Внемли голосу древних,
Историям зодчих,
Чьи песни и саги прошли сквозь века.
В тех свитках нетленных
Бессонные ночи
И мудрости кладезь в красивых стихах…
* * * *
Монолог князя, уходящего в поход,
На битву с ворогом иноземным…
Осенним утром снег кружится
И листья водят хоровод,
А над безоблачной зарницей
Алеет пламенный восход
Она беспечна и нежна,
Моя прекрасная княжна
Марина!
В зареве восхода
Прекрасен лик её и стан,
Вложила щедрая природа
В неё и мудрость и талан.
Пьянит, чарует её голос,
А жесты плавны и нежны.
На грудь её спадает волос,
В глазах - так много глубины
И мудрости, печали полной,
И сокровенной чистоты.
И я тону в глазах бездонных,
Когда со мною рядом ты…
Марина, ангел во плоти,
Мила ты телом и душою,
Я так люблю тебя, не скрою!
И мне покой не обрести…
Я так хочу тебя обнять
И ощутить с тобой блаженство,
И, упиваясь совершенством,
Твой дивный облик созерцать…
Но нет,
Коварный рок жестоко
Разъединил с тобою нас!
Как есть мы - дети злого рока!
И в этот предрассветный час,
Когда душа к тебе стремится,
Уносят кони меня вдаль.
Пылает алая зарница,
В душе - истома и печаль.
А суждено ли мне вернуться
Из этой битвы роковой?
И снова кони встрепенутся,
Когда дружина примет бой.
И полыхнут лучи восхода
На копьях, латах и щитах.
И заалеют кровью воды
Реки,
В лазурных берегах…
И, коль не стану волчьей сытью,
Я вновь вернусь к тебе, мой свет.
Мы, словно связанные нитью,
Мне без тебя покоя нет!
Марина, милое созданье,
Ты Божий дар в моей судьбе!
Все мысли, чувства и желанья
Безмолвно тянутся к тебе…
* * *
Боярин Данелий и княжна Марина…
Боярин:
Княжна, уж месяц на исходе,
А от дружины нет вестей.
И ходит слух в честном народе,
Что князь погиб…
Твоих очей
Огонь
Печаль слезой затмила.
Героем пал он на войне.
Княжна! Прекрасная Марина!
Открой же своё сердце мне.
Его вернуть нельзя,
Но можно
Любовь другому подарить.
Надежду я таю тревожно,
Что ты сумеешь полюбить
Меня!
Я так богат и статен,
Что люд забудет о молве.
Скажи, ведь я тебе приятен?
Открой же свою душу мне…
Княжна:
Да полно Вам, боярин, тешить
Себя надеждою пустой.
Людской молве не нужно верить.
Я знаю: светлый князь живой!
Сегодня белая голубка
Несла рябины спелой гроздь,
И ощутила я, как будто
Он жив! А Вы здесь - только гость…
И он вернётся скоро, знаю!
Был вещий знак дарован мне!
С глубоким трепетом мечтаю
Об этом сокровенном дне,
Когда припасть в слезах смогу я
К его усталому плечу!
О Боже! Как его люблю я!
Как я его вернуть хочу!
Боярин:
К чему надежд пустых услада?
Он не вернётся никогда!
Надеждой тешиться не надо,
Ведь пролетят твои года,
А с ними молодость с красою
Уйдут навек в небытие.
И ты останешься вдовою
С бедой своей наедине.
Ты, как цветок, одна увянешь,
Погибнешь с глупою мечтой.
Сама с собой глаголить станешь,
Но не вернётся он домой.
Лишь я любовию своею
На сердце раны исцелю.
Марина, будешь ты моею?!
Я лишь тебя одну люблю!
Княжна:
Жестоки те слова, боярин,
И не учтива речь твоя!
Ты моё сердце больно ранил.
Как я могу любить тебя,
Коль твои помыслы ничтожны,
Столь откровенны и просты?
