С Мишкой мы учились в МИФИ еще в семидесятые. После окончания института распределились в разные «почтовые ящики», но иногда пересекались по работе и на встречах выпускников. Горбачевская перестройка перемешала многое. Я остался выживать на родине, а он уехал в штаты. Прошло немало времени, когда однажды утром, просматривая электронную почту за утренним кофе в офисе, я обнаружил письмо от неизвестного адресата. Поначалу моя шустрая «мышка» метнулась к кнопке удаления, но что-то остановило ее по дороге. И не зря.

Это было сообщение от институтского товарища. Не вдаваясь в подробности, он сообщал, что нашел мою фамилию в списке докладчиков на конференции по программированию и хотел удостовериться, что это именно я. Вот ведь тесен мир! Расскажи кому, что наши дорожки пересекутся в Бостоне, не поверят. Ведь мы не виделись лет десять-пятнадцать.

Первый день конференции был помпезным и насыщенным короткими докладами руководителей компаний с самыми громкими именами. Правда акулы «софтверного» бизнеса не были похожи на чопорных аристократов или свадебных генералов. Каждый был в хорошей спортивной форме и запросто бросал «трех очковый» мяч в баскетбольное кольцо, установленное на сцене. Немного «погарцевав на белом скакуне» перед публикой, быстро переходил к обсуждению серьезных вещей. Впрочем, меня это впечатляло не более чем хороший рекламный ролик. Я ждал встречи с Мишкой.

Вечером, когда мы прогуливались с ним по чистеньким улицам Бостона, восторгам и воспоминаниям не было конца. Казалось, мы не слышали друг друга, наперебой рассказывая то себе, то о работе, то о стране, то о студенческой поре. Когда первые волнения улеглись, я заметил, что вокруг весна. Она везде замечательна, но в Бостоне это было чем-то особенным. Такого обилия цветов и цветущих деревьев в городе я не видел нигде. Опустившаяся ночь, заполнила улицы огнями и удивительно яркими ароматами. Бостон просто покорил меня. Хотя, это впечатление можно было объяснить необычной встречей со старым приятелем.

– Хочу пригласить тебя в ресторан, - неожиданно прервал он наши эмоциональные монологи. – Отец моего коллеги владеет уютным заведением. Думаю, тебе будет интересно.

– Дорого? – насторожился я

– Халява… - небрежно бросил Мишаня. – Марк давно уехал из Москвы и любит угостить «людей оттуда» как он говорит.

Очевидно, на моем лице отобразилось раздумье или нерешительность, и однокашник, подхватив меня под локоток, показал на яркую неоновую вывеску «ARBAT», гордо возвышавшуюся над потоком машин.

– А ты знаешь, откуда в русском языке появилось слово «халява»? – не упускал он инициативу дабы я не передумал.

Я отрицательно мотнул головой, раздумывая над тем, стоит ли мне идти к эмигрантам, но товарищ мой был настойчив.

– Дословно на иврите халява означает подарок, но у нас это слово связано с дармовщинкой. Есть забавная история, описывающая, как это все произошло.

Заметив, что я заинтересовался, Мишка быстрее повел меня к переходу, через улицу, бойко продолжив рассказ.

– В давние времена Российская империя и православная церковь помогали паломникам попадать в Святую Землю. В Иерусалиме была создана Русская Духовная Миссия, а в златоглавой организовано Общество пароходства и торговли, помогавшие паломникам добираться до Палестины, чтобы поклониться святыням.

Я удивленно посмотрел на Мишаню, который всегда был для меня только программистом, но он только отмахнулся.

– Ты знаешь, что евреям нельзя работают по субботам… - я неуверенно кивнул. - Но те, кто держали коров, не могли объяснить буренкам, что в этот день их не будут доить… Для иноверцев, свободных от таких предрассудков, евреи придумали выставлять на крылечки пустые крынки для молока и табличку с надписью «халява» со стрелкой, указывающей на хлев.

– И что?

– Наши соотечественники, ну те, кто победнее, быстро усвоили, как найти пропитание в чужой стране, - гордо закончил свой рассказ мой товарищ. – И привнесли эту традицию на Родину.

– Интересно, - промямлил я, разглядывая интерьер ресторана, куда меня уже втолкнул товарищ.

– Здравствуй, дорогой! – толстый мужчина шел нам навстречу с распростертыми объятиями. – А это твой друг?

Через пять минут мы уже были на «ты» с Марком, и пили «Смирнофф» за встречу, за Москву, за знакомство, за Арбат…Я почти освоился, отвечая на многочисленные и непредсказуемые вопросы хозяина ресторана, как вдруг насторожился… Мое внимание привлек маленький китаец в национальном наряде, который все время улыбался и кланялся.

