Он смотрел на нее во сне,
На долину чертей и бесов.
При покрытой рубцами луне
Он стоял, молодой повеса.
И вступил он на тротуар,
Забив горло словесной глиной.
Прямо вниз, в страшный тот пожар
Он спустился дорогой длинной.
Он смеялся сквозь привкус губ
И, чем ниже спускались плечи,
Тем сильней походил на труп
Сын, возможно, еще человечий.
Он пришел из садов небес,
Забывая их с каждым шагом.
Каждый черт и, конечно, бес
Пресмыкались пред властным взглядом
Он спустился в долину сквозь
Ряды павших детей тумана,
Пуповиной порвался мост
Между ним и волшебным садом.
В тот момент затемнился взгляд,
Он проснулся от снов и яви.
Засмеялся тихонько ад,
Вновь рожденного зло погладив.
Так явился обычный сын
Бесконечной долины ада,
Некрасивый, из них один,
Брак ошибочного расклада.
И он ходит средь них живой,
Покоряясь их силе черной.
Но его полуночный вой
Остается еще непокорный.
Но его замутненный взгляд,
Что отравлен опийным дымом,
Иногда ищет странный сад
Где-то в небе, за солнцем пыльным.
Но его искривленный рот
Будто помнит слова другие,
Но, когда он от горя пьет,
Его страсти как лед застыли.
Но красот небывалый жар
В сердце гулким надрывом бьется.
Утыкаясь лицом в тротуар
Он в истерике слез смеется.