Прости, боярин, как же можно?
Не постыдился даже ты
Того, что срок прошёл короткий,
Как светлый князь ушёл в поход!
А ты же, змей, был нравом кроткий
И ждал, когда мой князь уйдёт,
Чтобы войти в его обитель
И соблазнить его княжну!
Коварный подлый искуситель!
Ступай же вон отсюда! Ну!
Боярин:
Княжна! Постой!
Княжна:
Молчи, постылый!
Ступай немедля прочь отсель!
Иль ты желаешь, чтоб делила
С шакалом я свою постель?
Не трать усилия впустую!
Я знаю, светлый князь придёт.
На твою голову дурную
Рука возмездия падёт…
* * *
Вечер после сражения.
Смеркалось. В зареве заката
Пылали яркие костры.
Боль, кровь и смерть – вот есть расплата
Жестокой алчной игры,
Что называется войною.
Но враг повержен и разбит…
Омыто поле алой кровью,
И ворон в зареве кружит.
Под вечер выросли курганы
И погребальные костры.
И только сосны великаны,
Столь молчаливы и мудры…
Они могли поведать много,
Но лишь молчание хранят.
На всё на свете воля Бога.
Живые плачут и скорбят,
В душе погибших вспоминая
И воздавая честь живым,
Доспехи битые латая,
Глотая скорбь и едкий дым.
Князь был задумчив и печален.
Давно устав от ратных дел,
Тоской, смятением подавлен.
И, проклиная свой удел,
Писал письмо своей любимой,
Без коей он не мыслил жить.
Но он вдали, судьбой гонимый…
Чтоб расстоянье сократить,
Хотя б на миг, писал он строки,
Что рождены самой душой.
Князь:
Марина, враг разбит жестокий,
И возвращаюсь я домой.
Но и победа мне не в радость,
Покуда ты так далека…
Я помню тех мгновений сладость:
В моей руке твоя рука…
Мы снова будем вместе, знаю,
Растает прошлое, как дым!
О, как сегодня я мечтаю
Согреть тебя теплом своим,
Припасть к твоим устам устами
И усладиться красотой!
Но расстоянье между нами…
И я уже в пути домой…
Омыты руки алой кровью…
Всё! Хватит смерти и войны!
Я так хочу побыть с тобою
Среди покоя, тишины…
Я так хочу вернуть те ночи,
Что были так полны огня!
Я так хочу взглянуть в те очи.
Они - загадка для меня…
Твоё горячее дыханье
И аромат твоих волос
Даруют мне воспоминанья,
Что не обходятся без слёз…
И плачу я, когда сжимаю
Платочек, вышитый тобой…
И аромат его вдыхаю…
Марина, где ж ты, ангел мой?
Светлейший князь заветный свиток
Вручает верному гонцу.
И слёзы лились по лицу,
Когда гонец умчался прочь
В глухую ночь.
И князь без сна
Вкушал один хмельной напиток,
Обрекши дух святой на муки.
И заглушить ту боль разлуки,
Никто не в силах был помочь…
* * *
Гонец скакал и днём и ночью,
Короткий делая привал.
Он мало ел и мало спал,
Спеша доставить донесенье,
Чтоб получить благословенье
Княжны,
Узрев её воочию.
Гонец спешил, что было мочи.
Коня чуть было ни загнал…
* * *
Боярин Данелий, слуга Назарий и гонец…
Слуга Назарий:
Данелий, смилуйся, боярин!
И слово молвить прикажи.
Повержен князем был татарин,
И светлый князь доселе жив!
Гонец принёс благие вести,
А так же свиток для княжны…
Боярин:
Что? Провалиться б мне на месте!
Мне эти сведенья нужны!
Позвать мне писаря! Скорее!
Тот свиток надо подменить!
Гонца принять! Кормить сытнее!
