Я увидел это облако на горизонте в 11 часов 6 минут 26 июля. Это мгновение навсегда отпечаталось в моей памяти. Я курил на балконе. пятьдесят девятый этаж. Самая высшая точка города. Широченный проспект далеко внизу извергал в кольцевую дорогу сотни тысяч черных точек. По тротуарам семенила многоножка пешеходного потока, змей Уроборос, пожирающий сам себя и ни на секунду не прерывающий свое изменение. Плевок, подхваченный ветром, дрейфует на запад. Мой глаз, не отрываясь, следит за полетом. Белая точка на фоне голубого неба, на фоне черных громадин далекой промзоны. На сердце накатывается эйфорическая радость: в нашем десятимиллионном конгломерате почти не бывает чистого небосвода. Сегодня даже меланхоличным ветеранам, умирающим в своих хрущевках, может показаться краешек надежды. А вдруг небо синее теперь будет всегда? Десять километров железнодорожных путей, десять тысяч метров нагромождений бетонных кубиков рубика, сто тысяч тонн биомассы…и конец города. Единственное, что отделяет нас от бескрайних равнин Урала. Правда Конец Города растянулся пропахшей мазутом и тревожно завывающей сиренами Промышленной Зоной. Еще десять километров ржавой проволоки, свинца, чугуна, высоченных труб, зараженных прудов и тысяч безнадежно уставших рабочих. Это кольцо окружает центр со всех сторон. Лишь бабушка моя один раз видела синее небо. И вижу я. И видим мы. Замер огромный театр шизофреников, остановился извращенный бег. Небушко. Небушко. Даже последний прагматик испытал чувство нирваны. Все будет. И все будут.

Ветер усилился. О, Боже забытый. Темное облачко над окраинами. Серый грибочек из бесцветных диссоциативных кошмаров третьего плато. Лишь я знаю, что это. Миллионы, тысячи тысяч удивленных глаз, застывших в одной точки взглядов. Все темнее и больше облако. Облако. Такое облако помнила лишь моя бабушка. Оно было незадолго до…последней Войны. Она началась внезапно и внезапно кончилась, оставив лишь выжженные просторы Украины. Изображение затряслось в потоке помех и резко сдвинулось с мертвой точки. Все кто двигался на запад, потекли разноцветной лавиной на восток, давя всех, сбивая на своем пути все преграды. Последняя сигарета. Такого наслаждения я еще не испытывал от обычного Winstone…Последнее наслаждение. Уже нет солнца. Цунами ядерного потока сбивает последние иглы труб и врывается смертоносной силой в лабиринты кварталов первой линии.

Теплый ветер и еще ярчайшее воспоминание о голубом небе, последние обрывки надежд на будущее. Это все длилось доли секунды. Последние минуты жизни они на то и самые последние. Капитан очевидность считает, что нужно беречь мир.

И кто знает, может это тот самый черный американский парень из гавайского университета, с которым ты переписывался еще по почте в далекие студенческие годы, нажал на маленькую кнопочку.

Ядерная война, ядерная война,

Кто мне расскажет, кто подскажет, скоро ли она.

Ядерная война, ядерная война,

Когда умрут все в мире люди и воцарится Тьма.(с) маленькая девочка, умирающая в госпитале от лучевой болезни. Последняя маленькая девочка. Врачи нежно содрали острым скальпелем обгоревшие лохмотья кожи. Эта маленькая девока так и не поняла того, что было очевидно.

Когда умрут все в мире люди и воцарится Тьма.