Антиутопия
... Наша наука идет по неверному пути развития, а вместе с нею и прогресс, и все человечество. Они никогда не смогут ни понять, ни объяснить этих явлений ( ....... ), поскольку любое природное явление у нас загнано в систему координат и описано законами, представляющими собой искусственные умоизмышления, основанные не на причинах, а на следствиях и взаимодействиях между ними и подогнанные под них. Мы видим перед собой и привыкли осознавать и воспринимать только голые проекции на прямых линиях, расположенных под прямым углом. В природе нет прямых линий и углов, и, тем не менее, во Вселенной до такой степени все точно и уравновешено, что искусственно рассчитать при помощи нашей науки невозможно. Одним словом, если только слова подходят для определения этого, все - просто естественно. Наше существование, хоть и не во всем (к счастью), но во многом - противоестественно. Отсюда извращенность нашего сознания и мировосприятия и через это происходят все беды ... Однако, слава богу (no comment), у нас есть шансы, и мы можем надеяться на лучшее. ... любая систематизация есть преступление перед природой. Стремление к упорядоченности - порочное свойство нашего сознания.
Из речей "О птицах" (вместо пролога).
ГЛАВА 1
Дождевой мужик любил дождь. Мужик летал в дожде. Это свое умение он от людей утаивал. Может, и не утаивал, но он ни с кем не общался и поэтому никто об этом его умении не знал. А дождевой мужик мог подводить под категорию любое явление и любую систему и делал в этом роде, что хотел. Мог делать, но не делал. Вероятно, он мог вызывать с того света души умерших, а может, и не мог, кто его знает? Он летал в дожде. Сейчас он занимался тем, что называется "пить чай" или "пить кофе". Дождевой мужик делал это тоже своим способом и, вследствие этого, не услышал, как к нему в квартиру ворвались. Они выломали дверь и вбежали к нему в комнату. Материально он, вбежавший, был один, но мужик чувствовал, что их много. Мужик даже не сделал попытки к сопротивлению, однако бросил "пить ...". Эсмеральд* прошел, постукивая костылем и острым протезом о пол, на середину комнаты. Осмотрелся, медленно поворачивая голову, закрытую высоко поднятым воротником, рваной шапкой-ушанкой и темными очками. - Это что там, дверь на балкон? - спросил он. - Нет, вход в метро. - пояснил дождевой мужик, не беря в расчет то обстоятельство, что живет на одиннадцатом этаже. - Ну-ка, давай. - кивнул Эсмеральд. Дождевой мужик допил, положил стакан на бок.
*Эсмеральд Соленоид - образ ночного кошмара, олицетворение зла. См. байку "Необыкновенные злодеяния Эсмеральда Соленоида". (примеч. Автора)
- Давай. - повторил Эсмеральд. Мужик молча поднялся, вышел на балкон и оглянулся в комнату. Внизу шумела улица. - Давай-давай. Дождевой мужик перекинул ноги через перила и оттолкнувшись, прыгнул вниз... ... протяжный вой заглушил дребезжание пустой бутылки на столе... Вагоны гремели на рельсах, проползая через тоннель от одной станции к другой. Мужик качался в такт во время их движения и повисал на поручне, когда входящая в вагон толпа слишком напирала. Сколько он не силился ..... , но в противогазе никто не входил. Тем не менее, дождевой мужик возрадовался, что ему удалось провести их. "Пусть теперь он откусит себе протез, - думал он. - Протеже от слова "протез", аспирантура от слова "аспирин", сортир - сортировка, а экстремисты от слова "экскременты"". Но тут что-то захрустело и поручень, на котором висело множество пассажиров, оторвался. Все повалились, давя друг друга. Те, двое, раньше примеченные мужиком, они вполне могли бы быть в противогазах, отлетели в другой конец вагона, он же удержался на месте. Видя, как люди выкарабкиваются один из-под другого, "Какие веселые!" - подумал он, хотя лица у людей были злые. Однако, случилась с ним оказия. Увидал он такое, что видеть не должен был. Ночь. Дождевой мужик идет по задворкам, да глухим подворотням. Заехал он бог знает, в какой район города. И вот видит великое омерзение. Из мусорного ящика для помоев вытянули бродячие коты отрубленную человечью голову и гложат ее. И понял тогда мужик, что стало нехорошо. Тогда он решился на что-то, и что бы совершить задуманное, поспешил в жилище свое. Но чем больше шел он, тем чаще замечал, что вокруг нехорошо. Заблудился дождевой мужик в этом нехорошем месте и долго искал выход. Когда же серый туман заволок все вокруг и с востока, где были дымы, поволокло смрадом, мужик понял, что наступило утро. Продравшись через колючие заросли мертвого сырого кустарника, он вышел на дорогу и стал на ней, отряхиваясь от золы. Вдали показались блики сильного прожектора, пробивавшего редкими лучами туман, клубящийся над дорогой. Это и было то, чего мужик не должен был видеть. По грязному, засыпанному пеплом, шоссе медленно двигался, тоже грязный, мощный тягач с прожектором над кабиной. Он тащил за собой большой многоосный трал, к которому были прикреплены вереницы цепей с крюками. Свободные цепи негромко лязгали, волочась по земле, другие же, а их было большинство, выполняли довольно неприятную функцию. Крюками за ребра были зацеплены тела. От одних уже остались лишь ободранные остовы, другие были еще целы, кто-то даже стонал. Теперь дождевому мужику стало ясно, почему вдоль дороги нередко находили трупы со страшными рваными ранами в боках и груди. Это были те, кто смог отцепиться от кошмарной процессии и скончался от ран, либо те, кто оторвался случайно. В ржавой кабине пронзительно завизжали. Сверкнул ствол автомата. Мужик учуял сырость и понял, что идет чистый дождь. Он полетел. Снизу, из машины стреляли, а мужик набирал высоту. Он поднялся выше смога и грязные разрушенные кварталы пропали из вида. Дождь шел и тут. Он шел откуда-то сверху, с огромной высоты. Мужик поднялся выше облаков и увидел чистое зеленое солнце, не скрытое пеленой. Непривычный яркий свет ослепил его, и дождевой мужик стал падать ... Он проснулся в поту, его тело сводили ужасные судороги. Собрав все силы, он приподнялся на локте и покусал зубами пропитанную мочой тряпку, которая висела над кроватью, и ему полегчало. Дождевой мужик встал, немного походил взад-вперед. Вдруг ноги его подкосились. Он услышал сильный и грубый стук в дверь. Мужик предчувствовал недоброе, и его предчувствие оправдалось. - Кто там? - еле шевеля губами, прошептал он. - Из морга! - заорали за дверью, явно не слыша его вопроса, - Открывайте! Мы пришли за вами! - Зачем?! - истерично взвизгнул мужик, извиваясь на полу. - О! Вам крупно повезло! Вы выиграли в нашей лотерее! Выпал номер вашей квартиры и дома. - Неужели? - плачущим голосом произнес мужик. - Довольно трепаться! Открывай или мы выломаем дверь. На этот раз пришел твой черед. - Нет! Я отказываюсь! - Что ты? - вкрадчиво заговорил другой голос, - Кто же от этого отказывается. Вам предоставляется возможность умереть насильственной смертью именно в нашем престижном заведении. Ведь мы из седьмого морга! - Нет! Все равно не хочу! - плаксиво заупрямился мужик. - Открывай дверь! Ты все равно уже труп! Тебе нечего больше терять! Ты обречен! - Нет! Нет! - Открывай! - Не открою! - Ах, Ты не хочешь подыхать?! - Нет! Убирайтесь к чертовой матери! - Тогда мы спалим весь дом. - Пожалуйста. - с