Проснулась я где-то в пол одиннадцатого вечера, причем без помощи будильника. Встала, конечно же, не сразу, посидела на своей немного жесткой кровати, потянула руки вверх, потом вперед, и наконец-таки оторвалась от постели. Как обычно хотела направиться в ванную, но остановилась перед окном. Окно у меня в квартире очень большое, многие даже удивляются, откуда у меня такое большое окно, но я сама не знаю, когда переехала сюда, так и было. На улице выпал первый снег, так впечатляет, после проливных дождей и желтых листьев увидеть белоснежную пелену снега на земле, на деревьях, на крышах. Его было очень много и повсюду! Я не нарочно заулыбалась, но слишком уж опаздывала, чтобы стоять и любоваться на него.

В ванной был беспорядок, в принципе как всегда. Как всегда я подумал про себя “Пора прибраться”, на чем и закончилось мое возмущение по поводу бардака. Взглянула на себя в зеркало, убедилась, что выгляжу я не очень, потом небрежно умылась, хотя обычно делаю это очень тщательно. Крашусь и одеваюсь я быстро, особенно когда спешу, а спешила я и вправду очень сильно.

Меня зовут Саша. Я медсестра, работаю в районной больнице. Техникум закончила относительно недавно, опыта работы почти нет… но не смотря на это я очень хорошо справляюсь с больными. Призвание у меня что ли.

В больнице, знаете, я оставляю свою обычную жизнь и начинаю жить заново, причем каждый раз заново… Может от того я и люблю белый цвет, все эти халаты, стены, простыни. И пусть работаю я там совсем немного, но больница уже оказала свое влияние на меня. Мои обычные проблемы уже не проблемы, а что-то плохое случившееся со мной я теперь вряд ли назову бедой… слишком уж тяжелое это слово. Как какое-то бремя. Все вы ходите в больницу как пациенты и находитесь внутри этой системы, я же смотрю на все со стороны. Я вижу слезы, радость, удивление и разочарование. Столько эмоций каждый день, многое я пропускаю через себя, а к чему-то мне лучше даже и не подходить.

В тот день я дежурила в ночь. Живу я вместе со своим котом, и поэтому когда просыпаюсь, чтобы идти на дежурство, везде включаю свет и от меня много шума. Так же и в этот день, я включила везде свет и навела еще больший разгром в квартире. Не боясь никого разбудить, я бегала по всей комнате, собирая свои вещи. Но окно опять заострило на себе мой взгляд, в этот раз я подошла к нему ближе, и поняла что снег гораздо красивее ночью, чем днем. Его освещают фонари, и он переливается гораздо больше, чем при дневном свете. На заднем дворе, куда и выходят мои окна, гулял мужчина с собакой, он мне стал очень близок, потому что видела я его три раза на дню, и постоянно он выгуливал собаку. А когда я его не видела, мне сразу становилось не по себе, я сразу начинала думать, что что-то с ним случилось, а вдруг он живет один и никто ему не сможет помочь, куча плохих мыслей пролетала в голове, но на следующее утро мужчина с собакой тут как тут. И, конечно же, в такую прекрасную погоду он не мог не выйти и не порадовать себя и свою собаку свежим морозным воздухом.

Когда я вышла на улицу то поняла одну чудесную вещь, если бы у меня не было машины, я прошла все сем кварталов до своей работы пешком. Давно не чувствовала такого наслаждения от перемены климата. А когда вдыхаешь глубоко, глубоко, то такое ощущение что вся грязь из твоего организма выходит вместе с выдохом, а в легких остается только лишь свежесть и снег. Но мой маленький голубенький Пежо стоял на стоянке ждал, пока я отключу сигнализацию и поеду на работу.

Дорога была свободна, и такие моменты я обожала. Ехать по ночному городу, да и еще в такую погоду, настроение сразу поднимается. Вообще на работу я приехала в отличной форме. Ну, знаете, когда ты сам грустишь, а на тебя смотрит человек и так искренне улыбается, и видно сразу что у него какая-то радость, самому становится лучше. Пациентов я особо не лечила, только ухаживала за ними, но с моим настроением можно сказать, что я их лечила. День начался очень хорошо.

