Дэй смотрел на спящую дочь с торжественной печалью. Бледное круглое личико, черные, разметавшиеся по подушке волосы. Она кажется живой, но тело ее твердое и холодное, как камень. В таком состоянии можно находиться долго. Тело спит, дух странствует…

Дэй больше не мог оставаться на Алибрис. Планете, где ему все напоминало о том, что поглотило неумолимое время пастью бездны. Оно поглотило и его самого, и его имя.

И он взял себе новое – Атанаэль. Возглавив Санктурион, назвал своих солдат легионерами. И дрогнул космос! Начало самой первой войны за вечность.

Мэй тоже покинула Алибрис, пообещав стать тенью того, кто изгнал ее, обрек на скитания между мирами. Уходя, она забрала часть силы императора. Ни он, ни его последователи больше не могли создавать. Только завоевывать и пользоваться тем, что уже создано…

Прошлое было убито летящей в темноте горящей стрелой.

Пожар разгорался.

ХХХ

Огонь слизал часть тропических лесов и дома людей. На их месте монотонным монолитом вырос город богов Этхатон. И в тронном алом зале, под каменной аркадой нового императорского дворца построенного на том самом плато, где когда-то Мэй встречала восход Фэй, раздались шаги нового правителя Алибрис. Им стал приемник Атанаэля – молодой и бесстрастный воин расы тан Дарвалау.

Для основной массы смертных в пространстве планетной системы Фэй создана «планета-корабль» Зея. Если смотреть на Зею с Алибрис, то можно увидеть медленнл вращающееся колесо. Кажется, будто оно оторвалось от спешащей к звездам колесницы. Да так и осталось крутиться где-то между настоящими планетами. Груда металла…. Люди достойны металла и смерти…. Смысл их жизни – служение богам. Слабый должен подчиниться сильному. Стать пылью. Стать ничем.

ХХХ

- Отпустите меня! Уберите свои лапы! Уроды! – два высоких упитанных парня волокли по узкому коридору космолета грязное, изо всех сил упирающееся существо. Их стального оттенка комбинезоны тускло мерцали в неярком свете мигающих на стенах ламп. Существо грязно выругалось, когда один парень распахнул дверь в отсек командора, а другой с силой туда его швырнул.

- Господин Дарвалау, мы уничтожили группу бунтовщиков и схватили их главаря.

Высокий и худой, облаченный в черный до пола плащ командор, сидевший на кожаном кресле, брезгливо поджал ноги под себя. Нечто маленькое, в оборванной и мокрой одежде копошилось на паркетном, пахнущем хвоей полу. Оно подняло голову вверх, и командор увидел большие карие глаза на загорелом лице, смотрящие сквозь занавес всклокоченных каштановых волос.

- Главарь бунтовщиков?! – ледяной синий взгляд останавливался то на парнях, застывших по стойке смирно, то на покорно склонившегося с подносом слугу Эмара. – Вы издеваетесь?! – Дарвалау наклонился вперед, пытаясь понять к какой расе и полу принадлежит комок смердящей плоти.

Большие карие глаза смотрели, на него, не отрываясь. Такой взгляд бывает у тех, кто находится у самой черты отчаяния, у тех, кто готов к смерти.

- Она же женщина! – командор расхохотался – просто человеческая женщина! И она главарь бунтовщиков?! Какая нелепость!

Дарвалау редко смеялся. Он редко испытывал какие-либо эмоции. Но этот эпизод, на его взгляд, развеселил бы любого.

- Да ее, для начала нужно помыть, что ли… Любопытный экземпляр… Эмар….

Старый слуга вздрогнул как от удара хлыстом. Амели, что с тобой сделали Амели?! Глупая ты девчонка! Человеческое дитя металлической Зеи. Наивно мечтающее увидеть когда-нибудь настоящую планету. Ощутить запахи цветов и травы. Услышать птиц. Увидеть зверей. Старый ты дурак, Эмар! Тебе следовало навсегда забыть Алибрис. Это больше не твоя родина. Ты не просто дурак, ты еще и подлец! Это благодаря твоим россказням Амели сейчас валяется пушечным мясом под ногами командора Зеи и императора Алибрис Дарвалау.

А ведь когда-то все казалось таким невинным…

ХХХ

- Дедушка Эмар! Ну дедушка Эмар! Я еще хочу услышать о лесе и зверях. Я даже пыталась нарисовать их с твоих рассказов.

Маленькая девочка в джинсах и явно большом ей свитере, потирая кончик носа рукавом, протянула старику рисунок.

На клочке бумаги было изображено что-то напоминающее лохматые полоски железа. Ровно нарезанные, волнистые и серые. Среди этих полосок возвышались голые столбы разной величины.

- Это я деревья и траву рисовала – девочка с надеждой заглянула в лицо Эмара, ожидая одобрения. – Похоже?