– Он что, говорит по-немецки? – удивленно спросил я Мишку.

– Нет, - шепнул мне товарищ. – Это идиш… Только говори потише.

– Не понял!

– Сначала выпьем, - предложил Марк, услышавший мой вопрос.

Когда китаец вышел, Миша рассказал забавную историю.

Оказывается, лет пятнадцать назад Марк взял подсобными рабочими трех китайских подростков, потерявших родителей при нелегальном переезде в штаты. Дал им пищу, кров и защиту от бандитов. В благодарность они не только работали в ресторане, но и почитали Марка чуть ли не святым. Тогда-то в шутку он начал обучать китайцев говорить на идиш, сказав, что это английский. Со временем они наверняка поняли, что к чему, но продолжают эту игру из уважения к благодетелю. Не так просто понять, что на уме у этих азиатов. Но они по-прежнему преданы Марку и работают с утра до глубокой ночи. Двое старших парней уже женились и теперь сами учат идишу своих детей.

– Кошерный ресторан с русским названием, где официанты-китайцы говорят на идиш… - попробовал я сформулировать свои не совсем трезвые мысли.

– Мне нравится это определение, - подхватил Марк. - Стоит подумать над такой рекламой… - он наполнил мой стаканчик по русскому обычаю доверху. – Америка, это современный Вавилон, притягивающий энергичных людей со всего мира.

– А новая башня не рухнет? – попробовал возразить я

– На все воля Господа, - философски парировал толстый хозяин ресторана. – Главное договориться… - он протянул свой стаканчик и мы чокнулись.

– На идиш? – отчего-то съязвил я, хотя и не чувствовал в себе сильного желания разубеждать китайцев.

– В России никогда не любили евреев – грустно сказал Марк, ни к кому не обращаясь. – А ведь мы многое умеем... – он лихо опрокинул свой стаканчик, не закусывая. – Вот только между собой не всегда договариваемся.

– Почему? – моя наивность была искренней.

– Иногда говорим на разных языках… - его глаза были полны грусти. – Идиш относится к германской группе, и появился в средние века в Европе, а иврит вырос из арамейского на востоке до рождества Христова. На нем написан Ветхий зовет. - Марк наполнил наши стаканчики еще раз. – Последнее время иврит возродился и стал государственным языком Израиля, но от этого его квадратный алфавит не стал более доступным.

– Квадратный? – возникший интерес развеял хмель, одолевавший меня. –

Буквы алфавита в иврите в большинстве своем имеют прямоугольные

очертания, – пояснил оживившийся Мишка. – Но обозначают только согласные звуки. Поэтому чтение текстов требует особой подготовки.

– А нечестный человек, - крякнул грузный хозяин ресторана. – Может трактовать разночтение в свою пользу.

– Но как однозначно написать слово только согласными? – удивился я. – Даже для комбинации из трех букв я могу на вскидку придумать пару десятков слов!

– Ох, уж эти программисты, - укоризненно покачал головой Марк. – Только бы им играть в свои считалки… - он опять плеснул в стаканчики. – Дело в том, что гласные никогда не являются частью корня в слове, а еще существуют огласовки… - хозяин лукаво взглянул на меня. – Это система точек и черточек, располагающихся вокруг буквы при написании. Они-то все и определяют – он поднял свой стаканчик и сказал со значимостью, словно произносил тост. – Только едва приметное окружение правильно определяет смысл и звучание того, что кем-то было изложено на бумаге или пергаменте.

– Поэтому Вы обучали китайцев идишу, а не ивриту? – мне захотелось подзадорить Марка.

– Нет. Все проще, - он откинулся на спинку кресла. – Моя бабушка по линии матери была родом из Вильни. Семья занималась торговлей и держала ресторан в центре города… - Марк закурил. – Помимо литовского все говорили на идиш и знали немецкий… Помню, как она рассказывала мне, что в тридцать девятом они с радостью ждали прихода немцев – возможно от дыма, а может быть и от чего-то еще глаза его заблестели. – Как же, культурная нация… Не чета русским лапотникам… Она была самой младшей… наверное поэтому ей и удалось спаслась. Соседи спрятали от эсесовцев.

Он замолчал, и мы выпили не чокаясь… Покурили.

– Как-то на старости лет она отыскала меня в Москве и вытащила сюда. Перед смертью завещала этот ресторан и наказала все помнить. Сильная была женщина, и всегда говорила на идиш.