Штефан лежал на койке и смотрел на ту самую фотографию. Ему даже показалось, что он помнит запах этой девушки, Кристины… …Тогда девушка с фотографии и его жена лежала на кровати. Волны мягких волос были разложены по подушке. Штефан только что вернулся с вахты и, лишь втянув в себя воздух на пороге комнаты, понял: эта тварь снова курила траву. Он с ненавистью посмотрел на девушку и сел в кресло напротив супружеского тогда еще ложа. – Привет, муженек! – Здравствуй, дорогая! – Как вахта? – Нормально. – А почему ты тогда такой злой? – перешла Кристина на сюсюкающий тон. – Это тебе, подарок на твои крестины! – он мрачно усмехнулся и протянул ей листок. – Не напоминай мне! – вызверилась девушка, но листок все же взяла. – Что это?! Ты.. подаешь на развод?! – Да, дорогая. – Но.. Почему?! – Я женился на прекрасном ангеле, а в кого ты превратилась сейчас? – А что такого я сделала? – Ты пьешь. – Тебе кажется! Просто я работаю со спиртосодержащими жидкостями. Девушка вскочила с кровати. Правой рукой она подергивала мочку уха. Она всегда так делала, когда врала. Ее волосы растрепались и повисли словно сорванная паутина. Впрочем, глаза она не отводила. Штефан знал: она научилась этому на исповедях. – А марихуана? – Это была просто слабость! Штефан усмехнулся. – Слабость? Ты знаешь, ко мне сегодня заходил Билл. У него очередные проблемы с рабочими. Я так устал… – Бедный мой! – девушке показалось, что он успокоился. – И знаешь, что он рассказал мне, моя любимая женушка? – Что?! – вновь насторожилась она. – Что на следующей неделе запланирован аукцион с тобой в главной роли! Что теперь скажешь? Девушка задохнулась от страха, но потом перешла в наступление. – Ты не понимаешь! – Где уж мне…, - ехидно протянул Штефан. – Ты с детства был свободен, ты мог смотреть куда хотел, и делать, что хотел. Тебе не приходилось участвовать в чуждых тебе обрядах и, прячась, читать книги. Мои родители заставляли меня верить, не спросив на то моей воли. А я хочу понять настоящую жизнь! – По-твоему настоящая жизнь – это иллюзорный мир аристократии с их оргиями и наркотиками? – Если хочешь, да! – она вскочила с кровати и стала кидать свои вещи в чемодан. – Даже освободившись от родителей, и выйдя за тебя замуж, я была вынуждена продолжать носить эти шмотки и пахать, пахать, пахать! Там я смогу не сдирать пальцы в кровь на работе. Там я буду жить, как королева и уж точно не буду носить эту ужасную одежду! – Что ж ты сделала выбор. Можешь идти. Путь свободен… Произошло все ровно год назад. В отделе браков их супружество расторгли за пять минут. С тех пор Штоф так ни разу и не встречал Кристину, хотя великолепно понимал, что девушка до сих пор где-то на корабле, если конечно не скончалась от передозировки. «Северная звезда» была настолько огромной, что можно было прожить десять лет и ни разу не встретиться с человеком, живущим на другой палубе. Штефан почувствовал, что его неудержимо клонит ко сну. После вахты всегда требовался отдых. Но в то же время какое-то беспокойство грызло мужчину изнутри. Он поднялся и походил по каюте. Выглянул в иллюминатор: вода была абсолютно спокойна. «Вот ведь странность. Вода. Мы не можем назвать это морем или океаном, потому что не знаем, где плывем. Может над Азией, может над старым руслом Днепра». – подумал старпом. – «Льды подтаяли. Путь свободен!» Вдруг мужчина насторожился. За дверью раздался еле слышный шорох. Штефан подошел к двери и прислушался. Кто-то стоял в коридоре и стоял, перекатываясь с пятки на носок. Рука моряка сжала рукоять короткого рабочего ножа. Резкое движение, дверь распахнулась и… на пороге стояла Каллиста. Глаза ее были плотно закрыты. Сквозь губы влажно поблескивали зубы. Девушка глубоко дышала – Каллиста? – Штефан коснулся плеча девушки. Та в ответ нехотя открыла глаза и вскрикнула. Потом быстро огляделась и прижала тонкие пальцы к вискам. – Что я здесь делаю? – Ты не помнишь, как дошла до моей каюты?
