Казимир приходил к Моне Цыплятину уже не в первый раз. Ему нравилось, как мебель в монином доме бросает тень на темно-зеленые обои, да и вообще. Вот и сегодня он пришел, когда Цыплятин был в кладовке - рыл залежи еловых шишек и нотных альбомов в поисках швейной машинки. Казимир вошел и уселся в хозяйское кресло. "Поговорим" - удовлетворенно подумал он.

Моня появился не сразу. Сначала появилось колесико швейной машинки, а потом уже вкатился Моня.

- Извините, - сказал он. - Вы сидите в моем кресле.

Улыбаясь во всю физиономию, Казимир встал.

- Да-да, - кивнул он, - я специально сел, а то бы вы меня, чего доброго, не заметили. Давайте поговорим о политике.

- Нет, - покачал головой Моня. - Я не хочу.

- Ну, тогда об искусстве!

- Нет.

- Об истории! - не сдавался Казимир. - Я историк, со мной очень интересно говорить об истории!

- А я фея, - ответил Цыплятин. - И вы только что израсходовали все три желания.

- Хм, - сказал гость. Моня вдумчиво заправлял машинку нитками.

- Как вы можете быть феей, - сказал, наконец, Казимир. - Ни одного желания не исполнили.

- Ах, отстаньте от меня с вашими глупостями, - поморщился Моня, строча нечто, напоминающее большое стрекозиное крылышко.

На столе перед Казимиром засеребрилось, и из воздуха возникла бутылка портвейна пятнадцати лет железной выдержки.