У монеты две стороны, даже у самого ломаного гроша, потому и шансы всегда пятьдесят на пятьдесят. Пятьдесят – это довольно много. Не так много, когда за тебя, но более чем достаточно, когда против. Если начистоту, то половины никогда не бывают равны. Твои полсотни всегда окажутся гораздо меньше, чем чужие, как ни крути. Закон жизни. Такой вот паршивенький закончик.

Я разглядываю монету и даже пробую на зуб, подбрасываю пару раз: вроде бы все честно – орел и решка – пятьдесят на пятьдесят. Но я-то знаю – мои шансы меньше. Может, оттого, что монету подбрасывали сотни других рук, вылавливая сплошные орлы, и теперь та должна отыграться обратной стороной. Ну, или наоборот. Не хочется верить, что все неудачи во мне самом, проще ругать и клясть судьбу.

Макс молчит, но я и сам знаю, что время уже царапает в стекло.

- Решка, - и отдаю монету.

Его ладонь тоже вспотела, словно моя математика могла играть против него. Но математика – наука точная, и той, право, не до игр.

Медяшка нехотя отрывается, кувырком взлетает к солнцу, отражая пойманный луч в мой единственный уцелевший глаз. И я не успеваю заметить, как она возвращается к хозяину. Послушным зверьком, затаившись в кулаке. Три глаза пытаются просверлить пальцы и разглядеть испуганное создание. Два безнадежных взгляда. И пальцы послушно распускаются роковым цветком, обнажая медный профиль.

- Решка, - бесцветным голосом вспарывает отчаянную тишину мой товарищ.

Я не верю своим глазам, вырываю монету из его внезапно ослабшей руки, чтобы убедиться выпавшему счастью. А Макс расправляет плечи, из сгорбившегося старика на миг превращается в прежнего юношу, по-армейски разворачивается и уходит, едва не чеканя шаг.

Я смотрю на его затылок и никак не могу понять, кто же из нас проиграл: я, которому судьба улыбнулась в единственный раз, или он, от которого она отвернулась напоследок.

Медноликая Лахесис жжет и ласкает ладонь. И будто улыбается потертый профиль – мой случившийся шанс. Я не знаю правителем какого из государств был этот Мёбиус, но на этот случай у монеты есть Максова сторона… с которой старик Мёбиус хохочет мне прямо в лицо.