***
Я не помнила. Ничего не помнила. Ни как дошла до его каюты, ни что мне снилось… ничего. Немец посмотрел на меня с беспокойством, затем достал плед и накинул его мне на плечи, только тогда я почувствовала холод. – Почему так холодно? – Ты начала читать летопись? – Да, но ты не понял. Мне холодно так, как не было холодно днем. Сейчас намного холоднее. – Зачем ты пришла сюда? – Я… Я должна была что-то тебе сказать. Что-то важное. Должна. Но я не помню. Что-то не так. Что-то лучилось. Штефан усадил меня на койку, а сам отошел к книжным полкам.. коснулся пальцами книжных переплетов. Я наблюдала за ним. Он был похож на зверя. Грациозного, чуть медлительного зверя. Опасного зверя. – Черт! – он повернулся. – Я не могу заснуть, потому что меня мучило беспокойство. Теперь еще ты пришла. Что не так? Я пожала плечами и опустила взгляд. На подушке лежало фото. Все та же девушка. – Кто она? – Не важно! – Штефан зло кинул фотографию в тумбочку. Я накрыла его пальцы ладонью и заглянула в глаза. Там, на дне плескалась боль. А еще недоумение и злоба. – Ты… ты так на нее похожа. Или ты и есть она? – шепотом спросил Штефан. – Кто она? – шепотом спросила я. Но он не ответил. Его рука легко легла на плечо. Я закрыла глаза. Прислушалась к себе. Вдохнула его запах и прижалась щекой к его заросшему подбородку. Коже стало колко. Штефан усмехнулся. Его зрачки были узкими до размеров булавочного укола. Губы почти касались моих губ. И когда с них слетело одно единственное слово, мне стало жарко. Он сказал: – Кристина… В следующее мгновение в дверь забарабанили. Штефан дернулся и снова стал тем самоуверенным старпомом, что и был раньше. Он жестом велел мне сесть на кровать (интересно, когда я успела встать?), а сам открыл дверь. В каюту ворвался мужчина. На вид ему было около тридцати пяти лет и он был довольно странно одет. Черная шинель со споротыми шевронами (откуда я знаю это слово?) на голый торс, изодранные голубые джинсы и тонкие кожаные перчатки. Белые пряди опускались ниже плеч и мужчина постоянно откидывал их назад нетерпеливым жестом. – У меня сегодня ночь визитов! – сыронизировал Штефан. – Чем обязан, Юрген? – Может, сначала представишь меня леди? – откликнулся тот. Я с удивлением обнаружила, что у них обоих одинаково жесткий акцент. – Каллиста, позволь представить тебе главу исследовательского отдела, Юргена Унтергейма. А это Каллиста, она заведует библиотекой. Теперь выкладывай, что привело тебя в столь поздний час ко мне?
