, как тогда казалось Вадиму, доброй улыбкой.

— Точно, конопатый, — подтвердил Вадим.

— Вадимушка, а у тебя компьютер есть дома? — Спросил дядя Лёша.

— Не-а, нету, мамка обещала на 13 лет мне подарить. А сейчас денег у неё нет, тоскливо ответил Вадим.

— У меня Денди старая есть. Вот только игрушки на неё не продают. — Вадим опустил голову, ногой как бы чертил на асфальте, и продолжил:

— А вот у Серого есть Сони, игровая приставка, там такие диски вставляешь, так круто, игрушки классные и…и… — Вадим замолк. Он очень страдал оттого, что у всех ребят что-то да есть…. У одного фотик цифровой, у другого приставка игровая по последней моде, а у одного из друзей, Мишки, который живет на одной площадке с ним, есть машина Тойота. Конечно, не его машина, а отца, но всё равно — Мишка сидит рядом с отцом, когда тот рулит.

— Эх! - Вадим тяжело вздохнул.

— Не хочешь поиграть в игры на компьютере у меня дома? — Предложил дядя Лёша.

У Вадима вспыхнули от удивления глазки.

— А можно? Правда, дядя Лёша, можно? Я вот только на полчасика всего и всё.. пжжжалуста… — чуть заикаясь, жалобно спросил у этого доброго дяди.

— Вадимушка, без проблем! А хоть сейчас пошли, — и тут же спросил…

— Мама или папа не заругаются?

— Мамка на работе, а папы у меня вообще нет, — сказал Вадимка, всё стараясь глядеть на дядю Лёшу, дабы тот ненароком не передумал.

— Я вот, только минутку, я быстро… велик отдам дедушке Пете, и сразу. Вы только не уходите, я сейчас, я минутку.

- Я не спеша, пойду, а ты догоняй.

Вадим схватил велосипед, тараня всё на своем пути, влетел в подъезд, таща за собой старый, ещё с коммунистических времен ХТЗ…

Благо дедушка Петя жил на первом этаже. Вадим как всегда поблагодарил его за велик..

— пассибооо.. — закричал Вадим, уже выбегая из подъезда.

Дядя Леша уже порядком отошел от дома Вадима. Вадим в припрыжку стал догонять дядю Лешу.

Догнав дядю Лёшу, тот взял его за руку, и они вместе зашагали по направлению дома, где жил этот добрый, милый дядя Лёша.

— А что, Вадимушка, велик не твой это был?

— Не-а.. — ответил Вадим. — Мне наш сосед, дедушка Петя иногда дает. Он тоже добрый, — добавил Вадим, забегая вперед дяди Лёши, заглядывая ему в глаза.

Вадим с дядей Лёшей поднялись на четвертый этаж. Открыв дверь, дядя Лёша пригласил Вадима зайти в квартиру первым. Вадим, стесняясь, зашёл в прихожую, остановился, ждал дальнейших указаний дяди Лёши.

— Проходи, Вадимка, можешь не разуваться, у меня всё по-простому.

Вадим всё-таки снял свои старые, с облупленными носами туфли, прошёл в зал.

Квартира состояла из двух комнат, в зале было шикарно. Дорогой ковёр на полу, мебельная стенка, заставленная книжками, ваза в углу была почти в рост с Вадимом. В ней красовались старые, сухие ветки. Но самое главное, Вадим увидел компьютер. У компьютерного стола стояло кресло-вертушка. Вадим видел только по телеку такой стул, а тут вон, настоящий, и кожей обтянут. Вадим подошёл к компьютеру, провел рукой по зеркальному столу, на котором стоял жидкокристаллический монитор. И тихо, почти про себя прошептал… — класссс!

У-у-у-у-у-у-у — продолжала выть пурга. В доме совсем стало темно. А Вадим всё лежал на печке и смотрел в никуда. Воспоминания всё больше и больше одолевали им.Мать, всегда так любившая Вадима, почему-то отвернулась от него, невзлюбила так, что увезла его на край света, в этот глухой, всеми забытый хутор к Бабе Кате. Баба Катя была матерью его родного отца, который бросил их, когда Вадиму было от силы два годика. Матери Вадима было трудно воспитывать одной сына. Мать сама была сиротой, и воспитал её детский дом. Работала она на заводе нормировщицей, зарплата небольшая, но мама ещё подрабатывала. Рядом с домом было похоронное бюро, и мать брала на дом работу — делала цветы для венков. Вадим вечерами всегда помогал ей, сознавая всю трудность бедноты. Учился Вадим отлично! В конце учебного года не обходилось без вручения Вадиму похвальной грамоты за хорошую учебу и отличное поведение. Мама, приходя со школьного собрания, всегда целовала Вадима в макушку. Говорила: «умничка сына, учись, старайся. Вот вырастешь, окончишь школу, в институт поступишь. Вот отец обалдеет, когда узнает, какой ты у меня стал» После таких школьных собраний мама добрела и покупала Вадимке сладости. Немного, но всегда вкусное. Это могло быть пирожное, или даже шоколадка. Вадим все обертки от шоколадок хранил в книжке между страницами. И иногда по вечерам он высыпал на стол эти обертки, и вспоминал, когда и в каком году ему было куплена шоколадка. «Был бы у меня отец!», — подумал Вадим, и слёзы наполнили глаза. Вадим опустил голову на руку, и, чтобы не было слышно бабе Кате, начал тихо скулить, как брошенный, никому ненужный щенок.

— Чай с вареньем будешь — спросил дядя Лёша— Нет, я только что ел, — соврал Вадим. — Не беда, если мы с тобой побалуемся чайком.. — с этими словами Дядя Лёша ушёл на кухню и уже оттуда добавил:

— Ты осмотрись, погляди книги, какие есть у меня, можешь взять почитать себе что-нибудь.

Но Вадим увидел на полке возле стола море компьютерных дисков. Так много он видел только в магазине, куда часто бегал с друзьями. Правда, диски покупали друзья, а он, Вадим, только и мог наблюдать, как это делали другие. А тут! Гора дисков, — каких только не было! И всем этим владел дядя Лёша – его, Вадима, почти друг.

Дядя Лёша позвал Вадима на кухню пить чай. Зайдя туда, Вадим офигел от увиденного на столе. Чего там только не было. Полная ваза конфет, его любимые заварные пирожные, слоеное печенье, вафли, и огромная миска фруктов.

— Дядь Лёш, я не хочу кушать, — сказал Вадим, а у самого текли слюни оттого, что лежало на столе.

