Какое же все-таки мерзкое время года, и почему оно так нравится великим писателям… Почему сухие падающие листья вдохновляют их, а под дождем они могут стоять часами. Так холодно, слякоть, ноги промокают насквозь, а лысеющие деревья вызывают только уныние. И редко выходит солнце, которое я так люблю. Люди надевают серые пальто, носят черные зонты, и с хмурым выражением лица, смотрят себе под ноги. В такое время года никто не улыбнется тебе на улице, просто так, только за то, что ты есть, за то, что ты такой. И ты не улыбнешься, и я не улыбнусь. Потому что у меня работа, у тебя учеба… потому что он спешит в кино, а она в библиотеку. И мы не остановимся, и не оглянемся, воспоминания оставляем старикам… а будущее за нами. Ведь так ты думаешь?

Но она любила осень. Никогда не обходила лужи. Такая невесомая… улыбалась всегда. Не позволяла усталости окутывать свое сознание, дела не могли ее заставить встать с лавочки в парке и перестать любоваться дождем. Ты бы ее стразу заметил в толпе.

Когда она смотрела на меня, тело окутывало как будто пледом. И осень была не осень. И солнце начинало выглядывать из-за ее шелковистых рыжих волос. Они у нее вились, а когда она лежала на моей золотистой подушке, казалось, что волосы бесконечны. Хотелось дотрагиваться до них, снова и снова. Она не звонила мне никогда первая, гордая… А я ждал, даже просил. Не знал, что делаю этим только хуже. Глаза… карие. Такие яркие, как будто вечно освещены солнцем. От них было не возможно оторваться, не в моих силах. Она смелая, никогда не отворачивалась, не опускала головы. И речь ее была смелой. Часто обижала меня, зато не изменяла себе. Губы были мягкие. И я касался их. Ванильный бальзам всегда лежал в её косметичке. Так манил меня это запах, как акулу манит кровь, как математика манят задачи, как наркомана манит героин… И она знала это, и улыбалась, освещая все вокруг.

Но она не знала, что когда она смотрит сны, я смотрю на нее. И когда она смотрит кино, я смотрю на нее… когда она смотрит на меня, я смотрю на нее… я всегда смотрел на нее. Закрытыми глазами мог указать, где находятся все ее родинки. А на руке был маленький шрам. В детстве поскользнулась и напоролась на стекло. Говорит, что долго и громко плакала. Я миллионы раз воспроизводил эту картину у себя в голове, смотря на её шрам. Милая она была в шесть лет, наверное.

Ты бы сказал, что у нее стройная фигура, подтянутая попа и красивая грудь. Сказал бы что ноги у нее от ушей, а губы пухлые. И не захотел бы узнавать поглубже, подумав, она наверняка не интересная. Живя с этим утверждением, рядом с человеком, мир которого в сто раз насыщенней твоего, ты не задумаешься о ее мыслях.

Но стоит только попробовать, как понимаешь, что ушел с головой. И трудно выкарабкаться потом. Осознаешь свое бессилие… И вот ты уже с ней, в ее мире, напрочь забыв о своем. Наверное, больше никогда в него не вернешься.

Она была свободная… а я пытался её удержать.

-Помнишь, когда ты узнала, что тебе нужна операция, то перестала отвечать на мои звонки, игнорировала мои смс.

-Помню… прости меня за это.

-Помнишь, я тогда дождался тебя у дома и очень сильно ругался.

-Помню.

-И ты сказала, что тебе только что сделали операцию… А я стал еще громче кричать, почему ты меня не предупредила… Тогда тебе стало плохо, и ты потеряла сознание.

-Помню.

-Прости меня за это.

А она и не обижалась никогда. Ни на кого. Во всем винила себя. Странно… но ей было так легче. Самоуверенная. Это правильно, почему бы не быть самоуверенным если все умеешь и знаешь. Порой мне казалось, что я ей не пара. Не ее уровень. Я бы не думал об этом, если бы она не давала мне повода. Что- то вроде унижения испытывал я когда у нее было плохое настроение. Не стеснялась, сразу давала мне знать о своем расположении духа.