*** Девушка во все глаза рассматривала ученого. Его белые волосы, голубые глаза, светлую кожу. Он был светлым, альбиносом. И этот свет вдруг показался ей нестерпимо ярким. Очень ярким. Настолько ярким, что она закрыла глаза и потеряла сознание…
…Медленно и величественно плывет ледокол «Северная звезда». Темные воды расступаются перед ним, пусть даже и неохотно. И эта неохота постепенно становится все сильней. Вода словно сгущается, превращается в вязкий мед. Снег, падающий с неба, не тает. Он слой за слоем покрывает вязкую воду. И скоро уже не видно ничего, кроме этого снега. А корабль плывет себе и плывет. Люди в его чреве не подозревают, что стало холоднее. Люди не чувствую этого, а металл чувствует. Тонкий, еле заметный, если сравнивать его со слоем снега, слой металла на корме начал трескаться, слоится, крошится. Еще чуть-чуть и…
– Эй! Ты в порядке? Каллиста слышала голос Штефана, но не могла понять почему он обеспокоен. – Все нормально! – ответила она и лишь, затем открыла глаза. – Я в порядке, а вот с кораблем и, правда, что-то не то! – Откуда ты знаешь? – ученый удивленно вскинул брови. – Я видела. Я видела, что вода стала густой, а снег не тает. – Собственно я пришел сказать, что наши датчики показывают, что погода меняется. Период межледниковья кончился! – То есть снова станет холодно? – Да! Причем настолько, что я боюсь мы не сможем медиумов выпускать наружу! – Юрген покачал головой. – Eine neue Eiszeit beginnt! Черт! Как это не кстати! Но откуда об этом узнала ты? – Штефан обратился к Каллисте. – Не знаю. Просто видела. Как в тот раз с церковью. И еще… – Что?! – Я видела, что обшивка корабля на корме крошится, но… – Scheisse! – Штефан выругался и стал вызывать кого-то по рации. Юрген сел рядом с Каллистой и принялся пристально разглядывать девушку. Его взгляд скользил по высоким скулам, точеному носику, неровным кудряшкам. Жесткие пальцы, затянутые черной кожей перчатки коснулись губ. – Вы – медиум? – Я не знаю… – В любом случае, вы должны пройти обследование. – Зачем? – Техника может многое. Вдруг мы что-нибудь узнаем? Вы ведь та самая бедняжка, потерявшая память? – Потом поговорите! – Штефан накинул на себя старую куртку защитного цвета. Дежурные обнаружили дыру в обшивке. Ты была права! Неизвестно, чем это все закончится! Юрген, сколько у нас времени? – Три часа… Четыре… не больше. – Меньше. Мужчины посмотрели на Каллисту. Та смутилась, но твердо сказала: – Меньше. Два с половиной максимум. – Так. Брген, отправляйся к себе. Следи за приборами. Пока что я доверяю ей больше, чем тебе, но все же.. Связь держать будем по рации! Каллиста, ты идешь со мной! Посмотрим, то ли ты место видела. – Но… – Что еще не так? – У меня нет теплой одежды, - девушка поежилась. – Юрген, отдай ей свою шинель. Ученый ло глянул на старпома, но повиновался. Каллиста заметила у него на груди tattoo: свастика из колючей проволоки. «А что же было у Штефана? Не помню…» Юрген ушел. Штефан вытащил из шкафа старый пуховый платок и почему-то смущенно протянул его девушке. Та обмотала им шею, натянула огромную шинель. Их ждал холод.