— Садись, садись Вадим, не стесняйся. — С этими словами дядя Лёша разлил чай в чашки, пододвинул ближе к Вадиму тарелку с пирожными.

Вадим не притрагивался к яствам, сидел с широко открытыми глазами. Про себя он думал: «Был бы только чай, а то вон сколько, как в кондитерском магазине, а коль в магазине, значит не моё, и здесь как в магазине и тоже не мое.»

Вадим отхлебнул пару глотков, вытер рукавом губы, и, опустив глаза в пол, сказал..

— Спасибо дядь Лёш, я наелся.

— Как хочешь, — ответил дядя Лёша, посчитав, что парень, в самом деле, сыт.

— Ну что, пошли? Я тебе игрушку включу.

Долго ждать не пришлось, через пару секунд Вадим стоял у компьютера.

Дядя Лёша, загрузив компьютер, вынул игровой диск из коробки, вставил в дисковод и……

Вадим ничего больше не видел вокруг и не слышал. Для него мир стал другим. Весь ушел в виртуальный мир. Он стрелял, строил, собирал артефакты. Он был генералом, сидя на коне, летел на встречу врагам, размахивая саблей. Дядя Лёша сидел рядом в кресле и с улыбкой наблюдал за Вадимом. Ему очень нравился этот пацан. Русые волосы, чуть курносый носик, серые, огромные, с большими ресницами глаза просто умиляли его. А тело, какое было тело у Вадимки! Шелковистая кожа, уже успевшая немного загореть в начале июня, отдавала бронзовым оттенком. Было явно, что парень не стригся как минимум месяца полтора — на шее, чуть ниже головы, был заметен выросший пушок. Весь вид этого мальчика вызывал у дяди Лёши трепетную нежность.

Дядя Лёша встал, подошёл сзади к сидящему в кресле Вадиму и поцеловал в макушку.

Вадим, почувствовав поцелуй на своей макушке, подумал: «как моя мама» —обернувшись, улыбкой поблагодарил доброго дядю Лёшу.

— Тебе, наверно, жарко? — спросил дядя Лёша.

— Да нет, — машинально ответил Вадим.

— Не стесняйся, Вадимушка, — и с этими словами мужчина начал стягивать с Вадима футболку.

Вадим даже не осознал, что с него снимают футболку, а лишь машинально поднимал руки вверх, помогая раздеванию. А мысли его были поглощены игрой, в которой он должен был победить своих врагов, в этой, такой заманчивой игре.

Дядя Лёша гладил его спинку, массировал плечи, целовал шею. Вадим только чувствовал эти прикосновения, и, не обращая на них внимания, продолжал играть, всё больше погружаясь в этот сказочный, фантастический мир!

Вадим услышал глухой стук в дверь. Слез с печки, надел валенки, которые были на пять размеров большего его размера, и пошёл открывать двери. Стоя в сенцах в одних трусиках, он спросил:— Кто там?— Открой, это я, бабушка Варя.

Вадим откинул щеколду с двери и в сенцы ввалился клуб снега. Этот «клуб» начал снимать с себя платок. Платок был огромный, коричневый в клетку. Бабка долго его стряхивала, трясла им так, что осыпала снегом всего Вадима.

— Как там Баб Катя? Спросила она.

— Всё также, — ежась от холода, ответил Вадим.

Бабка зашла в горницу, начала из узелка вытаскивать тарелки с едой.

— Вот, внучек, я вам тут супчика сварила, холодца, пышек напекла. Любишь пышки?

— Ага, спасибо, — скучно ответил Вадим.

Бабка Варя ушла в комнату к бабе Кате. Вадим есть не хотел, но взял пампушку и стал медленно жевать, уставившись в потолок. Прошла неделя как его привезла мать к бабе Кате. Закрывшись в комнате, мать долго с ней беседовала. Было слышно, как она всхлипывала и сквозь слёзы говорила: «Помоги, Екатерина Степановна. Одна надежда на тебя. Пусть хоть месяц поживет у тебя, а потом я его заберу. Как продам квартиру, так сразу заберу».

Вадим почувствовал, как его мочевой пузырь переполнился, — он захотел «по-маленькому». Зайдя в сенцы, Вадим снял с ведра деревянную крышку, спустил трусики, начал писать в ведро. Его взор упал на свой писюн. Вадим скривился и сказал вслух:

— Из-за тебя всё!

— Вадимушка, прошло полтора часа, тебя мать не спохватится? — С хитрой улыбкой спросил дядя Лёша у Вадима. Вадим как бы проснулся, до него дошло, что он не дома, а совсем у чужого дяди, и пора бы совесть знать. — Ой! — Только и сказал Вадим. — Простите, я совсем не заметил, сколько время прошло.

— Да ладно, Вадимка, ничего, лучше вот посиди со мной, — и с этими словами дядя Лёша привлек к себе Вадима, поцеловав его грудь.

— Ой, что вы? Не надо дядь Лёш.

— Ты что, меня боишься? — спросил дядя Лёша.

— Да нет, я не боюсь, ну просто так… – залился краской Вадим

Дядя Лёша посадил на колени упирающегося Вадима и сразу поцеловал его в губы.

— Ну, не надо, ну, зачем? — Канючил Вадим.

— А ты что, в губы никогда не целовался? — Спросил дядя Лёша.

— Не-а, — ответил Вадим.

— А тебе разве было не приятно сейчас, когда я тебя поцеловал в губы? — Всё допытывался он.

— Не, не приятно, только горлу щекотно. — Сказал Вадим, стараясь встать с коленей дяди Лёши. Но дядя Лёша держал его крепко, давая знать всем своим видом, что ему не хочется, чтобы Вадим ушёл сейчас.

— Дядь Лёш, мне пора домой, можно я пойду? — Ныл Вадим.

— Посиди со мной ещё, Вадимушка, — дядя Лёша ещё сильней привлек к себе мальчишку и левой рукой погладил в области писюна мальчика.

Вадим резко встал, попытался вырваться из цепких рук этого, уже как ему казалось, совсем недоброго дяди.

— Я уже пойду, дядь Лёш, это не красиво, что вы делаете.

— Вадимушка, мальчик мой, хочешь, я подарю диск с игрушкой, что сейчас ты играл? — Предложил, уже заикаясь, дядя Лёша

— Не надо мне диск. — Ныл Вадим. — У меня даже компьютера нет, — добавил он.

— Ну и что? Ты пацанам покажешь, они будут завидовать тебе. — И снова начал гладить через брюки Вадимкин писюн.