некоторым облегчением и почти нагло произнес мужик. Дело было в том, что морг имел свою мораль и дождевой мужик знал это. Мораль заключалась в том, что если моргу, то есть его представителям, не удавалось уговорить очередного клиента открыть дверь, морг много терял от своего пресловутого престижа. Пожар, видимый издалека, был лишним свидетельством тому, а морги весьма дорожили своей репутацией. Поэтому, морговские работники не всегда поджигали дом, а выждав время, хватали намеченную жертву хоть через месяц, хоть через год, после первого неудачного визита. К тому времени человек уже почти забывал о том, что ему "крупно повезло", тешил себя надеждой, что морговские работники о нем забыли, и бдительность его притуплялась. Таким образом, и дождевой мужик, не поддавшись на уговоры, получил небольшую отсрочку. "Все равно он не сможет вечно сидеть дома. Рано или поздно выйдет", - рассудили люди из морга, и пошли вниз по лестнице. Дождевой мужик, трясясь от плача, осторожно выглянул в окно и стал свидетелем такой сцены. В конце улицы показался одинокий человек. Прохожий. Он бодро шагал по тротуару, но заметив железный фургон на гусеничном ходу, стоявший перед домом мужика, остановился и быстр зашагал назад, но затем снова, словно опомнившись, пошел вперед притворной беззаботной походкой. Это волнение и выдало его. Один из морговских работников подскочил к нему и потребовал предъявить документы. Тот ответил дрожащим голосом, что у него их с собой нет. Мужик, конечно, не слышал, о чем они говорили, но ему и без того все было понятно. Тем временем, другой работник морга достал из кармана несколько помятых фотографий и, взглянув на них, радостно крикнул, так, что дождевой мужик тоже услышал: - Ага! Попался голубчик! Пойманного прохожего санитары запихнули в гусеничный фургон и увезли. Тогда мужик еще не знал, что в морг забирают не случайных людей, "выигравших в лотерею", а тех, кто был, по мнению оккупационных властей морально не здоров. В основном, к ним относились инакомыслящие, люди с неординарными способностями. Морговской лотереей являлось ни что иное, как машина, определявшая в радиусе нескольких километров людей с повышенным отклонением характеристик биологического электромагнитного поля от установленного образца. Далее объект элементарно вычислялся и за ним отправлялся фургон. Но дождевой мужик этого пока не знал, как не знали и почти все жители планеты, даже многие из тех, кто работал в самих моргах. После того, как фургон уехал, улица перед домом мужика опустела опять. Мужик сел на пол, в свой любимый угол и на него нашли воспоминания о том времени, когда он жил еще не на третьем, как сейчас, а на одиннадцатом этаже. ... нарастающий гул приближался. Закачалась люстра, стала позвякивать в буфете и на столе посуда. Гул, прерывающийся раскатами глухого грохота, становился невыносимым. Люстра раскачивалась еще сильнее, с потолка посыпалась струйками побелка. Сорок второй раз на дню, сотрясая до основания весь дом, проходил лифт. Кабина с металлическим лязгом прошла за окном. Гул постепенно затих. Мужик раздумывал. Он помнил. Сегодня на улице кто-то спросил у него, как куда-то пройти. Мужик даже не расслышал куда, но, тем не менее, ответил: - А вы что, не знаете, что все дороги ведут в Рим? Тогда этот кто-то, подлым образом, изменил положение мышц лица и сказал: - Пятнадцать минут второго. И пошел. Мужик не остался в долгу и плюнул ему на спину, но то не заметил и так ипошел дальше с плевком на спине. Теперь мужик думал: - Зачем??? Думать в этом направлении, судя по всему, было единственно правильным. Он научился этому у кого-то. Тут его размышления были прерваны очередным приходом Эсмеральда. Оставляя дыры в полу от заостренного протеза, Эсмеральд прошел в комнату. - Ведомо ли тебе о похождениях святого старца свирепого отца Леонидия? - Да, кое-что известно, - ответил мужик, получив уже о кошмаре, держащем в страхе всю страну, некоторую информацию по телевидению и радио. - Но я расскажу тебе сегодня еще кое-что. Когда старец Леонидий был в самом апогее своей славы, гремящей по всему миру, он однажды, имея при себе, конечно, свою клюку, пришел в притон. Он вошел, а этот притон бал в квартире на седьмом этаже, и вот он вошел и сказал: "Здравствуйте!". И как только он это произнес, все кто там был: и содержатель, и развратные женщины, и их клиенты, все - подняли крик, заметались, и, предпочитая лютой смерти от руки старца более легкий исход, повыскакивали в окна. - Да, впечатляет. - сказал дождевой мужик по поводу услышанного. - В другой раз я расскажу тебе что-нибудь еще. А это что там, вход в метро? - Нет, вход в лифт. - пояснил мужик. - Ну-ка, давай. - кивнул Эсмеральд. Мужик перевернул вверх дном тарелку, из которой ел. - Давай. - повторил Эсмеральд. Мужик молча поднялся и подошел к открытой двери. Приближался нарастающий гул. Начала звякать посуда. Сорок третий раз на дню проходил лифт. - Давай - давай. С потолка посыпалась побелка. Проходила кабина. Дождевой мужик прыгнул в нее и окруженный нестерпимым грохотом и лязгом, стал опускаться вниз ... Какой-то толчок вернул дождевого мужика к реальной действительности. За окном, треща и стреляя, пронесся мотоцикл без глушителя. Это проехал "охотник", человек который ловит. И дождевой мужик, понимая, что его не оставят в покое, решился бежать. Бежать как это ни странно, в морг. При морге соседнего района имелся, как и при других моргах, крематорий. В этом крематории работал его родной дядя. Мужик надеялся, что он ему поможет. Других родственников у него не было. После случившегося уцелел только дядя. Мужик достал из-под кровати бутыль, заткнутую грязной тряпкой, спрятал ее под полу и пошел. На улице он с опаской огляделся по сторонам. Было тихо и пусто. Мужик стал крадучись пробираться вдоль грязных серых стен, с отбитыми кусками штукатурки. Спотыкаясь об обломки карниза, упавшего на тротуар, мужик вошел в парадный подъезд полуразрушенного здания. И успел это сделать вовремя, потому что с неба стали подать камни. Камни обычно бывали не крупнее куриного яйца, но это редкие экземпляры, большинство же - величиной с горошину. Камни падали с большой высоты и могли нанести вред. Дождевой мужик решил переждать каменный дождь. Он присел на ступеньки и погрузился в воспоминания. Дождевой мужик страдал провалами памяти и теперь ему вспомнился случай из его жизни, который он в свое время забыл. ... мужик вошел в фойе кинотеатра. Там было скучно. К нему подошла группа подростков вызывающего вида и поведения. Они спросили что-то о возможности плевать против ветра. - Можно, - сказал мужик, - только при "а" равном нулю, где "а" - коэффициент вероятности попадания слюны на самого себя. Подростки были глупы и не удовлетворились таким объяснением. Тогда дождевой мужик объяснил им, какие требуются для этого условия: - Ветер в лицо, встать впереди шеренги или группы людей, задрать голову вверх и плюнуть. На этот раз они удовлетворились и пошли на улицу проделывать это все на практике. Мужику опять стало скучно, и он пошел в зрительный зал, чтобы подремать перед фильмом. В зале сидело очень мало людей. Какой-то старик сидел с дядькой помоложе и как дерьмо* восхищался.