И больше винами поить…
Тем же вечером…
Был тот приказ исполнен споро:
Гонец усажен был за стол,
Ел, пил вино, и очень скоро
Забыл, зачем сюда пришёл…
Отяжелели веки, что-то
Слипались сонные глаза,
Совсем замучила зевота.
И он уснул, забыв отдать
Княжне свой свиток драгоценный,
Что прежде бережно хранил.
И сон его сманил забвенный.
Чело на стол он уронил
И захрапел лицом в салате,
Отдав себя всецело сну…
Но тут подкрался кто-то сзади
И тихо свиток потянул,
Изъяв его из рук хмельного
И крепко спящего гонца…
Эх, изловить бы подлеца,
Да только стыдно молвить слово…
А в белокаменных палатах
Уж новый свиток был готов.
Гонцу вручён без лишних слов
Фальшивый свиток, как расплата
За ту доверчивость, беспечность
Наивность, глупость, наконец,
Что проявил в тот день гонец!
Жалеть о том он будет вечность…
* * *
Наутро, мучаясь похмельем,
Гонец предстал перед княжной,
Вручив заветный свиток свой.
Гонец застыл с благоговеньем.
Он ждал, как мило воссияет
Лучами радости княжна!
Но отчего ж она грустна
И скорбь её переполняет?
Княжна:
Так это правда! Князь погиб!
Но я тому не смела верить.
Судьбы коварной злой изгиб
Закрыл навечно в счастье двери…
Перед глазами всё плывёт,
И меркнет свет перед очами…
Уж не согреет он речами,
Уж не растопит в сердце лёд…
Княжна рыдала.
Свиток скорбный
Безвольно выпал из руки.
И ужас боли и тоски
Глаза княжны тотчас наполнил.
И в скорби горестных безумств,
Как птица белая крылами,
Княжна всплеснула тут руками
И на пол рухнула без чувств…
* * *
Боярин Данелий и слуга Назарий…
Боярин:
Ну, как княжна? В себя приходит?
Не просто было перенесть
Удар судьбы,
Дурную весть!
Но каждый что-нибудь находит,
Когда теряет прежде что-то…
Так пусть она найдёт меня!
Я окружу её заботой,
И на исходе сего дня
Она поймёт, кто ей дороже.
Я стану ближе и родней.
Княжна раскается.
Негоже
Вон прогонять своих друзей
И друга называть шакалом!
Попомнишь ты ещё, княжна!
Другие скоро времена
Настанут!
Я здесь править балом
Стану!
Князь же не придёт.
От рук убийцы он падёт,
Напившись смертного дурману…
Ты позаботишься об этом,
Назарий,
Преданный слуга?
Коль не сумел от рук врага,
Князь смерть сыскать, так с белым светом
Проститься он от рук твоих!
Ступай!
Верши расправу всуе!
Ночь на исходе. Ветер стих,
Суля затишье перед бурей…
* * *
Назарий и Князь…
Пробравшись ночью в стан дружины,
Переодевшись босяком,
Назарий ждал,
Своей личины
Стараясь не раскрыть при том.
Он был, как лис, хитёр, проворен,
Жесток, бесстрашен, словно волк,
Как змий, спокоен, хладнокровен.
В людских интригах зная толк,
Он, затаившись, ждал смиренно,
Когда покинет князь шатёр,
Чтобы тайком, как подлый вор,
Войти в обитель незаметно,
Но время шло. Луна в зените.
И вот покинул князь обитель.
Назарий случай улучил
И тихо внутрь проскочил.
А там своя рука- владыка,
Покуда ты в шатре один,
И он не мешкал!
До седин,
До боли сдавленного крика
Обидно видеть, как подлец
С вином бочонок отворяет
И смертоносный яд всыпает
В вино!
Коварный сукин сын!
Во поле горлица вскричала.
Назарий руки потирал
Самодовольно.
Он не знал,
Что смерть его сперва избрала.
И на пороге князь возник,
Насупив брови недовольно.
