Придите в мою паутину…

У меня – 8 смыслов и 888 лап,
в мои-то двадцать с лишней парой, наброшенной сверху,
словно мужская двойка - костюм с
оттопыренными карманами и мотнёй, где
побывало 889 рук, но одной всегда не хватало,

- я – паук,
живущий в тени корабельных снастей и мачт,
бегущий на микро- и санти- угла по проспекту разбитых ламп,
бегущий на тихие посвисты сонных жертв,
несущий снотворное в липких ручонках, которым снились
руки цвета мокко,
запаха мокко,
замшелые руки неподвижных бурых камней, не
попадающих ни в одну мою западню,
попадающих строго по назначению в мой больной желудок,
не переваривающий их облегчённой сырой мягкости,
отторгающий их желеподобную железобетонную угрюмость,
выплёвывающий мелких мошек,
сплетающихся в сеть –
новую сеть моей паутины…

Люди,
придите в мою паутину, в
которой уже двадцать два года как
рвутся узлы, телефонные узы, где,
сузив зрачки, я учусь понимать темноту,
отутюживать пространство,
развешивать склизкие фонарики для заблудившихся в трюме матросов,
неожиданно выскакивать из черноты, трогать их
липкими лапками, трогать их
выпирающую трусость, трогать их
постоянную непоследовательность,
израсходованную впустую, но
ни-че-му не могу научиться за двадцать и пару
острых стилосов, купленных в рассрочку…

Придите в мой мир, где
трюм, отражаясь в дырах трюмо,
создаёт какое-то тремоло,
совсем не похожее на песни сирен,
в мой сиреневый мир, где нет ни ив, ни берёз, ни даже кипарисов, где
бочки дубовы, как мачты,
головы игольчаты, как макушки сосен, когда
каждая сосна похожа на тую и
наоборот, -
конечно же, по вторичным половым признакам…

- придите в мой липкий мир,
прозрачный, как мёд,
не опылённый ни одной пчелой,
не собранный ни одним пестиком,
разворованный мёд медицинских диагнозов и анатомичек,
душевных лечебниц и громыхающей полночи,
   -мёд, который я никогда не принимаю внутрь,
отторгая его неоправданную сладость.

Придите на мой мёд, чтобы
запивать касторку и хлористый кальций,
заливать измены /погоды/ и цианистые отравления,
зализывать чужие цитаты, смазанные лягушачьим языком –
длинным и неожиданным,
словно случайная стрела в вашем болоте,
но,

всё-таки,
прячась в углу заброшенного трюма,
пересказывая свои засиженные мухами двадцать и
пытаясь трансформировать пару хотя бы в самый захудалый треугольник,
на худой конец – тройку с пиковым жилетом
и обязательной бабочкой унисекс, -
справляя нужду мёдом,
исправляя потёмки паутиной,
я всё-таки зову вас в гости –
в каждую из моих 888 лап,
в каждую из моих горизонтальных восьми вероятностей,
в каждый мой выдох,
от которого
чёрными точками колышется сеть,
а в трюм
затекает вода –
липкая, жёлтая, словно миксованный мёд,
выедающий вас изнутри,
пока вы доказываете, что в это время суток
предпочтительней пиво
из многоразовых стаканов,
надкушенных мухами…

я – паук,
и вы придёте в мою паутину –
через лежащую в трюме восьмёрку,
когда самка, живущая у меня в голове, выест муку и
не останется ничего, кроме
трюма цвета макьято,
каната с запахом вереска,
пьяных взвизгов и
мёда, заливающего пустоту