*... дерьмо. - здесь: с чувством, несет в себе бурные эмоции, в этом оскорблении заключен глубокий смысл. (прим. Автора)
- Обратите внимание, дорогой друг, на это освещение, какие необычные светильники, - говорил он с веселостью и беспечностью, - а каково устройство экрана! Дождевой мужик услышал эти слова. Кровь вскипела в нем. Он подошел к сидящим, и бросил презрительно в лицо старику: - Старый лжец! - Извольте объяснить! - вскочив, крикнул его молодой товарищ. - Чем наигранно лгать и отравлять атмосферу вокруг себя, заражая невинные души, - при этом мужик указал на детей, - то уж лучше бы сидел и молчал, старый козел! - Извольте объяснить свои слова, - вскричал снова товарищ старика, - а не то я вынужден буду пойти на крайние меры! - Он не нравиться мне, согласно моей психологической теории, - ответил мужик, - он бесцельно прожил жизнь, а теперь смердит. Старик затряс головой, шмыгнул носом, и глаза его увлажнились слезами. - Такое услышать! - с чувством произнес он, плача. - Заткнись, старое дерьмо! - прикрикнул дождевой мужик, бросая уничтожающий взгляд на старика. Тут товарищ старика не сдержался и сильно ударил мужика в лицо, так, что тот не устоял на ногах. - Как ты смеешь, пьяный подонок! - крикнул он. - Где администрация кинотеатра!? Дождевой мужик вскочил, бросился на него и вырвал ему бакенбарды. Отомстив таким образом, он бросился бежать, успев напоследок плюнуть плачущему старику в бороду. А потом, ночью, к нему явился Эсмеральд и рассказал, что старик помер. А дождевой мужик сидел и думал: "Зачем?" ... ... и вдруг, на улице, рядом, совсем близко, зарычал мотор и послышался лязг гусениц. Это был морговский фургон. Мужик через другой выход выскочил из подъезда. Каменный дождь уже кончился. До морга, где работал дядя, оставалось пересечь еще квартал кирпичных развалин. Мужик побежал. Он бежал, как только мог, то и дело спотыкаясь о куски битого кирпича и прутья арматуры. Морговский фургон настигал. Обрушивая стены развалин, пробуксовывая, когда гусеницы со скрежетом крошили кирпич, и качаясь из стороны в сторону, он несся к мужику. Они выследили его. На крыше морговского фургона откинули ржавую крышку люка. Оттуда вылез морговский работник с сетью, как для отлова бродячих собак, и стал ее раскручивать над головой, чтобы накинуть на мужика. Мужик понял, что его сейчас поймают. Прижавшись спиной к обгорелой стене, он остановился, достал бутыль, прихваченную из дому и, подождав, когда фургон приблизиться, размахнулся и кинул ее в кабину. Морговский фургон загорелся. С крыши спрыгнул санитар, что был с сетью. На нем горела одежда. Упав, он запутался в своей сети. Из кабины успел выскочить другой и, выхватив топор, побежал за мужиком. Фургон взорвался и накренился на бок. Остальные выбраться из него не успели. Дождевой мужик побежал на соседнюю улицу, морговский работник, размахивая топором, за ним. Санитару бежать было труднее, так как его ноги путались в черном халате. Дождевой мужик заскочил в лавку, где продавалось индивидуальное оружие. Глупо звякнул над дверь мелкобуржуазный колокольчик. В лавке от пола до потолка были полки, заставленные большими и маленькими бутылями, бутылками, флаконами и ампулами с зажигательной смесью. Мужик быстренько купил одну крупную бутыль и отдал за нее все деньги, какие у него были, так как бутылки с зажигательной смесью очень дорого стоили. В следующий момент в лавку ворвался разъяренный, как тигр, санитар с топором, а мужик, притаившись за дверью, ловко выскочил у него под носом наружу и кинул через дверь в лавку, прямо в полку свою бутыль. В лавке произошел сильный взрыв и возник пожар. Оказалось, лавочник все эти годы напрасно выбивал зубы всем, кто входил к нему с сигаретой во рту. Лавочник и морговский санитар сгорели. Дождевой мужик прислушался, и сквозь шум бушующего огня услышал, что едет по улице еще один фургон, который седьмой морг снарядил на его поимку. И тогда мужик побежал, напрягая все свои силы. И он убежал на этот раз. Едва за ним закрылась калитка в бронированных воротах морга, перед ними затормозил, осев вперед, гусеничный фургон. Из него выскочил морговский работник и злобно закричал: - Эй! Мы из седьмого морга! К вам только что вошел человек, который нам нужен! Отдайте его нам! - Как бы то ни было, но он находится у нас! - ответил ему часовой с вышки над воротами. - Убирайтесь в свой сектор! Всем известно, что ваш морг - параша, вот люди и бегут к нам! - Ну, хорошо! Ты мне ответишь за эти слова! Встретимся на эксгумации! Как твое имя? - Я согласен, меня зовут Хромой Убийца! Я пойду в первой группе. - Отлично! Тем временем дождевой мужик вошел в крематорий. В цехе работал потный полуголый человек мощного телосложения с волосатой грудью. Он был одет в грубый клеенчатый фартук и обут в кирзовые сапоги. Он складывал трупы, подвезенные на тележках на большие протвени и задвигал их в печь. Мужик осведомился у него о своем дяде, на что потный работник угрюмо ответил ему: - Забрали твоего дядю, три дня назад по месту жительства. - Как же так? - Иди в ту комнату, я сейчас закончу. Дождевой мужик, брезгливо морщась, пошел между сложенных трупов, стараясь на них не смотреть, к указанной двери. Это было что-то вроде служебного помещения. Пока не было работника крематория, он устало опустился на стул и задумался. В последние годы жизни одна и та же мысль неотступно терзала его. Он видел звезду. Каждую ночь, в любое время года, за окном на одном и том же месте была сине-зеленая звезда. Дождевой мужик видел ее всегда, даже когда на небе были тучи. Иногда, он видел ее когда закрывал глаза. Эта странная звезда не давала ему покоя. Он даже не поленился поискать ее в астрономическом справочнике, но ничего не нашел, а может, и не разобрался, что к чему. Только однажды, обо всем осведомленный Эсмеральд Соленоид, ненароком сообщил ему, что под этой звездой родился Потап. Это мало о чем говорило дождевому мужику. И вот теперь, он сидел в крематории на стуле и думал - "Зачем?...". Он, потный работник, был в чине капитана кремации или третьего отдела службы морга. Ему следовало быть в идейном отношении истинным морговским работником, но он таковым не был. Он жил таковым, каким был на самом деле до сих пор лишь потому, что знал, в какое время суток работает морговская "лотерейная" машина, и