— Не хочу-у-у-у-у-у-у-у-у.. заныл Вадим, я домо-о-о-ой пойду!

— Хочешь, я тебе дам диск с игрой и ещё сто рублей? — Предложил опять дядя Лёша.

Вадим никогда не имел больше чем десять рублей. Да и то это было раз или два раза в год. На день рождения и на двадцать третье февраля мать выделяла ему в виде подарка. А тут сто рублей и в придачу диск.

— Нет, не надо! — Вадим продолжал хныкать, но уже не с таким упрямством, как это было минуту назад.

Дядя Лёша уловил в Вадимкиных глазах эту маленькую слабость. Достал из кармана кошелёк, не выпуская Вадима из своих рук, положил ему в карман деньги.

Вадим попытался рукой залезть в карман, чтобы достать деньги и отдать их назад. Но дядя Лёша подхватил на руки мальчишку, понёс в спальню и положил на кровать.

Вадим попытался встать, но дядя Лёша нагнулся над ним, стал целовать в губы, шею, соски, в животик. Вадим руками пытался отстранить голову дяди Лёши. Но дядя Лёша, не обращая внимания на попытки Вадима, продолжал ласкать тело мальчика своими губами.

Вдруг Вадим почувствовал, как дядя Лёша снимает с него брюки. Вадим резко вскочил с кровати и бегом побежал к выходу. Но не тут-то было. Дядя Лёша поймал его у двери, прижал к себе и начал гладить по голове, приговаривая:

— Вадимушка, лапочка, что же ты так испугался? Я же тебя не убиваю, а только целую? Ну что же ты, маленький мой?

Вадим весь обмяк, его ноги дрожали и начали подкашиваться. Вадим как бы сползал по стене на пол. Дядя Лёша подхватил обмякшего мальчишку на руки, снова унёс в спальню, положил на кровать. Дрожащими руками расстегнул молнию на брюках, стянул их с Вадима.

Вадим уже не сопротивлялся, он лежал тихо, отдаваясь судьбе этому нехорошему дяде. Только лишь по его лицу ручьём текли слёзы, — слёзы страха и стыда.

На Вадиме были коротенькие, белые, усыпанные ягодами трусики. Вадимка не один раз маме говорил, что такие трусики носят только девочки, но мама была непреклонная:

— Вадим, какая разница, какие у тебя трусики, ты же их никому не показываешь? А мне вот они очень нравятся, — и мама нежно хлопала по попке Вадима.

Не соглашаться с мамиными аргументами про трусики Вадим не мог. В самом деле, не будет же Вадим снимать штаны и всем показывать свои трусики, усыпанные яркими, красными ягодами клубники…. Но сегодня их увидал дядя Лёша, и Вадим быстро прикрыл эти ненавистные ягодки руками.

— Ну что ты, Вадимушка? Сказал дядя Лёша. — У тебя такие симпатичные, красивые трусики, так и хочется эти ягодки скушать. — С этими словами дядя Лёша наклонился над парнишкой и стал губами через трусики ласкать передок Вадимки, как бы стал срывать клубничку.

Он отстранил руки Вадима от трусиков, начал касаться маленького бугорочка впереди. Вадимка попытался поджать ножки, тем самым, давая понять дяде, что он сопротивляется, но всё было тщетно. Да и сопротивление Вадима было уже чисто символическое. Он полностью подчинился ситуации, в которую он так глупо попал.

Следом с Вадима слетели и трусики. Вадим не успел охнуть, как он предстал полностью голеньким перед чужим дядей.

Вадим лет с семи стал стесняться своей мамы. Сколько раз она порывалась зайти в ванну, чтобы помыть голову сыну. Но Вадимка визжал и не пускал её. Приходилось потом ещё раз мыть голову, но Вадим был непреклонен. А тут — чужой дядя смотрит его маленький, совсем ещё голенький писюнчик.

Но дадя Лёша отдался своим животным утехам. «Поглотив» все, что можно было поглотить, еще совсем не взрослого, у маленького мальчика – Вадимки.

Вадим весь напрягся, приподняв голову, заныл:

— Дядь Лёш, не надо, пожалуйста, отпустите меня.

Дядя Лёша мычал себе под нос, что Вадиком было воспринято как неудовольствие. Дядя Лёша начал еще с большим усердием орудовать своим ртом ниже живота Вадимки, лаская всё, что было угодно его душе, но не душе маленького мальчика еще не познавшего в своей жизни секса. .

От чего Вадим весь напрягся, вслушиваясь в самого себя. Непонятные ощущения заполнили его, но тут же все его детское нутро противоречило, боролось с теми чувствами, которые так усердно старался вызвать в Вадимке дядя Лёша.

Дядя Лёша время от времени отрывался от Вадима, что бы спросить:

— Вадимушка, тебе приятно?

Вадим не отвечал. Ему было приятно и тут же неприятно от того, что вся его детская сущность протестовала от насилия к нему. , И он молчал, закрыв глаза с отвращением молчал. . Его ротик был стиснут, и лишь было видно, как его животик то напрягается, то снова ослабевает. Дядя Лёша всё снова и снова спрашивал у Вадима, приятно ли ему. Но Вадим был неумолим, он упрямо молчал и лишь только сопел в две маленьких дырочки его красивого, золотистого от загара носика.

В какой-то момент Вадим почувствовал в себе непонятные нахлынувшие на него чувства,

вытянул ножки свои, всхлипнув, так и не поняв, что с ним произошло.

У-у-у-у-у-у! — Пурга ещё сильней разыгралась на улице. Было слышно, как на хуторе завыла чья-то собака. Выла протяжно и страшно. Вадим поёжился от нахлынувшего на него страха.Нарушив тишину в зал, прихрамывая, зашла Баба Катя. Нащупав в темноте на полке спички, зажгла лампадку. Из темноты на Вадима смотрели лики святых, от чего у Вадима по телу пробежала дрожь. — Вадим, а Вадим, ты спишь? — Прошепелявила беззубым ртом баба Катя.

Вадим притворился спящим, молчал.

— Спишь, ну спи. Тебе сейчас надо много спать… — Уходя в свою комнату, она добавила:

— Господи, помоги рабу божьему Вадиму!

Она закрыла дверь в свою комнату, оставив мальчика один на один с темнотой и пугающими ликами святых.

«Скорей бы утро»,— подумал Вадим. Проведённые без сна ночи на него действовали угнетающе. Днём он ещё как-то позволял себе заснуть, а вот ночью его мучили воспоминания и тревога за будущее.

