цикл стихотворений, написанный в соавторстве с Евгенией Краснояровой

1.

Ни боли, ни счастья, ни страха, ни мира,
Нет даже забвения в ропоте Леты...
Над Стиксом безгласным туманно и сыро,
И алые бродят по камням отсветы.

Зина Гиппиус

Хитрые глубоководные рыбы,
Хищные холоднокровные рыбы,
Рыбы, живущие в омутах Стикса,
Зыбко петляют меж серых полипов,
Слушают гул человеческих всхлипов…
Рыбы тебе не позволят забыться,

Будут играть тобой в кегли и в теннис,
Будут обгладывать душу их тени…
Странные глубоководные птицы…
Грея себя на серебряных волнах
И укрощая глубокую полночь,
Рыбы тебе не помогут забыться…

Солнце! Не чувствовать, не задыхаться
Так непростительно долго - двенадцать
Жизней - простительно! Это приводит
Лишь к атрофии всех нервов и лёгких.
Солнце, я знаю, зачем тебе плохо
В этой воде и её хороводе.

Дьявол распят на кресте. Эти рыбы,
Эти несчастные глупые рыбы
(Их ненавидят и боги, и люди)
Ждут понимания и милосердья
У водолазов, замеченных смертью…
Ты постарайся от них улизнуть и

Выплыть на остров в течении Леты.
Тот, кто утонет - упустит победу.
Мрачные птицы плывут к водолазам.
Глупо на них обижаться и злиться.
Будь милосердна и к ним. Эти птицы
Просто не видели Солнца - ни разу.

2.

Выпей полынной настойки,
и небо расширит свои горизонты.
Свет солнца не будет столь ярким,
глубокие раны в груди
успокоятся.
Пусть ненадолго, но это придаст тебе сил,
и дыханье Земли убаюкает страхи.
Душистые травы окутают терпким степным ароматом...
Путь твой станет так короток...
Ты не заметишь, что выпил полынной настойки.

3.

Ты неслышно сидишь, ты не двинешь рукой, -
И во мгле, и в сиянии даль.
И не знаю я, долго ли быть мне с тобой,
И когда ты мне молвишь: "Причаль".

Федя Сологуб

Чувствуй среди водолазов - как дома,
Чувствуй, как рыба в воде - в забытьи,
Где ничего кроме вечной истомы,
Где лишь летучих голландцев ладьи,

Где отдыхают глашатаи судеб,
Где старше вечности рыбьи мальки,
Где гравитации нет и не будет,
И неподвижно теченье реки.

Где не утонешь и с гирей на шее,
Где и без жабр дышать так легко,
Чувствуй, как рыба в воде. Там уже и
Я, не нашедший иных берегов,

Кроме как этого острова. Знаешь? -
Ежели мы не срослись на Земле,
Лета поможет друг в друга, родная,
Намертво нам прорасти, и во мгле

Я научусь быть сухим и бесстрастным
И не тонуть в перегибах реки,
Ты же поймёшь, что ничто не напрасно,
Чувствуя, что с наслажденьем таким

Мы прорастаем друг в друга корнями,
Стикс безболезненно выпив до дна,
Плавая между живыми огнями
Неопалимыми дербями сна.

4.

Билет в город ангелов
стерся в кармане в труху. Что осталось
от детской мечты?..
Или разве не ты
говорила, что все самолеты
над ним пролетают и нужно лишь вовремя выйти,
а если есть карта,
то можно доехать на трапе
до главных ворот его?
Разве не ты говорила,
что он существует?

Я верю... Я верю.
За пачку потертых купюр
покупаю еще один,
трепетно глажу по сгибам,
в карман опускаю,
чтоб снова забыть,
где
находится
аэропорт.

5.

Ты время игнорируешь, но вряд ли время
Тебя поймёт. Один из вас - сойдёт с ума.
В иллюминаторах уже неделю - темень.
Проверь их все и убедись: безбрежна тьма.

С Землёй покончено. Ещё одна страница.
Тебе привычно быть всегда на полпути.
И снова самолёту негде приземлиться -
Земли не видно. Странно было бы - найти.

И непонятно, кто ты и взялась откуда,
Кто эти люди, в мрак летящие с тобой.
Им хочется домой, но ты позволить чуда
Себе не можешь этого. Веди их в бой.

Вези их: дальше или глубже, в пыль, в цунами.
Посмотришь, чем закончиться. Силком? Тюрьмой?
Я намекну: мы поменяемся ролями,
Когда столкнутся самолёты - твой и мой.

Они сойдутся вновь. Аварии - почти что
Всегда по расписанию, почти всегда.
А пустота всегда, поверь мне, неподвижна,
И не враждебна самолётам пустота.

