Чем больше узнаешь людей, тем больше начинаешь любить животных.
|
1
Старушка лет семидесяти громко пукнула и, улыбаясь беззубым ртом, прошла на кухню. Засаленный халат, накинутый на выцветшую ночную рубаху, пропах потом и кошачьей мочой. Но женщина не замечала ни запаха, ни беспорядка вокруг. Не замечала уже лет десять. С тех пор как умер муж. Все во дворе считали бабку Клаву странной. На улицу она выходила редко. Соцработники ей приносили продукты и пенсию. Все бы хорошо, но… Но тот, кто единожды попадал в квартиру к бабке, возвращаться туда не хотел ни за какие коврижки. Женщина вошла в кухню. Под ногами, громко урча, крутились кошки. — Что, мои хорошие? Что, мои пушистики? Щас мамочка вас покормит. Старушка прошла к холодильнику, открыла. Достала маленькую кастрюлю, покрытую жиром и грязью. — Сейчас, мои кошечки. Давай, давай Матильдочка, давай, детка. — Бабка Клава взяла большую белую с черным пятном на спине кошку и посадила ее на стол. Села сама. Открыла кастрюлю, подцепила пальцем что-то серое и слизнула. — Ммм, вкуууснооо! На-ка, попробуй. — Она зачерпнула серой гущи всей пятерней и сунула под нос кошке. Та понюхала, лизнула и, фыркнув, спрыгнула со стола. Как только Матильда коснулась грязного линолеума, остальные — рыжие, полосатые и черные — прыгнули на стол. Но тоже нюхали, лизали и следовали примеру Матильды. — Плохие кошки. Не нравится, что мамочка приготовила? Ну, ничего сегодня эти бездельники поесть принесут. — Женщина облизала руку, а остатки вытерла о халат. — Поедим сегодня вкуснятинки. Баба Клава встала и снова пукнула. Чертовы газы. Улыбнулась. Она всегда улыбалась, когда пускала голубков. Уж очень ей нравились звуки, издаваемые собственным организмом. Взяв со стола кастрюльку, она вышла из кухни. Кошки путались под ногами. — А ну-ка дайте мамочке пройти. Кошки громко мяукали в ответ. — Ну что вы, кошечки мои. Сейчас этот оболтус из собеса придет. — Женщина подошла к телевизору и грязным пальцем надавила кнопку «пуск». Экран засветился, и старуха направилась к дивану у противоположной стены. Откинулась на спинку и начала поглощать серое варево рукой из кастрюли. Что не попадало в рот, стекало по подбородку и капало на заляпанную ночную рубашку. На канале «Спорт» показывали боксерский бой. Два чернокожих боксера прыгали, обмениваясь ударами. Вдруг один из них отправил в нокаут другого. Бабка Клава подскочила с дивана. — Так ему! Давай! Добей его! — орала старушка. Из набитого рта полетели куски серой слизи и слюни. — Ты видела, Матильдочка? — обратилась женщина к большой кошке, по-хозяйски развалившейся на диване. Кошка подняла голову и посмотрела на хозяйку. Мяукнула и снова положила морду на лапы. — Надо ж, как он его!? — Бабка попыталась повторить апперкот, но, снова пукнув, уселась рядом с Матильдой. — Матильдочка, ты видела? — Бой сменили новости. Диктор говорил о достижениях спортсменов, но баба Клава не слушала его. Она смотрела на серого кота, который с недвусмысленными намерениями устраивался у покосившегося шкафа. — Патрик, что ты там собрался делать? Кот, словно в оправдание, поднял глаза на старуху и помочился на газету, брошенную хозяйкой. — Вот, паршивец! Если вы, — женщина обратилась ко всем своим питомцам, — будете ссать, где вам приспичит, то наш дом превратится в помойку. Она взяла кастрюлю, зачерпнула остатки и засунула себе в рот. Облизала пятерню, отрыгнула и бросила кастрюлю в угол за диваном. Посудина громко звякнула о скопившиеся там жестяные банки.