Мать обещала приехать через месяц. Провожая её, Вадим ревел, ревел так, что хуторские собаки сбежались ко двору бабы Кати.

— Мама, миленькая, родненькая, не бросай меня здесь, — умолял Вадим мать. — Мамочка, я стану хорошим, я буду тебя слушать, только не бросай..

Мать со слезами на глазах глядела на Вадима, и только твердила одно:

— Нет, нет и нет! — Я приеду, а ты поживи с бабушкой.

Вадик ещё сильней начинал реветь, он цеплялся за её пальто, дергая его, причитал:

—Мамушка, милая, ну не надо. Я буду лучше дома сидеть, только забери, не оставляй меня тут.

Мать закрыла руками лицо, которое за последнее время осунулось, исхудало. Всегда красивая, она стала похожа на мумию, скулы выпирали, глаза впали. Походка её стала шаткая, неуверенная. Было видно, что она пережила то, что врагу не пожелаешь.

Резко отвернулась от сына, села в машину, нанятую ещё в городе, быстро уехала. Вадим долго ещё стоял, не верил, что мать впервые в его жизни, вот так поступила с ним. Укатила и не вернулась. Бабка Катя неоднократно звала его в дом, но Вадим стоял и ждал, ждал чудо, чудо в которое сейчас хотелось верить, в чудо, которое так сильно нужно было Вадиму! Ну, хоть маленького, хоть мизерную капельку, но чуда! Чудо не произошло! Машина с мамой не вернулась!

Вадим никак не мог отойти от произошедшего с ним, он был в шоке. Дядя Лёша убежал в ванну. А Вадим лежал и не знал, что ему делать. Он не спрашивал себя, что с ним было. Он просто не понимал, что именно было, отчего внутри в какой-то момент было приятно, почему он лежит голый, и зачем всё это нужно было дяде Лёше?Он нащупал на кровати свои трусики, надел их, поднял с пола брюки, дрожащими руками начал застегивать молнию. Руки не хотели слушаться, силы покинули его. Кое-как надев брюки, Вадим зашёл в зал, нашёл свою футболку и уже без труда натянул ее на себя. Из ванны вышел дядя Лёша.— Вадимка, ты уже уходишь? — Старясь сделать улыбающуюся мину на лице, спросил дядя Лёша.

Вадим молча прошёл в прихожую. Сел на маленький стульчик стал надевать туфли.

— Ты, Вадим, не обижайся на меня, я же хотел тебе сделать приятное!

— Эх ты, глупенький, ты ещё не понимаешь как это приятно, — продолжал суетиться вокруг Вадима дядя Лёша.

— Ты только никому не говори, а то знаешь, засмеют тебя все, педиком начнут обзывать. Мать из дома выгонит. – Я вот тоже никому не скажу! А зачем мне говорить, ты пацан хороший, зачем же.. гы… Дядя Леша всем своим видом показывал, что ничего такого страшного не произошло.)

Вадим молча начал крутить задвижки на двери, руки не слушались. То он откроет замок, то тут же почему-то закрывал, всё, пытаясь плечом надавить на дверь!

Дядя Лёша всунул в руки ранее подаренный диск Вадиму, сам открыл дверь, тут же схватил за запястье мальчишку судорожно, заикаясь, спросил:

— Ну что, Вадим, не расскажешь?

Вадим не поднимая головы, ответил

— Нет… — Перешагнул порог квартиры, оказался в подъезде…

Дядя Лёша вдогонку сказал:

— Заходи ещё, Вадимушка! — И скрылся за дверью.

Свобода не радовала Вадимку. Но стало легче оттого, что он ушёл оттуда, куда ему так больше не хотелось возвращаться!

Мама ещё не пришла с работы. Вадим зашёл в свою спальню, сел на кровать... Так сидя и заснул! Ему ничего не снилось. Облокотившись на спинку кровати, Вадим тихо и мирно сопел! Всё, пережитое сегодня, сон поглотил в себя и унёс Вадима в завтрашний день!

Два дня Вадим не выходил на улицу, два дня он сидел дома у окна и всё смотрел в сторону того дома, где жил дядя Лёша! На душе было пусто, горько и страшно.

«А ну, как расскажет дядя Лёша пацанам со двора?», — с испугом думал Вадимка. Эти мысли всё больше и больше одолевали его. «Ведь проходу не дадут, смеяться будут!» — От этих мыслей Вадима всего корёжило, сердце начинало сильней биться, и к лицу приливала кровь! Вадим вынул из кармана сто рублей, подаренные дядей Лёшей. Он смотрел на деньги и его мысли снова вернулись в ту квартиру. Вадим открыл книгу, в которой он держал обертки от шоколадок, положил туда сто рублей. Ему не нужны были эти деньги, они были ему противны. Он резко захлопнул книгу и тут……

В дверь постучали! Вадим, подошёл к двери..

— Кто там.

— Это я, Серёга!

— Что тебе?, — насторожено, спросил Вадим.

— Да открой, чё ты?

Вадим повернул ключ, оставив дверь на цепочке.

— Чего тебе? — переспросил у Серёжки Вадим.

— Гулять пойдешь?

— Не-а, не хочется что-то, — ответил Вадим, а про себя подумал: «Не знают, ничего они не знают! Значит, дядя Лёша не рассказал».

— Как хочешь! — Серёжка уже направился уходить.

— Постой, я сейчас, я только оденусь. Не уходи.

Вадим быстро надел старые, потертые джинсы, обул на ноги свои разбитые туфли, захлопнув дверь, сбежал вниз во двор к ребятам. Пацаны сидели на лавочке, что-то бурно обсуждали. Увидев Вадима, они почти хором спросили:

— Где два дня пропадал.

— Болел, — ответил Вадим не найдя других оправданий.

Так Вадим снова влился в свою компанию. Душа ныла, но уже не так, как это было вчера. Дружба делала свое дело, Вадим потихонечку ожил, на щеках появились задорные, игривые ямочки.

Он играл с ребятами, мысленно всё дальше и дальше уходил от случившегося с ним. Казалось, еще немного время, и душевная, постыдная рана у Вадимки затянется, зарубцуется! На другой день Вадим уже не ждал, когда его друзья позовут гулять. Увидев в окно друзей, он срывался и вовсю мчался во двор! Во время игры он иногда нагибался и так как джинсы были немного велики и без ремня, то чуть-чуть оголялась его попка. Мимо проходили ребята, — им было лет по 16-17. Один из них крикнул:

— Эй.. педик, чё жопу оголил, хочешь, чтобы тебя трахнули?