Эмару вдруг захотелось расплакаться. Как в детстве, когда он бродил в поисках грибов босиком и занозил ногу. Деревья и трава из металла… Что еще может нарисовать ребенок, родившийся на Зее? И бесполезно говорить о том, что там на Алибрис трава похожа на траву, зеленую, пахнущую, живую. Амели никогда ее не видела. И рисует ровные, волнистые полоски железа. А он Эмар рисовать не может вовсе. Не может показать, каким видел мир в детстве. Тот мир, где боги и люди жили рядом. Где их дети играли вместе. Где они понимали друг друга. Не стоило ему старому Эмару, обо всем этом рассказывать девочке, родившейся рабыней, материалом для экспериментов. Мир, которого для нее никогда не существовало, стал мечтой, навязчивой идеей.

А Эмар только теперь, увидев Амели у ног своего господина, понял, что совершил преступление. Превратил жизнь этой девочки в кошмар. Его Эмара забрали с Зеи. А она… Значит она…

- Дедушка Эмар, но если люди когда-то были равными Великим Бессмертным, значит, они равны им и сейчас? – На лице Амели непривычно серьезном застыло тревожное выражение. Улыбка во все тридцать два зуба покинула ее, уступив место плотно сжатым губам.

- Тише, - Эмар испуганно погрозил ей пальцем – Об этом ты не должна не только говорить, но даже думать… Если на Зее узнают о твоих словах…

О ее словах не просто узнали. Ее слова и мысли позвали за собой многих. Стали толчком выбившим наружу глухой гул недовольства изначально разумных созданий. Многие из них давно думали о том, что знания и оружие – вот Сила Великих Бессмертных. А Амели убедила их, что завладев этой силой, люди смогут сами строить свою судьбу. Идея бунта – такая дикая и наивная. Ну что умного могло прийти в голову хорошенькой юной девчонке? За ней пошли такие же глупцы. Для императора Дарвалау подавление восстания – все равно, что травля тараканов. Быстро и недорого. Всех уничтожили в огне. Единицам удалось затеряться в грязных трущобах металлической «планеты». Амели оставили в живых по приказу Дарвалау. Ему забавно было посмотреть на нее, словно на внезапно мутировавшее животное.

ХХХ

Командор уже готовился ко сну. Пил из хрупкого хрустального бокала тягучее красное вино. Курил ароматные сигары. Привели Амели. Чисто вымытую, словно выстиранную куклу. Аккуратное бежевое платье чуть ниже колен, завитые в ровные кольца волосы, черные лакированные туфли на низком квадратном каблуке.

Смертная девчонка. Сейчас такая юная, такая красивая. Но пройдет совсем немного времени и взгляд ее потускнеет, волосы поседеют и из роскошных каштановых волн превратятся в белые, похожие на обрезки патлы. А потом она умрет. Дарвалау всматривался в упрямые темно-карие глаза и не мог понять одного – почему это ничтожное существо хочет сократить и без того крохотную жизнь?

- Зачем ты затеяла это? – голос командора прозвучал глухо. Словно он обращался не к девушке, а к самому себе.

Недоумение бога…

- Я хотела жить на живой планете… Увидеть восход звезды над океаном. Упасть в траву. Бежать, и чтобы дорога моя, вела в то, что вы называете горизонтом… Я хотела увидеть настоящий, а не металлический мир.

Пожалуй, впервые за свою бесконечно долгую жизнь Великий Бессмертный Дарвалау удивился. Отдать жизнь за такой бесполезный миг. Миг зависший где-то между прошлым и будущим. Безумие… Безумие… Но эти упрямые глаза он не в силах отдать смерти сейчас. Он должен понять… До этого момента в мире не было ничего ему недоступного. И вот… Женщина, которая гордится тем, что она человек. Женщина, поставившая себя наравне с ним – богом. Она говорит то, о чем думает, то, что чувствует.

Расе тан неведомы чувства. Рожденные легионерами Санктуриона, они ценят лишь отвагу воина. Маленькая хрупкая Амели вела себя как воин, говорила как воин. И ее смертность больше не была жалкой.

Бокал в руке императора с треском лопнул. И окрашенные в алый цвет осколки разлетелись по паркетному полу….

- Я могу раздавить тебя как этот бокал…- Он не угрожал. Просто констатировал факт.

- Я знаю – безразлично ответила Амели.- Но мне нечего терять, кроме клетки.

- Ты потеряешь жизнь…

- Я потеряю ее в любом случае. Если не сейчас, то потом, когда состарюсь. Мы ведь смертные. Просто ваши создания. Просто эксперимент… Разве вы забыли?

ХХХ

Этхатон встретил императора Дарвалау блестящими взлетно-посадочными полосами космопорт. Шесть пар идеально ровных полос. Это означало, что в город могут прибыть одновременно шесть межгалактических звездолетов. И бесчисленное множество более маленьких кораблей. Замерший словно птица на каменной подставке с расправленными крыльями космопорт – гордость и слава императорской столицы.

В одинаковой синей униформе, с нашивками на погонах в виде шестиконечной звезды легионеры гулом приветствия заставляли сердце Амели тревожно замирать. Девушка шла позади императора в его тени. Казалось, будто она заново родилась. В голове полный беспорядок. И новые впечатления.