Назарий сразу как-то сник
И сжался в ужасе безвольно…
Князь…
Что ищешь ты в моём шатре,
Босяк?
Какое зло свершаешь?
Ответь, иль утром на заре
Ты тяжесть розг сполна узнаешь
Или простишься с головою!
Князь меч булатный обнажил.
Назарий взвыл что было сил.
Назарий…
О, княже! Сжалься надо мною!
Ведь я холоп, ведь я – слуга.
Не волен я в своём решенье -
Могу в любом узреть врага,
Лишь по хозяина веленью.
Я волю не свою вершил.
Данелий! Вот твой враг! Не скрою:
Он хочет, чтобы я убил
Тебя.
И вот я здесь - перед тобою.
Но отпусти меня, молю,
Не поступай так бессердечно!
Я жить хочу! Я жизнь люблю!
Я в скит уйду отсель навечно…
Князь…
Ну что ж, иди,
Но не забудь про обещанье
И имя Господа блюди,
Вкушая глад и боль в скитанье.
Но, коль вернуться ты решишь,
Не жди добра! Не жди пощады!
Коль злое дело ты вершишь,
Тебе нигде не будут рады…
Откинув полок у шатра,
Поворотился князь спиною,
Освобождая путь изгою
На волю, где шумят ветра.
Но хитрый лис Назарий споро
Решил иначе сей вопрос
И за спиной, как подлый пёс,
Достал кинжал - оружье вора.
Метнулся он, занёс кинжал,
Заржали нервно в стойлах кони…
Но светлый князь, как будто знал
И меч сжимал в своей ладони.
Удар в запястие убийцы -
Кинжал свой бег остановил.
И князь Назария пронзил
Мечом, карающей десницей!
Сорвался с губ предсмертный стон,
Пронзила лик гримаса боли.
И взгляд Назария наполнил
Священный ужас!
Наземь он
Упал бессильно и безвольно
И, умирая, прохрипел.
Назарий:
Светлейший князь! О, как же больно!
Я с малых лет нужду терпел
И был боярину холопом.
Я был рабом. Я был слугой.
Но в мире алчном и жестоком
Ни разу не был я собой.
Всю жизнь вершил чужую волю
Под страхом розг и батогов.
Видать, мой жребий был таков,
Но обрету теперь я волю,
Покинув смертное начало,
Шагнув в бессмертие душой.
И лишь теперь я стал живой,
Мне смерть свободу даровала!
Назарий умер, и застыла
Немая боль в его глазах.
И вдруг улыбка на устах
Лицо внезапно озарила.
Не будет он служить рабом
Скупому барину в угоду.
Он настоящую свободу
Обрёл, усопши вечным сном…
* * *
Боярин Данелий и княжна Марина…
Данелий:
О, не печалься, ясный свет,
Не убивайся понапрасну.
Пойми, Марина, жизнь прекрасна!
С тобою больше рядом нет
Того, что был тебе так дорог,
Что был желанен и любим…
Поверь, мы все о том скорбим.
Путь жизни был его не долог,
Но он свершил немало дел,
Что сквозь века воспеты будут.
Его потомки не забудут,
Но он погиб от вражьих стрел.
Прими сие, как есть: смиренно.
Знать, такова его судьба.
Ничто: ни скорбь и ни мольба
Назад вернуть его не в силах.
К чему рыдать самозабвенно?
Обсохнут слёзы на глазах.
Он в наших мыслях и сердцах!
Пускай же спит в сырой могиле.
Но ты ещё так молода,
Красива, чувственна, прекрасна!
Не трать же молодость напрасно,
Ведь пролетят твои года.
И ты останешься одна
С несчастной, горестной судьбою,
Сварливой сделаешься, злою,
И будет жизнь твоя скучна…
Или подашься в монастырь,
Ища души успокоенье.
И только там придёт прозренье,
Что всё тщета и хочешь ты
Любовь дарить и быть любимой!
Пойми же это, я прошу.