усилием воли сдерживал в это время свое биополе в нужной норме. Он завел с дождевым мужиком разговор. - Меня зовут Зигфрид, а теперь приступим сразу к делу. Ты, именно тот, кто был нам нужен. - Кому это "нам"? - насторожился дождевой мужик. - Не бойся, не моргу, а нашей подпольной нелегальной организованной системе. Мы готовим переворот. Твой дядя тоже был с нами, но по неосторожности выдал себя. - А вы не боитесь, что я вас выдам? - Если ты попробуешь это сделать, то я тебя убью, - спокойно ответил Зигфрид, - но ты этого не сделаешь. - Чем же я вам могу быть полезен? - мужик все еще не доверял капитану кремации. - Ты наш человек. Ты был им с самого рождения, хотя до сих пор ничего не знал о нас. Твой дядя должен был опекать тебя и следить за тобой до определенного момента, пока ты не будешь готов для ответственной миссии, которую мы хотим возложить на тебя. - Когда же я буду готов? - Это время уже пришло. - А если я не соглашусь? - Ты не можешь не согласиться, не имеешь на то права перед самим собой, перед тем, что абстрактно называют совестью. - Действительно, это так. - внезапно согласился мужик. - А сейчас слушай: наша философия состоит в том, что сознание тоже есть материя, и это, несомненно, верно. Свойства твоего сознания таковы, что ты как раз подходишь для этой цели. Таких, как ты, у нас намечено еще четверо. - Что же я буду делать? - Ты будешь физически уничтожать всю эту скверну. - То есть, вы хотите сказать, что я буду боевиком вашей подпольной организации, и для этого требуются какие-то необычные свойства моего сознания? - несколько разочаровался мужик. - Просто боевиком ты уже стал. Ведь ты взорвал целую морговскую экспедицию, но мы готовим тебя для более высшего предназначения. - Тогда, наконец, скажите, что это за предназначение. - Ты будешь бессмертен. - Шутить изволите? - Нет. У нас есть кое-что, аппарат получше морговского. Сейчас спрячься в этот свинцовый ящик, они включают "лотерейную машину", он не проницаем для нее. Через двадцать минут отключат, я тебе тогда стукну, вылезешь, а через полчаса заканчивается моя смена и мы пойдем с тобой к нашим. Дождевой мужик лег в свинцовый ящик (гроб), а Зигфрид закрыл его, оставив щель для воздуха. Лежать в гробу просто так было скучно и мужик снова погрузился в воспоминания... В этот раз, явившийся по всей вероятности с того света, а может и еще, откуда, Эсмеральд сказал такие слова: - Все ли тебе известно о свирепом старце Леонидии, который заложил душу дьяволу, ради достижения праведной цели? - Нет, не все, - отвечал дождевой мужик, - и то, что старец душу заложил дьяволу, тоже я не знал. - Тогда слушай, я расскажу тебе сегодня о том, как дурно кончил святой старец, о том, как он погиб. - Разве он погиб? - удивился в ту пору дождевой мужик, - ведь он и сейчас наводит на людей ужас, да и я сам со дня на день жду его прихода. - Да, отчасти ты прав. - молвил Эсмеральд Соленоид, - но старец Леонидий умер, как борец за то, ради чего он убивал. Он перестарался, и у него не ничего не вышло. Не получилось задуманное. - Зачем же он и теперь, после этого продолжает убивать? - Он сам еще не осознал случившегося, а со стороны виднее. Слушай, я тебе сейчас поведаю о его смерти, со всеми обстоятельствами этого дела. - Но зачем мне это знать? - Это послужит для твоей же пользы. - И сказав так, Эсмеральд начал свой рассказ: - Когда свирепый старец, помолясь богу, в очередной раз отправился на свой промысел, он еще не догадывался о том, что с ним случится, как впрочем, не догадывается об этом и по сей день, хотя случилось это уже довольно давно. Отец Леонидий шел по улице. Он был одет, как обычно, в свою рясу, подвязанную вместо пояса веревкой, обут в свои сапоги с подошвами из кованого железа, в руках у него была его знаменитая клюка, которой он порешил к тому времени уже 1548 человек. Он шел по улице, посередине проезжей части, не пугаясь машин. А водители, узнав его в свете фар, в страхе шарахались в стороны, потому что каждый знал за собой какой-нибудь грех. - Какой смелый старец. - подумал дождевой мужик. - Регулировщик, завидев его, не только не стал чинить ему препятствия, но даже сам поспешил уйти с его дороги, памятуя о необычайной свирепости святого старца. Так отец Леонидий прошел всю улицу и не найдя подходящих грешников, хотел было пойти по притонам наркоманов, да по домам лихоимцев и прочих злодеев. Однако на мосту, под которым была железная дорога, повстречалась ему, себе на горе, одна особа. И решил отец Леонидий, что она непременно неисправимо падшая блудница, а она была просто глупа. Видя, что идет она его ничуть не опасаясь, а она его не увидала сразу, разгневался святой старец и неистово возлютовал. Подскочил к ней, взмахнул своей клюкой, и только вскрикнула она, и с размозженной головой полетела с моста. А в это время под мост въезжал поезд, и картина была тем еще ужаснее. Тело убиенной покойницы, падающее с моста, с силой ударилось о кабину движущегося тепловоза и, залив кровавыми брызгами все стекло перед изумленными машинистами, отлетело на большое расстояние. Но и на этом разыгравшаяся на мосту драма не закончилась. Упало мертвое тело не куда-нибудь, а опять же на рельсы. И весь состав его переехал. Тогда святой старец отец Леонидий, увидав дело рук своих, возликовал, и, несмотря на то, что закрадывалось ему в душу сомнение - "а вдруг невинную душу загубил?", он все же гнал его прочь, и, ликуя, еще не подозревая, что свершилось, отправился в добром настроении далее. В этот же вечер он еще полютовал в одном подвале, нужно сказать, ни один морфинист оттуда не ушел. Закончив в этот день дела свои праведные, свирепый старец схоронился в канализационный люк, и там до утра предавался отдыху. Так до сих пор, он и не знает, что в тот день умер. - Закончил Эсмеральд. - Да, поучительно весьма, - отозвался об услышанном дождевой мужик. - Да, этот случай очень поучителен, причем, как для старца, и так для его жертвы, - сказал Эсмеральд, и, повернув голову, скрытую ватником, шапкой и темными очками, спросил: - А это что там, вход в лифт? - Нет, это дверь на балкон, - пояснил мужик. - Балкон? А ну-ка. Эсмеральд вышел на балкон и с минуту постоял на нем, внимая звукам вечернего города. Затем он расправил свои металлические крылья из кровельной жести и полетел в ночь, гремя ими...