Вадима как током прошибло. Он резко разогнулся, не глядя ни на кого, бегом убежал домой!

— Я педик, я козёл! — Бегая по квартире из комнаты в комнату повторял Вадим. — Узнали, узнали, — сам себе бубнил Вадим. — Рассказал, этот гад, дядя Лёша рассказал! — Вадим от ужаса начал паниковать… Руки судорожно схватили кухонный нож. Вадим завернул его в газету, выбежал на улицу и пошёл по направлению дома дяди Лёши!

Дядя Лёша был дома. Он открыл дверь и с восторгом сказал:

— Вадимушка, моя зайка ко мне пришла!!!

Вадим, захлёбываясь в своих слезах, кинулся с кулаками на дядю Лёшу, совсем забыв, для чего брал нож. Дядя Лёша подхватил Вадимку на руки, закрыл дверь, унёс его в зал. Бросил на диван, нагнувшись над ним начал целовать и слизывать слёзы с Вадимкиного лица. Вадим твердил только одно: «ненавижу, ненавижу, уйди,… ненавижу!»

Дядя Лёша, как и в прошлый раз, раздел Вадима до его трусиков и начал ласкать его тельце! Вадим притих, только слышны были его всхлипы.

— Ну что ты, Вадимушка, что же ты плачешь?

— Вы, вы рассказали пацанам, что я педик, да? — Спросил Вадим, а у самого ещё сильней потекли слёзы по щекам.

До дяди Лёши дошло, что Вадима пугает, что раскроется тайна их отношений, и он решил сыграть на этом.

— Знаешь Вадим, я хотел пойти во двор и рассказать твоим друзьям, если конечно, ты сегодня не пришёл бы, то завтра я точно рассказал! — Вадим поглядел на дядю Лёшу. Нет, он не врет, не рассказал, зачем ему врать, он же целует меня, наверно я ему нравлюсь? Надо будет его не злить, чтобы не рассказал. Успокаивал сам себя Вадим.

— Дядь Лёш, а вы, правда, не расскажете никому?

— Нет, конечно, если ты иногда будешь ко мне приходить, то я обещаю, никому не расскажу?

— Я буду приходить, только не говорите, ладно?

— Хорошо, Вадимушка, но я хочу снова тебя целовать там. Он положил руку на трусики Вадимки.

Вадим глубоко вздохнул, ответил.

— Ладно!

«Что же теперь делать», — думал Вадим. «Если дядя Лёша никому не скажет, то никто и не узнает. Ладно, пусть там целует», — про себя согласился Вадим, и покорно закрыл глаза.

Сквозь замершее окно стал виднеться утренний рассвет. Вадим иногда проваливался в забытье, то снова возвращался в реальность. Было слышно, как мимо дома проехал трактор. Пурга утихла, Вадим незаметно для себя заснул, тревожно вздрагивая во сне. — Вадимка, это я, твой папа!Папа, да, это мой папа, точно такой же, как на фотографии, которая у него хранилась в семейном альбоме!

— Папа, папочка, милый, как я долго ждал тебя! Вадим прижался к отцу. — Папочка, родненький, как мне было плохо без тебя: Из-за спины отца показалась мать. Она стояла и улыбалась, глядя в глаза Вадиму.

— Мамушка, милая, где же ты так долго была.

— Здесь я, сынок, что же ты плачешь? Никуда я не уходила. Я вот, в магазине была, пирожные твои любимые купила. — Мать показала сумку, полную пирожных.

— А вот папа тебе купил, — мать показывает ту же сумку, но там уже лежали горы шоколадок. Разные, — маленькие и большие!

Вадим протянул руку к маминому лицу, но мать пропала. Перед Вадимом стоял дядя Лёша.

— Я тебя поглажу там… — и дядя Лёша полез к Вадиму в штаны.

— Не хочу-у-у-у-у-у-у-у… закричал Вадим. — Папа, помоги мне, убей его.. Папа, где ты, Мамочка, помоги мне, мама, мама, мама-а-а-а-а…..

Вадим очнулся, по щекам текли слёзы, сильно болела голова, дрожали руки. За окном снова начало темнеть. «Проспал весь день», — подумал Вадим. На стене ходики показывали половина пятого вечера.

Как и в прошлый раз, дядя Лёша уложил Вадима на кровать, снял трусики, снова «поглотил» Вадимкино «начало».. Он долго добивался эрекции у Вадима. От пережитого, Вадиму было все противно, не то чтобы возбуждаться!— Вадимушка, а хочешь увидеть меня голого? — Спросил дядя Лёша.— Нет, не надо.

— Тебе понравится, — и с этими словами дядя Лёша снял спортивные штаны вместе с трусами. От увиденного, Вадим пришёл в ужас. Перед ним стоял средних лет мужчина совсем голый. Его «прибор» по Вадикиным меркам был огромных размеров. . От всего, что он увидел, по телу пробежали мурашки. Его глаза округлились до невыносимых размеров. Вадим от страха «ушел в себя!»

— Ну, как он тебе? — Дядя Лёша тряс своим «достоинством» перед лицом Вадима.

— Целуй, приказал дядя Лёша.

— Не хочу, — снова заныл Вадим.

— Если не поцелуешь, всем ребятам расскажу. Тогда тебя все буду педиком обзывать!

Эти слова на Вадима действовали угрожающе.

— Не хочу, начал ныть Вадим. Но, Дядя Лёша уже не спрашивал мальчишку, он яростно «долбил» детский ротик. От напряжения голова Вадима налилась свинцовой тяжестью. Казалось, отпусти руки дядя Лёша, Вадим не в состоянии будет шевельнуть ею. «Боже, во рту сухо, хоть бы глоток воды», — страдая, думал Вадим.

По лицу мальчика текли слёзы — слёзы обиды и отчаяния. Весь его детский разум протестовал от насилия над ним, но верх брал страх — страх перед тем, что всё это может открыться! Все его друзья будут надсмехаться над ним, обзывать, унижать. А мать его откажется от Вадимки навсегда. Все было против него – ничего оставалось делать, как подчиняться этому, ужасному дяде и терпеть! Терпеть на столько - сколько было сил у одиннадцатилетнего мальчика.