Однажды мы поехали летом ко мне на дачу. Мы делали все. Купались, загорали, играли в бадминтон, занимались сексом, ели фрукты из моего сада. Такая жизнерадостная. Я был счастлив… счастлив за нее. Счастлив, что приношу ей радость, что я приношу ей радость, а никто другой. Ты когда нибуть испытывал такое чувство? Ты радовался что рядом с тобой она? Что она смеется над твоими шутками? Что она играет с тобой, целует тебя? Весь мир крутится вокруг вас двоих… нет… вас не двое, вы одно целое. Одна жизнь. Одна вселенная. Огромная… бесконечная.

А зимой она была моим лучиком. Летом охлаждала меня. Когда грустно, не пыталась утешить… мы грустили вместе. И веселье делили поровну. И я бы умер за нее, если бы попросили. И убил бы, если обидели. А если нет у тебя такого человека, то жизнь твоя пустое существование. И смысля в нем нет. Не коснешься ты неба, и ни в чьих глазах не увидишь его отражения.

Дразнила меня часто. Злился на нее. Но слепнул я как только она разочаровывала. Прозревал, как только она обнимала. И после каждого дня проведенного вместе, дома я залечивал раны.

-У меня осложнения небольшие после операции. Мне надо полежать в больнице.

-Что еще за осложнения? Откуда они взялись?

-Я сама толком не знаю. Переживать нет причин. Тебе надо работать, а не думать об этом.

Не думать об этом… даже смешно.

А ночью мы мечтаем. Когда она сидит на окне и луна подчеркивает ее силуэт своим светом, трудно понять кто из них красивее. Мечтаем…. Иногда молча, иногда вслух. Она говорит мне, говорит очень много, я всего и не запомню, а часто не слушаю. Смотрю на нее. Красивая. Играет на пианино, для меня играет, это я знаю точно. И не верю в сплетни, что играет мной. Верю лишь ей, той что держит в заложниках мое сердце, и вернуть его нет надежды. А я и не стремлюсь.

-Я скоро вернусь, ты слышишь меня…эй…просто мне нужна именно та больница.

-Я поеду с тобой.

-Нет, ты останешься здесь… будешь ждать меня. Ладно?

-Я не собираюсь сидеть здесь и ждать тебя…

-Значит можешь не ждать. Я еду одна, и это не обсуждается.

Грубо это было, в принципе в ее духе…

А я знал… что останусь, что она меня не возьмет ни за что… но я должен был спорить. Я же мужчина. Она кричала… я молчал. Все громче и громче… уже забыв причину ссоры. Она плакала. Била меня. Кричала…

Я сидел на работе и думал, как же она… без меня… я ехал домой, и мысли мои не менялись. Я ел и думал о ней, не спал, а думал о ней… И она думала обо мне, я чувствовал.

Скучаю по тебе. По твоим волосам… не чувствую их запаха… жизнь стала безвкусна. Не вижу твоих глаз… их нет…тогда зачем мне видеть? Мне не на что смотреть… понимаешь.. не на что. Я жду тебя. Жду каждую секунду… Напиши мне, позвони. Прошу. Мне нужен твой голос. Я задыхаюсь без него. Как твоя операция… неужели трудно сказать мне, что бы я не мучался. Сделай хоть что нибуть… Я люблю тебя…

Прошла неделя. Я в не себя. Меня скоро уволят с работы, а мне плевать. И ей, по-моему, тоже плевать… Что она делает? Одни вопросы в голове… Я не заслужил такой нервотрепки… Хотя бы в сны ко мне заглядывала…

Прошло шестнадцать дней. Меня уволили. Я сижу целыми днями дома… рассматриваю ее фото… телефон стоит на автодозвоне, только и успеваю заряжать батарею.

Прошел месяц. Я выключил автодозвон. Умираю.

Прошло тридцать семь дней. Умер.

-Ало!

-Да.

-Привет! Прости что не писала не звонила, нельзя было в больнице. Мне сделали две операции, обе прошли успешно. Меня выписывают. Я прилечу завтра! Слышишь!

-Говори… умоляю. Не останавливайся.

-Я люблю тебя и скоро приеду. И все будет хорошо как прежде! Мы будем гулять вместе, отдыхать, есть, читать, спать… вместе.

И она вернулась. Я поклялся не отпускать ее больше. Никогда.

Приглашение.

Мы будем рады видеть Вас на торжестве,

посвященному нашему бракосочетанию.

Антон

и

Маргарита.