Зигфрид откинул крышку гроба. - Вылезай, не задохнулся? Пора идти. Они отправились на тайное сборище подпольной организации, как думал мужик. Перед тем, как выйти из морга, Зигфрид взял из ржавого железного шкафа, стоявшего в коридоре, два нечистых морговских халата, оделся сам и другой дал мужику. Заткнул за пояс два топора с длинными прямыми металлическими ручками и запихал в карманы три бутылки с зажигательной смесью. - Это зачем? - спросил дождевой мужик. - На нас могут напасть. Люди из седьмого морга гнались за тобой до самых ворот нашего морга и могут там снаружи подкарауливать тебя. Бронированная калитка в воротах морга со скрипом отворилась, и подпольщики вышли в темный полуразрушенный город. Через сто шагов на них действительно напали. Из темного дверного проема на дождевого мужика набросился кто-то, сбил его с ног, и, размахнувшись, хотел всадить в него длинный острый прут, но капитан кремации ловко выхватил топор, глубоко, до самых зубов, всадил его в голову нападающего и кинул в дверной проем бутылку. Дождевой мужик увидел, как в огне шарахнулись в панике двое и, выскочив из пламени, как два горящих снопа, побежали по улице и вскоре упали замертво. Впереди тускло зажглись фары железного гусеничного фургона. Из люка в крыше выглядывал морговец с неким подобием ружья для подводной охоты. - Не двигаться! - закричал он, - Вы захвачены седьмым моргом! В ответ капитан кремации бросил в фургон одну за другой бутылки с зажигательной смесью. По мостовой, рядом с ним лязгнул гарпун. Фургон охватило пламя. В это время сзади подбежали еще двое, один с пилой-ножовкой и острым прутом, другой с топором. Зигфрид повернулся к ним и взял в руки оба топора с длинными ручками. - Седьмой морг! - с рыком в голосе представился тот, что был с пилой. - Параша, - нагло охарактеризовал его родное заведение Зигфрид. - Гаси его! - выкрикнул второй и сделал выпад топором. Зигфрид умело отразил его и началось фехтование на странных видах оружия. После нескольких минут драки Зигфрид лишился двух пальцев (топор противника скользнул по рукоятке его топора), но и изловчился перерубить предплечье другому врагу. Рука его повисла плетью вдоль туловища на лоскутах кожи, и он выронил свой прут. С гибкой пилой защищаться было труднее. Зигфрид крутанулся вокруг своей оси, резко выбросив руки с топорами в стороны, и одним топором выбил из рук противника его топор, а другим распорол ему живот и вырвал кишки. Они кровавым комом болтались на топоре и, как показалось дождевому мужику, трепетали, как живые. Тут он заметил, что другой морговец, оторвав себе подрубленную руку, подкрался сзади к капитану. - Сзади! - криком предупредил мужик. Но санитар, размахнувшись, рванул капитана пилой наискось по спине. Рана была не смертельна, позвоночник не задет. Зигфрид всадил ему в грудь топор, а другим снес голову, забрызгав кровью дождевого мужика. Затем он, забинтовав себе спину и забрав у убитого топор, повел мужика дальше, мимо догорающего фургона. Из кабины фургона наполовину свесился обгорелый труп, от него гадко воняло. - Как ты думаешь, - спросил Зигфрид, - где мы прячем нашу машину? - Не знаю. - На самом видном месте. У умников. - Но ведь там все под контролем морга. - Они ни черта не понимают, а наши люди из умников говорят им, что это счетная машина. Неужели ты думаешь, что если бы морговские работники понимали что-нибудь кроме своего ремесла, то правительство стало бы содержать умников. - Но как мы попадем к умникам, ведь их охраняют? - О! Это легче всего. Увидишь. Они подошли к зоне, где за колючей проволокой и заграждениями находился квартал, в котором жили умники. Умниками называли людей ученых, которые занимались починкой и сотворением механизмов и моторов, и прочим, что было делом не ума морговских работников. Они были вредны для общества, но полезны для моргов и правительственных служб, и лишь поэтому их содержали. За шлагбаумом сидел на бочке, посереди лужи мазута солдат - часовой и, повернувшись к шлагбауму спиной, дремал. Зигфрид метнул в него топор, который с тупым чавкающим звуком глубоко воткнулся часовому в спину. Часовой, не издав ни единого звука, упал с бочки. Подпольщики перелезли через шлагбаум и направились по грязной грунтовой дороге, залитой мазутом, к серым баракам, видневшимся вдали. Между бараками на столбах болталось несколько лампочек.
ГЛАВА 2
Деревянная дверь барака, сбитая из неровных не оструганных досок, отворилась от легкого прикосновения капитана. За дверью, во всю длину барака тянулся коридор, тускло освещенный керосиновой лампой. По сторонам от него находились двери и загородки, за которыми размещались умники. Там они жили и работали. У самого входа, на большом облупленном сундуке сидел пожилой человек и горько плакал. - Что с ним? - спросил дождевой мужик. - Вчера его крепко побили, за то, что его напарник повесился на телескопе, и отбили ему память. Теперь он забыл свою науку, и его будут казнить. - Но причем здесь он? Ведь напарник сам повесился. - Да, но он за ним не усмотрел, и не смог помешать ему, таким образом, он виноват в том, что его напарник обокрал государство. - Как это обокрал? - Раз он повесился, значит, его все это время зря кормили, и он не сделает больше того, что еще смог бы сделать. Такие вот у нас порядки. Тут дождевой мужик явственно ощутил, что готов хоть сейчас пойти и убивать военных и морговских работников. Капитан привел его в одну из дальних загородок. - Это он и есть? - встретил их вопросом какой-то старик, сидевший в полутьме. - Да, это он. - Ну, что ж, молодой человек, - обратился старик к дождевому мужику, - сейчас вы получите почетное звание социального хирурга. - Кого? - не понял мужик. - Хирурга. - Что означает это слово? - Видите ли, когда-то давно, когда существовали медицинские учреждения и морги при них были только на случай фатального исхода, в этих учреждениях лечили людей. - Значит это, правда, что раньше было именно так?! - Да, так было. Так вот, в медицинских учреждениях, наряду с прочими работниками, были хирурги. Я сам в молодости был хирургом и работал в онкологии. - Это разновидность морга? - Нет, что вы. - Но где же я буду работать хирургом, если медицинских учреждений теперь нет? - Ты будешь не просто хирургом, а социальным хирургом. Разве я этого не сказал?! - обозлился старик на непонятливость дождевого мужика, - словно хирург-медик, вырезающий опухоль из раковых клеток из тела человека, ты будешь удалять из нашего общества элементы этой гадости, этой саркомы, захватившей почти все тело нашей цивилизации. - В таком случае, боюсь, что после хирургического вмешательства, в случае его успешного проведения, если мне не помешают, от нашего общества останутся лишь маленькие здоровые кусочки. - сказал дождевой мужик. - Нет, останется гораздо больше, чем ты думаешь, нужно уничтожить очаг заразы, и остальное большинство вновь переродится. - Хорошо, я согласен. Делайте меня хирургом. Самой машины мужик так и не увидел. Старик нащупал под нижними нарами концы каких-то проводов и на резиновых присосках приставил их к голове дождевого мужика. Так он просидел минут пять с закрытыми глазами, словно погрузившись в сон, и очнулся, когда старик отключил провода. - Что вы со мной сделали? - спросил мужик, не чувствуя в себе никаких перемен. - Мы разбудили в тебе скрытые возможности твоего организма. Сейчас проверим тебя на "принцип гидры". Это ключевой принцип. Если он работает, то значит и все остальное в порядке. - Сейчас посмотрим, получилось ли у нас. - сказал Зигфрид и быстро отсек мужику кисть руки. Мужик вскрикнул, но не от боли, а от удивления и неожиданности. Боли он не чувствовал, кровь чуть-чуть покапала с обрубка, но не текла, как того следовало ожидать. - Ну, как, не больно? - спросил Зигфрид. - Нет. - Ответил дождевой мужик. Во рту у него от волнения пересохло. - А вот теперь возьми отрубленную руку и приставь на место. Возьми, возьми, не бойся. Мужик исполнил его указание. - Теперь вздохни пару раз поглубже. Так, ну, можешь отпустить. Кисть руки держалась, как прихваченная клеем. Дождевой мужик ощутил в тканях на месте обреза какое-то движение, они соединялись. - Пошевели пальцами. Мужик пошевелил пальцами. - Все нормально, - сделал вывод Зигфрид, - можешь приступать к своим обязанностям. - Боюсь, мне придется много убить. - Ничего, ради достижения нашей цели можно идти на какие угодно жертвы, - сказал прослезившись старик, - ну, ступай, воюй до победного конца, ты уже второй, завтра добавятся еще трое. Дождевой мужик вышел из барака и пошел из зоны. Капитан кремации остался со стариком, обсудить еще кое-какие планы. У лежащего в луже мазута убитого часового мужик взял автомат, и смело пошел в город.
