Мои впечатления после прочтения книги Эдварда Радзинского "Александр II - Жизнь, любовь, смерть"

Автор так и не понял, во что может обойтись милосердие в дикой стране обреченной на насилие своим извечным прошлым, настоящем и будущем.

Наличие в ней интеллигентов с мягкими руками желающих все решать по-доброму, да по ласковому лишь отягощает ее и без того крайне затянувшийся нескончаемым феодальным веком нелегкий удел.

Они зачастую привыкли действовать грязными закулисными путями не брезгуя измазать свое светлое лицо лизанием начальственных сапог, а при разговоре с народом напирают на свое высшее предназначение нести ему светоч истины.

При этом они столь часто выказывают свое раболепие перед книжными формами логических построений далеких от всякого реалистического бытия.

Для них сама форма смерти людей и пагубность воззрений не имеет четко выраженной формы обыденности, а реет над ней в неком облаке пара духовного преображения существующей действительности.

Главная суть проблем связанных с управлением и разумным милосердием, кое возможно выразить по отношению к большому человеческому социуму для них тайна за семью печатями лживой брезгливости и мерзкого гуманизма.

Гуманизм может быть мерзким проявлением души, когда вместо нескольких тысяч косматых личностей или обезумевшей толпы на эшафот истории отправляются лучшие люди нации.

Конечно, это не было участью всех, но многие ведь или покинули любимую родину или же приучились жить по иным инстинктивно побуждающим мотивам. Не простой человеческой совести, а нового чувства всепоглощающего страха и это стало одним из важнейших новых канонов бытия.

Проявив куда большую твердость, как и не соблазняясь идеями мгновенного обновления мира, российская интеллигенция могла бы возглавить страну, которая вошла бы в новое тысячелетие пусть и с неграмотным по всяким медвежьим углам, но великим своим техническим потенциалом державы.

У нее это просто украли еще те, кто подложил бомбу под карету Александра Второго.

С ним погибло будущее нормального, светского государства наподобие Викторианской Англии в чем-то отсталое, в чем-то ретроградное, но главное великое.

Вполне возможно, что при другом развитии событий и первые люди на Луне и первые люди на Марсе были бы российские подданные, а так еще может статься, что и на Марсе американцы первые окажутся, а это тем более возможно, что идет отток мозгов на запад.

Однако если вернуться к первопричине социального землетрясения именуемого большевизмом, то оно по крайней мере отчасти кроется в трещинах мозговых извилин, здравого ума и памяти российской интеллигенции.

Она жаждала борьбы в неком абстрактном книжном виде, а узрев ее воочию ужаснулась до глубины души и захотела незамедлительно вернуться в свой сказочный мир сладких грез отображенный черным по белому на бумаге.

Большевики отлично создали им видимость светлого образа реального построения грядущего облика некой иной завтрашней жизни.

Но те, кто не любит грязного всего в обносках нищего существования рады радехоньки, что им светят в лицо большим прожектором надежды, а греет он или нет, это никого не волнует.

Но однако, в самом начале всего происходящего наиболее страшным и отягощающим вину интеллигенции фактором являлось ее двойственное отношение к происходящему.

С одной стороны явное сочувствие к террору, а с другой самоубежденность, что всякое действие, направленное на подавление общественного насилия со стороны реакционного правительства есть покушение на всеобщие права граждан, а не элементарное право всякого общественного организма на самосохранение.