***
Адри сидела за барной стойкой и медленно цедила мартини. В голове крутились самые обычные мысли. «Мне 27 лет. Все мои подруги уже замужем. Что поделать, среди черни популярны ранние браки. У них есть семьи. А что есть у меня? Я – глава команды медиумов. Это значит, что у меня в каюте есть телевизор и душ. По телевизору показывают старые фильмы и новости. Всего два канала. В душе не повернуться. Кошмар! Зато глава команды медиумов…» Этот бар, а если быть точнее, клуб напоминал любой другой провинциальный клуб. Старые записи, небольшой танцпол, меланхоличный бармен и никакого hi-tech. Аристократы никогда не ходили по таким местам и рабочие могли спокойно расслабится после вахты. В зальчик вошел Штефан. Его приветствовали одобрительным гулом. Немец коротко кивнул и направился к Адри. «Вот тоже интересно!» - подумала Адри. – «Капитан из аристократов. Ему ни до чего нет дела. Штефан практически решает все проблемы сам. И даже не пытается занять место капитана. Странный он все-таки!» - подумала Адриана. - Привет, Штоф! – сказал бармен. – Как обычно? - Да, спасибо! – ответил тот. – Здравствуй, Адри. - Как у тебя? – вяло поинтересовалась Адри. Перед немцем появилась кружка огненного глинтвейна. В воздухе запахло корицей, приятно раздражающей обоняние. - Странно…, - не совсем верно по правилам языка, но верно по смыслу ответил Штефан. - Что-то с новенькой? - Опять мысли читаешь? - Нет, но она меня тоже интересует… - Похоже Каллиста и правда медиум. - С чего ты взял? - Она предсказала похолодание. Увидела повреждения в обшивке. - Это еще ни о чем не говорит. - Может быть. Но она так похожа… - Ты тоже заметил? - Я заметил в первую очередь – Штефан выделил интонацией первое слово и горько усмехнулся. Втянув узкими губами первый глоток, он почувствовал, как горячая жизневозрождающая жидкость пронеслась по пищеводу и тягостные воспоминания уже не были такими тягостными. - Каллиста очень похожа на Кристину. - С чем это может быть связано? Что ты помнишь про Кристину? Она вообще жива? - Не знаю. Мы плывем уже пять лет. Во второй год плаванья один из медиумов почувствовал источник энергии. Мы обнаружили монастырь. Я не знаю, как эти люди выжили… Никто из них не захотел плыть с нами. Монашки сипуганно прятались по кельям, а батюшка кричал что-то на непонятном мне языке. Потом я уже узнал, что на русском. Когда мы отплыли, у себя в каюте я обнаружил девушку семнадцати лет. Она умоляла меня не выдавать. Через два месяца мы поженились и лишь тогда я узнал, что она не послушница, а монахиня. Веселая первая брачная ночка. - Бред какой-то! – пробормотала Адриана. – Знаешь что, мне кажется стоит отправить ее к Юргену! - Хм, - Штефан усмехнулся. – В погоде Каллиста разбирается явно лучше Юргена. Впрочем, посмотрим. Внезапно Адри нахмурилась. В клуб вошла Кайли. Одета она весьма простенько, да и вела себя скромно. Молодежь с интересом уставилась на нее, а более взрослые (к ним относилась и Адри) косились с неодобрением. - Эта-то что здесь делает? – поинтересовался Штефан - Любовника ищет! Любит мальчиков из наших, - процедила Адри. - Может, самое время для танцев? Старпом кивнул парню, ставящему музыку. Да-да, простые тоже танцевали. Но они относились к танцам совсем по-другому, не так как аристократы. Чернь считала танцы искусством и на танцпол выходили только мастера. Зазвучала вкрадчивая медленная музыка. Штефан подошел к Кайли и жестом предложил ей присоединится к танцующим. Та что-то попыталась сказать, но старпом жестом велел молчать. Они вышли на танцпол. «Хорошо смотрятся вместе!» - подумала Адриана. – «Вот только что задумал Штефан?» Штефан же элегантно вел партнершу, еле заметными движениями направлял девушку. Пары стояли в круге. Тела тесно прижимались друг к другу. Музыка неспешными шагами приближалась