Из низин на грязные полуразрушенные кварталы пополз серый туман, наполненный ядовитыми испарениями. С востока ветер донес вместе с шумом смрадные запахи. Наступило утро. Дождевой мужик нагло и смело шел по тротуару, держа в руках автомат. Навстречу ему попались двое прохожих. Пожилая женщина несла в сетке консервы из лавки. Следом за ней шел здоровый детина с металлическим ломом в руках, наверное, ее сын. Он охранял ее с ношей от нападения голодных или злодеев. Увидав человека с автоматом, он ехидно улыбнулся и раболепно раскланялся. Мужик остановился и, провожая их взглядом, раздумывал, стоит их убивать или нет. "Нет, не стоит, - решил он, они не "очаг заразы", пусть живут". Тем временем детина, завернув за угол и приставив лом к стене, кинулся тот час же к телефонному аппарату, и, прижавшись губами к решетке в железном ящике, прокричал: - Пять - ноль - ноль - пять? По двадцать шестой улице идет морговский санитар с автоматом. Халат кажется третьего морга. Да, счел своим долгом сообщить. Мои данные 42-78-4. Ему что-то ответили. - Почему только два килограмма? - разочарованно сказал он, - в прошлом месяце было пять, да и то мясо теперь гнилое. Ну что ж, воля ваша. Детина отошел от телефонного ящика. - Ну, как? - оживилась старуха и глаза ее алчно заблистали, - ну, как, сынок, сколько обещали? - Только два килограмма. - сынок злобно сплюнул на асфальт. - И то хорошо, и то хорошо. - обрадовано проговорила старуха. Дождевой мужик услышал треск мотоциклетного двигателя. Перед ним затормозил "охотник". То, что это был не простой "охотник", а заслуженный, то есть изощренный спец своего дела, мужик понял по тому, что на голове его был надет не обычный мотошлем, а сделанный наподобие древнего рыцарского с забралом и торчащей на макушке куриной лапой. Весь охотник был закован в пуленепробиваемые латы с шипами на наплечниках, словом походил на типичного супермена из низкопробных кошмарных фильмов. - Где ты взял автомат, свинья? - произнес он глухим голосом и поднял на мужика массивный крупнокалиберный пистолет, который был прикреплен металлической цепочкой к перчатке-кастету, - или ты, недоумок, не знаешь, что Великий Эксгуматор запретил носить огнестрельное оружие на захваченных планетах всем, кроме своих солдат?! - Свинья, обложившаяся дерьмом с ног до головы, - вот, что такое твой Великий Эксгуматор. - ответил дождевой мужик. Охотник выстрелил ему в голову. Вопреки его ожиданиям голова мужика не разлетелась на куски, а только из пробитого виска выперся кусок мозга, и кровь залила лицо мужика. Наступила нелепая пауза. Охотник ожидал, что мужик упадет, но он стоял по-прежнему. Произошло замешательство. Дождевой мужик навел на охотника автомат, но тот дал газ, и мотоцикл, взревев, понесся на мужика и сбил его. Отъехав, охотник остановился и несколько раз выстрелил в мужика. На лежащем дождевом мужике в трех местах пули вспороли морговский халат. Он медленно поднялся и пошел к охотнику. Растерянность охотника сменилась страхом. Он еще несколько раз выстрелил в мужика и рванув с места, попытался его сбить, но дождевой мужик ловко увернулся и очень удачно пнул мотоцикл так, что тот упал и вертясь на мостовой, протянул охотника несколько метров. Охотник, все побитый, еле высвободил ногу из-под мотоцикла и лежа на мостовой с ужасом смотрел на приближающегося мужика. Мужик был очень страшен. Из дыры в голове торчал мозг, ни разорванном мотоциклом плече сокращались оголенные мышцы. Он подошел к лежащему охотнику, наклонился над ним и потянулся раздробленной рукой, где в кровавой жиже двигались жилы к его лицу. Охотник дико закричал и выстрелил себе в горло. Дождевой мужик, догадавшись, кто напустил на него охотника-убийцу, догнал старуху с сыном. При виде его старуха, захлебываясь рвотой, проползла еще метра три по тротуару и кончилась от разрыва сердца. Детина слабо пытался защищаться, но руки его перестали слушаться и через несколько минут он уже валялся посереди улицы, а в рот ему был загнан его же ломик. - Вы хотели мяса? Нате, давитесь! - он отодрал с ноги кусок мяса, который болтался и мешал при ходьбе, и затолкал его глубоко в горло мертвой старухе...
... к обеду, умники, живущие на острове, в трехстах километрах от берега, на котором был город, устроили бунт и захватили весь остров, с помощью тайно изготовленного оружия. Умники, жившие в зоне, где побывал дождевой мужик, тоже подняли мятеж, когда солдаты пришли за ученым, которому отбили память. Но солдаты продержались в бараке до прибытия помощи, и мятеж был подавлен. Старик-хирург и Зигфрид в числе многих были убиты. Но дождевой мужик этого пока еще не знал. Он затаился в руинах и там, обильно исходя слюной, в полном смысле слова зализывал раны. Слюна обволакивала слизью поврежденные участки тела. Дождевой мужик ощутил утомление и приятное блаженство. Он заснул. Ему снились воспоминания о прошлом...