Дядя Лёша, как и в прошлый раз, убежал в ванну. Вадим оделся. Дядя Лёша, провожая Вадима, напомнил ему, что если послезавтра не придёт, то он обязательно расскажет друзьям Вадима, что он педик. Как и в прошлый раз сунул в карман Вадиму 100 рублей, закрыл за ним двери!

Дни летели! Вадим приходил к дяде Лёше и делал всё, что тот прикажет. Тот, в свою очередь, давал ему сто рублей, выпроваживал. Вадим, деньги клал в книгу, замечая, что с каждым днём она становится всё толще и толще! И чем толще становилась книга, тем сильней угнетало Вадима дяди Лёшина «любовь»

В очередной раз, придя к дяде Лёше, Вадим заметил, что в зале у него стоит фотоаппарат на ножках. Дядя Лёша с улыбкой сказал.

— Сегодня мы с тобой, Вадимушка, сфотографируемся на память.

— Зачем? — Спросил Вадим.

— Как зачем? На память!

Вадиму было безразлично, — на память, так на память!

Только тогда, когда дядя Лёша стал фотографировать его голеньким, он спросил:

— А вы никому фотки не покажите?

— Конечно, нет. Ответил «Фотограф»

— Зайка моя! — Обратился к Вадиму дядя Лёша.

— Я хочу тебя сегодня поиметь как девочку..

Вадим представил, как этот огромный, страшный дядин член будет в нём!.

— Может, не надо, дядь Лёш. Лучше что нибудь другое.. пжалуста-а-а-а-а-а… — Заныл Вадим

— Не боись, пацан, больно почти не будет. Да я ещё смажу кремом! Вообще как по маслу пойдёт.

С этими словами дядя Лёша поставил Вадима на «четыре кости». Вадим молча подчинился! Его жизнь и благополучие теперь зависели только от этого дяди.

Дядя Лёша овладел Вадимом. У Вадимки потемнело в глазах. Невыносимая, нечеловеческая боль проникала в каждую клетку детского тельца, разрывая его на мелкие части..

— Ой, больно-о-о-о!

— Потерпи немного, сейчас пройдёт.

— Больно же!!!! – Не надо, ой! Уже кричал Вадим.

И тут же получил шлепок по попе. Обжигающий, с нахлестом шлепок. Дядя Лёша рычал. «Гы – гы» — звучало в такт фрикций.

Казалось этому не будет конец. В глазах у Вадима был туман. Он ничего не видел, только слышно было одно пыхтение, разгоряченного от совокупления дяди Лёши.

Дядя Лёша кончил бурно. И только в самом конце он заметил, как по ножкам Вадима стекает маленькой струйкой кровь. От вида крови из маленькой попки Вадима, дядя Лёша пришёл в восторг!

— Всё, Вадим, ты у нас теперь девочка Валя. — Со смехом сказал дядя Лёша.

— Я не Валечка, я Вадим и я никакая не девочка, — заныл Вадим.

— Нет, Валя ты теперь девочка. Я тебя поимел в попу, значит ты уже не целка. Если я всем расскажу про тебя, то все тебя будут звать «девочка Валя» или пидарастом.

Придя, домой, Вадим упал лицом на кровать, горько заплакал! От обиды, от безвыходности и унижения!

Мать видела, что с сыном твориться что-то не то. Но подруги и соседи в один голос твердили ей, что всё у него нормально. Возраст такой, растёт парень, мужчиной становится. Вот у него характер и ломается! Станет лет 16, всё станет на свои места. Мать верила и решила не донимать своими вопросами сына. Растет? Пусть растет!

Вадим ничего не хотел есть. Его организм за три недели проживания у бабы Кати привык ничего не есть. Лишь изредка Вадим мог погрызть сухарь или высосать солёный помидор. Каждый день, также приходила бабушка Варя, живущая неподалеку от них, приносила прямо из печи Щи, кашу пшенную и прочею вполне пригодную еду. Но Вадиму никак не хотелось кушать, боль души заглушила ранее отменный, мальчишеский аппетит! Вадим вынужден был каждый день выходить во двор, идти в сарай, набирать полное ведро угля и с трудом тащить домой. Баба Катя растапливала печь, охая, ложилась снова в кровать. Но Вадиму с каждым днём ведро угля казалось всё тяжелее и тяжелее. Приходилось насыпать пол ведерка и делать не менее трёх ходок до сарая, чтобы принести угля столько, сколько бы хватило до завтрашнего дня. Валенки были огромные, и он иногда спотыкался, рассыпая уголь по сугробам. С трудом ползая по снегу, начинал собирать его.Ему всё трудней стало залезать на печь. Тогда он, подставлял табуретку и со стоном взбирался. Взобравшись на печь, Вадим сразу проваливался в никуда! Очнувшись, он снова и снова погружался в прошлое, вспоминая о том, что с ним произошло! Лишь изредка его мысли нарушал порывистый ветер, который пугающе стучался в окно!

Прошло полтора года, как он впервые встретил дядю Лёшу. Эх!!! Знал бы, что всё так будет, разве пошёл бы он к нему играть на этом проклятом компьютере? Не было его у Вадимки, и не надо! А что теперь? Как быть, что делать?Примерно через год посещений дядю Лёши, у Вадимки появились первые волосики на лобке. Вадим увидел их у себя, когда купался в ванне. Радость охватила Вадима. – Я стал уже взрослым! – У меня, как у взрослых ребят, есть волосы. В тот же день он пришёл к дяде Лёше и с радостью объявил, что он теперь стал мужчиной и первые признаки у него уже видны.

Дядя Лёша, так любивший у мальчиков голенькие, безволосые писи не разделил радость с Вадимом. Его охватил ужас, оттого, что его заяц вырос.

— Какой ты, на хрен, мужчина? Ты девочка Валя! – Срочно иди в ванну, там лежит на полке станок и побрей. — Фу! Противно! — Девочка и волосатая! — Иди, быстрее! — Мне мужики волосатые не нужны! С этими словами дядя Лёша больно толкнул в спину, прогоняя от себя парнишку.

Вадим опустил голову, побрёл в ванну, сбривать его первые в жизни волосики!

Вадимкина радость омрачилась! «Такая судьба у меня…» — с горечью подумал он.

Но беда никогда не приходит одна! Она, как горная лавина, сносит на своем пути всё хорошее, что осталось у мальчишки!

Апрель месяц принес тепло в маленький городок, где проживал Вадим. Земля от солнца и теплого ветерка быстро высохла и на земле стала пробиваться первая, зеленая трава. Дворы ожили от присутствия в ней детей. Смех и щебетание птиц сливались в единый гул, наполняя улицы весенним - живым восторгом!