-Саш, мне надо отойти ненадолго, меня муж у входа ждет, ты не могла бы подежурить немного на четверном этаже?

-Как же я свой этаж оставлю?

-У тебя тут всего два больных, с ними ничего не случится.

-Ну, хорошо, только давай побыстрей.

Лифт у нас в больнице был всегда очень чистый, и хоть там нет зеркала, в его стенах можно было увидеть отражение. Когда я поднималась на четвертый этаж, лифт немного затормозил, но с ним такое бывает, так что я особо не испугалась и дальше он поехал как всегда, плавно и тихо… А они всегда тихо катаются, хоть ты там один, хоть вас там целая толпа, в лифтах все замолкают. Слышны лишь сигналы, когда доезжаешь до этажа. Может у всех страх замкнутого пространства или мы разговариваем о таких вещах, которые другие слышать не должны?

Выйдя из лифта, я пошла к автомату с кофе. Кофе я люблю до боли в сердце, которого, собственно говоря, и стоит ждать. Я пью его очень много, настолько много, что оно уже потеряло свое чудесное свойство бодрить, и я просто наслаждаюсь этим вкусом… Не могу себе отказать выпить чашечку утром, и перед сном, обязательно, да и вообще не могу отказать если есть возможность. Во все кофейни города ступала моя нога. Сидя где-нибудь за чашечкой кофе, одна, можно в полной мере почувствовать красоты своей мысли или разобраться в своем внутреннем мире. А можно наблюдать за всей суетой города, не касаясь ее ничуть. Именно кофе дает мне это чувство уединенности, без него я раб бытия, и обычный потребитель жизни…

Дежурство проходит у меня обычно спокойно, без происшествий. Меня первый раз попросили заменить кого-то. Что в этом такого? Выручать людей от части обязанность каждого из нас. После того как я купила свой капучино, уселась на «дежурный» стул, так я его называю. Сегодня у меня в руках была книга Ремарка «Триумфальная арка», давно хотела ее прочесть. Когда заходишь в книжный магазин, всегда забываешь, что хотел прочитать, так же как и когда выбираешь фильм в прокате. Странная вещ.

Загорелась лампочка вызова, это значит, какому-то пациенту нужна помощь. Обычно это какой нибуть пустяк, нужна вода, или подушку подправить. Я отложила свою книжку, а остановилась я на интересном моменте, да и кофе был не обжигающий и не теплый, такой как я люблю. Так ведь и в жизни, кто угодно может остановить череду прекрасных событий, и ты просто нажимаешь на паузу, а что будет после нее, никто не знает. Ты сможешь снова нажать на газ и рвануть дальше, либо пауза затянется, наступит небольшая депрессия, или же все резко ухудшится – это самый печальный вариант. Не знаю, как охарактеризовать то, что случилось со мной после паузы, но все же есть одно подходившее слово, «шок».

-Михаил Иванович вам что-то нужно?

-Да.

Передо мной лежал мужчина, лет шестидесяти пяти, с залысиной, и вид у него был очень измученный. Сначала я даже подумала что ему очень плохо, такой он был измученный и уставший. В журнале было написано, что у него раковая опухоль в пищеводе. Теперь понятно, почему он был такой худой. Операцию ему не делали и, по-моему, не собираются, в журнале не написано.

Я много больных повидала уже, это непременно отразилось на моей психике. И думаю, меня уже мало, что сможет напугать по настоящему. Но на каждого человека я смотрела по-разному. Болезнь могла быть смертельна, но у пациента уже не было желания жить, и на него легче смотреть, чем на человека, по которому видно, что он еще много не успел сделать, а так хотел. И таких действительно жалко…

Михаил Иванович был директором одной очень большой фирмы. Почему же человеку с такими деньгами не делают операцию? Тут один ответ, это желание самого больного. После операции на пищевод человек вряд ли сможет нормально существовать, питаться через трубочку и дышать. Да и проживет он так не очень долго.

-Я вас внимательно слушаю.

Говорила я с улыбкой. Я улыбаюсь пациентам, такой медицинский этикет, да и настроение позволяло.

