И вот я решил-таки написать вторую прозу. Вторая проза – это вам не первая. Она более требовательна ко мне. Она бесится внутри, кричит: думай! думай! я не как все! Конечно, дорогая, ты не как все. Всегда была не как все. Ты была как я. Даже когда мы были незнакомы.

Спустя год я понял, что сны заводят слишком далеко. Книжный магазин – это хорошо, но читать все книги, которые продаешь – нельзя. Не нужно. Зачем? Это дает питательную почву и так далее по тексту, умный мужик Веллер все же. Год меняет многое. Я бросил читать и успешно забыл все книги мною пролистанные. Я сменил работу, место жительство и хобби. Теперь я коллекционирую кадры. Я снимаю их сам, выдергиваю из любимых фильмов, печатаю и развешиваю по стенам своей маленькой квартирки. А потом стою и разглядываю их. И однажды на каком-то отпечатке я разглядел тебя. Ты была как я.

Знаешь, мы всегда любили друг друга – даже когда любили других, мы искали в них наши черты. Это как раз особенности второй прозы. Вариантов много – и все неправильные. Не садись играть, закатав рукава. Шулера, они разденут тебя, оставят ни с чем, у них даже фишки меченные, чтобы, не дай бог, у тебя не осталось ни одной.

После аварии у меня на лице остался шрам. После аварии я изучил свой город вдоль и поперек. После аварии я познакомился со всеми барменами во всех заведениях, на которые мне хватало финансов. После аварии я жил здесь еще год. А потом уехал. В твой город. Я еще не знал, что он твой, но не зря же мне всегда так хотелось там побывать.

Тяжело искать, если не знаешь, кого ищешь. А когда появляется подсказка – в виде фотографии – легче, но все равно тяжело. Тем более я не мог вспомнить, откуда этот кадр: из фильма, из моей мыльницы, из Интернета? Кусочек людной улицы, которая могла находиться в любой точке планеты. И там ты – смотришь в объектив. Лицо серьезное, а глаза ласково улыбаются. Совсем небольшого роста.

Теперь я понимаю, что вторая проза – она и есть вторая. Вторичная. А чего еще от нее ждать? Увидел девушку мельком, влюбился и начал ее искать. Сколько уже таких сюжетов мы видели? Но мне-то интересно, и это, видимо, важнее. Важно, чтобы вторая проза не кончилась так, как первая, чтобы она продолжалась. Хэппи-энд неуместен на голливудских экранах, мы кричим: безвкусица! какие еще победы добра во времена постмодерна! Но в жизни мы только его и ждем. Кто захочет, чтобы главные герои погибли, причем как-нибудь крайне нелепо – по законам жанра?

После аварии мне часто изменяет память. Она всегда оставляла желать лучшего. Но если раньше я помнил то, чего не было, то теперь я забываю то, что случилось. Вот и сейчас я никак не могу оживить воспоминания: как я тебя нашел? Нашел же как-то… Поэтому проще думать, что ты была всегда. Всегда была как я. А я как ты. Или наоборот.

У меня есть привычка записывать важные вещи на сигаретных пачках, но сигареты заканчиваются, пачка летит в урну, покупается новая. Часто это можно расценивать как начало новой жизни, необремененной прошлым.

Ты говоришь, что, забывая, я теряю себя. А вдруг нахожу? – ты думала об этом? Я был бы рад, если бы ты попробовала хоть раз забыть вместе со мной. Но ты упорно держишься за прошлогодние фотографии, старые записи в телефонной книге, контакты, которые никогда уже не выйдут на связь. И ворочаешься по ночам, вздыхаешь во сне. А я смотрю на тебя и грущу.

После аварии я стал совсем мало спать. Я всю ночь брожу в полутьме, курю у окна, пью чай, ложусь – только увидев рассвет. И поднимаюсь через пару часов – чтобы сварить тебе кофе. Кстати, это ты меня научила, во всех прошлых жизнях я довольствовался растворимым.

Ты уходишь на работу – множить царапинки на своей памяти, а я остаюсь дома – забывать и ждать тебя. Пить чай. Курить.

После переезда в твой город я всегда остаюсь утром дома. Мне трудно понять, как я зарабатываю на жизнь. Да я об этом и не думаю, просто иногда ухожу по делам, а потом в бумажнике оказываются деньги. Мне гораздо интереснее думать о тебе. И завешивать теперь уже твою квартиру кадрами. Только сейчас на всех кадрах ты. Я очень боюсь забыть тебя, поэтому все время помню. Думаю: не сходить ли в магазин? – и помню тебя. Решаю, что надеть: пальто или куртку? – и помню тебя. Насыпаю корм коту, зову его: Рыжик! – и помню тебя. А ты не нуждаешься в таких хитростях, ты ведь ничего не забываешь. Мне хорошо размышлять об этом, потому что даже если вдруг я тебя забуду, ты придешь с работы, отряхнешь зонт и напомнишь.

Вторая проза всегда получается короче первой. Таковы правила. И если ты сел играть, не нарушай их, по крайней мере, в открытую. Сценаристы забастовали, и сериалы один за другим начали завершаться. Никто не ожидал, но таковы правила: если не пришла карта – пасуй. Все просто. А я наигрался и остался в прибыли, значит, можно встать из-за стола. Я покурю на крыльце, подожду, пока ты закончишь.

Однажды я ушел по делам и забыл дорогу домой. Нет, тебя я помнил, все время помнил. С тех пор я брожу по улицам и вглядываюсь в дома. Когда-нибудь я узнаю подъезд, найду дверь. Я знаю, что ты ждешь меня, но я хочу попросить тебя об одной вещи. Мне нужно, чтобы ты была такой, какой я тебя написал. Была как я. И поэтому забудь, пожалуйста, забудь хоть что-нибудь, хоть одну из своих жизней. Тогда и мне будет легче вспомнить. Тогда я приду и помогу забыть остальное.

И знаешь, на что я надеюсь больше всего? На то, что мне никогда не придется писать третью прозу.