Наступит день. Кусая карандаш,
ты не предашь меня, но передашь
небесному товарищу, который
войдет в окно, всплеснув тяжелой шторой.

Он даст прочесть формальный приговор,
и ты прочтешь, что я подлец и вор,
и удивишься, может быть, иначе
взглянув на гостя - что все это значит.

Ты ждал трубы. Мерцания светила.
Такого света, чтоб на все хватило,
на всех хватило: мертвых и живых;
постели свежескошенной травы,

и леса ждал, и облаков над лесом,
одновременно ангелов и бесов,
но не того, кто, шляпу теребя,
служебной скукой смотрит на тебя.

И почему из всех людей на свете
он хочет, чтобы ты ему ответил,
в который день (мол, выбирай любой)
забрать меня. Забрать меня с собой.

И вот, среди совсем неподходящих
простых предметов: стол, картонный ящик,
пустая кружка, зеркало, журнал,
и все, чему названий не узнал,

ты вдруг поймешь, что некуда деваться.
Перебегать, срываться, сомневаться,
и что ответ "не буду" запрещен,
что лучше ты, чем кто-нибудь еще,

и скажешь: завтра днем, когда, конечно,
польется дождь, и сквозь него неспешно
посмотрит солнце, глаз не уводя,
и дождь ударит, в ливень перейдя