ГЛАВА 3
Несмотря на массовые беспорядки, решено было провести в очередной раз ежемесячный праздник-соревнование между моргами "Эксгумация-шоу". По случаю проведения праздника подавление мятежа умников на острове было отложено на другой день. По всему городу надрывались громкоговорители: - Сегодня мы проводим 4573 состязание команд моргов номер пять, семь, три и тринадцать. Они будут бороться за почетный переходящий бархатный гроб, ныне принадлежащий моргу номер тринадцать. Посмотрим, сумеет ли этот знаменитый морг одержать победу третий раз подряд. А теперь слово представителям моргов: - Третий морг заявляет, что будет тянуть штабсъ-капитана в цинковом гробу из захоронения двухсотлетней давности. Пусть кто-либо рискнет перехватить у нас покойничка! - Вызов принимает седьмой морг! Мы перехватим у вас мертвеца. Я напоминаю Хромому Убийце, который идет в первой группе, что мы должны встретиться и свести счеты! - Говорит третий морг! Мы встретимся! Алчные люди толпились у больших экранов, установленных на улицах. - Начинаем репортаж о проведении первой стычки между третьим и седьмым моргами на Центральном кладбище. Группа седьмого морга стартует от северного входа, группа третьего, соответственно, от южного. Через несколько минут они сойдутся! На экране показался экскаватор третьего морга, рванувший вперед по аллее кладбища. Он был раскрашен не хуже гоночного автомобиля. На крыше и капоте сидело шесть человек морговских работников. Вскоре они достигли намеченной могилы, причем трое тут же куда-то ушли. В толпе, перед одним из экранов стоял и дождевой мужик. Ужасные раны на нем уже затянулись, но кожа на них имела несколько уродливый вид. Впрочем, при тех условиях, в каких жил мужик (повышенный уровень радиации, химическое загрязнение окружающей среды), это скорее всего считалось нормой, как например, выгоревшие глаза или усохшие руки. А тем временем на кладбище, оцепленном солдатами, события разворачивались следующим образом. Экскаватор третьего морга свернул на бок памятник с могилы и принялся ее раскапывать. Вскоре на шум его мотора приехал экскаватор седьмого морга. С него спрыгнули шестеро санитаров и бросились к работникам третьего морга. - Кто из вас Хромой Убийца?! - закричал один их нападающих. - Я! - ответил кто-то и достал его цепью с металлическим шаром на конце. Морговский работник с проломленной головой повалился ничком. Из пробитого черепа вылез мозг. Морговцы схватились. В основном они дрались острыми лопатами. Один из третьего морга метал вилы и отбивался пилой. Несколько дрались топорами. Один из седьмого морга вскочил на подножку работающего экскаватора и стал ломать топором металлическую решетку на окне кабины, чтобы добраться до машиниста экскаватора. А тот, не прерывая работы, плеснул ему в глаза концентрированной серной кислотой. Морговский санитар, закричав от боли, упал на землю, где экскаваторщик раздавил его ковшом. В свежевырытую яму поползло кровавое месиво. Тогда экскаватор седьмого морга двинулся на экскаватор третьего и с размаху ударил его ковшом по кабине. Кабина покривилась. Второй удар ковшом экскаваторщик третьего морга отпарировал, подставив свой ковш. Раздался скрежет металла по металлу, громче взревели двигатели. От напряжения оба экскаватора посунулись в стороны. Эту схватку на экскаваторах толпа восприняла бурей ликования. Экскаваторщик третьего морга отвел ковш и тренированным движением, резким поворотом стрелы, выломал из манипулятора экскаватора противника гидравлический цилиндр, и, таким образом, вывел из строя его смертоносный ковш. Работник седьмого морга прижал оставшегося пешего морговца-противника к дереву и, приставив ему к горлу наподобие ножниц две пилы, рванул ими по шее. По полотнам пил заструилась густая кровь. Затем он с силой впихнул ему в рот одну пилу и, выхватив острый прут, кинулся на помощь своему уцелевшему товарищу, который тоже влез на подножку экскаватора, и, увернувшись от укола прутом, схватил его и не давал машинисту втянуть назад в кабину. Увидав, что остался один, экскаваторщик третьего морга, отдал врагу острый прут и дав ход вперед столкнул подпорченный вражеский экскаватор вместе с его машинистом в вырытую яму. Но тут к нему на подножку с другой стороны вскочил морговец, только что зарезавший пилами Хромого Убийцу, и вдвоем они закололи экскаваторщика третьего морга прутами с двух сторон, просунув их сквозь щели в решетке. На месте побоища остались эти двое работников седьмого морга. Машинист их экскаватора разбил себе голову при опрокидывании и забрызгал мозгами всю кабину изнутри. Эксгуматоры - победители с радостными воплями бросились в яму и принялись подкапываться под лежащий на боку экскаватор, который сильно затруднял их работу. Из его кабины вытекали струйки крови. Однако, после двадцати минут упорной работы, они не откапали не то, что цинкового саркофага, но даже просто костей и гнилых досок. Их энтузиазм поубавился, они поняли, что их обманули. Экран на какое-то время погас и вновь на нем появилось кладбище. Уже другой его конец. Трое эксгуматоров из третьего морга, те что ушли куда-то в самом начале, быстро, почти бегом двигались к финишу, к северному входу и волокли на тележке выкопанный цинковый гроб с телом штабсъ-капитана. Двое из седьмого морга, узрев, что еще не все шансы упущены, выкарабкались из ямы и побежали к северному входу в надежде перехватить у противников мертвеца у самого финиша. После этого им оставалось бы только перебежать с захваченным гробом кладбище к своему финишу - южному входу и они бы победили. В городе, в толпе перед экраном кто-то крикнул: - Люди, опомнитесь! Чем вы потешаетесь, до чего вы докатились?! Довольно пялиться на эту мерзость! Дождевой мужик выпустил по экрану несколько длинных очередей. С высоты трехэтажного дома посыпались каскады стекла. Первым желанием почтенных граждан, коим столь грубо прервали наслаждение, было желание немедленно убить негодяя. Но, видя, что он вооружен, от него шарахнулись в стороны, однако из плотного кольца окружавшей его толпы не выпускали. Кто-то уже вызвал солдат. Дождевой мужик вначале не хотел расчищать себе дорогу при помощи автомата, но когда понял, что вырваться не удастся, стал стрелять. Толпа в ужасе побежала. Кто-то швырнул в него металлический ломик, который разворотил мужику часть живота. Дождевой мужик затолкал пятерней выпадающие кишки назад и изрыгнул слюну. Рана вскоре затянулась. Увидав, что путь освобождается, мужик решил убежать. Но тут из-за крыши дома вынырнул вертолет с солдатами и круто меняя траекторию полета опустился на улицу. За ним последовали еще два. Уйти мужику не удалось. Он весь обложился трупами, но патроны закончились и его скрутили. Как ни странно, его хотели взять живьем и не стреляли. Между тем "эксгумация-шоу" находилось в полном разгаре. В первой стычке все-таки победил третий морг, двое из седьмого не успели догнать обхитривших их соперников и попытаться отбить мертвеца. Во второй стычке между пятым и тринадцатым моргом победил тринадцатый морг. Эта стычка с участием экскаваторов произошла аналогично первой, только с той лишь разницей, что в ней участвовало по два экскаватора с обеих сторон и большее число человек, так как эти морги были крупнее. Затем состоялась третья, решающая стычка между вторыми группами моргов-победителей. Она определяла победителя соревнования. В результате этой стычки за групповое захоронение победителем 