Из одних этих солнечный дней мать послала Вадима в магазин. Во дворе бегали его друзья. Вадим давно перестал с ними общаться. Сначала они ещё звали гулять, а потом совсем перестали обращать внимание на него, поскольку Вадим сам отнекивался и старался уйти от встречи с ними. Его поглотила совсем другая жизнь, о которой он не хотел, чтобы все знали! Вадим стал диким. В ответ на приветствие, Вадим шёпотом или кивком головы здоровался, стараясь быстрее пройти мимо. Его не радовало весеннее солнышко, не ласкало слух щебетание птиц. Для него время как бы остановилось навсегда. Не давая никакой надежды на лучшее!

Идя с магазина, Вадим услышал…..

— Эй, урод! А я тебя знаю, — окликнул парень, старше Вадима на лет пять, стоявший с группой таких же пацанов у Вадимкиного подъезда. Вадим опустил голову, старался прошмыгнуть мимо них в подъезд. Но один из парней, схватив его за руку, воскликнул:

— Сука буду, он, точно он! – Я тебя видел на порно сайте, как какой-то мужик тебя имел!

Вадим дернулся, пытаясь вырваться из рук парня. Но тут же его схватил другой парень.

— Точно, даже футболка та же, — он повернул Вадима лицом к себе, прочитал надпись.

— Ну, он же!

— Попался, пидараст! — Давай мы тебя тоже поимеем! — Сказал пацан, схватив своими «лапами» за попку Вадима. Вадим вырвался из цепких рук парней, уронив буханку хлеба на землю, вбежал в подъезд! Услышав топот догоняющих ребят, он судорожно начал вставлять ключ в дверь замка. Ещё немного и его поймали бы. Он влетел домой, захлопнул дверь перед самым носом, догоняющих его ребят.

Вадим уже не плакал, он стоял в прихожей и бился головой о стену, приговаривая:

— Умри, умри, умри!

На другой день половина школы знали про Вадима! На перемене каждый норовил схватить его за попку. Один даже плюнул ему в лицо, обозвав его педрилой!

Не выдержав такого, Вадим уже с третьего урока сбежал домой. И так каждый день: один, два урока — и Вадим, не выдерживая оскорблений, насмешек, вынужден был уходить со школы домой.

Он приходил домой и плакал. Горько, до сердечной боли отдавался Вадимка слезам.

Однажды утром, идя в школу, Вадим увидел, на заборе большими буквами было написано: «Вадим гомик». Это был предел его мучений. Он вернулся домой! Со школой было покончено. Он знал, что больше не вернётся туда.

Мать вызвали в школу и всё рассказали. Вадим ждал её прихода домой, как приговор судьбы. Он не плакал, он тупо уставился на входную дверь и ждал, когда в ней появится мать.

Мать пришла, молча разделась, зашла в спальню, нашла шнур от старого утюга, подошла к сыну…

Вадим был в ужасе! Мать, которая за все годы, только и делала, что всегда целовала его в макушку, сейчас подняла на него руку!

Била больно, удары обжигали руки и спину Вадима. Он не плакал, он стоял, закрыв лицо руками. Принимая удары судьбы, он не на что не надеялся, ничего уже от жизни не ждал. Его детское сознание терпело всю боль, и незаслуженное унижение. Отхлестав мать сына, упала без сил на диван и громко, протяжно стала «голосить»!

Вадим, обернулся к ней, хотел подойти, погладить её, пожалеть, но мать закричала:

— Вон с моих глаз!

Вадим, опустив голову, поплёлся в свою спальню! На всём теле и на руках были видны вздутые от шнура красные, а кое-где рассеченные в кровь полосы!

Прошло лето, Вадима оставили на второй год. На первого сентября Вадим сидел у окна своей квартиры и наблюдал, как его друзья, парадно одетые, шли с цветами на линейку. У Вадима подступил к горлу ком. Ведь он так любил учиться.

Он принёс к окну похвальные грамоты за все годы учёбы и стал читать их. Он давно знал наизусть, что там написано, но сейчас он читал, словно только сейчас, сегодня получил их из рук директора. И снова по щекам текли слёзы. Слёзы обиды и прощания со школой!

В начале ноября к ним пришли из милиции! Они долго говорили с матерью, потом пригласили Вадима. Показали фотографию. От увиденного в глазах Вадима потемнело! На фотографии был голый Вадим. Он стоял на четвереньках, сзади него был дядя Лёша, который имел его в попу. Но лица дяди Лёши не было видно. Оно было закрыто чёрным кружком.

— Кто это, — спросил милиционер. — Вадим молчал.

— Скажи Вадим, кто это? Мы его посадим в тюрьму, и он больше не будет над тобой издеваться.

Вадим упрямо не отвечал, тупо опустив голову. Мать и милиционер долго бились, чтобы Вадим сказал им, кто с ним на фотографии. Но Вадим не сказал имничего. У него никого не осталось, кроме дяди Лёши. Все против него, все его ненавидят, бьют, обзывают. А дядя Лёша? Он тоже не хороший, но все же.

— Жаль, что не хочешь сказать, кто это. Удавить такого гада следовало бы. Но ничего не поделаешь, парень не хочет признаваться. Не бить же его?

Милиционер уходя, посоветовал матери обратиться к психиатру.

— Вы, женщина не шутите, у парня сдвиг по фазам! Не видите что ли?

На другой день Вадим пошёл к дяде Лёше и рассказал про милицию. У дяди Лёши от страха затрясся подбородок. Он, заикаясь, спросил..

— Ты не врёшь, ты точно не рассказал?

— Нет, правда, дядь Лёш, я им ничего не сказал.

— Знаешь, пацан. — Уже зло сказал дядя Лёша. — Ты мне надоел, ходишь тут постоянно. Я тебя звал? Что ты приперся?

— Вы что, дядь Лёш, я же ничего про вас не сказал!

— Мне по большому счету…, хоть бы и сказал. Я тебя впервые вижу, да я тебя вообще не знаю. – Иди отсюда вон, и забудь дорогу ко мне!

Дядя Лёша схватил упирающегося Вадима за плечо и начал выталкивать его из квартиры. Вадим заплакал.

— Дядь Лёш, не надо, пожалуйста, мне и так идти некуда.

— Вон, сказал! — зло бросил дядя Лёша, сильно дёрнул его за руку, вывернул её за спину, вытолкал Вадима в подъезд. Рука, как плеть, повисла у Вадима, нестерпимая боль пронизывала плечо парня. Но боль души, боль сердца была намного сильней, чем боль в плече!