Пора счищать с их крыльев дюны, горы, плоти…
Пусть топливо уже шесть суток по нулям -
Лети! Твой самолёт немного с птицей сходен.
Он знает, где меня искать и чем стрелять.

6.

Давай закочуем степями. Высокие травы
нас скроют от мира машин,
их железные жалобы сгинут в глубоком тумане.
Из цепких объятий
Просмоленных ладаном канцерогенов
слепых городов
мы вырвемся в мир тишины,
нарушаемой лишь серебристыми трелями птиц.
В этом мире
благосклонность богов, что прочнее кивлара,
будет вечно сопутствовать нам,
если мы сохраним талисманы
и древний язык, на котором написаны книги оракулов,
знающих все о закатах и лунных приливах.
Ты слышишь их зов?
На рассвете мы двинемся в путь.

7.

А самолёты врезаются вновь
В здания Ада, дома и отели…
Нам поглазеть бы на всё это, но
Лета дорогу размыла, разъела…

Да, мы умеем ходить по воде -
Помнишь, как долго учили когда-то
Нас, сколько сгинуло нас в высоте
Неба, пока научились? - и надо

Нам бы дойти до иных берегов,
Только сперва переждать наводненье…
А до гостиниц идти далеко.
Кто же научит нас, кто? Привиденья?

Просто бродить по обычной воде.
Жаль, но по волнам изнеженной Леты
Мы не умеем ещё, мы не те,
Кто дружит с кем-то из лиц с того света.

Отсветы взрывов маячат вдали,
Грохот сдувает пылинки с соцветий…
Пусть остаётся фантазией лишь
Наш променад по трепещущей Лете.

8.

Бей меня медленно, до отупения,
По незакрывшимся точкам забвения,
Чтобы столбы болевые ветвями
Переплетались с забытыми снами,

Снами, в которых мы - две инфузории,
Самые странные в новой истории
Всех зоофизик и геоботаник.
Дай мне свой кнут - я верну тебе пряник.

Я не кричу. Я болею безмолвием.
Я отпущу тебя только с условием
Полной свободы движенья во времени,
Но ты не веришь. Ты больше не веришь мне.

9.

Глоток из Леты - лучшая награда
для тех, кто заперт в собственном аду
кто сам с собой играет в чехарду
во времена всеобщего парада

Юля Петрусевичуте

От начала начал поджидают Харона
С часовым механизмом подводные камни.
Вертолёты летают над Стиксом синхронно,
Перевозчика ищут и смотрят в глаза мне.

И последнее ясное, что ты забудешь -
То ночное кафе на проспекте центральном,
Где мы молча сидели, счастливые люди,
Пили кофе и думали лишь о фатальном.

Для тебя это Ад - просидеть в этом тихом,
Опустевшем кафе в одиночестве - вечно,
Где зачем-то теперь - опечатанный выход…
Это будет твой Ад, с вкусом кофе аптечным.

За стеной, в совершенно точно такой же кофейне,
С приглушённым мерцаньем бутонов китайских
Ламп, я буду пить кофе среди привидений…
Это будет мой Ад, с вкусом нежности райской.

И, конечно же, ты не узнаешь об этом,
А узнала б, вдвойне стал бы Ад - ненавистным.
Но я буду хорошим и тихим соседом,
Чтобы ты не тревожилась так, как при жизни.

Ждут Харона пожизненно в водной засаде
С часовым механизмом подводные камни,
Дирижабли лавируют между исчадий
И голодные рыбы не смотрят в глаза мне.

10.

Давай скорей закончим эту муку.
Мы от нее устали обоюдно
Разбей замки и - умывая руки -
Во всех грехах покаемся прилюдно.

Разбитые сердца не склеить скотчем.
Их не берет капроновая нить.
И только ночью, только поздно ночью
Они пытаются себя восстановить
Но тщетно.

11.

Мы созерцаем хоровод подводных лодок
В игривых водах Стикса. Мы не арестанты,
Но в Стиксе только рыбам хватит кислорода.
Нам - нет. Поэтому погибли и Атланты.

От прежних нас теперь осталось так немного…
Я становлюсь тобой, но - скифы, печенеги,
Сарматы - кто? - тебя воспитывает строго?
Я здесь, любимая, я здесь уже навеки.

Но странно: даже если бы, спустя столетья,
От прежних нас в нас не осталось ничего бы -
То я любил тебя, как прежде, перед смертью,
Сильнее жизни, крепче мира, сверхзазноба!

И странно: ты была источником волшебным,
Горевшим, чтоб сгореть, светящим мне веками,
Но и сейчас ты остаёшься им, целебным,
Сейчас, когда почти размыта наша память.

А в день, когда случится Стикса половодье,
Накроет океан один стеклянный купол,
И сбросим мы все царские свои лохмотья,
И за день поцелуем все вулканы в губы.