К чему страдать судьбой гонимой,
Ведь я тебе преподношу
Любовь и жизнь, и состоянье?
Всё брошу я к твоим ногам!
И даже жизнь свою отдам,
Чтоб прекратить твои страданья!
Княжна Марина:
Уймись, боярин, я прошу,
И не трави больную душу.
Мне очень больно это слушать.
Я за себя сама решу:
Кого любить и ненавидеть,
Кого презреть иль почитать.
И твоей воле не бывать.
Я не желаю тебя видеть.
Данелий:
Но нет, не хочешь ты добром
На зов души моей ответить!
Так будешь гнить до самой смерти
В своих покоях под замком,
Покуда разуму не внемлешь,
Свою гордыню не уймёшь!
Но, если вовсе не приемлешь
Мою любовь, ты здесь умрёшь!
И громкий стук дубовой двери
Лишь подтвердил его слова.
Ничто: ни слухи, ни молва
Его ничуть не волновало.
Он был богат и твёрдо верил,
Что всё и вся в эго руках.
Огонь горел в эго глазах.
Княжна беспомощно рыдала…
* * *
Светлейший князь домой спешил.
Вторые сутки без привала
Дружина, не жалея сил,
Шагами вёрсты отмеряла.
Лишь становились на ночлег,
Но утром, с первыми лучами,
Они рассвет уже встречали
В пути.
И мягкий рыхлый снег
Скрипел устало под ногами.
Промозглой осени каскад
Им нёс то снег, то дождь, то град
И сёк холодными ветрами.
Но люди шли, забыв усталость,
Сквозь непогоду и пургу,
Забыв про боль, забыв про жалость,
Лишь ноги путались в снегу.
* * *
А в это время под замком
Княжна томилась во светлице,
Как в белокаменной темнице.
Укрывшись шёлковым платком,
Она в отчаянье рыдает,
Но и отчаянью предел
Однажды всё же наступает.
Боярин не уразумел
Того, что жизни есть дороже:
Свободной птицей рождена
Была великая княжна
И в клетке жить она не сможет.
Так и случилось. С видом гордым
Княжна шагнула на балкон.
Струился колокольный звон,
И неба высь была бездонна.
Воззрившись взглядом непокорным
В манящий высью небосклон,
Княжна отвесила поклон
И наземь бросилась с балкона.
Князь возвратился слишком поздно,
Когда сие произошло…
Объяв ладонями чело,
Как дикий зверь взревел он грозно.
Припал к безжизненной, желанной
И, как ребёнок, зарыдал.
Он нежно на руки поднял
Любимой тело бездыханно,
И внёс Марину во дворец,
И уложил её на ложе,
И прошептал: « Постой, подлец
Данелий! Ты уйти не сможешь
От платы за свои грехи!
Из-под земли тебя достану
И порублю тебя в куски!
Пусть палачом тем самым стану,
Но ты умрёшь от рук моих!»
Тут князь припал к устам любимой
И, жаждой мщения гонимый,
Ушёл, слёз не стыдясь своих.
* * *
Данелий спал.
Ни сном, ни духом
Ничуть не ведая о том,
Что приключилось ясным днём
Или, точнее, этим утром.
И видел он десятый сон,
В котором мнил себя героем.
Волхвы, шагая шатким строем,
Неровно пели в унисон,
Превознося ему хвалебны
В прекрасном том десятом сне.
А он, смеясь, топил в вине
Свой ясный ум.
Но сон волшебный
Внезапно грубо прерван был
Могучим криком молодецким.
Проснувшись вмиг, движеньем резким
Боярин на ноги вскочил
И обомлел.
И стал, как мел,
Увидев князя пред собою.
И слово молвить не посмел,
Лишь в ноги рухнул головою
И застонал.
Но медлил князь.
Лишь оттолкнул ногой брезгливо
Данелия. И тот стыдливо
Поднялся на ноги, крестясь
И причитая: « Не губи!
