Дует холодный февральский ветер, пронизывающий всего тебя сквозь наглухо застегнутое черное пальто. Подойдя к набережной, вы стоите вдвоем у серого каменного парапета, отделяющего вас от закованной в лед Невы. Тебе кажется в этот момент, что её красивые глаза наполнены растерянностью и удивлением от тех слов, которые она сама только что произнесла. Вся её решительность мгновенно проходит, словно и перед ней встает этот простой до одури вопрос: «Как же так?..» Внутри тебя поднимается холодное отчаяние, хотя еще до конца не веришь, думая, что всё это вроде какой-то дурацкой шутки, и сейчас, вот уже прямо сейчас всё и объяснится. Осознание приходит постепенно, и вместе с ним приходит боль.

Раньше для тебя было так просто сказать при расставании: «мы больше не можем быть вместе» или «мы не подходим друг другу», или… Это казалось так легко, так естественно, было настолько честным и правильным, что даже не понятно, как могло быть иначе. А теперь для тебя очевидно, что больше уже никогда не сможешь сказать это вот так, без усилий, без странного чувства горечи внутри. Потому что каждый раз, когда произнесешь эту фразу, будешь понимать, как в этот момент делаешь больно, – вот так же, как больно сейчас тебе.

Первое время ты полон решимости бороться за свою любовь и очень веришь, что всё еще можно изменить. Снова и снова пытаешься поговорить с ней, ищешь встреч, даришь огромные букеты её любимых цветов, стараясь убедить в том, что всё у вас еще впереди. Так проходит примерно полтора месяца, но все отчаянные попытки наладить отношения разбиваются о её холодное отчуждение. А еще через некоторое время прежде такое незыблемое намерение бороться исчезает само собой, уступая место окончательному пониманию того, что она тебя предала, и никуда от этого не денешься.

Странная непонятная слабость, когда не можешь думать ни о чем другом, и всё вокруг сужается до границ твоей боли. Дневные дела, совершаемые автоматически, как будто независимо от твоей собственной воли, а ночью слезы в подушку тихо-тихо, чтобы мама в соседней комнате не слышала. Вся накопившаяся за день боль уходит в эти ночные слезы, принося облегчение и такой желанный сон, в котором скрываешься до самого утра, чтобы затем, одновременно со звонком будильника опять окунуться в свои такие невеселые мысли. Ведь так просто и безнадежно получается, что вы уже чужие, причем чужие навсегда. И сразу понятно, что никакими друзьями вы никогда не станете. Будет еще два-три вовсе необязательных звонка, смысл которых даже не в том, чтобы узнать, как у нее дела, или как у нее с ним, и совсем уж не в том, чтобы попробовать начать всё сначала. А в том смысл, чтобы попытаться закрыть пустоту в своей душе, эту зияющую, ноющую рану; услышать её такой родной голос в надежде, что от этого станет немного легче, и пустота хоть на время, но заполнится.

«Расставанье – маленькая смерть…» А ведь это действительно маленькая смерть. Смерть внутри тебя самого, смерть всего, что так долго связывало с ней. И еще это возвращение к себе. Ощущение того, что совсем недавно вас было двое, а теперь ты снова один. На самом деле, если спокойно об этом подумать, ты всегда, всю свою жизнь один, от начала ее и до самого конца. А любовь – это всего-навсего тонкая соломинка, за которую хватаешься, отчаянно пытаясь спастись от этого пугающего одиночества. Раньше вас было двое, и поэтому ты был сильнее, а теперь ты слаб, и надо снова становиться сильным, снова учиться быть сильным, вот как заново учатся ходить.

Вы еще можете встретиться, случайно встретиться в магазине, в метро, где угодно. Этого очень не хочется, но, тем не менее, это вполне может произойти. Что будет? Пара обычных фраз-вопросов, обязательно спросите друг у друга, как дела у общих знакомых, как родители, как сестра… Только это будет не случайная встреча, просто потому, что случайных встреч не бывает в природе. И боль, уже утихшая, уже давным-давно не напоминавшая о себе, опять, словно заточенным лезвием, коснется души, и с таким трудом завоеванное спокойствие снова будет потеряно надолго. Потому что боль не уходит; уходит время, уходит здоровье, уходит красота, боль – нет. Боль утихает, она скрывается где-то глубоко, словно змея, свернувшаяся в клубок и убравшая до времени свое ядовитое жало. Она больше не заставляет тебя каждый день о ней вспоминать, жалеть о прошлом и бояться, что это конец. Но это вовсе ничего не значит, потому что она внутри, и вы уже навсегда неразлучны с этой болью. Она – след от любви.