В рыхло-сырую землю вклинюсь осиновым колышком,
Дряхлой клюкой, занозою, Финиста ясного пёрышком,
Щеколды скрежетом, свежестью чайного блюдца-озерца,
Чрез решето процеженный, вскользь просочусь сквозь донышко.
Дымно-седыми, склочными, клочьями с клеток лестничных,
Свистом сквозных проёмов, трёхтысячным пунктом перечня.
Станет ли сталью, сплавом ли, строго по праву первенства,
Дерзость шального нрава, и без тормозов, без реверса,
Мимо стремглав промчится вспять – ни под уздцы, ни шпорами,
К спеху не торопиться – ждать, шумными коридорами,
Брешью или прорехою, плешью ковров акриловых,
Скрадывать шквалом смеха штиль скорби, скорей сразило бы
Молнией, темень вспыхнет вмиг, белым стежком измерена,
Резко прочертит грифель штрих, вслед, за чертой «утеряно».
Всё, инцидент исчерпан был, списан по сроку давности,
Тенью бесследной вплетенный терний в венок усталости.