-Присядь рядом, пожалуйста.

-Я бы с удовольствием, но у меня дежурство. Чего же вы хотели?

-Александра, я отниму у вас минут десять, не больше. Больше времени у меня все равно нет.

Он прочитал мое имя на бейджике, оно там крупно было написано. Голос у него был на столько тихий и хриплый, что я еле слышала, что он говорит. Его слова меня зацепили, и я решила все-таки присесть.

-Я чувствую, что скоро наступит конец.

Он мне сказал это как родному человеку, будто мы давно знакомы и я целыми днями и ночами дежурю у его койки.

-Давайте я вызову доктора, вам плохо?

-Нет, не к чему его будить. Он не поможет, я же отказался от операции.

-Почему вы отказались от нее?

-Милая, я работаю в крупной компании, меня там ценят и уважают, я это точно знаю. Приду я к ним с трубкой в горле, и буду давать указания… не могу представить себе такого. Они будут смотреть на меня с непониманием, но выполнять. Гордость моя не позволяет этого.

-А ваши родственники? Жизнь это же не только работа.

-Я завидую людям, которые живут ради кого-то, мне нет ради кого, жить, и нет ради кого, умирать.

Очень он разоткровенничался со мной. В глазах его была такая грусть, такая печаль. У меня ком в горле встал. Мать мне всегда говорила, что Господь никогда не дает все и сразу. Тогда я делала для себя вывод, хорошо, что Бог не наделил меня большими деньгами, тогда бы я осталось, обделана многими чувствами, которые так люблю.

-И все же я не могу сидеть тут просто так, мне надо вызвать доктора. Это мой долг.

-А ты не будешь сидеть здесь просто так.

Он достал какую-то бумажку из под подушки и ручку, вгляделся в мой бейджик и переписал оттуда имя, фамилию и отчество. Написал их в нескольких местах и отдал мне лист.

-Подпиши.

Я не могла поверить своим глазам. Это было завещание. Этот, абсолютно не знакомый человек, завещает мне огромное состояние. Я просто остолбенела.

-Подписывай же!

-Да вы что? Я не буду это подписывать, вы что-то перепутали! Зачем вы мне это завещаете?

-Это мое дело кому завещать свои деньги. Верно?

-Ерунда какая-то…

Я просто не знала что говорить. Как-то странно закружилась голова.

-Саша… если бы у меня была дочь, я бы ее так назвал.

-У вас все будет, если я немедленно вызову доктора.

Я встала со стула, но я знала, что дочери у него не будет… а жизнь после операции станет адом на земле. И вовсе это будет не жизнь. После этих мыслей я решила остановиться.

-Я просто хочу, чтобы ты подписала это сейчас при мне… а не тогда когда я закрою глаза. Ты выполнишь мою последнюю просьбу.

Какая честь… выполнять последнюю просьбу. Гадко звучит. Он смотрел на меня и ждал, пока я подпишу. Ему было очень плохо и явно он держался… держался потому что ждал. Я взяла в руки ручку, посмотрела на этот листок, почувствовала как же мне мерзко на душе и подписала.

-Спасибо.

Во взгляде его появилась искра… Он улыбнулся мне очень мило. Искра исчезла…

Называйте это, как хотите, нарушение клятвы Гиппократа, эвтаназией. Я думала не пойду за этими деньгами, но я пошла, где-то, через неделю после происшедшего.

Люди часто не ценят что имеют, точнее всегда не ценят. Они смотрят на других и думают что у тех больше счастья, ибо диски на машине двадцать дюймов и гораздо круче, чем у тебя, учитывая, что у тебя нет машины. Я вижу умирающих людей, я не знаю, как они жили до больницы, но раз они сюда попали, значит, есть за что. По старости люди умирают от руки смерти. А если умирают не по старости, значит так кому-то надо. И, наверное, он хотел сделать большое добро, искупить все грехи, отдав мне эти деньги, и у себя в голове миллионы раз просил прощения. Ведь никто не хочет в ад.

___

Кофе остыл, а книга стала пустым местом, по сравнению с тем, что случилось. Так оказывается, тоже бывает.