2
Костя Морозов шел по тротуару, что-то напевая себе под нос. В руках он нес четыре пакета с консервами, овощами и фруктами. Руки ныли от тяжести, но мальчишка не обращал внимания на боль. Он был счастлив — ему доверили такую работу. Ему едва исполнилось пятнадцать лет, и он не пошел работать, как его сверстники, на заправку или в «Макдоналдс». Хотя там и зарплата значительно больше. Вернее, здесь она настолько мала, что за лето он едва на ролики бы насобирал. Не говоря уже о скутере. Ну да ладно. У него была другая цель — помочь одиноким старикам. Его дедушка, живший в Красноярске, умер в одиночестве! При живых детях! Костя не лез в дела родителей. Они не могли (или не хотели) ездить к старику при жизни, но после смерти деда отец постоянно там. С дядь Славой квартиру делят. Да ну их! У взрослых свои причуды. В общем, Костя решил помочь одиноким старикам. Вчера, например, он был у одного старичка. Так он ему столько рассказал о войне с немцами. Медали показывал. Интересные они – эти старики. Столько всего знают. Если б в школе такой учитель по истории был, как Илья Семеныч — вчерашний ветеран, Костя обязательно стал бы отличником. Но вот про бабу Клаву почему-то Тамара Федоровна сказала, чтобы он оставил сумки и ноги в руки. Почему? Они ведь такие милые. Они же одиноки. Такие, как баба Клава или дед Илья, ждут не дождутся, когда придет он — Костя — либо кто другой, чтобы было с кем поговорить, попить чаю в чьей-нибудь компании. Мальчишка подошел к подъезду. На лавке сидели две старушки и что-то громко обсуждали. Одна в красном берете, а вторая в цветастом платке. Увидев Костю с сумками, замолчали. — Ты, малец, не к Клавке случаем? — спросила одна из старушек. — Да. К Клавдии Филипповне, — робко ответил подросток. — Чокнутая она, — произнесла вторая. — Вы вон ей и поесть носите. А она все равно все этим отродьям скормит. — Каким отродьям? — не понял Костя. — Кошек у нее, наверное, штук двадцать, — пояснила старушка и поправила платок. — Ага. Развела вонь на весь подъезд. Мальчишка стоял молча, не зная, идти ему или дослушать старух. — Так что, малец, вы б лучше еду кому другому отдавали. — Ага. Тебе что ли? — Засмеялась та, что в берете. — А хоть бы и мне. У меня вон пенсия не больше ее. — Одинокая она, — чуть слышно сказал Костя. — Кто одинокая? Клавка что ли? Я же говорю кошек у нее двадцать. Костя решил идти, иначе они его до смерти заговорят. Зайдя в обшарпанный подъезд, мальчик услышал, как старухи заспорили. — Это почему же тебе, — возмущалась Красная шапочка. — Я что же, пенсию больше тебя получаю, что ли? Костя не стал дослушивать, чем закончится эта светская беседа. Он начал подниматься по лестнице. В подъезде действительно воняло. Но кошки здесь ни при чем. Запах рвоты и дерьма. Это человек разумный метит свое место. Он поднялся на третий этаж. Руки болели. Костя уже повернул к лестнице на четвертый этаж, как деревянная дверь одной из квартир с грохотом открылась, и на площадку вывалился мужик в трусах. Костя замер. — Эй, пацан. Че несешь? Костя посмотрел на мужчину. Опухшее лицо, небритые щеки, глаза почти закрыты. Костя даже решил, что мужчина его не видит. — Пацан, че несешь? — повторил мужик. — Я это… К бабе Клаве я… — Я ж не спрашиваю куда ты. Пацан, водка есть? — Не-е-ет, — замотал головой мальчик. У мужчины чуть приоткрылись глаза. И он, продолжая смотреть на Костю, заорал: — Мама, мама. — Я здесь, сынок. Костя подумал, что это ответила женщина в красном берете. — Где тебя носит, старая б…дь? — Мужчина перевалился через перила и орал вниз. — Ты же знаешь, у меня трубы горят! Костя развернулся и побежал наверх. Он, перепрыгивая через ступеньку, забежал на пятый этаж. Внизу мужик орал матом, а женщина — да, точно, это была та, в красном берете — оправдывалась. Потом Костя услышал звук, будто кто в ладоши хлопнул или… Женщина запричитала. Сын ударил мать. Вот зачем он ей такой? Вот уж не знаешь, что лучше — в одиночестве жить или оплеухи получать от родного сына. Костя повернулся к двери с номером 8. Поставил сумки на пол, размял руки и позвонил. Когда дверь открылась, Косте захотелось убежать как можно дальше отсюда. В двери стояла сгорбленная сухая старушка. Растрепанные седые волосы облепили впалые щеки. Разве у женщин бывают бакенбарды? Значит, это волосы. Именно так Костя и представлял себе Бабу-Ягу. А запах!? Умер у нее здесь кто, что ли? — А, дармоед? Проходи. — Старуха отошла в сторону, пропуская мальчика в квартиру. Костя взял сумки и прошел в темный коридор. Старуха закрыла дверь на ключ и положила его в карман халата. Кошки крутились у нее в ногах. Матильда вышла из комнаты и величественно прошествовала в кухню за Костей. Мальчик поставил сумки у стола и повернулся, чтобы уйти. — Ты куда это, тунеядец, собрался? — Баба Клава преградила Косте путь. — Мне это… Мне, действительно, пора. — Пора ему. Сейчас мы с Матильдочкой проверим, все ли ты принес, а потом уж ступай с богом. Если ничего не украл, конечно. — Старуха посмотрела на мальчика. Косте показалось, что если он сейчас не отвернется, то бабка прожжет его своими маленькими глазками. Но старуха отвернулась первой.