4573 шоу эксгумации стал тринадцатый морг, уже в третий раз подряд. Вдруг, когда состязание в принципе уже было закончено, голос ведущего шоу-представления объявил: - Итак, победителем стал тринадцатый морг, бархатный гроб остается у него. Однако для полной победы, пускай его команда справиться еще с одним нашим новым маленьким дополнительным условием. Сейчас на кладбище будет выпущен человек. Это хулиган, он испортил в девятнадцатом квартале экран и убил много людей. Пусть ребята из тринадцатого морга прикончат его. Если же ..., - ведущий идиотски хихикнул, - он справится с морговскими санитарами, победа в 4573 шоу будет присуждена ему, кроме того, ему простят его преступления, и он станет владельцем бархатного гробика, что позволит ему открыть свой собственный морг. При этих словах из уст толп, смотрящих на экраны, вырвался жадный завистливый вздох. Кто-то даже осторожно высказался, что сам не прочь оказаться на месте этого преступника. Над кладбищем завис вертолет, опустился пониже, из него выкинули дождевого мужика, развязав его предварительно. Вертолет набрал высоту и скрылся. Дождевой мужик поднялся на ноги и прислушался. Вдалеке рычал мотор экскаватора. Санитары искали его. Тут мужик наткнулся на морговца. Точнее тот выслеживал его и теперь напал. Морговский работник метнул в мужика топор, и в этом была его роковая ошибка. Дождевой мужик высвободил топор, застрявший в поломанных ребрах, и метнул его в санитара. Санитар уже не стал вынимать из себя топор, мужику пришлось это сделать за него. Потом мужик напал на морговский экскаватор. Порубил половину санитаров и притворился мертвым, когда в него воткнулось несколько топоров и острых прутьев ... Над кладбищем спустилась ночь. Лежащий ничком мужик пошевелился, поднялся. Вокруг было тихо. Дождевой мужик повыдергивал из себя прутья и обломок лопаты. Затем вложил на место вырванное легкое и подогнул на место развороченную грудную клетку. Не хватало стопы ноги. Он поискал ее вокруг но не нашел в темноте. Тогда он пошел прочь с кладбища, ступая на обрубок ноги и орошаясь слюной. В таком виде он шел по городу и нужно сказать, нисколько не стеснялся. К утру он поймал кого-то, отрезал ему ногу и приставил ее себе. После этого он напал на патруль солдат и отобрал у одного автомат, остальные автоматы он, согласно существовавшему обычаю, затолкал в горла поверженным врагам. Потом, спасаясь (чисто символически) от погони, он залез на крышу дома. Засев там, он очень берег патроны, но не смотря на это продержался недолго. На крышу выскочила плотная масса людей в черных одеждах, в шлемах с пластиковыми щитками, закрывающими лицо. Наставив стволы автоматов, они стали теснить мужика к краю крыши. Он встал на парапет, на угол дома. На то, что будет в дальнейшем, ему было, в сущности, наплевать. "Вот знал бы Эсмеральд, - подумал мужик, - куда ему теперь до меня". В него выстрелили. Мужик ощутил множество толчков в свое тело. Он упал с крыши. Когда он упал, на него нашло затмение сознания, и он некоторое время не понимал, что с ним происходит. Его даже не стали подбирать, только послали одного солдата забрать автомат. У мужика прошло затмение. Он задушил солдата, забрал его автомат и убежал. Огибая не разрушенные кварталы, пробираясь по руинам, он неожиданно для себя вышел к площади, где находилось большое скопление людей - явление весьма редкое. Мужик притаился в оконном проеме наполовину обрушившегося дома, выходившего фасадом на площадь. На площади происходила казнь. Казнили того умника, профессора, которому отбили память. Он стоял на коленях, поникнув головой. Сзади него стоял солдат, уткнув ему в затылок ствол автомата. Рядом была выкопана прямо на площади глубокая узкая яма, и на краю ее стоял открытый, грубо сколоченный из необструганных досок гроб. От группы солдат отделился человек в штатском, видимо какой-нибудь мелкий государственный судебный чиновник. С табуретом в руках он подошел к яме, поставил его, подвигал туда-сюда для устойчивости, и аккуратно влез на него. Встав на табурете во весь рост, он достал из внутреннего кармана пиджака бумажку, неторопливо развернул ее и зачитал приговор. - Этот негодяй, - сказал он с трагическим надрывом в голосе, указывая на несчастного, - посмел совершить ужасное преступление. Чиновник сделал паузу, которая, по его мнению, должна была быть весьма эффектной. - Он посмел потворствовать другому негодяю, с которым он был в сговоре, в его подлом деле, направленном на подрыв основ экономики. Этот второй негодяй наложил на себя руки и тем самым обокрал государство, а он, - чиновник кивнул на профессора, - даже не пробовал ему помешать. Малочисленная толпа горожан, так как большинство на площади составляли солдаты, притворно ахнула, якобы поражаясь ужасному злодеянию профессора. - Но это не все, это лишь малая часть, - почти торжественно произнес чиновник, - кроме того, этот негодяй забыл все свои умения, которые приносили мелочную пользу. Он обокрал государство! Ведь его зря кормили все это время! Он объедал вас, почтенные граждане! - Смерть! Смерть! - нестройными выкриками ответила толпа почтенных граждан. - Но и это еще не все! - уже рыдая, словно в огромной личной обиде на осужденного, бесновался чиновник, впавший в транс, - Когда солдаты пришли за ним, чтобы наказать, он поднял бунт среди умников! Я думаю, всем понятно, какой огромный вред это принесло нашему государству! Поэтому наш справедливый суд, именем Великого Эксгуматора, приговорил негодяя к смертной казни, через погребение заживо! Сейчас морговские работники заколотят его в гробу и закопают в этой яме! Каждый честный человек должен будет оправиться на его могиле, и я сделаю это первым! Толпа горожан жадно подалась вперед к яме, чтобы не упустить ни одного момента казни. Грохнул одиночный выстрел. Чиновник упал с табурета в яму. Солдат, державший профессора, совершенно неожиданно, отнял ствол автомата от его затылка и полоснул длинной очередью по толпе почтенных граждан. Многие солдаты стали стрелять в своих. У тех, по которым они стреляли, оказались холостые патроны. Только начальник корпуса отстреливался, но его вскоре поймали, вкинули в яму вместе с морговскими санитарами, сверху бросили гроб и засыпали яму ... Дождевой мужик, застрелив чиновника, выпрыгнул из окна и тоже принял участие в перестрелке. За несколько минут все почтенные граждане и солдаты, бывшие на стороне правительства были убиты, лишь немногим удалось спастись бегством. Затем солдаты, начавшие переворот, напали на ближайший морг, а мужик со спасенным профессором погрузил в захваченный вертолет добытое оружие и полетел на остров к восставшим умникам ...
Из отравленных заболоченных мест пополз серый туман. С востока покатилось гулкое эхо мощного взрыва. Земля дрогнула. Трубы, вечно маячившие на горизонте, и корпуса осели, скрывшись в облаке взрыва. Облако ядовитых выбросов накрыло полуразрушенный Город. Новое утро для Города не наступило. Попытка переворота не удалась. Умников на острове подавили в тот же день. Вертолет до острова не долетел, его сбили ракетой.
Дождевой мужик учуял сырость и понял, что идет чистый дождь. Он полетел, круто набирая высоту. Дождь шел сверху, с огромной высоты. Мужику казалось, что он идет прямо от ослепительно сверкающего зеленого солнца, которое с земли, сквозь смог, обычно казалось просто мутным светлым пятном. Непривычно яркий свет ослепил мужика ... | 
Библиотека // Объявления