Виновен я, вину не скрою,
Но в мире преданней слуги
Не сыщешь ты, клянусь главою!
Я за тебя и жизнь отдам!
Я за тебя в огонь и в воду!
Я положу к твоим ногам
И состоянье и свободу,
Но не губи!»
И ниц он пал,
И обхватил чело руками.
Но светлый князь свой меч достал
И тихо молвил: « Между нами
Лежит тяжёлый груз вражды.
Уже не будет примиренья -
И в клятвах лживых нет нужды.
А моё сердце жаждет мщенья!
Ты ж, ядовитая змея,
Сейчас простишься с головою.
Почувствуй холод острия,
И да прибудет Бог с тобою!»
И взмах клинка закончил спор,
Лишь голова с плечей слетела.
А обезглавленное тело
Упало на пол.
Подлый вор
Уже плести интриг не будет,
Лишившись жала своего.
И никого уж не погубит
Коварство гнусное его.
* * *
Вечером того же дня
Смеркалось.
Безутешный князь
Сидел один, мрачнее тучи.
А за окном последний лучик
Отбросил солнца диск, смеясь,
И заалел за горизонтом.
Как будто в шутку, так, слегка
Раскрасил в небе лучик солнца
Кровавым цветом облака.
Колокола надрывно пели,
Беседу меж собой ведя.
И угли медленно горели
В камине каменном, чадя.
«Да отчего ж такая скука?
Пролили крови мы сполна! –
Вскричал великий князь. – А ну-ка,
Внесите хмельного вина!
Но не из винных их подвалов,
Здесь гнусным ядом всё смердит.
Здесь всё пропитано обманом,
А над палатами кружит
Властитель судеб – чёрный ворон.
Плохие нынче времена
Настали.
Каждый яду полон.
Внесите хмельного вина
Да из походного запаса:
На ратном поле меньше лжи.
Несите дичь, несите мясо,
Тоску разгоним! Освежим
Весельем душное пространство!
Печаль развеем мы игрой.
Благословенно нынче пьянство!
Долой тоску и грусть! Долой!
Но князь не ведал: то вино,
Что в поле душу согревало,
Уже отравлено давно -
И вот пора его настала.
Наполнен кубок роковой
Несущим смерть, пьянящим зельем.
Звучала лютня, пел гобой,
Но только не было веселья.
И вся унылая гульба
Напоминала панихиду.
Тут князь поднёс вино к губам,
Пытаясь горечь и обиду
Единым залпом заглушить.
Опорожнил хмельную чашу,
Но боль вином не остудить.
В угаре пьяном жизнь не краше,
Но лишь больнее оттого,
Что зелье разум затмевает
И боль в душе испепеляет
От мук уставшее нутро.
И яд в младую кровь проник -
Взор затуманился слезами,
А пред уставшими глазами
Зловещей смерти лик возник.
Безмолвен призрак смерти был,
Лишь поманил к себе рукою.
Кивнув устало головою,
Князь встал и лёгкость ощутил.
И всё ему казалось сном.
Великий князь шагнул несмело.
Его безжизненное тело
Так и осталось за столом
Сидеть бессильно и безвольно,
А дух его свободен был.
Народ всё пел и вина пил,
Казался люд вполне довольным.
Вкушая доброе вино,
Не ведал люд,
Что князь от мук освободился
И с грешным миром он простился
Давным-давно…
* * *
Эпилог…
Сия история свершилась
Немало дней тому назад.
Коварство гнусное творилось,
И зло не ведало преград.
Но сердце чистое сильнее
Коварства подлого лжеца.
Ждёт наказанье подлеца,
Коль он того не разумеет.
Лишь для любви преграды нет -
И смерть ей тоже не преграда.
Когда надежды гаснет свет,
То вера – высшая отрада.
Уроки прошлого усвой
И сердца голосу внемли:
Своё земное счастье строй
Не на коварстве – на любви.
|
Библиотека // Объявления