3
Старуха вывалила содержимое одного пакета на стол. Консервные банки с грохотом падали на стол и на пол. — Так, что тут у нас? — Баба Клава подняла банку. Посмотрела. Она повернулась к Косте и посмотрела ему в глаза. Прищурилась, и ее и без того маленькие глазки стали как две щелки. — Матильда, посмотри! — Старуха смотрела на мальчишку, а разговаривала с кошкой. — Ты посмотри, что этот трутень нам приволок! Большая кошка запрыгнула на стол и ткнулась носом в то, что бабка показывала ей. Фыркнула, будто банка пахла чем-то неприятным. Потом легла на стол и стала смотреть на Костю. Мальчик отшатнулся. Он понял: рассказывать о войне и показывать медали ему не станут. Костя попятился. Вот почему бросай сумки и ноги в руки. Он медленно отступал. Старуха шла на него. — Вы, что там, вообще обнаглели? Каждый раз приносите шпроты, сардины. — Бабка размахивала консервной банкой. Костя отступал. — Да это даже мои кошки есть не хотят. Когда человеческую жратву носить начнете? Старуха взмахнула банкой, едва не задев подростка. Костя сделал шаг назад и споткнулся. Кошка, попавшая под ноги мальчишке, взвизгнула и стрелой метнулась в спальню. У бабки Клавы округлились глаза. Костя упал. Он собирался подняться, когда бабка, визжа и шипя, набросилась на него. Мальчишка пытался отбиваться, но безуспешно. Он почувствовал сильный удар по голове. Консервная банка. Второй, третий. Руки мальчика опали. После пятого удара Костя ничего уже не чувствовал. Он умер. Бабка слезла с него и, отбросив банку, пошла за несправедливо обиженным котом. — Барсик, Барсик. Ну, где ты спрятался, маленький мой? Плохой человек уже ушел. — Она нагнулась и заглянула под диван. Серый полосатый кот пятился, прижав уши к голове, и шипел. — Ну что ты, котик мой? Напугал тебя этот паразит? Ну ладно, полежи пока. — Бабка Клава разогнулась и вышла в коридор. Мальчишка лежал на том же месте. Старуха остановилась, пнула неподвижное тело. — Мне, действительно, пора, — баба Клава передразнила Костю. — Ну что, вставай, иди! Ты ж спешил! Старуха улыбнулась, переступила через труп и прошла на кухню. Матильда встала, потянулась и спрыгнула со стола. Вразвалку подошла к голове мальчика и начала слизывать кровь, сочащуюся из раны. Потом вцепилась зубами в лицо мальчика и начала с утробным урчанием грызть. Остальные кошки выходили из спальни, зала, кухни. Выходили медленно. Матильда, не переставая есть, зашипела. Кошки остановились. Бабка Клава открыла консервы, достала из-под вороха грязной посуды, сваленной в раковине, ложку. Посмотрела на нее. На ней что-то присохло. Старушка попыталась это соскрести. Нет, не получилось. Да и черт с ним. Зачерпнула ложкой из банки и отправила в беззубый рот. Громко чавкая, начала жевать. Масло и слюни текли по подбородку. Матильда, наевшись, удалилась в зал. Кошки, все еще опасаясь гнева Матильды, подходили не спеша, озираясь. Старуха вышла из кухни. Кошки объели лицо паренька так, что его невозможно было узнать. Баба Клава улыбнулась, зачерпнула из банки и, продолжив жевать, сказала: — Я же говорила, что сегодня вкусненького поедите.
4
Женщина в строгом деловом костюме посмотрела на часы. — Во сколько Костик ушел? — обратилась она к молоденькой девушке, просматривающей какие-то документы за соседним столом. Та подняла голову и пожала плечами. — Да не волнуйтесь вы так, Тамара Федоровна. Ну что с ним может случиться? Старушка — божий одуванчик. Кошек полный дом. Ну, отдаст он ей сумки и домой. — Звонила я ему домой. Мать говорит, что не пришел еще. — Бегает где-нибудь с мальчишками. Вы же знаете этих тинейжеров. Раскурят где-нибудь косячок, да «ягуаром» запьют. — Он не такой, — сказала Тамара Федоровна и ударила ладонью по столу. Потом поняв, что слишком резко ответила, сбавила обороты. — Понимаешь, Светочка… Девушка, в изумлении открыв рот — никогда она не слышала от начальницы такого, — смотрела на Тамару Федоровну. — …я же знаю его с рождения. И знаешь, о чем он мечтал? — Женщина ждала ответа. Света боялась реакции Тамары Федоровны и поэтому робко пожала плечами. — Он мечтал о скутере. Он мог пойти работать куда угодно, но только не сюда. Здесь ему и за год не заработать на свою мечту. А он все равно пошел. И самое главное: ему здесь нравится. Женщина замолчала. На губах играла мечтательная улыбка. Потом она, вдруг посерьезнев, произнесла: — Мы с тобой, Света, допустили одну непростительную ошибку. Девушка вопросительно подняла брови. — Я боюсь, после визита к этой старухе мальчишка будет по-другому смотреть на жизнь. | 
Библиотека // Объявления