Медленно приближающиеся материки сине-зеленой планеты. Ошеломление. Восторг. По мере того, как звездолет входил в атмосферу Алибрис, все ниже и ниже, росли, врастали в ультрамариновое небо краплаковые горы. Казавшиеся с высоты плесенью леса ровным ковром стелились под днищем корабля. Шестилучевой звездой поднимался из желтых песков город богов Этхатон.

Легионеры отдали императору честь. Их глаза походили на черные зеркала. Они пугали Амели. Так же как и лица: одинаковые, словно сканированные. Этот мир слишком фантастичен. Хотя, вслушиваясь в звенящей тишине в звуки своих и императорских шагов, Амели не могла избавиться от странного чувства. Она уже видела все это. Когда-то давно. Очень давно…

ХХХ

- Чем я могу быть вам полезна, госпожа? – средних лет черноволосая женщина поклонилась Амели.

Та, часто моргая, оторопело смотрела на нее.

- Госпожа? – переспросила девушка – Вы назвали меня госпожой?!

Похоже, эта бедняжка сбрендила. А может быть это она, Амели сошла с ума? Столько нового сразу. А тут еще оказалось, что на Алибрис живут такие же люди, как и на Зее. Такие же смертные. Только ведут они себя очень странно. В Этхатоне Амели видела множество храмов. И в каждом из них изображение божеств как под копирку. Словно эти безумцы решили воздать почести каждому легионеру из армии Санктуриона. Называли себя здешние люди также весьма странно – жрецы. Считали, что они, смертные, стали приближенными богов. А кем теперь является сама Амели? Неожиданная симпатия, проявленная к девушке императором Дарвалау, спасла ей жизнь. Но… Амели вдруг поймала себя на мысли: в тесных отсеках и металлических коридорах Зеи – намного уютнее, чем в просторном императорском дворце. Хотя вокруг пели птицы, журчали декоративные ручейки, можно было пройти босиком по вожделенной траве. Люди раскланивались перед Амели, веря в сочиненную Дарвалау легенду, о ее полубожественном происхождении. Но они чужие. И люди, и боги. Амели вдруг так захотелось посмотреть в грустное, морщинистое и такое родное лицо дедушки Эмара. Его рассказы об Алибрис, наполненные тихой печалью и светом дарили когда-то надежду. Амели усмехнулась, вспомнив слова друга детства «Надежда умирает последней, но я бы убил ее первой». Верно. Настоящая Алибрис – это Великие Бессмертные и обожающие их, жалкие в своем поклонении слуги – люди.

- Не называй меня госпожой! – Амели гневно топнула ногой. – Вот ты, ты… Ты же такая же, как и я! С руками, с ногами, с головой. Почему ты меня так называешь?

Амели чувствовала, что ее накрывает волна истерики. Кто же прав? Кто из смертных прав? Те, которые сгорели в огне за свою мечту, или те, кто довольствуется сытостью скотины?

Женщина-служанка испуганно попятилась. Воздух пропитался страхом. Госпожа сердится! Недаром покойный отец говорил, что его дочь мало молится, мало жертвует храму своего покровителя! И вот. Ее настиг гнев богини!

К горлу Амели подступила тошнота. С усилием она сглотнула. Когда-то маленькая девочка мечтала оказаться на живой планете. Теперь она хотела домой на Зею. Невыносимо жить среди господ и рабов. Даже если император поселил тебя в своем дворце. Даже если его ласки сводят тебя с ума. Это тоже клетка. На вид другая, но по сути та же самая. А Амели хотела, чтобы чумазые друзья ее детства и старый Эмар, шли по траве в вечно удаляющийся горизонт.

И тогда Амели приняла решение. Недавно она узнала координаты планеты в соседней звездной системе. Планете еще даже не дали имени. Дикая, первозданная природа царствовала там. Они улетят. Все кого Амели любит, все кто любит ее. Затеряются в мире животных и растений. Забудут всех и богов, и людей. Может все таки надежду стоит оставить в живых?

ХХХ

Дарвалау видел, как звездолет, постепенно уменьшаясь, растворялся в черноте. Он не мог ее отпустить. Не мог позволить, чтобы другие узнали о его слабости к смертной девушке. Он отдал приказ – уничтожить! Из командорского отсека своего корабля он видел только вспышку яркого мгновенного света…

Амели не чувствовала боли. Все произошло слишком быстро. Она была, и вот ее не стало… Ее дух, отныне свободный, парил над обломками горящего звездолета. Но… Она ощущала, как, пронзая пространство холодного космоса рвется к ней дух Дарвалау. Дух, наплевавший на доводы разума, дух, дарующий ей свою Силу.

Таны не ведают чувств. Не умеют любить. Но то, что влекло теперь всю суть командора к Амели, то, что заставляло часто биться его сердце, было неподвластно суровым законам Империи Санктурион.

Амели была человеком. Амели ушла человеком. Сила, дарованная Великим Бессмертным, звала ее дальше в мир изначального, в мир огненный….