Я не сплю. Нет, не сплю. И всё это не бред.
Я пишу — хоть и нет, вроде, сил —
Потому что стихами к поэту поэт
Обращался всегда на Руси.

Я с тобой не знаком был до этой поры —
Не заметил свечу на ветру.
Я недавно совсем твои песни открыл
И твой голос на лезвиях струн.

Потолкуем, земляк! Нам найдётся о чём.
Нереальность беседы — не в счёт.
Сядем рядом, Сашок. Пусть мы оба не пьём:
Ты — уже, а я, видно — ещё.

Я, наверное, всё до конца не пойму
И не в праве я так донимать.
Не легко на душе и не ясно уму…
Но мне многое нужно понять.

Почему своей кровью ты точку в строке
Сам поставил, вдруг встав на краю?
Ну, зачем колокольчик ты сжал в кулаке?
Ведь они в кулаках не поют!

Ты писал и не верил, что будут и те,
Кто услышит тебя и поймёт.
Неужели ты понятым быть расхотел,
Не желая пойти через брод?

Пережить равнодушия ты не сумел
Потому что неровно дышал.
Ты от боли кричал, а все думали — пел…
Так рвалась на свободу душа.

Ты рогов дорисованных трогать не стал
На иконе своей всё равно.
Почему ты нашёл этот выход не там
И за двери вдруг принял окно?!

…Ты поёшь мне в ответ о терзаньях своих —
Я кассету кручу взад-вперёд,
И надеюсь понять через песни твои
Своей жизни кривой переплёт.

Как сорваться с насиженных мест, как с креста,
Чтобы ближнему делом помочь?
Как догнать — но не вплавь! — в море злобы Христа,
Босиком уходящего прочь?

Есть у всех рубежи. У меня — в тридцать три.
Будто умер. С креста уже снят.
Только чудится мне — воскресает внутри
Кто-то лучше и чище меня.

Мне так много всего ещё нужно нагнать,
Чтобы чувствовать так же, как ты.
Мне собою самим предстоит ещё стать,
Изводя меловые листы.

Вот такой разговор. Ты меня уж прости,
Что я душу бередил твою.
Я ищу, как в себе ещё сил наскрести,
Чтоб найти снова душу свою.

Я опять сам не свой. Но всё это — не бред.
Я пишу, хоть и нет, вроде, сил.
Мне, наверное, просто был нужен совет.
И его я уже получил.