к припеву. - Dornentanz! – выдохнули мужчины и резко отстранились от девушек. Те шагнули в центр круга и, переплетя руки, пошли по часовой стрелке. Кайли сначала растерялась, но потом почувствовала музыку. Спустя мгновение два круга снова распались на пары. Свет почти погас и видны были только силуэты танцующих. Девушки играли недотрог, пытаясь освободиться, мужчины наоборот стремились к более тесным объятиям. Второй припев. - Dornentanz! Все закрчивается сильнее и быстрее. Ловишь дыхание и поцелуй. В темной комнате и неизвестно с кем. Зажегся свет. Кайли с удивлением обнаружила, что целуется со Штефаном. - Адьес, мадемуазель! – галантно проронил старпом и вернулся к Адриане. Парочки разошлись. Надо ли говорить, что все это были супружеские пары. Кайли осталась стоять на танполе, а потом, опомнившись, быстро вышла из клуба. - И что? – спросила Адри. - По крайней мере сегодня она ушла ни с чем! – ответил Штефан. – а насчет Каллисты, пожалуй, ты права. Пусть ее Юрген осмотрит. Может, что хорошее скажет…
***
Меня знобило. Я села на кровать и закуталась в одеяло. Госопди, почему же там так холодно? Там, снаружи? Матросы все сделали быстро, мы и правда обнаружили брешь в обшивке. Пока ее заделывали, я старалась не смотреть на Штефана. На него даже просто смотреть было холодно. В тонкой куртке и без головного убора он помогал матросам и не обращал никакого внимания на меня. Я отошла к лееру. Вода и правда казалась густой. И снова легкое помутнение. Я чувствовала чужую тоску, дикую темную нереально злую тоску. Кому-то на ледоколе было так плохо, что в пору было завыть. Секунду и все прошло. Но мне этого хватило. Мы еле-еле уложились в срок. Одни час, тридцать девять минут. Ровно столько прошло с момента нашего выхода на верхнюю палубу. Один час, сорок минут и температура опустилась до минус восьмидесяти. Ровно за одну минуту мы успели уйти. Штефан проводил меня до библиотеки. Я все равно сейчас не усну. Не до этого. Летопись что ли почитать?…
…Теперь разрабатывается операция по исследованию заброшенного ледокола. Первая экспедиция принесла удивительную информацию. Корабль абсолютно цел. Более того, один из генераторов продолжал работать с тех самых пор, как корабль покинули люди. Сейчас планируется перегнать корабль ближе ко входу в убежище, благо глубина воды позволяет. Работы по восстановлению обшивки, верхней палубы иллюминаторов и прочего ведутся полным ходом. Возобновилась работа корабельной теплицы, хотя ее вернее назвать корабельной плантацией. По слухам, там раньше даже был уголок, где выращивали марихуану для аристократов. Стоила она конечно баснословных денег, но аристократы любят все натуральное. Постепенно на ледокол перебираются ученый. Корабль может стать постоянным местом обитания. Все население убежища спокойно разместится там. Совет ученых пригласил аристократов на совещание, в ходе которого было решено отправиться в плаванье. Погодные условия соответствуют обычной зиме. Льды дробятся, когда ледокол был в движении. К тому же есть надежда, что кто-то выжил, кроме нас. К сожалению, недавно на корабле случился несчастный случай. Суеверные матросы сразу заговорили о том, что это дурной знак. Один из техников пропал. О нем не было ни слуху ни духу три дня. Сегодня его нашли. Такое ощущение, что кто-то содрал с него кожу. Впрочем крови было мало, так как тело нашли на верхней палубе и за ночь оно успело замерзнуть. Кое-кто из ученых утверждает, что на корабле кто-то есть. Уж не знаю, чем это вызвано, вполне может статься, что и наркотиками или чем-то похлеще. Через полгода мы выходим в плаванье. Я не знаю, что нас там ждет. Может быть «Северная Звезда» приведет нас к спасению, может к гибели. Кто знает? Убежище запечатано, но не факт, что мы успеем до него добраться. Совсем не факт.