Нас кто-то душит наводненьями, но в жабры
Все нервы превращаются, учуяв воду.
Нас кто-то назовёт, наверно: динозавры.
Нам скоро перекроют доступ кислорода.

12.

Я буду завидовать морю за то,
Что оно мыслит глубже
Чем я

Я буду завидовать небу за то,
что его
образ новее, чем все,
изобретенные мной.

Я буду завидовать ветру за то,
Что бег его
Не остановить течением времени

Я буду завидовать пламени за то, что оно
Неуничтожимо

А море, небо, ветер, пламя
Будут завидовать мне за то,
Что я умею чувствовать
Боль.

13.

Допьем же портвейн, промочим тоскою горло
По Коктебелю,
И по библиотекам нездешних книг,
Мы все тут канатоходцы Леты,
А муза моя - египтянка, заблудившаяся в порту,
Танцующая на горящих углях Нового Света...

Алёна Щербакова

Мумия Атлантиды
Одета в ледяную воду
Будто манекенщица на подиуме
Её глаза закатились от климата подводной тундры
Холод становится наркотиком
Первое что забываешь
Утолив жажду памяти
Где поверхность а где дно
Где поверхность - вверху или внизу

Атлантида первобытна и целомудренна
Фиолетовые рыбы Стикса живут среди её колоннад
И не знают, что кто-то ищет Атлантиду
А если бы знали, то сказали бы
Но кому
У этих рыб до сих пор живо преданье
О русалках с рыбьими головами
И двумя странными конечностями вместо хвоста
Атланты построили несколько вулканов

Я тебя выдумал
А ты сменила характер и вкусы
Чтобы я не узнал тебя

В косы колоннад вплетены кораллы
Жаль что я такой неиндифферентный
Жаль что ты такая совершенная и единственная

14.

Так, как я умирал, умирали народы.
Обожённая твердь трепетала во мгле.
Расскажу только рыбам в резвящихся водах
Я о том, как остался один на Земле.

Этой мёртвой водой отравили колодцы,
Приучили к ней бесов, людей и кресты.
По тому, скольких я позабыл и отрёкся,
Можно вычислить качество этой воды.

В Стикс лилась рукотворная спелая лава.
Атлантида дремала, уснув на боку.
Я от огненной этой, гремучей облавы
В водах Стикса инертных тебя сберегу.

Атрофирован воздух. Мутируют числа.
Крест прибит к человеку, пустырь - наверху.
Обречённые расфокусировать мысли,
Всё же ловим мы стиксовых рыб на уху.

В этих водах грехи, словно пёстрый осадок,
Оседают на дно, кормят рыб косяки.
И пока доплывём мы до сонного ада,
Растворятся в воде этой наши грехи.

15.

Крепчает ветер, и мачта гнется,
И бьется парус, как в тенетах.
Я знаю точно, что шторм вернется.
Он нас разгромит и в пух, и в прах.

Молитесь черту, или сиренам,
Или Харибде - кому-нибудь.
Достаньте рома! Ром греет вены
И сокращает далекий путь.

В аду есть реки. - В шеренгу стройся! -
А там где реки - там корабли.
Мы их захватим и доберемся
Туда, куда
сегодня
не смогли.
Сегодня
не смогли…

16.

И всей-то тяжести - монетки в кулаке,
И никакого веса в теле кроме.
Сейчас отдам их деду на пароме -
И дальше буду ехать налегке.

Юля Петрусевичуте

Однажды - впервые - эпический слиток
Звезды разлился в безымянной дали.
Летучие рыбы нашли Атлантиду.
Хотя не искали, но всё же - нашли.

Руины теплы от громадных ладоней,
Как будто совсем не руины они,
Как будто бы только сейчас, без агоний,
Покинуты были они и - одни.

Стеклянные лица языческих статуй
Вдыхают дыханье рассветных лучей.
И вновь Атлантида не верит, а надо,
Что стала забытой, ненужной, ничьей.

И Солнце порхает, как вспыльчивый идол,
А волны пытаются снова, как встарь,
Поднять исполинов со дна Атлантиды,
И колокол тешат, как старый звонарь.

Ты здесь? Ты же здесь! Но, язычница, где ты?
Раз есть паутина, то есть и паук.
На стенах начертана бездна ответов.
На лицах скульптур напечатан испуг.

Как будто утопленник - Солнце - впервые -
Над волнами всплыло, ведь - легче воды.
Днесь зоны дождя из лучей огневые
Для рыб озарят Атлантиду, где - ты.

Ты знаешь? - повсюду расставлены сети,
И если ты здесь, я уже - победил.
И это последнее место на свете,
Где я опасаюсь тебя не найти.

*

ноябрь 2005