Врач долго что-то писал в карточке Вадима, так же долго осматривал его. Щупал руки, стучал по коленям, водил молоточком у глаз, оттягивал веки, заставлял открыть рот, заглядывал даже в трусики Вадима. Врач что-то пытался спрашивать у него, но Вадиму было на всё наплевать, ему не хотелось вообще говорить, ни с кем. Врач что-то ещё написал в карточке, и обратился к матери Вадима. — Знаете, мамаша, город у нас небольшой, и, сами понимаете, любое известие и новость разлетается со скоростью света. Парню жить не дадут, у него и так нервы уже на пределе. Увозите его на месяц- другой отсюда. Можно в санаторий, я справку дам. Можно и в деревню. Ему нужен сейчас покой. Таблетки я вам прописал, но, поверьте мне, что для него самое лучшее это покой! А вообще, мамаша, вам бы с ним совсем уехать из этого города. — Думаю, вы меня поняли, что я имею в виду, в заключение сказал доктор?

На другой день мать увезла Вадима к своей бывшей восьмидесятилетней свекрови. Это сто пятьдесят километров от города, где жил Вадим с матерью.

Хутор был заброшен, домов всего штук восемь. Да и те, друг от друга на сотню метров. Случись чего, — не докричишься.

Мать, как и обещала, приехала день в день через месяц! Войдя в дом, мать сходу, ещё у порога сказала.

— Вадим, ты где, давай срочно собирайся, машина ждать не будет.

Вадим увидел мать, он суетливо начал сползать с печки. Руки дрожали, ноги не слушались. Мать подбежала к Вадиму, чтобы помочь ему слезть, взяла за руку потянула его с подставленной табуретки.

— Вадим, что ты как муха сонная? Только и успела сказать мать.

Вадим потерял равновесие, упал.

Мать глянула на сына…и — упала в обморок!. На Вадимке были кожа да кости. Бледное, осунувшееся, с выпирающимися скулами лицо, любого привело бы в ужас.

Он не мог стоять, всё тело его пошатывалось, казалось: дунь на него, и он тут же упадёт. Когда мать пришла в себя, она обняла голову Вадима, прижала к себе, заплакала.

— Сыночек, что же я наделала, убить меня мало! — Она ещё громче завыла. Рядом стояла бабушка Катя, держась за стену руками, — по ней было видно, что она уже доживает свои последние деньки. От бессилия и страдания, что ничем не может помочь. — По её маленькому, сморщенному лицу, стекали крупные слёзы!

Мать кое-как одела Вадима, вывела его на улицу, держа за руку. Вадим обернулся на дом бабы Кати. Дом был весь засыпан снегом. Казалось, крыша от такой тяжести вот-вот провалится внутрь дома. Уже выходя со двора, Вадим не поднимая головы, тихо, негромко, обратился к матери.

— Я сейчас, я на минуту.

Он снова зашёл в дом, достал ту, заветную, свою книгу, вытрусил всё её содержимое. На стол посыпались деньги, — те самые сотни вперемешку с обёртками от шоколадок. Он собрал все деньги в кучку, где было не менее четырех тысяч.

Это были все деньги, которыми платил дядя Лёша Вадимке «за любовь». Вадим положил их на полку, где лежали спички, которыми бабушка зажигала лампадку. Поднял голову в сторону святого угла и впервые в своей жизни перекрестился на иконы, с которых на него строго смотрели лики святых!

В город, Вадим с матерью, приехали к часам шести вечера. Зайдя в квартиру, Вадим увидел, что в доме стало пусто, ни мебели, ни стула, даже половика у входной двери не было. Мать всё распродала! Завтра должны въехать новые жильцы. В одиннадцать дня у Вадима с мамой поезд. Они уезжают на Урал, в далекий, неведомый маленький поселок городского типа. Мать уже устроилась на работу в этом посёлке и там же ей дают комнату. Спать они легли в одежде, прямо на голый пол.Утром, перед отъездом, Вадим решил последний раз пройтись до боли в сердце близким улочкам его города. Где-то там, далеко в душе, Вадим надеялся увидеть его, того, кого он так ненавидел и к кому так привык за полтора года.

Солнце слепило, от искристого снега — было больно глазам. Вадим не успел пройти и ста метров, как увидел идущего ему навстречу дядю Лёшу. С ним рядом шёл мальчишка, — немного младше, чем Вадим. Он так же, как когда-то Вадим, забегал вперёд дяди Лёши, заискивающе заглядывал ему в глаза. И всё говорил, и говорил о чём-то. А дядя Лёша одобрительно похлопывал по спине мальчика. И вот они поравнялись на дорожке. Дядя Лёша остановился, пристально вглядываясь в лицо Вадимки — которое так сильно изменилось за последний месяц. А Вадимка уже не смотрел на дядю Лёшу, он смотрел прямо в глаза этому мальчику, уже новой жертве «добренького» дяди Лёши. Ему до боли стало жалко этого мальчишку. Он понимал, что ему уготовлено такое же будущее, что перенес сам Вадим.

Дядя Лёша как бы очнулся, взял малыша за руку, утаскивая его дальше от Вадима.

Вадим видел уходящего дядю Лёшу. Смотря ему в спину, он чувствовал, как снова появилась боль в сердце. Она щемила, она ныла, она стонала, прося мщения, расплаты.

Вадим, сколько было мочи, вдогонку дяде Лёше, закричал:

— Я мужчина, слышишь меня, гад, я всё равно мужчина! Я ненавижу тебя! Ты меня слышишь? Я мужчинааааа!

От крика, мальчик несколько раз оборачивался и изумленно смотрел на Вадима, как бы хотел спросить: «Кто ты?», «Почему хороший дядя Лёша.. ГАД?»

Дядя Лёша ускорил шаг, скрылся за поворотом, вместе с ним скрылось прошлое Вадима.

P.S. В вагоне было тепло, за окном в ночи пролетали огоньки маленьких деревень. Вадим сидел у окна, пристально вглядываясь в чёрную бездну ночи. Рядом лежала его мама, положив руку на колени своего сына. Она даже во сне боялась потерять его. Время от времени нащупывала его колени, успокаиваясь, что он рядом, продолжала мирно спать.

Вадим гладил мамину руку, а по щекам текли слёзы. Слёзы страданий и надежд!

— Мужчина я – вслух сам себе сказал Вадим! И добавил..

— Вот так!