Хм… Звонит кто-то? - Алло! - Каллиста, ты где сейчас? - В библиотеке, Штефан. Что-то случилось? - Да вроде бы пока что нет. Сейчас за тобой зайдут, – голос его чуть дрогнул. – Ты не волнуйся, это из отдела исследований. Ты должна пройти обследование. Его проведет Юрген, тот парень, что сегодня был у меня. Помнишь? - Да, конечно. - Не волнуйся. Это обычное обследование! Черт, меня вызывают по параллельной линии. Пока. Чем дальше, тем больше он мне нравится! Забавно! Впрочем, нет! Монахиня не должна об этом думать! Хотя… Я не чувствую себя монахиней. Я говорю об этом абсолютно сознательно. Та девушка в видении (будем называть это так!) была несомненно мной, она молилась, она верила, она испытывала трепет перед иконами. А я нет… Молчаливый молодой человек в черном мундире показал мне дорогу, и я наконец-то добралась до лаборатории. Стерильное ослепительно белое посещение было жарко натоплено. Кожа под шерстяным свитером моментально покрылась потом. Виски взмокли. Прямо на столе сидел Юрген. Видимо ему тоже было жарко, и он расстегнул рубашку. В руках его была папка, ученый задумчиво перебирал документы. – Здравствуйте Юрген! – пролепетала я. – Привет Каллиста! Наконец-то Штоф прислал тебя! – он улыбнулся. – Начнем с тестирования организма. Меня просветили какими-то лучами, взяли соскоб и анализ крови. Зачем-то срезали прядь волос. При этом Юрген покачал головой. – Что-то не так? – обеспокоилась я. – Когда тебя нашли, у тебя были длинные волосы. Но они вмерзли в льдину, и их пришлось обрезать! По волосам многое можно определить, а теперь мы сможем узнать о твоей жизни лишь за последний год… Юрген просмотрел отчет, выданный ему компьютером, и удивленно хмыкнул. – Продолжим, - он скинул халат и рубашку, но оставил перчатки. – Что ты помнишь? – Лишь обрывки, - больше всего мне хотелось последовать его примеру: кой черт здесь так жарко?! – Хорошо. Попробуем на ассоциациях. Война? – Первая, вторая, Мировая, Региональные войны. – Церковь? – Служба. Свечи. Отец Феофан. – Отец Феофан? – Духовный наставник. – Духовный наставник? – Не знаю… – Брат? – Не знаю. – Сестра? – Кристина. – Кристина? – Блудница, монахиня-растрига. – Красота? – Духовная, божественная, телесная, книжная. – Любовь? – Разделенная, неразделенная, счастливая, несчастная, извращенная… – Хватит. Ассоциации работают. Хотя мне теперь интересно, кто такие отец Феофан и сестра Кристина, – Юрген черкнул что-то в блокноте. –Покажи-ка мне свои зубки! – Я вам не конь! – но рот все, же открыла. – И пословицу знаете! – весело констатировал ученый. *** Юрген машинально делал свою работу. Он улыбался девушке, шутил, но чем дальше он осматривал ее, тем сложнее вырисовывалась картинка. Девушка была абсолютно здорова, внутренние органы и анализ крови не показывали никаких отклонений. Ученый поблагодарил девушку, проводил ее до выхода из лаборатории и вернулся в свой кабинет. Там он снял перчатки и тщательно вымыл руки. Юрген знал за собой этот грешок: излишняя чистоплотность, даже брезгливость. Каллиста как и большинство людей на корабле казались ему грязными, но он научился сдерживать себя и свои порывы. Переодевшись он сел к компьютеру. «Как странно! Всегда, когда начинается кризис в обществе, происходят открытия, изобретательская мысль работает в ускоренном режиме…» - пальцы ученого бегали по клавиатуре, датчики попискивали, на экране появлялись рисунки, диаграммы. – «Почему наши техники смогли создать качественно иной компьютер только тогда когда от него зависела судьба нашей цивилизации? Ведь только с помощью этой техники мы можем рассчитывать погоду, направление движения, мутации и другую информацию! Что за…» Мерная мысль Юргена дала сбой. Ученый в недоумении уставился на экран компьютера. То, что он увидел, поразило его настолько, что рука сама потянулась к рации: - Штефан, у меня для тебя новости!…
Postscriptum:По просьбам трудящихся..)
| 
Администрация // Объявления
