Туда пешком заходят
             огромные суда,
безлюдные, как небо,
             пустые, как вода,
и, круглые антенны
             к востоку наклоня,
бесшумно ждут, как то, что
             сидит внутри меня.

Людей вокруг - всего лишь
             вот этот господин.
Он сам не свой от страха,
             что он совсем один,
что птица забываний,
             покинув свой насест,
своим железным клювом
             возьмет его и съест;
а раз она взлетела,
             и это не вранье -
у птицы клюв, пожалуй,
             и я боюсь ее.

Помимо этих страхов
             внутри меня - букварь,
где названа любая
             живая вещь и тварь,
но он не понимает,
             зачем я жду в порту
с картонным чемоданом
             и веточкой во рту,
и почему на берег
             в молитвах и снегах
сбегает куст малины
             на четырех ногах.